След в истории медицины

— Это ещё что такое? — пробормотал себе под нос новоиспечённый заместитель декана лечебного факультета, когда неподалёку раздался взрыв хохота, прервав его размышления о том, что он всё ещё не смог вписать своё имя в историю медицины. Он нахмурился, остановился и направился к источнику шума.

Когда дверь приоткрылась, и в проёме появилась его сутулая фигура, смешки прекратились, аудитория моментально притихла. Но пожилой профессор, стоявший у кафедры, ничуть не смутился. Он лишь сделал пригласительный жест, будто заранее предугадав реакцию заместителя декана:

— Вы очень вовремя, Дмитрий Александрович. Проходите, пожалуйста. Мы тут как раз обсуждаем с товарищами студентами тему призвания врача и его профессиональных амбиций. Говорим об этом ежегодно с каждой новой группой на протяжении всех тридцати пяти лет, что я преподаю инфекционные болезни. И каждый раз я вспоминаю одного студента — Витю Высоцкого.

Профессор ненадолго замолчал, давая слушателям привыкнуть к новой интриге, и прищурился, будто снова переживая ту давнюю сцену.

— Витя был мастер. Простой парень с периферии, приехал покорять столицу. Во всём, что касалось практики, он был гений и блестяще выполнял всё: мог сделать любой разрез, наложить любой шов, постучать, послушать, поставить точный диагноз по симптомам. Но вот с теорией у него было плохо: он пыхтел, потел, сбивался, путался, километрами писал «шпоры» и даже умудрялся их использовать, но это мало помогало — из-за паники связного ответа он дать не мог. Преподаватели знали эту его особенность: кто-то сочувствовал, кого-то это раздражало. Поэтому единственная пятёрка за всё время учёбы была у него по физкультуре, остальное — сплошные тройки и пересдачи.

Замдекана скрестил руки на груди. В аудитории воцарилась тишина. Профессор продолжал:

– Но амбиции у Вити были: мечтал он совершить что-нибудь великое, чтобы его имя осталось в истории медицины. И, надо сказать, в каком-то смысле ему это удалось. По крайней мере, в нашем медуниверситете его имя заняло своё почётное место в лекционном материале по паразитологии. Дело было ещё в начале моей преподавательской карьеры. Принимал я у Вити дифференциальный зачёт. Два вопроса: на первом он занервничал и «поплыл», второй от волнения вообще забыл. Начал бледнеть, за спиной кто-то из одногруппников тихо посмеивался. Я видел, что он старался, материал точно учил и лекции не пропускал, но без зачёта допуск к сессии он бы не получил. Начал я ему помогать, подсказывать. Но всё равно не дотягивает.

Профессор снял очки, протёр их носовым платком, снова надел и продолжил:

— Ладно, — говорю, — вот вам дополнительный вопрос: какой метод диагностики энтеробиоза, или, выражаясь по-простому, глистов, считается одним из самых простых и эффективных, особенно у детей? Ответите — получите зачёт.

Аудитория навострила уши. Замдекана тоже невольно подался вперёд.

— Поскольку эту тему мы ещё не проходили, поясню: метод Грэхема заключается в том, что небольшая полоска липкой ленты на несколько секунд приклеивается к перианальной области — простыми словами, вокруг анального отверстия, — чтобы яйца остриц прилипли к ней. Затем лента снимается и, как можно быстрее, в течение двух часов, доставляется в лабораторию для исследования под микроскопом.
Так вот, Витя сначала немного растерялся, но просиял, видимо, вспомнив правильный ответ. И радостно выпалил: «Самый простой и эффективный метод диагностики энтеробиоза — тест с использованием липкой ленты!» «Правильно», — говорю. «А в чём его суть?»

Профессор сделал паузу, явно смакуя момент.

– И тут Витя, уже весь в предвкушении спасения, взмокший, но радостный, громогласно отрапортовал: «Липкая лента приклеивается к заднему проходу и ОТРЫВАЕТСЯ ВМЕСТЕ С ЯЙЦАМИ!»

Дальнейших слов профессора никто уже не слышал — аудитория взорвалась хохотом. Кто-то уткнулся лицом в парту, кто-то хватался за живот, кто-то плакал от смеха.

Замдекана, который до последнего боролся с недопустимым проявлением эмоций, мелко затрясся, не в силах совладать с собой, затем резко повернулся, выскочил в коридор и, едва прикрыв за собой дверь, согнулся пополам, сотрясаясь в беззвучных конвульсиях от хохота.

Спустя пять минут он медленно шагал по пустому коридору, ещё ощущая в груди остатки весёлого трепета. Он думал о том, что оставить след в истории медицины действительно важно.

Губы замдекана снова дрогнули в улыбке, а в глазах заискрилась тёплая смешинка: «Но не менее важно — каким именно этот след окажется».

Март, 2025

 #vitali_pazdniakou #юмор #проза #байка #миниатюры #медицинскиебайки