064. Знаменитый издатель А. С. Суворин

Алексей Сергеевич Суворин родился 11 сентября 1834 года в селе Коршево Бобровского уезда Воронежской губернии. Его мать была родом из священнической семьи; отец, участник Бородинского сражения, из солдат дослужился до капитана: капитанский чин давал его детям потомственное дворянство. «Единственная книга, которая была у нас,- это Евангелие на русском языке, издание Библейского общества. Никаких других книг я не видывал в детстве своем, прежде чем начал учиться».

С 1845 по 1851 гг. Суворин обучался в Воронежском кадетском корпусе, по окончании которого поступил в Дворянский полк. В 1853 году был выпущен из полка в сапёры и по прошению уволен в отставку. В 1856 году он сдал экзамены на звание учителя истории и географии и стал преподавателем Бобровского уездного училища. В Боброве Суворин женился на Анне Ивановне Барановой.

В уездном городе Боброве Суворин совмещал учительство и обязанности секретаря бобровского уездного предводителя дворянства. Молодая жена поощряла его в первых литературных опытах; вскоре Суворин стал посылать заметки в местные, а затем и столичные издания. В 1861 году семья переехала в Москву, где Суворин устроился работать в журнал "Русская речь". Тогда же он подружился с критиком-фельетонистом В.П. Бурениным, который впоследствии играл важную роль как в судьбе Суворина, так и в созданной им издательской империи. В середине 1860-х годов они на пару публиковались в петербургских газетах, где прослыли остроумными и всезнающими журналистами, радикалами и даже либералами по убеждениям. Злые языки окрестили этот дуэт Бу и Су: произнесённые по-французски, как Boue et Sou, эти слова означают «грязь» и «мелкая монета».

С конца 1862 года и в течение последующих 12 лет А.С. Суворин работает в «Санкт-Петербургских ведомостях» В.Ф. Корша, для которых им написано более 400 фельетонов и множество заметок. Особой популярностью пользовались его воскресные фельетоны «Недельные очерки и картинки», подписанные псевдонимом «Незнакомец». Позже Суворин издал их отдельным двухтомником.

У супругов Сувориных было пятеро детей: дочь Александра (1858), сыновья Михаил (1860), Алексей (1862), Владимир и Валериан (1865). Однако вскоре в семье разразилась страшная трагедия, перевернувшая всю жизнь мужа и отца. 19 сентября 1873 года его красавица-жена была застрелена офицером-артиллеристом Тимофеем Комаровым. Суворин чуть не сошел с ума. Сын Н.С. Лескова, Андрей, оставил воспоминание о появлении Суворина в отцовском доме – тот пришёл без верхней одежды, в одном сюртуке, и по дороге обморозился. Газетчики писали, что отставной офицер Комаров добивался благосклонности прекрасной Анны - жены Суворина, но она ему отказала. Комаров тогда выстрелил в нее и ранил, а потом застрелился сам.

Суворин долго не мог успокоиться, но вернула его к жизни любовь другой Анны Ивановны – урожденной Орфановой, которая была одноклассницей и ровесницей его семнадцатилетней дочери Александры. Но эта любовь и последовавший за нею в 1875 году брак вызвали новые семейные проблемы: старшие дети Суворина так и не признали мачеху. Будучи очень милой и привлекательной  женщиной, она по существу не играла значительной роли в семье. Слегка оправившись от удара, всю свою неукротимую энергию Суворин бросил на создание собственной газеты. В 1876 году он купил пришедшую в упадок газету «Новое время». В том же году он с совладельцами «Нового времени» приобрели типографию, которую разместили в  Эртелевом переулке. Типография была оснащена новейшим оборудованием, первой в России начала печатать стереотипом на цилиндрических ротационных машинах французского производства.

Для своих сотрудников Суворин создал прекрасные условия труда и жизни, что было  весьма необычно в то время. Для работников типографии, конторы и книжного магазина было организовано ссудосберегательное и взаимно-вспомогательное товарищество. Мастера-печатники и рабочие бесплатно пользовались квартирами, нанимаемыми для них вне типографии; бесплатными были отопление, освещение, постельное белье, услуги врача и лекарства. При типографии была организована бесплатная библиотека. Для детей служащих и учеников типографской школы ежегодно устраивались новогодние елки. С 1899 года печатные машины и станки приводились в движение электричеством. Типография принимала от редакции материал практически в течение всего дня. Телеграммы передавались до 3-х часов ночи. На стереотипирование и сдачу стереотипа в машину требовалось не более 30 минут.

Владение собственной типографией позволило Суворину, во-первых, сократить расходы на выпуск «Нового времени», а, во-вторых, осуществить давно лелеемую мечту о собственном издательстве. О том, что такая мечта прочно сидела в душе у Суворина, мы знаем из воспоминаний С.Ф. Либровича:
«Как-то раз А.С. Суворин заговорил с М.О. Вольфом о русских книгах и выразил недоумение, что так мало выходит книг в России.
- Будь у меня капитал, - заметил он при этом, - я бы наводнил книжный рынок огромным числом книг». Вольф указал Суворину на трудности этого предприятия. «Суворин внимательно слушал, но затем упрямо повторил:
- А все-таки, будь у меня капитал, я бы издавал книги».

