Девушка с Метизной Площадки

Ретро-Поэма

Первая часть.

Пролог

И пусть рассказ мой о былом.
Метизная площадка в прошлом.
Но память как капризный гром,
Грохочет в светлом, а не в пошлом…
Здесь, где теперь остовы зданий,
Кладбищенская тишина.
Кипела жизнь фонтаном ране,
Струей бурлящего вина.
Из окон вид, огнеупорный,
Завод пыхтит, как старый слон.
Кто мог здесь жить? Народ упорный,
Труду — батяне, бил поклон.
Все здесь в контрасте, парк, и рядом,
От танцплощадки, в двух шагах.
Грузовики по автострадам
Мазутный с шин стрясают прах.
На подоконниках извечно,
Полоска сажи, ну и что ж?
Не ныть же? Жизнь так скоротечна,
а век двадцатый — острый нож.
Зато любовь здесь непохожа,
на ту, что где-то там в центрах.
Здесь любят, сердце не тревожа,
Ведь коль его включить то крах.
Мальчишки, а затем и парни,
Так за девчонок бьются, ох!
Бровей разбитых доблесть. Славны.
Кто не дерётся — трус и лох.
И наконец, о нашей Кате.
Мальчишеских царицы снов,
красива, В юбке, В брюках, В платье.
Семья проста, не до обнов.
Когда идет по коридору.
царица Впрямь! мальчишки мрут.
Прошла, к мельчайшему раздору,
друзья, а станут Цезарь, Брут…
Она мечтает о балете,
А мальчик Коля лишь о ней.
Мечты все разные на свете,
хватило только жизни дней.
И наш рассказ об этих чувствах.
Однажды Катя поняла.
Да любит Колю. Только грустно,
Ей уезжать ведь. Вот дела!
Что выбрать, танец, или друга?
И в сердце, Вклинился разлом,
Сознанья лопнула подпруга.
В душе во царствовал разгром.
Она тянулась жадно к Коле,
Балет и тот задний план.
Но мальчик главного доколе,
не знал, ведь, был один обман.
И наконец, она призналась,
что уезжать ей навсегда.
Сказать иное сердце рвалось,
Но не сказало, да беда!…
Обижен был он, испугался,
И прям на Катиных глазах.
Назло ей в чувствах Ольге клялся,
А Катя плавала в слезах.
Но чем то кончилось? Читайте,
Хоть и финал мой не открыт,
Своих любимых почитайте,
В Любви душа орлом парит.

Балерина и хулиган

У пригорка, где тополь изогнут,
на стволе наша Катя сидит.
Ворот школьного платья расстёгнут,
Под ключицей кулончик горит.
Был последний урок, для прикола,
косы ей заплетает Весна.
Ах захватит жизнь взрослая скоро…
Будет ей не до грез не до сна.
Но пока, промежуток короткий
между детством и взрослостью здесь…
День чудесный, и светлый, и кроткий
Ясным солнышком светиться весь.
Взгляд его, взгляд ее, погруженье,
в омут чистых, без примесей чувств.
Чувств не знающих тьму отторжения,
Это зло сердца рубит «Прокруст»…
— Коля, милый, тебя так люблю я,
Но остаться никак не могу,
Злюсь, и плачу, к девчонкам ревную,
и от мыслей кошмарных бегу.
Всех люблю я, родителей, школу,
Комбинат, что пыхтит под окном…
Но Москва сниться снова и снова
И от снов этих сердце, как ком.
Я взлетаю над сценой, в полете,
Замираю, закрыты глаза..
А проснусь, и в обыденном гнете,
Что останется? Только слеза..
Отпусти мое сердце, мой милый!
Балерине раздвоенность, прах…
Ты живешь? Просто этим счастливый,
Если буду жить просто я, ах…!
Коля ей говорит: — Не отвечу.
Уезжаешь, давай уезжай!
Своей жизни красивой навстречу.
Мне ж площадка Метизная — рай…
Он поднялся и прочь удалился.
Возле тополя плачет она.
Видел это Сережка и злился,
да к тому же горяч от Вина.
Он негласный вожак хулиганов,
В лютом страхе площадку держал.
Был циничен. Но не был поганым.
Катю, кстати Сергей обожал.
Видел сцену он ту с объясненьем.
Притаившись. И все свирепел.
Коля прочь, тот к Катюше со рвеньем,
хватит мол, его сколь терпел.
— Будь моей Катя, я не обижу!
Королевой ты станешь дворов.
Твоего дохляка так унижу,
пальцы будет кусать, будь здоров!
Катя вытерла слезы, с улыбкой,
залепила ему оплеух.
И ушла, гордой, царственной гибкой
Только в сердце огонь чуть потух.
Он озлоблен, и местью гонимый,
ярость пряча, приходит к шпане.
Воровства, карт, драк пилигримы,
Своей участи рады вполне.
Вот за нею следят они снова.
Катя путь проложила в сарай.
Будет месть хулигана сурова
И сарай превратиться не в рай.

