Из всех случайностей

Посвящается Валентине Ивановне А.

  Далеко за полночь, в однокомнатной квартире, всё ещё горел свет на кухне. Из-за отсутствия штор в зале, на окнах стояли пустые коробки от памперсов. Валентина Ивановна разгадывала кроссворд: " Создатель "Голубой крови". Первая Б, последняя В, девять букв......Так, так. Кто же он?"
  После смерти мужа, вот уже двадцать лет, как она скрашивала своё одиночество, разговаривая с котом Васей, гадая каждый день кроссворды, читая книги Сергея Коновалова, выписывая регулярно его "заряженные" особой энергетикой буклеты, с изображением самого Коновалова, считая,  что лучше приложить буклеты на голое тело или садясь на них, не доверяя тому, что написано в инструкции: -радиус воздействия одного буклета вполне может преодолеть тридцать сантиметров.  Постукивая кончиком стержня о стол, Валентина Ивановна негодовала на себя, но фамилию создателя перфторана вспомнить не могла. Вертикальные и горизонтальные  зашифрованные прямые не давали покоя. Она уже порывалась пойти позвонить своей соседке, читающей всё подряд, но взглянув на время, села обратно на табурет. Все кроссворды в журналах и в газетах стопочками лежали на кухонном столе, возле электроплиты "Мечта". Остальные ценные журналы с интересующими её публикациями, а их было немало, таких как "Оракул" и ему подобные, хранила в обрезанной картонной коробке, стоявшей на столе, в зале. Рядом с этой коробкой, стояла другая коробка, где лежали тетради с записями по ЖКХ, отдельная тетрадь, что нужно сделать в ближайшее время и с пометками дней рождения своих знакомых. Окружение Валентины Ивановны, несмотря на наличие детей у некоторых, всё равно подходило под статус одиноких, вернее брошенных. Прошло минут тридцать и некоторые столбцы заполнились вокруг загадочной фамилии. Пару раз сладко зевнув, прищурив глаза, спросила: " Вася, ты спишь?"  В ответ раздалось размеренное тиканье часов. Подумав ещё  немного,  произнесла вслух: " Я тоже иду"
  В свои 77 лет, пережила многое. От полостной операции, произведённой семь лет назад, на груди остался шрам. Она часто повторяла, что видела себя со стороны в тот момент, когда вынимали сердечную мышцу, подключали аппарат, вырезали из ноги вену, вшивали и обратно возвращали сердце.
Утонув в вихре сновидений, Валентин Ивановна видела себя на старых,  заброшенных могилках. Она не могла  объяснить почему прохаживаясь по кладбищу или на развалинах домов, словно перерождалась. Чувствуя прилив сил и ясность суждений,  она лёгкой походкой,  временами озираясь, словно кто-то мог за ней следить, искала  возможность выбраться оттуда. Чёрная пелена то появлялась, то исчезала перед глазами. Ветви разросшихся деревьев норовили хлестануть по лицу. Покосившиеся кресты справа, полуразвалившиеся минареты слева, и снова то ли  чёрная пелена, то ли густой туман, мешал идти вперёд. Дважды чуть не запнулась о разбитые, каменные плиты, лежавшие на земле. Вскоре её руки коснулись холодного металла. «Ограждение! Значит, выход поблизости» .   Навалившись на  калитку, услышала тихий скрип.  «Какая же это свобода не чувствовать лязганья  цепей прошлого!  Наконец-то выбралась»  - выдохнула она. Не пройдя  и  двадцати  шагов,  обомлела. Перед ней стоял мужчина весь в белом и с длинными светло-русыми волосами. «Какой красавец! Откуда он взялся?»  И тотчас  воскликнула от прозрения: « Ангел! Точно ангел!  Но зачем?"  Взгляд ангела ей не понравился. Он был с явной укоризной. Резко развернувшись, Валентина Ивановна попыталась уйти от такого столкновения,  как вдруг получила под зад коленкой. В состоянии полёта неизвестно куда, она проснулась. Оглядевшись, судорожно  сглотнув  слюну, попыталась перекреститься со страху, но рука её замерла в области лба " Я же некрещенная"
Сон она помнила отчётливо. Ей даже не пришлось гадать за что так ангел ей поддал.  " За то, что в партии была"  Эта фраза, прозвучавшая из её уст, ознаменовала восход нового дня.

