Мирись-мирись, больше не дерись

С утра было плачевное настроение, но
поначалу ещё держалась, погуляла с собакой, съездила на процедуры в поликлинику.  Великий канон решила дома читать, травматолог говорит, что только от меня самой зависит, когда совсем сотрётся коленный сустав и искусственный придется ставить, пока ещё кое-как свой служит, нужно беречь его.

Взрослые дети отдельно живут, а на мне отец и Тишка, совсем немощные, не могу себе позволить обезножеть.

До канона, пока возилась по хозяйству, слушала Душеполезные песни Андрея Котова с Сергеем Старостиным. И вот поди же, они в разных вариантах есть,  попался незнакомый, где поют они песню про постылую жену. Дескать, связала она добра молодца, болеть болеет, да никак не помрёт, не развяжет ему руки, а там бы уж он сработал работёнку, срубил сосёнку, распилил на шесть досок, сколотил гробок, закопал её поглубже, да пошёл  на воле гулять, красных девок привечать.

Надо же, каких только песен не бывает, да ещё душеполезных. Нацепила очки, стала сама себе читать вслух Великий канон, весь исчерканный за прошедшие десятилетия, отмечала каждый год, что отозвалось.

Быстро прочитала и думаю, что зря поторопилась, душа всё равно больше ни к чему не лежит, решила  трансляцию включить. Полезла искать Елисаветинскую и споткнулась на Житейском море, ютьюб решил мне ещё душеполезных песен подкинуть, а так старый-престарый альбом архидиакона Романа Тамберга и отца Алексея Грачёва называется, он у меня был на кассете, но давно сломался старый магнитофон,  я и забыла про него.

Оба они погибли 4-го мая 1998-го года, вот как давно дело было.

Стала слушать и давай рыдать. Откуду начну плакати окаянного моего жития деяний? Читала в каноне эти слова насухо, а тут пробрало.

Действительно давно не слушала Житейское море, мама умерла, сын вырос и уехал осенью в Минск.

Развлекал меня всю эту последнюю зиму один мой дружок восьми лет, так и тот к началу поста уехал с бабушкой в монастырь. Не на пост, навсегда. Бабушка у него монахиня, мама умерла. Пока бабушка договаривалась с его отцом, жили в городе, и вот договорились.

В начале зимы мы с ним сходили разок на санках покататься, а потом снег растаял. Пошли гулять с Тишкой просто так, ногами, и чтобы не скучно было, предложила истории рассказывать.

- Страшные?

- Ну давай страшные.

Стала вспоминать, ничего не вспоминается, старательно и сознательно избегаю подобного, мне подавай санаторий для души. Хорошо хоть "Человека, который смеётся" вспомнила, убрав недетские подробности, оставив только историю про то, как разбойники украли и изуродовали ребёнка, а потом бросили его на берегу моря, но он выжил сам и спас слепую девочку, они прибились к бродячему артисту и тоже стали артистами.

 - Ну а теперь моя очередь! - говорит юный алтарник и пересказывает мне "Игру в кальмара" с леденящими подробностями.

Я-то её не смотрела, только слышала звон, так что вернувшись домой прочитала синопсис и убедилась, что точно она. Заснуть не получилось, позвонила на детскую прямую линию и изложила суть проблемы: разговор был доверительный, сообщать бабушке или нет?

Дежурная мне ответила в том духе, что дело хозяйское, как решу, так и хорошо, а всех соседских детей не перевоспитаешь.

Это я и без неё знаю, плавала. Но, думаю, всё-таки попробую, буду ему книжки читать вместо того, чтобы в Буржуя резаться, когда он в гости ко мне приходит. Ребёнок азартный, скажу "сначала книжка, потом Буржуй".

Но это не сработало, не приучен  книжки слушать, в одно ухо влетает, в другое вылетает, пересказать ничего не может.

- А в классе вам не читает вслух учительница?

- Неа.

Врёт, наверное, хотя всё может быть.

Помимо Буржуя мы ещё в лото и викторину с ним играли, и тут я обнаружила в себе способность удачно перевирать полузабытые книжки.

Попадается, например, в викторине вопрос: за сколько дней герои Жюль Верна долетели на воздушном шаре до Таинственного острова?

Таинственный остров давненько сыну читала, забыла подробности, но тут встрепенулась, стала пересказывать, вижу - слушает, как и Гюго в моём исполнении, слово за слово - весь и рассказала, забыв, правда, начисто про Айртона и лорда Гленарвана, в моей версии капитан Немо не умер, а доставил всех пятерых северян обратно на родину, узнав, что они за свободу негров и против рабства, из солидарности.

- Зачем?

- Не зачем, а почему, из солидарности! Он ведь на самом деле был индийский принц и боролся с англичанами за свободу Индии, но безуспешно, только много лет спустя Индия стала свободной.

- А как?

- Великий Махатма Ганди силой слова и убеждения освободил её.

А сама думаю: ой ли? Что я несу? Зато красиво.

Это перед самым отъездом было, в промежутке между Гюго и Жюль Верном пыталась вложить в него Теплый хлеб Паустовского, Рождество Ремизова и Красные цветы Косова поля, но не проверяла результат, чтобы не расстраиваться.

Знамо дело, Игра в кальмара страшнее.

Дежурная на прямой линии мне сказала, что дети адаптивнее стариков, это я не смогла бы после такого заснуть, а им ничего.