Суворин отсчитывал начало своей издательской деятельности с выпуска «Русского календаря». В первые годы он составлял календари сам, разрабатывал их структуру, всегда предлагая оригинальную подачу материала, и сумел сочетать энциклопедичность и высокие литературные качества с дешевизной издания. Сувориным же изданы знаменитые справочные ежегодники «Вся Россия», «Весь Петербург» и «Вся Москва» (актуальные и в наше время).

Точное число выпущенных суворинским издательством книг неизвестно, примерное число – 1600 названий общим тиражом 6,5 млн. экз. Наибольшей заслугой Суворина современники считали организованную им серию «Дешевая библиотека» (с 1879 г.), состоящую из последовательно выпускаемых небольших по объему книг и брошюр. Идею этой знаменитой серии Суворин заимствовал у французских и немецких издателей. Открывалась «Дешевая библиотека» произведениями крупнейших писателей России – «Горе от ума» Грибоедова, «Недорослем» Фонвизина и повестями Карамзина. К году смерти своего основателя в этой серии вышло почти 500 названий. Серия предназначалась городскому читателю; звездным часом Суворина стал тот момент, когда он первым в России выпустил массовым тиражом полное собрание сочинений Пушкина. На следующий день после начала продажи издания газета «Новое время» отмечала невиданный ажиотаж, поднявшийся вокруг этого события. У магазина стояла толпа, желающие приобрести собрание сочинений брали магазин чуть ли не приступом.

Суворинские издания отличались исключительной чистотой набора, строгостью шрифтов, изяществом переплетов. Им было издано также некоторое число «роскошных» изданий. Суворин проповедовал свободу журналистского высказывания и часто подчеркивал, что печатаемые в газете материалы могут идти вразрез с его личным мнением. Однако в целом «Новое время» поддерживало правительственную политику. Этот факт и по сей день заставляет радикалов обвинять Суворина в конформизме и в отходе от либеральных убеждений. В то же время многие из знаменитых современников издателя писали о принципиальном несовпадении взглядов Суворина и его газеты и, даже порицая «Новое время», оставались горячими защитниками и сторонниками его владельца.

Таковы, в наибольшей степени, В.В. Розанов и А.П. Чехов, А.В. Амфитеатров, Н.С. Лесков и близко сошедшийся с Сувориным под конец жизни Ф.М. Достоевский. Суворин, несомненно, обладал большим личным обаянием, помогавшим ему завоевывать сердца людей; незаурядным умом, позволявшим разглядеть искры таланта даже в недругах; юношеским задором, который и в более зрелые годы заставлял его с азартом включаться в жаркие споры и необычайным трудолюбием. Заслуга Суворина, что он рассмотрел в фельетонисте Чехове великого русского писателя, помог ему встать на ноги, обеспечив ему материальную независимость, и создал все условия для успешного писательства.

Семью Сувориных продолжали преследовать несчастья. В 1885 году от сахарного диабета умерла дочь Александра, в замужестве Коломнина. В 1887 году покончил с собой сын Володя, а через год умер от дифтерии Валериан, юноша-горбун, любимец Суворина. «Новое время» также приносило владельцу много огорчений. Особенно сильное возмущение либералов вызвала позиция газеты во время освещения дела Дрейфуса и студенческих волнений 1899 года. Все это провоцировало у Суворина приступы депрессии, в которых он признавался Сытину: «У меня была болезнь духа… Приступы страха, упадок духа… Это очень мучительная штука. Эти предподписочные дни всегда для меня страшны. Я боюсь их... Мучительно боюсь… Все мне кажется, что подписка на «Новое время» упадет, что от меня все отвернутся и я останусь один у разбитого корыта».

Суворин всю жизнь работал как вол, не разбирая дня и ночи.  Вспоминая свою первую встречу с издателем, В.М. Грибовский удивлялся назначенному для него странному приемному часу – около полуночи. «Меня ввели в громадную комнату, ярко освещенную электричеством. Мельком я заметил ряды заставленных книгами полок или книжных шкапов по стенам, различные предметы искусства… Внимание мое было устремлено на то место, где у стола, заваленного книгами, газетами, глубоко опустившись в кресло, сидел и делал какие-то заметки на лоскутке бумаги создатель и руководитель влиятельнейшей русской газеты».

К концу века Суворин, собственник газеты "Новое время", владел еще десятком изданий, в том числе самыми популярными газетами Петербурга и Москвы "Вечернее время" и "Время", крупнейшей сетью по распространению периодики, насчитывающей до пятисот киосков, оборудованной по последнему слову техники типографией и бумажной фабрикой.

Суворин прославился и как драматург, он написал драму из жизни актеров "Татьяна Репина", пользовавшуюся большим успехом. В основу пьесы лег реальный случай - самоубийство молодой актрисы Евлалии Кадминой. .