По методике Коновалова, стараясь не пропускать ни одного дня, хотя такое бывало  редко, расстилая коврик, и раскладывая книги и буклеты, она ждала московского времени, чтобы вместе с учителем попасть в открываемый им канал прохождения энергетического потока. Садясь на колени и набрав в рот воды, чтобы не шептать ничего лишнего и не отвлекаться,  внимательно смотрела на жёлтые круги, приклеенные к дверце шкафа, чтобы как можно сильнее сконцентрироваться над поставленной задачей. После двух лет упражнений она всему своему окружению поведала свою историю лечения, вернее облегчения. Обязательным моментом исповеди являлось то, что буклет имел поразительное свойство прилипать к телу, чуть ниже пояса и отдавать неимоверное количество тепла, что позволяло рассосаться геморроидальным шишкам и меньше применять выписываемые проктологом свечи.
 
  Ровно в шесть утра кот Василий будил её непрерывным мяуканьем. Поворачивая голову в сторону кота, её взгляд падал  на  плательный шкаф, купленный в первый год замужества, которым гордилась и по сей день. Шкаф в своё время выполнял две функции: основную и разделительную. Делил комнату на две части. В крохотных закутках, ютились трое. Тогда ещё была жива приёмная мать Валентины Ивановны.
В обоих пространствах всегда было светло, поскольку окна располагались как с одной стороны, так и с другой. Валентина Ивановна помнила тот день до мелочей. Вернувшись с работы, сообщила сходу мужу, что уходит жить к матери, поскольку мать не в силах больше обслуживать себя. Коля подскочил, засуетился со словами: " Ты что! Ты что! Конечно, заберём. Я буду ухаживать и ты". Как сказал так и сделал. Валентина Ивановна продолжила работать продавцом, а муж недавно вышедший на пенсию взял на себя заботу о пожилой женщине, заявив ей прямо: " Мать, ты меня не стесняйся! Я буду твоей нянькой."
  Разогнав остатки сна и воспоминаний, Валентина Ивановна громко произнесла: " Так, Валя, давай, вставай, кроме тебя больше шить  некому". Натянув валенки, накормив кота, уселась за швейную машину.  Через час шторы были подшиты. Посмотрев на потолок, перед ней тотчас встала проблема, как это повесить. Не поднимая ног,  таща их за собой, она выглянула в подъезд. Сверху доносился шум. Кто-то кубарем катился вниз. Прикрыв дверь, оставив малюсенькую щель Валентин Ивана притаилась.
Размахивая рюкзаком, что-то напевая себе под нос, на лестничной площадке появилась Алька. Дверь резко распахнулась. Алька едва успела отскочить, чтобы не получить по лбу.
- Аля! Ешкины - матрешкины, вчера тебя вспоминала. Кроссворд опять заумный подсубботили. Не могу этого вспомнить.. Как его там?.. Кто по крови?.. Вернее кто изменил кровь на голубую. Зайди ты, не стой. Почти всё разгадала, а его не знаю. Может быть, ты свет прольешь?
- Недавно о нем  читала. Настолько потрясена его судьбой! Он создал жидкость, подходящую ко всем группам крови. Это невероятный прорыв. Сколько лет прошло. И что? До сих пор у нас просят приходить на станции  по переливанию крови или незнакомых людей ищут,чтобы помочь своему родственнику, попавшему в аварию. А ведь перфторан способен быстрее заживлять раны. Во время боевых действий был испытан на солдатах и зарекомендовал себя как идеальный способ спасти жизнь.