Но я вот что-то сомневаюсь.

В последний день бабушка попросила забрать из школы моего дружка, сама в бегах и мыле перед отъездом.

Поднимаюсь к классу и уже на лестнице слышу рёв, это он заливается. Подрался с девочкой, она ему на руке синяк поставила, он ей разбил губу и ещё тарелку, есть за обедом ничего не стал, нужно новую тарелку принести.

- Да, милый друг, рано ты начал посуду бить. Пойдём сходим, купим тарелку, бабушку не будем расстраивать.

Пошли за тарелкой, а он никак не успокоится, идёт и ревёт.

- Брось, - говорю, - лиха беда начало, с этой подрался и расстался, последний раз сегодня виделись, главное, хорошенько выбирай, кого замуж брать, там уже так просто не разбежишься.

Успокоился, купили новую тарелку, вернулись в школу. За девочкой этой тоже пришёл папа, вышли вместе.

- Ну что ж, - говорит она. - мне жалко расставаться. Мир? - и протягивает руку с оттопыренным мизинцем, чтобы зацепиться и сказать "мирись- мирись, больше не дерись, а кто будет драться, я буду кусаться". Ничего не поменялось за пролетевшие полвека с хвостиком.

Мой френд надулся и молчит.

- Ты что, - говорю, - в самом же деле больше не увидитесь в этой жизни, ну-ка мирись.

Послушался, сцепились мизинцами и, раскачивая сцепленные руки, сказали всё как положено.

Бабушке всё-таки рассказал и про драку, и про тарелку, когда отдавала его, бабушка добавила, что девочка тоже сирота, в приёмной семье растёт.

И вот выходные ещё крепилась, а сегодня вспомнила всё и раскисла.

Или странная песня про постылую жену добавила градусов. Или бархатный забытый баритон о. Романа, как услышала его - вспомнила молодость.

Вчера с ровесницей говорили о детях, почему мало что смогли мы им передать.

- Потому что они с головой в телефонах, - говорит она, - а там всё есть, и мы им не нужны.

- Потому что наше поколение - слабое звено, это ведь не дети устроили весь этот ужас за окном, - сказала я.

Так и остались каждая при своём. Если бы могла  что-то исправить, мирилась бы, пока не отвалится мизинец, со всеми, кого обидела.

Потому что шансов никогда не увидеться не меньше, чем у этой помирившейся перед вечным расставанием парочки. Скорее даже больше, и слезами этому горю не поможешь.

Когда-то друг постарше отбывшего в монастырь любителя страшных историй, игумен Варсонофий, подарил мне среди прочих книжку Натальи Сухининой "Казнить нельзя. Помиловать".

"Повесть рассказывает историю отца и сына, которые отбывают пожизненное заключение в тюрьме «Черный дельфин» и задает вопросы о смысле жизни за решеткой, о возможности покаяния и принятия своей участи.  Как сохранить надежду и веру в светлое будущее, несмотря на все трудности?

Сюжет книги заставляет задуматься о ценности свободы, любви и семьи,
напоминает о важности каждого мгновения жизни. Она призвана показать, что даже в самых тяжелых испытаниях можно найти силы для принятия и прощения, открывает новые горизонты и заставляет задуматься о важности каждого человеческого чувства и действия".

Прочитала её и сразу передарила, чтобы не раздражала. Потому что покаяние при пожизненном заключении - фальшивым мне показалось, посмотрела бы я на этих отца с сыном, когда, если бы, на свободу они вышли. Невольник не богомольник.

Одно дело: жило 12 разбойников, жил Кудеяр-атаман, - там, как известно, у разбойника лютого совесть Господь пробудил не в "Чёрном дельфине", а в лесу на воле. А другое вот это всё.

Я только за пожизненное вместо казни, хотя и помню, что писал преподобный Амвросий по поводу казни несостоявшегося цареубийцы Дмитрия Каракозова: "Если хотите за него молиться, разузнайте хорошенько, покаялся ли он перед казнью, а что казнён и лишён христианского погребения, так это в назидание другим дерзким".

Для души важно только одно, покаялся или нет, и перед казнью даже надёжнее, чем в тюрьме, откуда вышел и забыл, но про надёжность это уже мои домыслы, хотя и основанные на несомненной участи разбойника благоразумного.

И всё это я к тому, что снова Великий канон, весенняя перезагрузка, так искренне рыдаешь, а "вышла на волю" - и всё то же самое.

У Дмитрия Войтюшкевича, белорусского композитора и исполнителя, есть альбом "Варанок", который поначалу оторопь у меня вызвал, помнила по северу, как в длинных служебных поездках врубали в машине бывшие комсомольско-партийные секретари, а ныне просто слуги народа с большииими окладами, тюремный шансон, и как меня от него тошнило.

Но, оказалось, беларускi шансон - это просто лирика под гитару, обращение к любимой, к матуле, к звёздочке, к весне  и к Господу Богу от лица узника, который с таким же успехом не в тюрьме, а в больнице или армии, в плену или в изгнании, словом, в любом скорбном месте мог бы всё это сказать.

И парадокс в том, что чем искреннее там человек кается, тем быстрее потом всё забывает.

Бедные мы, бедный я человек, ибо доброго, чего хочу, не делаю, а делаю злое, чего не хочу.