История суфизма. Социальная роль орденов

Социальная роль орденов, хотя и второстепенная по сравнению с религиозной, все же была настолько значительной, что ни одно исследование мусульманского общества не может пройти мимо этой темы. В повседневной привычной жизни религия была синтезом человеческой деятельности, и все общество в целом было религиозным. Ордены, связывающие людей общими духовными узами, играли роль социальной силы. В разной степени они поддерживали связи с различными слоями общества. Нередко у орденов существовали свои особые отношения с общественными классами, районами, родами (или профессиональными группами). Были и аристократические ордены,
пользовавшиеся покровительством двора и улемов, например орден сухравардийа в Делийском султанате в XIII в. или орден мавлавийа, соответственно связанный с властями в сельджукидских и османском государствах. Наоборот, такие ордены, как
бекташийа и халватийа в Турции, имели последователей в основном из простого народа. Ордены могли быть городскими (мавлавийа), сельскими (бекташийа) или даже профессиональными (в зависимости от местных условий). Так, в Египте объединение рыбаков 26 было связано с орденом кадирийа. Иногда они поддерживали контакты с ремесленными гильдиями или же с кастой военных, о чем свидетельствует союз корпуса янычар с орденом бекташийа. Социально значимыми были различия между ортодоксальными и неортодоксальными или же антагонистическими орденами (в Индии они делились на ордены ба-шар и би-шар, т. е. «признающие шариа» или «не признающие»). Широта распространения орденов определялась возможностями и способностями тех или иных деятелей, а также их влиянием среди определенных групп. В более позднее время многие ордены стали до известной степени региональными. Выше мы рассказали о том, как орден кадирийа, изначально бесперспективный, неожиданно разросся и отдельные, не связанные между собой группы кадиритов появились в большинстве стран. Однако не кадиритское учение, а образ вали Абдалкадира становится теперь главной причиной широкой популярности ордена. Другие тарика так и остались чисто региональными, как, например, бекташийа, ограниченный пределами Анатолии и европейской Турции. Бадавийа со всеми своими филиалами был в основном египетским орденом, чиштийа — индийским, а орден хатмийа-мирганийа так и не вышел за пределы Восточного Судана и Эритреи. Большинство орденов были узколокальными или племенными. Так, например, в Южном Марокко насирийа пополнялся почти целиком за счет жителей Вади Дара, где он
сыграл важную историческую роль. Разные этнические группы поклонялись своим святым и считали себя приверженцами связанных с культом этих святых таифа. Племенные группы нередко вели свое происхождение от святого-предка, как, например, в Магрибе, Нилотском Судане и в Северном Сомали. Здесь не было единых гробниц, хотя были единые святые, которые обычно увековечивались местными гробницами (макам). Такое региональное деление составляло контраст с шиитскими местами поклонения, притягательными для паломников. Преемственная связь с орденом и его религиозный ритуал играли важную роль не только внутри семьи, но и внутри общины: каждая деревня, городской район или квартал, каждый городской ремесленный цех, каждое племя или ветвь его имели свои центры, сосредоточенные вокруг гробницы, которые оказывали влияние не только на «сочувствующих» ордену и на прошедших инициацию дервишей, но и на жизнь всей общины, всех жителей данной местности. Их связывала личная преданность святому-основателю и здравствующему главе таифы, на деле проявлявшаяся в поклонении гробнице и расположенной тут же завийи или текке. Все живущие в них были тесно связаны с местным населением, среди которого было много «сочувствующих» членов ордена. Общины проявляли глубокий интерес и участие к обыденной жизни людей, поддерживая в них чувство
уважения друг к другу. Они организовывали взаимную помощь, и почтенный шейх часто громко говорил о страданиях народа и проклинал тиранию и угнетение. Они помогали бедным, лечили больных и давали приют путникам. Как много в этом отношении делали турецкие текке, можно судить по путевым рассказам Эвлии Челеби. Поскольку барака святого защищала одинаково жителей деревни и кочевников от зла и беды, то сила защитительных амулетов с частичкой бараки помогала поддерживать стабильность общества тем, что гарантировала безопасность отдельных его членов. Ордены и их вали как бы освящали «светские» институты. Уже говорилось, что они поддерживали тесные контакты с ремесленными и торговыми корпорациями, каждая из которых находилась под покровительством какого-либо святого. В Фесе Абдассалам б. Машиш считается покровителем семинаристов-(ат-тулба). В Египте танцовщицы (авалим и газави) находились под покровительством Ахмада ал-Бадави. Орден байумийа в Каире был связан с цехом мясников, и защитник бедняков Ахмад Салим ал-Джаззар в конце XVIII в., очевидно, совмещал обязанности цехового мастера и халифы в секте байумийа. Это, однако, не означает, что два указанных типа организации были одинаковы. В Османской Турции ордены также играли значительную роль в своих контактах с ремесленными цехами. Вступление в корпорацию почти неизменно влекло за собой определенные отношения с орденом. Посвящение в орден обеспечивало его членам гостеприимство, совет и помощь в городе и в деревне. Купцы находили, что членство в ордене облегчает путешествие, так как помогает налаживать связи с братьями по общине в других странах. Ибн Баттута обнаружил, что члены ордена тесно связаны с торговцами-мусульманами. Посетив Ханса в Китае, он писал: «Мы остановились в поселении потомков египтянина Усмана б. Аффана. Он был одним из главных купцов, городок пришелся ему по вкусу, и он поселился
