Прощай

1

        Он приехал в родной город. Домой.

Домой ли? Он же не живет здесь уже много лет. Его маленький городок изменился. Новые дома, даже целые микрорайоны, названия улиц... Но исторический центр почти как в его юности.

        Саша глубоко вздохнул. Точнее, вдохнул горячий, почти обжигающий, воздух. Жара. Жара стояла уже две недели. Для него, приехавшего вчера, нет. А для всех, живущих здесь людей, да. Впрочем, им не привыкать. А вот он уже давно отвык. Но… полузабытый, но такой родной, запах раскаленного асфальта с легким привкусом бензина, смешанный с запахами цветов, зелени… Такие запахи бывают только в маленьких южных городках.

        Сердце сжимается. Сумасшествие какое-то. Или просто - родина.
Сидели в доме брата, на кухне. Пили самогон. Закусывали… Ой, вы вообще знаете этот вкус настоящих, с грядки, помидор? Огурцов? Настоящей яичницы из настоящих домашних яиц, пожаренной на настоящем домашнем сале? Рассыпчатая домашняя картошечка… Грибочки с прошлого года, домашняя колбаска…
Без кондиционера было непривычно, Саша периодически вытирал испарину со лба. В открытое окно иногда залетали-жужжали мухи. Оля, жена брата, ругалась на него:
        - Ну вот когда сетку поправишь?

        Говорили обо всем и обо всех. Родственники, друзья, одноклассники… Кто, где, чем занят, кого и когда видели.
В общем, было хорошо.

        И вдруг, когда брат вышел ммм… помыть руки, Оля спросила, хитро глядя на Сашу:
        - А что про Настю не спрашиваешь?
        Саша немного потерялся от неожиданного вопроса, и чуть охрипшим голосом:
        - А как она?
        - Да хорошо, но уже не в школе работает. В детском клубе зам руководителя. И вообще – скоро бабушкой будет.
        - Да?.. Ох ты… Увидите – от меня привет и поздравления.
- А ты сам и передашь. Дать телефон?
        - …
        - Ты же любил ее? И сейчас тоже любишь? Твоя то жена как на Настю похожа…

        Тысячи мыслей в голове… Воспоминания…
        - Саш, ты меня слышишь вообще? – а в глазах хитринки с озорными огоньками.

        - Что… правда, похожа? Никогда не замечал…
        - Ну ты… - и Оля смеется. Смеется искренне, и с удовольствием, и, глядя Саше в глаза:
        - Ну вы, мужики… Что вы вообще замечаете? Может, еще не заметил, в честь кого она первого сына назвала?.. Так что? Номер дать?
        - Да, давай конечно. Позвоню. Может.
        А сам пытался не встретиться с Олей глазами, но все равно встречал ее чуть насмешливый и все понимающий взгляд. Ну вот как, откуда она, никогда же ничего ей…

        2

        - Слушаю, – такой знакомый голос с бархатными нотками, негромкий, нежный, любимый…

        - Настя… Привет, это Саша.
        - Саша? Сашенька! Ох… Как я рада! Ты где? А откуда мой номер?
        - Да Оля дала, жена брата.
        - Что же ты пропал совсем? Так ты у нас сейчас? В городе?
        - Да. Давай встретимся, поговорим, посидим где-то…
        - Ох, да конечно! Давай… Давай я после работы буду идти… А, нет, давай… А можешь прямо сейчас? Я в обед отойду на часик, знаешь, где клуб? Ну вот, и там почти напротив входа лесопарк начинается… Помнишь? Приезжай!

        Саша приехал, позвонил и ждал.
        Легкий теплый ветерок, шелест листвы, запахи… Ах, какие запахи леса. Жара здесь чувствуется совсем по-другому. Она есть, но будто рядом, неподалеку, а не прямо вокруг тебя.