- Да ты что! Не знала! И как? Наградили его за достижения? - с неподдельным интересом спросила Валентина Ивановна.
- Довели до самоубийства.
-  Как же так?- ахнула Валентин Ивана.- Господи, как такое может быть?
- Ничего не понятно. Наверное кому-то мешал. А фамилия, кажется, Яровцев.
- Какой там Яровцев! - возразила Валентина  Ивановна -  Первая Б, а у тебя Я. Не помнишь, значит. Забивай свой кукл, иначе долго придётся думать.
- Не кукл, а Гугл. - улыбаясь,  поправила  Аля.
 Погуглив, выдала:
: - Белоярцев!
- Ну, вот, теперь подходит.  Странно ты фамилии запоминаешь. Очень странно. Обычно люди запоминают начало, а ты конец.
 Валентина Ивановна стала вписывать деловито услышанное.
 Аля огляделась. В комнате было довольно неуютно без штор. На одном окне висела тюль. Васька, выглядывая из-за  угла, нежно мяукнул, давая понять о своём присутствии. Аля обратила внимание на фотографию, которой ещё недавно не было над кроватью.
- С кем это вы?
- Колька! Муж мой.
- Николай, значит, а по батюшке?
-  Его звали Гюмяр Тагаевич. Это мы его Колькой окрестили.
- Вы никогда не говорили о нём. Он был лётчиком?
- Нет. Обслуживал военные истребители.
- Военные истребители! - у Альки загорелись глаза.
- Что нравится все военное?
- Очень! Люблю военную тематику. 
 -  Машина рассчитана на одного человека. - вспоминала  Валентина Ивановна  -  До тех пор, пока летчик летал, проверяя все механизмы, муж находился в диком стрессе. Стоило истребителю оторваться от земли, как он хватался за живот на нервной почве. Промучившись пару лет, переобучился на сборку вертолётов. А почему? А потому, что ему можно было испытывать его в воздухе вместе с пилотом. Муж так говорил: " Мне так легче. Понимаешь? Легче!  Если я виноват, то погибнем вместе. Выпрыгнуть, спасаясь с вертолёта невозможно, лопасти перемолотят любой кусок мяса".
- Расскажите о нем. Как вы познакомились?
- В столовой работала, в буфете. В тот день не вышла на работу официантка. Как только ввалилась толпа офицеров, ко мне подошла заведующая со словами: " Валя, ничего не знаю. Некому работать. Иди и прими заказ". Ну я и пошла принимать. И в тот же день, выходя с работы, ко мне подошёл офицер. Высокий, симпатичный, в лётной форме. Я от него глаз не могла оторвать. Познакомились, вскоре стали жить вместе, но без регистрации. Я ему несколько раз говорила, мол как-то живём, может быть, пора по закону сделать. А он отвечал: "Успеем!".  Успеем, так успеем. Я больше не стала напоминать. Прошел месяц и  как-то он явился пьяный. Пришёл и упал замертво. А я же, как сейчас, кто постучит, бегу открывать, не спрашивая, так и тогда открыла. Стоят предо мной две рослые бабёнки, а я им в пуп дышу. Они как попёрли на меня со словами: " Кто ты такая? Это наш мужчина! Убирайся! И чтобы мы тебя больше не видели".
