История

 История она какая?
Чем её правильно мерить?
Цифры, отчёт, полагаю,
Стоит и им тоже верить.

 А может история - лица?
Судьбы людей конкретных.
То, с чем пора смириться,
Правде оставшись верным.

 В истории много разных
Событий, имён, поворотов.
Важных, порой ужасных,
Неожиданных в чем-то итогов.

 В истории много историй,
Поменьше, попроще, забытых.
Но всё-таки априори
В них смыслов немало скрытых.

 Одну вот такую жизнь
Прабабушка мне рассказала.
Слов мало, минимализм,
Окно временного портала.

 И я про войну спросила,
Про далёкую ту и страшную.
Старушка глаза прикрыла,
Вспоминая детали важные.

 Жила она на Кубани,
В одной небольшой станице.
Перед её глазами
Семьи проплывали лица.

 Ей было лет девять,
В судьбоносном году сорок первом.
Яблони в садах спели
Обычным и жарким летом.

 Войну объявили к обеду,
А люди потом долго ждали.
Обстоит как на фронте дело
В сводках радио узнавали.

 Дети жили своею жизнью,
Взрослым посильно в помощь.
За неба следили высью,
И в прятки играли в роще.

 Мужчин почти не осталось,
Война поглощала их души.
А дети взрослее стали,
Их кожа грубей и суше.

 За год с небольшим привыкли
К работе и пище скудной.
Но в небе бедой завыли
Предвестники битвы трудной.

 В серой форме мелькали люди,
Напряжение сводит лица.
И на свете про всё забудешь,
Побыстрей бы от бомб укрыться.

 А потом всё на время стихло,
Немец год занимал станицу.
Было это глубоким тылом,
Оставалось лишь с этим смириться.

 У прабабушки всё ж везенье
Имелось на случай ужасный в судьбе.
Угощал иногда шоколадом, печеньем,
Офицер, проживающий в их же избе.

 Тихо жили, почти как тени,
Радость очень не частый гость.
Даже образ внезапной смерти
Привычен им стал и прост.

 Серые, детские, грустные лица
Долгожданных встречали своих.
Солдатом советским отбита станица,
И бой скоротечный затих.

 Постепенно вошло всё в русло
Мирной жизни, забот простых.
В душе только порою пусто,
В горле ком навсегда застыл.

 Позже сильно, во взрослой жизни,
За спиною укрылся страх.
Без контроля о страшном мысли
Отражаются где-то в снах.

 А прабабушка моя доктор,
Жизни спасала не раз.
Принимала порою роды,
Необъятный такой контраст.

 И детей той ужасной войны,
Немного осталось средь нас.
Невольные жертвы общей судьбы,
Прожившие страхи за всех про запас.

 Нашли в закромах своих силы
Любить, не смотря ни на что.
Их детство в июне далёком застыло,
Порой кроме боли не дав ничего.

 И по прошествии стольких лет
Они ещё напоминают
О важности былых побед,
Но о цене не забывают.

 В истории много смыслов,
И в тех небольших, попроще.
История это лица,
Принявшие эту ношу...