        Настя. Она вышла из ворот почти сразу, как будто ждала-стояла за проходной. Издалека показалась совсем юной. Почти девичья фигура, родное, такое родное лицо. И улыбка. Ее нежная и светлая, и такая счастливая улыбка. И ее глаза. Он сразу, как в первый раз, утонул в них. Не хватало воздуха, сердце вдруг зачастило:
        - Ну здравствуй! – Саша хотел ее обнять, поцеловать, но Настя уклонилась, отмахнувшись рукой. И только сказала:
- Не надо…

        Потом, немного покраснев и глядя в сторону:
        - Не обижайся, пожалуйста…Я… я просто… я себя боюсь.
        А у него, его как ожгло, ударило током, от случайного прикосновения руки к руке. О, Боже…

        Он молчал. Стоял, молчал и смотрел. И не мог насмотреться на любимое лицо. Глаза не замечали ни появившихся морщин, ни пробивающейся местами седины волос, и то, что она чуть располнела, делало ее только мягче и женственней.

        - Что, постарела, да? – мягко и чуть смущенно улыбнулась она, глядя ему в глаза.
        - Нет, что ты… Ты такая же красивая… - и не отрываясь, смотрел на ее.
        - Да ладно… Придумываешь… - а глаза ее сияли. Светились, ее удивительным внутренним теплом и светом.

        Саша наконец-то очнулся, вышел из ступора, огляделся:
        - Куда пойдем?
        - А вот, давай в лес недалеко.

        Они зашли в лес. Песочная тропинка. Настя сразу разулась, Саша, чуть помедлив, тоже снял свои мокасины. «Поотвык», - мысленно посмеиваясь над собой, подумал. Вспомнил, как в селе на току работали. Босиком все, подростки по 14-16 лет. По-другому нельзя, там по зерну ходить. По будущему хлебу. Чтобы зерна не давились. И ноги перед этим мыли все с мылом, прямо на входе, а кто-то, он не помнил, кто – проверял. И нигде ни грязи, ни сора. Все выметено, помыто. Асфальт и бетон блестели от чистоты.

        Школьники и школьницы, в свои каникулы. Деньги зарабатывали. Понемногу, сколько же там платили? Саша не помнил. Но зато это были свои, самими заработанные. Очистка, сушка, что-то там еще, перегрузка в хранилища. Все с помощью каких-то машин. Саша поймал себя на мысли, что сейчас совсем не помнит подробностей.

        По восемь часов работали, с 9 до 13 и с 15 до 19. Хотя несовершеннолетним – нельзя. И сейчас, и тогда так было. Но, оказывается, можно.

        А в обеденный перерыв по домам. И кроме пообедать у каждого свои обязанности, что-то дома сделать. Сашка с братом обычно успевали и полчаса поспать.

        Вечером после работы ехали на велосипедах, а кому близко, пешком – на речку.

        Кто постарше и поздоровей из ребят – работали на машинах, в уборку. Надо было быстро лопатами распихать сыплющееся из трубы комбайна зерно по кузову, по углам. А потом также быстро выгрузить на току.

        Уборка зерна, это очень серьезно. И там работали с утра, как спадет роса, и до ночи, как роса снова упадет. И никто не считал часы. Надо было убрать все. Как можно быстрее. А если вдруг дождь?.. Валились с ног иногда, от усталости. Хотя там и деньги были уже другие.

        А помладше – сено в колхозе собирали. И сушили, и кое-кто постарше косил. Косами-литовками. Кто из молодых сейчас это слово знает?..
А когда собирали его в высокие стога, мальчишки на лошадях таскали копны со всего поля, а девчонки с граблями, чтобы ничего не осталось, подбирали чуть не до каждой сухой травинки.

        Саша с братом так заработал свои первые деньги. Это он помнил хорошо. 25 рублей. В 10 лет.

        А до этого просто помощь взрослым. Огород. Сад. Пасли коров, своих, не колхозных – со старшими лет с 6-7. А с 10 уже и сами. Такая жизнь в селе.
Но все равно, а может и наоборот – и из-за этого тоже, как же хорошо было…
Весело было. Здорово…

       Саша очнулся от воспоминаний.
       - Как ты?
       - А ты?..

        3

        Знакомы они были, наверное, с младшей школы. Только Настя была старше на полтора года, и в школу пошла на два года раньше.

