Колёса не по Артуру Хейли

             (Продолжение саги об одесской девочке)

                Чтобы не пришлось любимой плакать,
                Крепче за баранку держись, шофёр!
                Из песенки о шофёрах

                Воробьиная ночь с последствиями

Тот первый удар по корпусу, который наши «Жигули» получили на Колхозной площади, был грозным предзнаменованием.  Следующий удар наша машина получила снизу, когда в Белоруссии на полном ходу наскочила на валун.   Машина горестно крякнула и навсегда осталась с покалеченной выхлопной трубой, но всё же довезла нас до Киева.

Как всегда, Тамара Васильевна и Иван Демьянович жили в это время в своём яблоневом саду, только суровой бабушки Елены Тимофеевны уже не было с ними, она умерла в 1976 году. Крошечный домик с двумя пристроечками по бокам обладал непостижимой способностью вместить всех. Теперь, кроме нас троих и родителей, там жили ещё трое внуков, а на выходные приезжало ещё человек шесть детей и их родителей. Я, по обыкновению, бросалась рыхлить и драть к горю Тамары Васильевны.

Отдохнув с дороги, мы стали кататься по прекрасному Киеву. Однажды, по дороге из города в сад мы попали в жуткую ночную грозу, которую почему-то называют по-украински «Горобина ніч» («Воробьиная ночь»). Поливаемые мощными струями ливня, мы ехали на своей почти новенькой машинке по залитой водой дороге, которую освещали только молнии. Послышался сильный удар, машина, как лошадь, напряглась, дёрнулась и выбралась из какой-то невидимой ямы. Вова остановился и вышел. В блеске молний он разглядел, что между передним и задним колесами зиял открытый канализационный люк. Дождь поливал, пожаловаться на безлюдной дороге было некому, надо было ехать дальше. Мы с Лерочкой толкали, а Вова маневрировал рулём и колёсами, чтобы не заехать в люк задним колесом. И бедная наша машинка тихонько поехала, припадая на переднюю ногу. Мы вымокли до нитки и дрожали то ли от холода, то ли от пережитой опасности.

Утром Вова с отцом увидели, что диск правого переднего колеса сильно погнут, просто-таки смят. Они долго и безнадёжно стучали по нему кувалдой, но лучший в мире отечественный металл не поддавался. Пришлось ехать в город. Просто так купить новое колесо в магазине в те годы было невозможно. Какие-то барыги продавали на авторынке за бешеные деньги кое-какие колёса неведомых марок, снятые неведомо откуда. Вот такое колесо Иван Демьянович и Вова с торжеством притащили в сад, а потом, выбившись из сил, долго с недоумением разглядывали его, пытаясь понять, почему оно ни за что не насаживается на ось.

Впрочем, в яблоневом саду было так хорошо, Тамара Васильевна пекла такие вкусные оладьи с яблоками, а Иван Демьянович так славно отремонтировал машину в фабричном гараже, что мы скоро утешились.

                Урок не впрок

Рассказывая сейчас эту историю, я вспомнила ещё один эпизод с колёсами. Дело было всё в тот же  первый год нашего обладания машиной. Тогда Вова был готов ехать на ней куда угодно. И вот мы решили показать нашим друзьям одно  присмотренное нами грибное местечко возле деревни Крутцы на второй бетонке., у чёрта на куличках.

Тогда этой стратегической дороги, связывающей части ПВО, даже не было на карте, и она  была очень безлюдной, а водители – непугаными. Оставив машину у обочины, мы пошли в лес, а когда  вернулись, то обнаружили, что два колеса проколоты и машина стоит на ободьях. Что делать? Запаска-то одна… Пока мужчины раздумывали, подъехала машина, из неё вышел дядька и с сочувствием спросил, что случилось и чем помочь. Узнав, в чём дело, он вдруг вспомнил, что у него есть лишнее колесо, и предложил его Вове:

- Бери, не думай, классное колесо, авиационная резина! Потом отдашь, давай свой адрес…

Счастливый Вова, переставил колёса, дал свой адрес дядьке и поехал домой, размышляя, как он мог проколоть оба колеса. Через некоторое время благодетель объявился. Вова снова благодарит его и протягивает колесо с авиационной резиной. Дядька вдумчиво разглядывает его и качает головой:

- Э, нет! Я тебе давал новое колесо, а это какое-то старьё! Вон, смотри: порез, заклейка… Я его не возьму, оставь его себе, а мне отдай деньгами 500 рублей за моё новое колесо (замечу, что госцена нашей машины была 6030 рублей).

Растерявшийся Вова смиренно отдал прохвосту 500 рублей, дядька преспокойно удалился. Только тут Вова догадался, как получилось, что оба колеса оказались проколоты и каким чудом рядом оказался благодетель. Но видно опыт не пошёл впрок, когда киевский прохвост всучил нашим колесо от «Москвича» или даже от «Таврии».

                Как горит автобус

Эта история не совсем про колёса, но всё же автотранспортная. Случилась она, в том же замечательном 1981 году, в том же Киеве после Литвы.  Живя на родительской даче по Житомирскому шоссе, мы выбрались в город, в кино. Возвращались довольно поздно автобусом. На крутом спуске после Святошина я вдруг услышала скрежещущий звук где-то сзади автобуса и через мгновение заметила голубые отсветы на заднем стекле. Ещё через мгновение всё заднее стекло залило яркое пламя. Волосы у меня встали дыбом, как у зверя. В следующую секунду мы стояли у двери.

Водитель открыл обе двери, и все пассажиры благополучно выскочили. Он тоже не стал геройствовать и покинул кабину. Автобус уже пылал жарким трескучим пламенем. Тут водитель вспомнил про документы, оставшиеся в кабине, и стал просить нас подтвердить, что он… Трудно сказать, что мы должны были подтвердить, но мы согласились дождаться милиции. А автобус вдруг стронулся и покатился вниз по спуску, оставляя за собой голубую дорожку горящего бензина.  Горящие колёса напоминали какой-то цирковой аттракцион. Он катился долго, не спеша, и уже был похож на скелет. Зрелище было довольно жуткое: катящийся скелет с догорающими внутренностями.

Меня била дрожь, видимо, выделился килограмм адреналина. Время было довольно позднее, но из ближайших домов набежали люди в ночных рубашках и трусах. Наверное, пожар вызывает в людях какое-то древнее звериное чувство. Наконец, всё кончилось. Мы сели на подошедший автобус и благополучно добрались до наших садов у остановки «Грибок». Но внутри меня всё ещё долго бесилось пламя.

Продолжение следует.