Юная танцовщица…

Юная танцовщица приходит,
Перед школой в старенький сарай.
Там зубрит уроки, там находит,
Что сарайчик маленький, но рай!
Позубрит, и отложив тетрадки,
Половицу трогает носком.
И как Ветер, В танец, без оглядки!
Без нарядных туфель, босиком.
Час до школы, а пока без драмы,
Пируэт и снова пируэт.
Тикал голубь с пыльной старой рамы.
Юная Плисецкая привет!…
В этот Вдохновленный миг невидим..
Смотрит хулиганов главный в щель.
«Нет друзья, такую не обидим!…
У нее Великая есть цель!…
А она, с алеющим румянцем,
Подхватив портфель, догнать урок.
Покрывая душу, темным глянцем,
На урок бежит, не успевая в срок.
Вот стоит пред завучем краснея.
Юбкой формы ты раздражена,
Коротка! И девушка не смея,
Возражать, идет до этажа.
Входит в класс, и с разрешенья классной,
За родную парту поскорей.
На окне лежит цветком, напрасный,
ореол, пустых, учебных дней.
Слушает урок, но мимо, мимо…
Локон в пальцах вертит грустно так…
Жизнь как пантомима, пилигрима.
Странствовать! иное все пустяк…
Виктор к ней идет после урока.
Спрятал бы сочувствие подальше!
Ей его внимание морока,
Хоть оно без притворства, без фальши.
— Коля, что ты ходишь за мной тенью?
Я устала, так от Вас мальчишек.
Я желаю громко хлопнуть дверью.
Спать беспечно. Начитаться книжек.
Ждет она последнего урока.
Ждет ее, тот старенький сарай.
Восемь ждать уроков, да морока.
Сердце рвётся в танцевальный рай!
…Раз, два, три. Стучит каблук с набойкой,
Взмах рукой, и школьный коридор,
Ахает, от чувств к девочке бойкой,
И краснеет будто помидор.
Раз, два три, она и не танцуя.
Просто в черных туфельках пройдя.
Так прошла, как будто бы рисуя,
Творческий этюд, огнем горя.
Коля не робей же, милый Коля!
Пусть хоть и отличница она.
Признаю, робеть мальчишки доля,
Но стеснительности той не видно дна…
Ты возьми ее за руку, Коля.
Прикоснись, и больше не робей,
Робость ведь по своему неволя
Прогони ее, или убей!
И тем больше, ты уже признался,
Кате в чувствах, что ж опять робеть?
Ты боец, ты зла не испугался,
Мало может, кто, как ты, гореть