        Он и не знал ее толком. Сначала. То есть не обращал внимания. Девочка, как девочка. Среди других. Дружба, игры, да вообще жизнь – все с пацанами. Такими же. Нет, даже не так. Брат на год старше. И он тянулся за ним, старался быть как он. Но у брата все получалось лучше. Разница в год – как это много для пяти, шести, семи лет. Что было до этого, Саша и не помнил.

        Брат был хорошим. Нет, брат был настоящим! Помогал, учил… Как хватало терпения? Особенно, когда были помладше? Ближе не было друга и человека.
Хотя и спорили часто, и даже дрались иногда, как же без этого? Ну, это совсем в детстве. И обычно из-за него, малого…

        Конечно, еще были друзья. И почему-то все старше – на год, два, три. Так сложилось. Хотя общалcя и со сверстниками много, в селе все знают всех.

        Сашка усмехнулся: да, малой, так его все называли. А он хотел быть не малой, по крайней мере не слабее других, старших. И когда что-то не получалось, или было не по его – мог и в драку. Вспыльчивый характер… И вот его то тогда быстро успокаивали, но без злости, как-то по доброму, хотя ему и это было обидно тогда.

        Как же все изменилось… То есть он изменился. Возраст? Или раньше, военное училище? Да нет. Гораздо раньше. Класса с пятого, когда стал лучше учиться, стало получаться учиться. Стало нравиться учиться. И когда полюбил читать. Незаметно он стал меняться.

        Друзья… Чего только не было… Только вспомнить, как случайно, подожгли лес, ну, пару деревьев на опушке. И каким-то чудом смогли потушить разгоравшийся пожар. А потом, как убегали и прятались в кукурузе. Пожарные машины, начальство всякое. Председатель колхоза. Но лес то потушен уже. А они лежат в кукурузе, по пояс взрослому человеку. В десяти метрах от дороги. А потом, как партизаны, ползком…

        И вдруг, брат вспомнил, что куртка осталась. Приметная. А Ваня, самый старший, старше на три года, вспомнил, что у него последнее предупреждение. А потом – на учет в милицию… Только ему, малому, было смешно. Перед глазами была картинка, как Коля бежал перед ним, и спотыкался, теряя один тапок, потом другой… Вот тогда ему, малому, чуть не дали по шее. Сколько ему тогда было? Одинадцать? Двенадцать?..

        Дома было не смешно от слова – совсем. Когда вернулись, грязные, чумазые от земли и пепла, дома уже знали все… Да, вот так, село…

        Но был еще друг. Лучший. Самый-самый. Не после брата. А как брат. Еще один. Был… Саша поморщился, в груди что-то сжало, стало тяжело дышать. Сколько лет прошло, а все равно – как больно. Время не лечит, подумал он. Просто со временем вспоминаешь реже. Дела, каждодневные заботы. Жизнь.

        4

        - Знаешь, а я тебя лет с восьми полюбила. Ну то есть, когда тебе восемь было. Мне уже тогда десять почти…
        - Уже!..
        - Ну не смейся… Правда… Ты тогда, такой был… Чуб непослушный торчал всегда. И чего тебе его не состригали… Вы ж тогда пацанами вечно что-то… И чумазые часто, загорелые, почти одинаковые все. А тогда на утреннике, в школе… Ты такой был…белая рубашка, брюки черные, наглаженные. Причесанный. Даже походка другая… А глаза…
        - Ой, да на утренниках все в белых рубашках были, - Саша закурил.
        - Ты все куришь? Бросай…
        - А… И бросал, и снова начинал…
       
        - А помнишь…
        - Помнишь…

        - А я на тебя внимание лет в 15, тогда прям влюбился. Да тебя же почти все любили?
        - Ой, глупости… Может тебе так казалось, - она снова тихонько смеется, а он слушает ее смех, любуется ею, и: «Как же я жил, как я мог жить все эти годы без нее? Без ее смеха, улыбки, голоса? А я, я вообще – жил?..»

        - Перестань…
        - Что?..
        - Перестань смотреть так… - она снова смущается, чуть краснеет, отводит взгляд, и от этого ее смущения у Саши сердце начинает биться еще сильнее.