Пришлось посреди ночи на другой конец города идти пешком. Хорошо, что лето было. Дома поплакала, а на утро Колька пришёл, распсиховался: " Дура, что ли? Зачем ушла? Зачем этих дур пустила?" И  опять меня к себе привёл. Не прошло недели, как поступил приказ от командования: срочно перебазироваться в Германию. Представляешь, Аль, за сутки, без меня, оформил отношения! Перед тем, как развалится Союзу,  отдыхали в Ялте,  потом пять лет  прожили в Германии.  Берлин видела с электрички. Жены чаще по делам выезжали, мужьям строго воспрещалось покидать гарнизон. Недалеко от Магдебурга, в закрытой зоне построили пятнадцать пятиэтажек, где находились ракетные и авиационные войска.  Это были квартиры коммунального типа. У нас с мужем одна комната, у семьи с детьми две комнаты, кухня общая. Зарплата у него была приличная. Мечтали вернуться на родину и квартиру побольше купить и машину. Прощаясь с Германией не знали, что уходим под звуки гимна уже несуществующей страны. После установления новой власти и перевода денег, многие потеряли все. Муж  смог  купить несколько бутылок водки.
В последнее время всё чаще и чаще вспоминаю, как однажды муж  уходя на работу, сказал: « Сегодня у нас учения пройдут. Будем пролетать мимо нашего дома. Как услышишь гул моторов, выходи. Один из вертолётов помашет тебе крыльями» . Он ушёл,  а я через минут тридцать вышла и жду.  Вскоре послышался шум летящих машин. Вся эскадрилья неслась и шестой по счету вертолёт действительно покачнулся из стороны в сторону, сначала  вправо, а затем влево.  Я так радовалась, как девчонка.  Подпрыгнула на месте,  и помахала платком, висевшим на шее.

- Он вас любил! - Алька просияла от своей догадливости.

- А я ведь у него спрашивала, мол за что полюбил.  И знаешь, что он отвечал? Пожимал плечами и улыбался. Так ничего и не ответил.  Теперь сиди и гадай.
- За доброту вашу, Валентина Ивановна, за порядочность. Ему с вами было комфортно как с самим собой. Я думаю  - это главное в партнёре.  Меньше слов и больше поступков. Если действительно  понравился человек,  то люди встречаются сразу, а не месят словесную ахинею.
- Заговорилась я с тобой. Мне же нужно шторы повесить!
- Было бы сказано. На что встать-то можно, чтобы дотянуться?
- Машинку швейную сложим и превратится в тумбочку. Она на колёсиках. Я буду поддерживать на всякий случай.
Развесив шторы, Аля пару раз чихнула.
- Что пыльно поди?
- Надо как-то вам побелить потолок, так сказать просится.
Оценивая свою работу, Аля сделала пару шагов назад. Валентина Ивановна едва усевшись на кровать, вздрогнула от неожиданного прыжка кота. Растолстевший кот, весом более семи килограмм, по старой привычке прыгнул на плечо. Валентина Ивановна удержала его филейную часть и стала раскачиваться из стороны в сторону, похлопывая по заду, точно ребёнка перед сном.
- Ты  же никуда не спешишь? Сядь, посиди немного. На улице сегодня такой гололёд.
Поднявшееся громадное, плавящееся солнце, жаждало заполонить всё  собой вокруг, проникая в каждую расщелину. Едва мощный солнечный поток пробежался по лицу, как Аля поморщилась и прищурилась. Валентина Ивановна присматривалась к ней.
Из раздумья, её вывел вопрос:
- Валентина Ивановна, а стулья старые зачем? Я же вам новые заказала. Старый стул добротный, конечно,  но.....Может быть его покрасить? Облезлый он какой-то.
- На на этом стуле сидела моя мама. Моя приёмная мама. Я любила приемных родителей.
- Если вам дорог стул, значит люди они были хорошие.
- Прекрасные! Я была самым счастливым ребёнком.
- Знаете, Валентин Ивана, вспомнила работу Ван Гога, где был изображён пустой стул. Ему казалось, что это очень сильно: стул есть, а человека больше нет.
- Он прав! Стул будет стоять до самой моей смерти. Они же меня нашли на лавочке, в ноябре. Я уже замерзала.  Отнесли в больницу, а там сказали, что мне не более месяца. Родители были бездетные всю жизнь, и найдя меня, решили  что это что-то свыше. Они оба решили непременно меня воспитывать вместе. Я так плакала, когда папа умер. А потом и мама. Мама, как узнала, что у нее онко, так какое-то время крепилась, приговаривая: " Не хочу быть вам обузой. Не хочу!" Когда стало ясно, что обречена и скоро совсем не будет владеть своим телом, выпила целый флакон и все на этом.