Одной из главных страстей Суворина был театр – он писал пьесы и стремился к режиссуре. Поэтому истинной отдушиной стал для него основанный им в 1895 году Литературно-артистический кружок, впоследствии переименованный в Литературно-художественное общество. Он стал владельцем и директором театра ЛХО (театр Литературно-Художественного сообщества). В 1895 году Суворин организовал труппу театра и арендовал для нее здание на набережной Фонтанки, 65. Жители Петербурга с самого именовали этот театр Суворинским. Сегодня этот театр носит название Большого Драматического театра им. Г.Товстоногова.

Открытие Суворинского театра состоялось 17 сентября 1895 спектаклем "Гроза" по пьесе А.Островского. В этом же сезоне состоялись премьеры спектаклей "Кукольный дом" Г.Ибсена, "Трудовой хлеб" и "Бедность не порок" А.Островского, "Нахлебник" И.Тургенева, "Принцесса Греза" Э.Ростана, "Тайна души" М.Метерлинка.

В разные годы на сцене театра играли такие видные актеры, как Л.Яворская, П.Стрепетова, П.Орленев, Е.Рощина-Инсарова, и др. При театре была создана своя театральная школа, ее в 1910 оканчивает племянник Антона Чехова - Михаил. Свои первые шаги на профессиональной сцене он сделал в Суворинском театре, где проработал до 1912. С труппой театра выступали гастролеры Н.П.Россов, Т.Сальвини, В.Ф.Комиссаржевская, М.В.Дальский.

Библиофильство Суворина отмечалось всеми знавшими его людьми. В день открытия и освящения своего книжного магазина на Невском проспекте А.С. Суворин высказал ставший известным афоризм: «Если книга обязана появлением своим человеку, то человечество обязано процветанием своим книге». Свое книжное собрание он создавал более 50 лет. Собрание это очень отчётливо отражает не только интересы, но и потребности владельца. Его библиотека располагалась рядом с рабочим кабинетом – или, насколько можно судить по описаниям, плавно перетекала в него.
«Несколько раз… я бывал в знаменитом Суворинском кабинете в Эртелевом переулке. Я поражался не только обилию книг в книжных шкафах, не только ворохам корректур, но и той совершенно исключительной прожорливости, с какой он все это проглатывал глазами, мозгом, кровью сердца", - рассказывал Гиляровский.

А вот поэтическое, но точное описание Розанова: «Проходишь из большой передней в темноватый проход между спальней и библиотекой. Библиотека – огромная комната, с огромным столом посередине, на котором лежат книги и «так» и корешком кверху: и около них что-то копошится маленькая, почти крошечная старушка, N., - сестра сотрудника Богачева… Она «убирает» библиотеку Алексея Сергеевича, распределяет по классификации и составляет каталог. Библиотека – великолепна. И огромна, и интересна, - по изданиям, по предметам… Идёшь, и входишь в полусветлую (сзади) комнату… Против дверей сейчас же огромный стол с новинками книг и журналов. Сколько раз скажешь, чем-нибудь заинтересовавшись:
- Алексей Сергеевич, я возьму эту книгу (т. е. в собственность).
- Возьмите, батюшка.
Отсюда (из прохода – налево) кабинет, передняя стена которого заменена одним огромным стеклом. Всё-таки от множества книг и вещей в кабинете – в нём полутемно, вернее – недостаточно светло… Множество столиков – всё заставлено чем-то, в большинстве книгами. Книг – множество, они везде – часть громадные фолианты… Огромные портреты – его первой жены, умершей дочери (Коломниной), Шекспира, Пушкина, Тургенева и Толстого… Слева, на половине длины кабинета – всегда пылающий камин. А вон, дальше, и он.
Всегда я его помню собственно в единственной позе: спина колесом и он внимательно ушёл «в стол»… читает или (несколько реже) пишет».

Конец жизни Суворина, как и у многих, был омрачен болезнью и одиночеством. В 1909 году берлинский онколог Френкель нашел у Суворина рак горла. Несмотря на заграничное лечение, болезнь прогрессировала. После второй операции Суворин лишился голоса. Последние месяцы жизни он общался с родными и близкими при помощи карандаша и бумаги. Умер в 1912 году, похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.

В завершение этого жизнеописания хочется дать некий обобщающий портрет Суворина. По-видимому, как нельзя лучше подходит характеристика, данная ему известным прозаиком и публицистом А.В. Амфитеатровым: «В каких бы моментах ни вспоминался мне Суворин – этот кипучий, газетный, злободневный человек, казалось бы, зубы съевший на житейской практике, неугомонный создатель громадных практических предприятий.. и проч., - тем не менее он представляется мне, в конце концов… типическим русским мечтателем. Ему лишь… везло необыкновенное счастье не только строить воздушные замки, очередные планы которых вплывали в его капризную, ищущую, беспокойную фантазию, но и осуществлять их. Однако какого-то главного своего замка, ради которого он на свет родился и жил, он так-таки и не выстроил. Больше того: может быть, даже и плана его не видал и себе не представлял. И в этом-то было его смутное, беспокойное горе, и этим обусловливалось его неустойчивое метание от факта к факту, от взгляда к взгляду, от человека к человеку. Это был человек, сотканный из мечты…»