        Время пролетело так незаметно, что, казалось – только встретились. А уже почти два часа проговорили, оказывается.

        - Пока…
        - Пока, позвоню завтра.
        - Ага…

        5

        Он взял вина, зашел к другу. Они знали друг друга сто лет. Саша, друг, и жена друга. Друг давно не пил. Не курил. Его жена поддержала Сашу, выпив за вечер совсем немного, может бокал. А Саша говорил. Не замечая, сам себе наливал вино, непрерывно курил, и говорил-говорил…

        - Понимаешь, я только сейчас понял, что любил Ее все эти годы. Сейчас… Что ничего не ушло. Вообще.
        - Почему же, тогда, раньше?..
        - А тогда я не мог. После гибели Мишки. Как? Ну как я мог?!.. Мне тогда казалось – это его предать!.. Прошло бы побольше времени…
        - А она?..
        - А она ждала полтора года. Как оказалось. А я непонятно где. Ни писем, ничего. Там, правда, была еще история…
        - Какая?

        - А… Случайно, приехал летом на несколько дней, на свадьбу друга детства. Одноклассника брата. И… с одноклассницей брата… В общем, она интересная девчонка была. Красивая. И – такая судьба… Забеременела сразу после школы, а парень, не из нашего села, бросил. И, одна, с ребенком. В город уехала. От стыда, от разговоров сельских. Как ей тяжело было, в общаге, одной. Работа, ребенок…

        В общем, как-то так вышло. И даже думал, была мысль – а может жениться?.. Удочерить…

        Спрашивал про Настю – а она и не бывала почти в селе. Работа и жизнь в городе. Телефонов не было. Где живет, толком и не знал никто. Да я сильно и не расспрашивал. Боялся чего-то. У нас же, в селе, если и не было ничего – додумают. А я не знал, хочет меня видеть, нет… Боялся – испорчу еще ей репутацию… Дурак…

        Я же всегда считал ее Мишкиной. А тут полгода не прошло, как его похоронили… Да, понимал, как хорошо она ко мне относится. Но, думал, это она больше как сестра. Любит…

        И… В общем, был у них разговор, оказывается. После моего отъезда. И Настя от нее, от той девчонки, услышала – Саша, не для тебя.

        Да я ее не виню, нет, девушку эту… Сам виноват. Так сложилось. Потом долго без отпуска, командировки… Ну вы же помните, что тогда творилось…
И как гром среди ясного неба: Настя замуж вышла…

        6

        … начало июля. Жара. Саша, радостный, в предвкушении, в ожидании… Они с братом на вокзале. Скоро подойдет автобус, и он поедет в родное село. Он – закончил училище. Он – офицер!

        Брат остается, просто провожает. Он сейчас живет и работает в городе. Заочно учится. Брат как-то нервно курит, потом:
        - Лучше ты это сейчас услышишь. И от меня. Мишки больше нет…

        И торопливо, немного путанно, рассказывает, что случилось. Как он погиб. Саша слушает. А внутри пустота. Пусто. Ни нервов, ни переживаний. Ничего. «Как же так? Это же мой лучший друг, почему я ничего не чувствую?..»

        Брат сильно нервничает, рассказывая. Переживает. Хотя он – все уже пережил. Еще в марте. А сейчас переживает за него, за младшего брата. И все время посматривает на него.

        - Что же мне не написали, не рассказали ничего?
        - Мама просила всех, очень. Боялась – ты бросишь все. Учебу, училище… И приедешь. Не ругай ее. Очень волновалась.

        «А ведь мог, мог все бросить…»
        Кивнул. А внутри – так же пусто. И вдруг…
        - Подожди…

        И Саша, оставив вещи, ушел за маленькое здание вокзала. И… Он выл, рыдал. Бил кулаками в стену. Как не повредил, не сломал руки?..

        Когда истерика прошла, вытер ладонями мокрое лицо. Руки дрожали. Саднило сбитые до крови костяшки пальцев. С трудом, не с первого раза, зажег зажигалку и подкурил сигарету.