Обида

Зима, Весна, и к выпускному,
Все ближе юная Кармен.
Весна, Весна подходит к дому,
Все ближе время перемен.
Все ближе май ее решенья,
Иль может лето? Все равно,
Не отвергать любое мненье,
ей это будто дар дано.
Вот отгремел звонок последний,
экзамены, до танцев ли?
Но танец, принц, кровей наследный,
ей бьет поклоны до земли.
— Не оставляй меня хозяйка!
Творить, желаньем душу грей…
И дай мне шанс, еще-ка, дай –кА!
Хотя и алгебра важней!…
Учителю сдает тетрадь,
И прочь на улицу скорее…
Такая жажда танцевать,
Цель в жизни делает Вернее.
Со звонка последнего вернулась…
Катя, вся тем праздником полна,
Будто сон был, а теперь проснулась
Жизнью новой жить теперь вольна.
Распахнет окно навстречу лету,
К солнечным лучам ладошки тянет.
Девушка спешит навстречу свету
Знает, чем в его сиянье станет.
Будет это. А пока все в том-же платье,
Белый фартук, черным заменив,
Поскорей к подругам, слезы да объятья,
День прощанья со школой так красив.

Часть вторая.

Хулиган да Коля где-то рядом.
Только не до них ей в день такой…
В день последний смех, и слезы градом
В день ухода детства спит покой…
Время есть проститься с небом хмурым,
С тучами свинцовыми над домом.
Со дворцом, что создан для культуры.
Да со всем. Что с детства, ей знакомо.
Этот пригород, что был ей колыбелью.
И давил кольцом из пустырей.
Стал невольно — вольно, к счастью дверью,
самой главной, среди всех дверей.
У ларька смакующие пиво,
Мужички любуются, забыв,
о похмелье — девушка красива!
И вздыхают душу пробудив.
Вокруг рабочая слободка,
суббота, завтра выходной.
Обычные прогулки, водка,
здесь танец нужен ей одной.
А дома, гости, все мешают,
Уединиться бы скорей.
Вот ведь! мешают, хоть и знают,
что ж люди здесь… хоть их убей.
Она стоит в дверном проеме,
И через сигаретный дым….
Плывет в словесном водоеме
Внимания старым, молодым.
О производстве разговоры,
Здесь тем другим как будто нет,
За разговором и раздоры
Обычно все, но в этом свет!
Поэзия простецких будней,
И лица, вновь роднее нет.
Стол, снедь, колбаска, пиво, студень,
Дом дружбой, и теплом согрет…
И Катя, примостившись с краю,
О танце даже позабыв…
Впервые не спешит к сараю,
Сегодня ладно, перерыв.
Отца друзья, какие лица!
На них написан стих труда,
Трудиться да повеселиться
Да них ничто не ерунда!…
Глоток вина дают и Кате,
Девчонка явно смущена.
Волненье. Пятнышко на платье
От первого ее Вина…

Монолог Кати

— Хоть скоро буду я в Москве,
Забыть ли мне рабочий город?
Да вспомню иногда в тоске,
И серый снег, и лютый холод.
Моя душа — большой пожар,
Пылает огоньками чувств…
Не потушить мне этот жар,
Ну разве что водой искусств.
Мое призвание балет,
Но через толщи расставаний
Я в прошлое возьму билет
Не испугавшись расстояний…
Но как забыть мне милый дом?
Где смотришь в окна, проходная.
Рабочих возит как паром,
От сентября до Первомая.
Мне лето нужно для решенья,
Всего лишь только, то немного.
Неверующая пусть, терпенья,
молю у Бога, ведь тревога.
А Коля что-то затерялся.
Разочарован он? Так Страшно…
Остыл ко мне, а ведь так рвался,
Ромео мой всегда отважно.
Впервые за шестнадцать лет.
Я о мальчишке так тоскую,
его нет рядом, умер свет,
И душу не унять живую.
Но завтра в школу, там его,
увижу, и спрошу, где он был он.
Люблю его безумно, но…
Порой мой разум, гневом полон.