здесь. Его потомки продолжают следовать заветам отца, заботясь о дервишах и принося утешение страждущим. В их распоряжении имеется прекрасная, щедро субсидируемая завийа; известная под названием ал-Усманийа, где и располагается суфийская таифа». В памятные даты орденов (обычно называемые мулид или холийа) устраивают ярмарки, на которые сходится вся округа. Центры ордена служили своего рода общественными клубами для мужской части населения самого разного возраста. Клерикальные племена в Сахаре (звайа или тулба), исповедующие мусульманский культ среди воинственных племен, выступали в роли заместителей. Ордены нередко давали начало новым социальным группировкам, новым сообществам, святым родам и племенам. Барака святого часто эксплуатировалась его потомками. В Магрибе
племена и роды вели свое происхождение от новой отправной точки. Иногда это происходило не без участия завийи. Если святой считался покровителем племени, оно могло принять его имя как знак религиозной (но не кровной) преемственности. Некоторые роды, как, например, сомалийские роды Исхак и Даруд, цеплялись за версию о своем действительном происхождении от .арабского святого — миф, никак не умаляющий социологического значения такого рода поверий. С другой стороны, существуют роды, действительно ведущие начало от святого-предка, например род Ал Айдарус в Хадрамауте. В Нилотском Судане, в государстве Сеннар святые деревенские общины появились после того, как сюда переселился некий нубиец, выходец с севера. В Средней Азии кишлаки вырастали вокруг гробницы святого или
ханака. В Курдистане новые курдские кланы произошли от потомков святого пришельца. Казерунийа — примечательный пример ордена, возникшего и развившегося за счет бараки. Этот орден возник благодаря близости могилы Абу Исхака Ибрахима б. Шахрийара (963—1035), ученика Мухаммада б. Хафифа, умершего в 982 г. в Казеруне. Гробница его находится между Ширазом и морем, и вокруг нее расположилась обитель. Орден, ведущий начало от Умара б. Абу-л-Фараджа ал-Казеруни (ум. 1304) и получивший название исхакийа или казерунийа, не может считаться настоящей тарикой, поскольку он не прославился ни оригинальной школой обучения, ни новым способом исполнения зикра. Этот орден возвысился за счет бараки Абу Исхака, в чем сам основатель никак не повинен. Его барака считалась особенно эффективной, так как она гарантировала безопасное морское путешествие в Индию и Китай, и поэтому агентов по продаже бараки можно было найти во всех морских портах, например таких, как Каликут, знаменитый Малабарский порт, или Зайтун в Китае. Орден этот в XIV в. существовал и в Анатолии. Ибн Баттута, который не раз сталкивался с деятельностью его членов, описывает всю
систему страхования. Прежде чем пуститься в дорогу, путешественник приносит клятву, т. е. подписывает долговое обязательство, где говорится, сколько он заплатит святой общине, если благополучно достигнет места назначения. Кроме того, он обязуется заплатить сверх означенной суммы, если выйдет живым из особо опасной ситуации. Орден этот имел специальную контролирующую и хорошо развитую организацию, которая определяла размеры взносов, а доходы шли на финансирование
широкой благотворительной деятельности компании. С течением времени сама барака, должно быть, ослабела, так как в XVII в. компания пришла в упадок. На практике суфизм служил средством осуществления социальных перемен и перегруппировок. Жизнь обычного человека, не принадлежащего к привилегированным классам, была очень ограниченной, а таифа была именно тем средством, с помощью которого любой мог перешагнуть наследственный рубеж. Сын крестьянина, связав себя с шейхом, мог сменить узкие рамки деревенской жизни на широкие просторы мусульманского мира, где он мог повсюду найти друзей, средства на пропитание и учение. Социальная роль орденов четко проявляется в жизни семьи. Орден и семья (в широком смысле) были самыми крепкими связующими звеньями общества. Однако если в основе семьи
лежит родство ее членов, то таифу объединяли религиозные узы. Связанные священным обязательством, их члены составляли святую семью. Выше говорилось о том, что полное посвящение себя «пути» мистического познания, как правило, влекло за собой уход от семьи, но на стадии таифы святая семья стремилась укреплять семьи шейхов и членов общины, поскольку это привлекало в орден новые слои населения, например корпорации ремесленников. Женщины, таким образом, тоже вовлекались в общую жизнь, святые и праздники стали и их достоянием. Посещением местного святилища отмечались все семейные события — сороковой день после рождения ребенка, свадьбы и похороны. Святые, как и целые общины, были нередко покровителями городов, деревень, базаров, районов или племен. Сверхъестественные связи руководителей орденов давали им возможность выполнять обязанности третейских судей или арбитров. Роль посредника, которую играл шейх ордена накшбандийа ал-Ахрар между тремя враждующими тимуридскими султанами, свидетельствует о его громадном влиянии. В Марокко в XVI в. Абу 'Абдаллах Мухаммад б. ал-Мубарак прекращал племенные распри угрозой возмездия свыше. К шейхам нередко обращались, когда нужно было установить дийа (пеню) за убийство. Это подтверждается недавним случаем (1958 г.) из практики шейха завийи Сиди-Бен-Амара (Недрома) в Алжире: «В районе Уорсу летом ему пришлось разбирать серьезное дело об убийстве с применением насилия и установить дийа (плата за
кровь). Примирение двух партий являло внушительную церемонию». Во времена смут шейхи осуществляли устойчивую власть. Они отстаивали свое право предоставлять убежище. Ал-Джабарти рассказывает о том, как в 1768 г. мамлюкский эмир Халил-бей «укрылся в гробнице Ахмада ал-Бадави и его не убили из уважения к святому этой обители».

Источник: Тримингэм Дж. С. Суфийские ордены в исламе. Пер. с англ. А.А. Ставиской, под редакцией и с предисл. О. Ф. Акимушкина. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1989.— 328 с.