Инициация. Глава 54. Наши дни. Возвращение в Ставр

("Начинаются чины - перестают искренность")
Д.И. Фонвизин "Недоросль"

    Да, то что его отзывают из отпуска и что нужно ехать срочно в Ростов на Дону, Воронов конечно Кате соврал. Не был он в отпуске, а точнее выпросил у своего куратора в Главном Следственном управлении СК РФ две недели отгулов в счёт неиспользованных отпусков. Говорить ей правду не стоило: отношения и так были натянутыми из-за его постоянных командировок в «горячие» точки. За последние десять лет в нормальном полноценном отпуске он не был ни разу.

    Из Степновска Воронов решил ехать на Ставрополь, а уж оттуда действительно в Ростов на Дону и дальше в Москву. Маршрут проложил в объезд Будённовска через Благодарный и Грачёвку. Так было короче, да и трасса получше. Дорога была знакомой. Ранним утром транспорта было не много. В населённые пункты, там, где имелись объездные трассы, Воронов старался не заезжать, экономя время. Степные ставропольские пейзажи навевали воспоминания и лёгкую грусть.

    Вспомнилось крылатое выражение немецкого писателя Жана Поля Рихтера - «Память – это единственный рай, из которого нас никто не сможет выгнать. И ад, из которого нельзя сбежать».
   Что такое память? Это, согласно определениям энциклопедических словарей - запечатление и воспроизведение прошлого опыта, одно из свойств нервной системы, выражающееся в способности накапливать и хранить информацию о событиях внешнего мира и реакциях организма и многократно вводить её в сферу сознания и поведения.
   Хранить информацию в памяти конкретный человек может до тех пор, пока он жив сам, либо свойства его памяти не утрачены вследствие тех или иных объективных причин. Таковых может быть много, но самая из них неумолимая – время. Это реалии нашей жизни и от них никуда не деться. Страшно и больно, когда в этот процесс забывания вмешивается субъективный фактор, когда человек сознательно отгораживает в лабиринтах своей памяти информацию неудобную, либо ставшую ненужной по меркантильным или конъюнктурным, эгоистическим соображениям. такое, к сожалению, не редкостно было во все времена. Таков уж человек. Но это уже больше категория нравственная…

      Через два часа Воронов подкатил по Старомарьевскому шоссе к кольцевой развязке на Аэропорт. Отсюда уже виднелись новые микрорайоны столицы края и фактически начиналась промзона. Остановиться решил в старом знакомом отеле, который не сменил с годами своё название «Турист». Бывшую гостиницу подремонтировали и снаружи, и изнутри. Обстановка в номерах стала более современной и комфортной. Свободные номера были и Воронов с удовольствием расположился в одноместном полу люксе. Принял с дороги душ и спустился в ресторан, где позавтракал и пообедал одновременно. Теперь можно было и погулять по городу, в котором он не был больше десяти лет.

    Сколько событий произошло за эти годы! Жаль, что семьёй он так и не обзавёлся. Служба была на первом месте. Катя не захотела быть женой вечного командировочного следователя. Весь его багаж и всё богатство – тяжёлое ранение, полученное в Чечне в 2000 году, один инфаркт, орден и три медальки. Были конечно полковничьи звёзды и однокомнатная квартира в подмосковных Мытищах, которую он выменял с небольшой доплатой на свою однушку в Ставрополе. Была отставка после ранения и работа в нелюбимой (и продажной, по его мнению) адвокатуре, а потом возвращение к любимой работе и служба консультантом в аппарате Главного следственного управления Следственного комитета России. Да, была ещё, конечно, дочь, которая его редко видела и почти не знала. При редких встречах, когда дочь была ещё маленькой и они с Катей приезжали в Ставрополь, Галинка всегда радостно бросалась к отцу в объятия со словами «Папочка, привет!» Но, когда повзрослела, стала дистанцироваться, не так радостно и открыто показывать свои эмоции и сразу замыкалась.
- Характер мамин, - усмехался Воронов.
 
    В Ставрополе ему нужно было встретиться со старым прокурорским товарищем Славиком Шапошниковым, с которым судьба сводила неоднократно. Накануне он позвонил Вячеславу в Черкесск из Степновска. Боевой товарищ ушёл в отставку в 2005 году и теперь работал адвокатом. Как раз всю эту неделю он должен был находиться в Ставрополе, участвуя в качестве защитника во много эпизодном уголовном деле о мошенничестве и должностных преступлениях в отношении пятерых выходцев из Карачаево-Черкессии. Так что, встреча должна была состояться однозначно…

     Учитывая непредсказуемость хода уголовного процесса (продолжительность каждого судебного заседания зависела от многих факторов: явки свидетелей, ходатайств стороны обвинения или защиты, поведения подсудимых и состояния их здоровья) условились встретиться у здания краевого суда в 18 часов. Нейтральное и в принципе беспроигрышное время – конец рабочего дня.
 
