Осязаемая любовь. Глава 4

     Школьные уроки, сплошным сквозняком пролетевшие в четверг, не оставили о себе никакого яркого впечатления: тусклые и скучные, ничем не запоминающиеся. Теперь только одно волновало его -  необъяснимое, восторженное чувство пугающего ожидания очередной встречи с ней, этой загадочной сказочной королевой!
     В пятницу после уроков, наскоро перекусив в школьной столовой холодной котлетой с ненавистной гречкой и запив опостылевшим за все годы учёбы абрикосовым компотом, он выбежал вприпрыжку на школьный двор и помчался уже хорошо известным маршрутом, весело размахивая увесистым портфелем.
Пожилая консьержка, словно старому доброму знакомому, приветливо улыбнулась ему при входе в подъезд.
     Какой сегодня замечательный день!
Окрылённый таким удачным началом и не дожидаясь застрявшего где-то по пути вниз лифта, он пулей взлетел по ступенькам, почти не дотрагиваясь перил, на самый верхний этаж.
Запыхавшийся, но довольный своей физподготовкой, подбежал к знакомой двери и трижды требовательно нажал звонок.

«Заходи, Сергей!», - почти сразу ответила она и открыла дверь.
Он с жадным нетерпением ворвался внутрь, почти на ходу сбрасывая обувь и ловко набрасывая куртку на крючок вешалки.
«Ну, как дела, ученик?» - громко прокричала она ему надменно-покровительственным тоном.
Сунув под мышку портфель, он прошмыгнул в её комнату:
«Да вот, это… Пришёл, как и обещал…», -  как можно сдержаннее доложился он, стараясь утихомирить дыхание.
«Ну вот, и молодец! - в тон ему ответила она, - сегодня придётся ударно поработать! Не устал в школе?».
«Нет!» - он пристально посмотрел на неё.

Да, это она! Но какое величие, холодность и неприступность излучает сегодня её не по возрасту взрослый и серьёзный взгляд!
«Хорошо! Литературу я подготовила. Читать будешь только те места, где есть закладки. Начни с верхней книги».
Она протянула руку к магнитофону.
«Сегодня у неё на руках маникюр! И губы накрашены яркой помадой! К чему бы это?» - автоматически отметил он, но виду не подал и ровным голосом завёл монотонную книжную исповедь.
Она слушала спокойно, без видимых ярких эмоций, с холодным непроницаемым лицом…
    
     Он читал как заведённый механический автомат, практически без перерыва. Закончив одну книгу, сразу переходил к другой, менял катушку и снова продолжал…
Так прошло почти три часа.
Наконец он оторвался от последней книги и удовлетворённо захлопнул её.

- На сегодня всё. Больше я не могу оставаться. Скоро придёт мать с работы. Мне нужно успеть приготовить ей ужин.
- Да, конечно. Прости меня. Я виновата. Заслушалась тебя и совсем забыла, что сегодня не свободный, а учебный день.
Он, смутившись, поспешил её успокоить:
- Это не смертельно…Ну я пойду?
- Конечно иди. Жду тебя теперь как всегда, в среду!
- До встречи!
- Да. До скорой… встречи!

Голос её прозвучал непривычно, глухо и растерянно. Дойдя до двери, он оглянулся.
     Она сидела, привалившись плечом к стене, нервно теребя разлохмаченный краешек одеяла и покусывая яркие, но безжизненные губы. Глаза её излучали неяркое, матовое сияние тающего весеннего льда.
Казалось, что ещё чуть-чуть и из этих широко распахнутых глаз в комнату хлынут бурные потоки талой воды.

- Ну иди же, иди! Не смотри на меня!

     Не оборачиваясь, он молча вышел из комнаты. Тихо щёлкнул дверным замком.
Не стал ждать лифта, а всё ускоряясь, быстро зашагал вниз по ступенькам.

Через минуту из квартиры верхнего этажа раздались громкие, несдерживаемые женские рыдания.