Монолог Коли

Она уедет непременно.
А я? Что буду делать здесь?
От мыслей этих сердце гневно,
и в ярость прихожу я весь.
Вчера ее я встретил в школе,
И на вопрос, где я был?
Назло ей повернулся к Оле,
все нити разом отрубил.
Она стояла будто камень
Румянец на щеках горел:
Красавица, и в сердце пламень
Так гнев стрелой в меня летел…
В слезах сбежала с перемены.
И осознав что натворил,
Рыдал от неравной мены
Запомнил сердце мутный ил.
Нашел ее в эстраде старой.
Рыдающую, Всю в слезах.
Просил прощенья, полной чарой,
Но тщетно, Все разбилось в прах.
Такой ее я и запомнил,
Нас разлучившую Весну…
Рыдающей, гневливой, томной,
Переходящей к лета сну.
Зачем? Я так нелепо,
все погубил, о, та весна!
Бывает сердце юных слепо,
От безрассудного Вина.

Катя

— Дурак! боялся что уеду?
Навек исчезну для тебя,
да, знай уеду, скоро в среду,
Себя усильем поборов…
А ведь хотела я остаться,
Тебе рвалась все сообщить,
ты, как ты мог, так испугаться?
Как зло мне это пережить?
Прощай навеки, и отныне,
Пути нам разные даны,
Метизную площадку — ныне,
Напоминать мне будут сны.

Трое

Напомню вновь о хулигане,
Но для того лишь чтоб понять.
Любовь патрон в его кармане,
Об этом тоже нужно знать.
Такой случился треугольник,
Шпана, парнишка, балерина.
Но хулиган наш, тоже школьник,
Неплохо учиться, помимо….
Как человек неплох, к несчастью
жизнь уличная закрутила.
И упивается он властью,
Большая власть кулак, и сила.
На переменах нет страшнее,
Для пятиклассников и слабых.
Всех обижают душу грея.
Кто слаб, тот носит кличку «Баба!»
Но полюбив одно девчонку,
Он попытался измениться.
Кричит бывало ей вдогонку,
Похабщину, и материться.
Но красота ее сломала,
Все ж, толщу льда в душе холодной.
И не до хулиганства стало,
Душа была лишь несвободной.

Монолог Хулигана

— Да, да, её я полюбил!
Рыдал себя не узнавая.
Всех кто к ней приближался бил,
любовь она ведь штука злая.
Но попытавшись ей признаться,
Попал под град из оплеух.
Да не любим, я понял, статься,
Но к ней не остывает дух.
Моя ты будешь Катя, помни,
Упрям я и не отступлю.
Во мне чертей четыре сотни,
И я всегда с плеча рублю.
Так десять дней тому назад,
В безлюдном школьном гардеробе.
В углу зажать ее был рад,
Но отрезвел от слов.. Попробуй!
Вся так была обозлена,
Я восхитился, честь бороться,
За убеждения до дна,
Так восхищает сердце рвется.
Я отступил, решив сорвать,
Всю злобу, на проклятом Коле.
Месть, не могу я больше ждать,
Получит он по доброй воле!
Бьются на смерть за сараями мальчишки,
У того кто послабей расквашен нос.
Биться за девчонку, это словно в книжке,
Знают это те, кто в прошлом рос.
Коля бьётся наш, но не сдаётся,
Сломан нос. А глаз, кровоподтек,
Падает, встает, и снова рвется,
в бой жестокий, бешеный зверек…
Хулиган — же, упивался дракой,
Бил, никто не смел остановить.
Яростен, атака за атакой
Кто-то ахнул «Может ведь убить»!
Но уже за Катей побежала.
Пенкина Алена задыхаясь.
На этаж второй, до актового зала,
А, иного просто не осталось…
В зал ворвалась: — Катя ты где? Где ты?
Катя услышав, вскочила с места.
— Они бьются. А Сергей с кастетом…
Тебя делят, будто ты невеста,…
И бегут девчонки к месту битвы
Только бы успеть, не опоздать!
Жаль, не знают ни одной молитвы
А не плохо было б верно знать…
— Стойте, прекратите, вы придурки!
Катя, эту драку увидав…
Рассердилась, бьются словно урки,
два мальчишки, кролик и удав.
— При свидетелях, вам говорю обоим,
Я не буду мальчики ничьей…
Битвы и баталии прикроем
И не вспомним больше этих дней.
— Вот нашла же время говорить стихами,
Отвечал тогда ей хулиган.
— Знаешь, делят женщину веками
Знать, зарок такой от бога дан!
Уезжаю скоро навсегда,…
И оставлю верно, душу, чую,
С вами здесь, боль не сотрут года.
Сердце Коли сумрачно заныло,
Все же уезжает. Он и ждал…
И обида словно шторм, забила,
непогодой, как девятый вал.
Шли они втроем из школы, верно,
Не было обид, и драки той.
Но была обида, безразмерна
в сердце Коли, словно волком вой.
— Выбери же Катя ты кого-то!
Посмотрела, прыснула в кулак.
Образ Коли был не для, киота,
под надбровьем, воссиял синяк.
Хулиган задорно улыбнулся
Как на совесть поработал он.
Что там, что, а драться он старался,
словно агрессивный фараон.
— Коля только ты. Ты мог поверить?
Выберу задиру подлеца?
Подлость, чью весами не измерить.
То, услышав хулиган, чернел с лица.
Но ушел. И не сказал ни слова
Нужно научиться и смиряться…
Коля с Катей вместе ходят снова,
Могут пошутить, и посмеяться.
Но таит обиду все-же Коля.
«Столько вынес за нее. Она уеду…»
Припугну ее. Поможет снова Оля»
Непременно, может в эту среду»…
Ах ты, Коля! Лучше б был ты прежний!
Робкий, чертенят в душе твоей.
Пробудил верзила, и невежа.
Хоть и с ними нравишься ты ей!

