Усы Чапая. Глава 2

  Вечерело. Солнце медленно опускалось за верхушки деревьев.
  Выехать с утра не получилось, белые затеяли контратаку. Пока отбились, пока эвакуировали раненых и пополнили боеприпасы. Везде был нужен глаз комдива.
  Может, оно и к лучшему. Потому, как Фурманов после обеда уехал с докладом в политотдел армии. Вернуться комиссар дивизии собирался на следующий день. Чапаев воспользовался удачным моментом и отправился на задуманное дело.
  Кони изредка всхрапывали, неслышно двигаясь по лесу. Копыта были предусмотрительно обмотаны тряпками. Разведчикам пришлось сделать большой крюк, чтобы заехать в тыл станицы, занятой белыми войсками.
  Дремучий лес раскинулся на десятки верст вокруг. Такие густые заросли были в диковинку для здешних мест. Южнее начинались бесконечные степи. Узкая тропинка извивалась змеей, порой разворачиваясь далеко в сторону от нужного направления. Но вот деревья расступились, впереди появился просвет. Выезжать конными на опушку было опасно, их могли заметить. Разведчики спешились и привязали лошадей.
  Зачем Чапаев решил самолично ехать в разведку? Да еще взял с собой только двоих бойцов? Ну ладно Петька. А на кой ляд комдиву понадобилась Анка? Чапай заставил девушку переодеться в цивильное платье. Вот в чем, наверное, крылась разгадка. На крестьянку меньше падет подозрений...
  С лесной опушки открывался вид на станицу и близлежащие окрестности. Нужно отметить, что пленный не соврал. В ста шагах от разведчиков располагалась батарея трехдюймовых полевых пушек. Четыре орудия были тщательно замаскированы ветками, а возле них маячила фигура часового. Чуть поодаль горел костер. Там собрались на ужин артиллерийские расчеты.
  - Удачно мы вышли, - прошептал на ухо комдиву Петька.
  Чапай кивнул и отполз назад в кустарник. Здесь он встал на ноги и принялся отряхивать великолепно сшитую шинель.
  - Такую вещь чуть не испортил... Айда к Анке!
  Оставленная на охране лошадей боец Попова увлечено ворошила веточкой в муравейнике.
  - Смотрите, Василий Иванович! Какие умные создания! Я их домик рушу, а они его снова отстраивают!
  - Анюта, еще успеешь наиграться. Слушай задание! Берешь лукошко с боеприпасами и двигаешь к белым. Назовешься местной. Мол, идешь в станицу в гости к родне с подарками. Помнишь, что в лукошке?
  - Как вы сказали, Василий Иванович, ценные боеприпасы...
  Разведчица подхватила с земли прикрытое платком лукошко, внутри что-то глухо звякнуло. "Никак не меньше пяти бутылей", - прикинул на слух Петька.
  - Поаккуратнее, боец! - вскинулся Чапай. - Обращаю внимание, Анюта, на сугубое обстоятельство! Отдашь лукошко белякам, и сразу назад. Чтобы сама ни-ни! Ни капли не моги принять!
  - Так, Василий Иванович, вы же меня знаете, я не пью! Когда-никогда...
  - Знаю! Помню надысь от кого-то утром за версту перегаром несло...
  - Так-то ж с радости! Приняла малость за освобождение Бастилии парижскими коммунарами...
  - Потому и предупреждаю - ни капли! Горилка приправлена особым составом. Белогвардейцев нужно надежно нейтрализовать.
  - Так понятно все. Ну, я пошла?
  - Погодь, Анюта! Дай-ка я тебя напоследок поцелую!
  Чапай сграбастал девушку в объятия.
  - Горячий вы мужчина, товарищ комдив! Даже дыхание сперло, а сердце в грудях щас выскочит...
  Чапаев самодовольно погладил длинные усы. Петька расстроенно задрал голову вверх, делая вид, что любуется темнеющим небом. Анка подхватила лукошко с горилкой и исчезла в кустарнике.
  - Петруха, не ревнуй! - хохотнул Чапай. - Ты же знаешь, я однолюб! Мне никто, акромя жены Фурманова не нужен. Конечно, на супругу своего товарища никогда не посягну. Мало ли что у меня в душе, любить никто не может мне воспретить. Ладно, что-то я подраскис... Пойду гляну на беляков. Петька, остаешься на охране транспорта!
  Чапаев поправил на голове серую мерлушковую папаху с золотым позументом и скрылся за деревьями. Ординарец недовольно посмотрел вслед командиру и пробурчал:
  - Как же однолюб он! Любит токмо самого себя...
  - Ты что-то сказал? - вдруг раздался рядом громкий шепот.
  Ординарец мгновенно развернулся. Перед ним стоял Чапай собственной персоной. Только одежда у него поменялась. Комдив теперь выглядел, как белогвардейский офицер. Новенький френч стягивала кожаная портупея. По бокам висели сабля и кобура с револьвером.
  - Кто таков? Как стоишь перед атаманом! Распустились здесь!!! И это называется боевое охранение!
  Откуда ни возьмись рядом возникли трое белоказаков. Пока они стояли в сторонке, прислушиваясь к разговору.
  Петька потерял дар речи. Он вдруг понял, что попал в лапы к белогвардейцам. И перед ним стоит ни кто-нибудь, а сам атаман Толстов. Как теперь выяснилось, он был до нельзя похож на красного комдива Чапаева.
  Петьку выручило лишь-то, что он был одет как казак. Верховный атаман принял его за своего. Нужно было как-то выкручиваться...
  - Виноват, ваше превосходительство! - вытянувшись в струнку, громко отрапортовал Петька.
  - Ладно, вижу бравый казак, - заулыбался Толстов. - На первый раз прощаю! Где здесь батарея расквартирована? Веди!
  - Вот сюда по тропке...
  Окруженный охраной Толстов направился вслед за проводником к биваку артиллеристов. Петька остановился и подал условный знак - заухал совой. Толстов покосился на него, но промолчал.