- А про биологических родителей ничего не пытались узнать?
- Нет - резко ответила она. - Я же всю жизнь проработала в торговле. Как - то к нам заявилась инспекция. Это ещё в Советское время произошло. Подходят ко мне трое: две женщины и мужчина. И все разом уставились на меня. Я сначала подумала, что наверное копалась с продуктами да лицо вымазала. Достала платок, вытираюсь. Та, что в очках, сняла свои очки, протерла их, снова одела и говорит: " Как вы здесь могли очутиться? Вы только что были на Цемпоселке.  Мы с вами делали ревизию. Мы на машине приехали сюда, а вы уже за прилавком" У меня очки упали на нос. Я стою, глазами хлопаю и бубню им, мол это не я была.  А она мне, эта очкастая, говорит: " Как это не вы ? А кто? Мы трое видим одно и тоже. Такое поразительное сходство. У вас сестра наверное есть?"  Я отвечаю, что живу с приемными родителями и сестры нет. Они переглянулись и больше ничего не спрашивали.  Ревизия прошла, никаких нареканий, но на следующее утро, я отправилась по указанному адресу. Едва  увидев её, я поняла, что у меня действительно существует близнец. Это было моё отражение.  И рост, и полнота, и голос, и движения и даже очки. Я стояла,  смотрела, и слезы наворачивались от боли. Пришла домой, дала волю чувствам – разрыдалась.
- Вы к ней так и не подошли? - робко спросила Аля.
- А зачем?  Не могла же я подвести так приемных родителей.  Я  считаю, что это как предательство. Меня они воспитали. Мы жили дружно. Родителей давно уже нет, но каждый день вспоминаю и благодарю.  -  о чём- то задумывшись, Валентина Ивановна замолчала.
- Стол как всегда завален вещами. Вы все время что-то шьёте.
- Мне нравится шить. Пенсия у меня маленькая, а работа даёт возможность и общения, и чем-то кота побаловать. Я ему и сухачку покупаю и рыбку. Вася предпочитает минтая или форель и немного говядины.
- Василий Иванович у вас просто шикует  - рассмеялась Аля. - Вашему коту любой мужик позавидует.
- Вот и пусть себе завидуют. Я читала, что за рубежом кошкам отписывают квартиры. Короче, всю недвижимость.
Аля присвистнула от такого откровения.  - Заказы вы стали брать из за кошака, чтобы прокормить?
- А вот и нет!  Ваську подобрала случайно. Три дня возле окна орал. Я выходила, чтобы покормить. Честно говоря,  не хотелось брать. Прежняя кошка Ася умерла от рака и я решила,  что больше заводить животных не буду.  А шить  начала, когда единственная подруга, с которой много лет дружили и чай вместе пили, отказала мне в помощи. Я денег хотела у неё занять, совсем немного, до пенсии. Но, знаешь, Аля, спасибо этой подруге. Если бы не она, то  навряд ли  сейчас шила. Когда она мне отказала, осадок тяжёлый завис в душе. Пришла домой, достала старые тетради по швейному делу, ведь курсы когда - то заканчивала, повторила и стала принимать заказы. Богатые особенно ко мне идут. Они берут всякий эксклюзив, а он чаще не того размера. Фигуры от обилия еды у всех нестандартные, вот и приходится перешивать. Я ведь беру мало, но им спасибо, некоторые приносят и немного продуктов. А потом и военные пошли, то бушлат им перешить, то штаны, а замков сколько летит, работы валом. Вот так, Аль, в этой жизни чужие становятся родными, а родные  чужими.


Фотографии принадлежат автору.