Расставание

Автобус на аэропорт.
Вот, вот отъедет от вокзала,
А Катя все с надеждой ждет…
Но времени, увы, так мало.
И наставления от мамы.
И слезы в папиных глазах,
Еще не акт вселенской драмы,
Он не пришел! она в слезах.
Одета, в прежней школьной форме,
Да куртка. К верху поднят ворот.
В не новых туфлях на платформе.
И думает «прощай мой город».
Взревел автобус. Все в дорогу!
Она вскочила на подножку,
Оставив позади тревогу,
Глотая слезы понемножку.
И вдруг, как будто ниоткуда,
Он выскочил, бежит вдогонку,
Руками машет. Людям чудо,
Устроил парнишка гонку.
— Остановите! Закричала,
И к заднему стеклу, к окошку
Смотрела на него, молчала,
Есть ты? Иль все-же понарошку?
И не роптали, ни водитель,
Ни пассажиры, хоть спешили,
Что в этой драме, каждый зритель,
Тактичен будет, все решили…
А где-то плакал хулиган.
Кто запретил ей мстить когда-то.
В тот час он был соплив, и пьян,
Его компания поддата.
Он плакал, зная не вернуть,
Тот идеал, мечту о вечном…
И билась пленной птицей суть,
души, над этим миром млечным…
Так сорок лет тому…
Три разошлись навек дороги,
Не миновать, то быть чему
И люди жаль, но все ж не боги…
Да было это так давно,
Наш хулиган солиден ныне.
Министром пьет свое вино,
И видит будущее в сыне.
Прощай читатель. Я сказал,
по сути все. Душа просила,
о прошлом написать. Отдал
я долг, чтоб вновь она парила.

Эпилог

Тень балерины малость грустной.
Сбылось по жизни все, но то.
То молодой девчонки чувство,
Моль съела старое пальто.
Москва рукоплескала, Лондон,
за эти сорок долгих лет.
Величьем было сердце гордо,
И ласков с нею высший свет.
Но лишь одно мгновенье в прошлом,
Ей помнить, не тревожа боль…
Спасибо память! И не пошлым,
Ты впредь лишь только жить изволь.
Любимой внучке улыбнётся…
— Ах боже, ведь мои глаза!
И так-же к танцу Катя рвётся
Как я когда-то. Стрекоза…

2004/05/2008 новая редакция.

 В основе поэмы рассказ пожилой женщины которая жила в юности на Метизной площадке. Великой балериной она к сожалению так и не стала, это уже мое допущение.

#Александр_Поздеев_