     Воронов подъехал к тупику улицы Дзержинского, где находилось старое здание краевого суда, в половине шестого вечера. Припарковал автомашину и вышел прогуляться, размять мышцы после долгого сидения за рулём. Ныла раненая в 2000 году по дороге из Гудермеса в Ханкалу правая нога. Ранение давало о себе знать к перемене погоды и после вот таких длительных как сегодня поездок.

     Старый приятель буквально выкатился из дверей краевого суда, пыхтя и смахивая пот со лба.
- Ну, бродяга, адвокатская твоя душонка, отъел брюшко на мирных хлебах! – рассмеялся Воронов, обнимая Вячеслава и похлопывая его по спине.
- Смейся, смейся, - запыхтел отрастивший внушительный животик Шапошников, изображая обиду, - посиди вот так вот целый день в процессе, узнаешь, каков адвокатский хлеб!
- Ладно, не прибедняйся. Надеюсь не только на хлеб, но и на чёрную икру с маслом хватает, - продолжил иронизировать Воронов, искренне радуясь встрече.
- Поехали ко мне в «Турист», там в ресторане неплохо кормят. Заодно я автомашину поставлю. Посидим, поговорим по - человечески. А часам к восьми обещал подъехать мой старый милицейский товарищ Володя Митрясов.

     Вячеслава долго уговаривать не нужно было. В Черкесск он не уезжал, поскольку судебное заседание по делу не закончилось: объявили перерыв до завтра. На время приездов в Ставрополь он останавливался у сестры жены: это чтобы был под присмотром и не дурил.

     Друзья припарковали автомашину, поднялись в номер, где Воронов наскоро принял душ и переоделся. И в половине восьмого спустились в ресторан. Народу в этот час было немного и проблем со свободным столиком не возникло. Пока определились с заказом и дождались, когда сервируют столик, в зал протиснулся ещё более подобревший Митрясов в новенькой форме, блистая улыбкой, звёздами на погонах и двумя рядами значков на кителе.

    Обнялись. Воронов познакомил друзей. Как раз подали закуски и спиртное. После третьей рюмки разговорились. Шапошников больше слушал, только иногда вставляя шутливые фразы по ходу рассказа Воронова о своём житье-бытье.
  Особенно заинтересовал друзей факт обстрела Воронова в Степновске.
- Это тебя, Саня, прошлое преследует. Палец даю на отсечение, что кто-то отомстить тебе решил, или запугать, чтобы в городе больше не появлялся. Хотели бы убить – подложили бы мину в автомашину. Это у нас в Карачаево-Черкессии самый распространённый вариант с девяностых, - прокомментировал Шапошников.
- А постреляли для испуга скорее всего, - добавил Митрясов. Никто не мешал стрелкам выйти из джипа и добить тебя, дружище! Вспоминай, кому ты больнее всего на мозоль наступил?
- Есть два кандидата на роль мстителя, - нахмурился Воронов.
- Первый – бывший начальник милиции Манукян. Он недавно вышел из колонии и живёт в Степновске. Правда ведёт себя тихо и скромно, не высовывается и в контактах с криминалом не засветился.
- Второй кандидат – Абдулла Керимов. Я его в своё время приземлял за превышение власти и злоупотребление служебным положением, но его отмазали, когда я в отпуск уехал. Потом пересекались пару раз, но без обострения. А перед покушением столкнулись в кафе принародно. Так он лебезил и поклоны отбивал, сволочь!
- Вот об этом пассажире я тоже наслышан, - оживился Митрясов. Это же он здесь в крае отличился с начальником розыска, а потом в Москву перевёлся в РУБОП, в Главк. Там потом нашумевшая история приключилась: Абдулла со своим непосредственным начальником полковником Карповым Геной, кстати, тоже из наших Ставропольских, кошмарили какого-то крупного бизнесмена – обувного короля, «крышу» ему ставили. Но потом их «контора» взяла в разработку. Пришлось парнишкам по-тихому уволиться и из Москвы лыжи смазать. Где они теперь не ведаю.
- В том то и дело, что Абдулла не дал мне свои точные координаты. Сказал только, что работает начальником службы безопасности на какой-то крупной нефтебазе в Нефтекумском районе, - хмыкнул Воронов, потирая лоб.
- И расстались почти как родные. Только всё время глаза прятал, гадёныш. Я копну в эту сторону. Есть у меня в Нефтекумске завязки.
    Приятели просидели в ресторане до закрытия, благо было о чём вспомнить и поговорить…