        Вернулся к брату уже почти спокойным. Автобус подошел. Молча обнял брата. Брат также молча, крепко сжал в своих объятьях. «Пока…»
Что-то изменилось. Саша не понимал, но чувствовал. Никогда уже не будет - как было. Никогда.

        Настя оказалась в селе. На выходные приехала. Вечером, сидели на лавочке у Настиного дома.

        - Знаешь, когда, в ту ночь… Я, мне не спалось. И, я засыпаю – мне как будто кто-то шепчет: «Не спи, не спи…» - и просыпаюсь, не уснув. А заснула, под утро, ну может на полчаса… Как раз, в то время, когда Миша… когда его…
        Просыпаюсь, и мне снова как кто-то в ухо, укоризненно так: «Ну вот, проспала…»

        7

        - Привет!
        - Привет, как ты?

        Разговоры-разговоры… Телефон. Восьмое чудо света. Они говорили по несколько раз в день. Часами. Сначала звонил он. Потом договорились, что звонить будет она. Когда ей удобно. Потому что в семье что-то стали подозревать.

        - Помнишь?..
        - А ты помнишь?..

        - Ты в своем училище, приехал раз в полгода… И, когда ты приезжал, мы всегда втроем, ходили. Знаешь… Мишка как иногда… Ревновал даже. – Смеется:
        - Говорил, морду бы набить Сашке… Но как, не могу, друг же, если бы любой другой…  Но это же Сашка…
        - А я же и не претендовал ни на что…
        - Все равно. Он же чувствовал, что я тебя больше люблю. Но я знала, нельзя. Дружбу вашу разрушу, и ты все равно не предашь его. Не будешь со мной… Поэтому и молчала. А знаешь, как мне мама сказала как-то? Ходишь с двумя – ни одного не будет… Так и вышло…
        - Мама?.. А она знала?
        - Глупый… Да все село про нас знало…

        8

        Разговоры-разговоры…

        …после Настиной свадьбы прошло уже три года. И малыш рос, крепенький, сильный. Первенец. Саша. Александр…

        Как-то в очередном отпуске, Саша с братом были на речке. Выпивали с друзьями, купались, лето, воскресный день. И вдруг – она, Настя. С ребенком. Лет двух. По бережку. Мальчишка бойко убегает от мамы, смешно переступая своими ножками. В одних трусиках. И мама за ним, такая какая-то домашняя… теплая…  простоволосая, в каком-то простеньком летнем платьице… Настя…
        - Саша! Саша, вернись!
        Он засмотрелся, не мог оторвать глаз, а брат ударил легонько кулаком в плечо:
        - Что? Сердце екнуло? Когда Саша – услышал…
Сашка тут же отвернулся, и одеваясь, сказал, глядя в сторону, хмуро:
        - Все, я домой…
        Брат внимательно посмотрел на него, и… промолчал.

        Как они встретились в городе, кто или что их свело, Саша не помнил. Случай? Судьба?
        Вечер. У Насти в их комнатке, в рабочем общежитии, никого не было. Муж с ребенком – у его матери, отпуск. Внука повез к бабушке.
        Провела мимо вахтерши как-то. И… у них была ночь. Одна ночь. За всю жизнь. И – на всю жизнь. Она сказала тогда:

        - Ох… Как оказывается, может быть, когда любишь… Лежала на кровати обнаженная, ничуть этого не стесняясь. А глаза – светились в предрассветном сумраке. Счастьем.

        А он… Как он был счастлив… Он был пьян от счастья! Когда на рассвете ушел, внутри все пело. Спать не хотелось совсем. Шел-бежал, час до дома – как один миг. Кажется, раскинешь руки – и полетишь...

        Как, почему они больше не увиделись? Он говорил тогда – разводись! А она
        – Не могу… Ну как? Сын папу так любит. Папа, папа… И муж тоже, сына… и меня… Это же предать их! Хотя… я и так… Как в глаза смотреть…

        9

        - Знаешь, я же тогда, после нашего… все мужу рассказала. Не могла по-другому. А он – ни упрека, ничего. Просто принял это. И простил. Хотя я не просила. И любит. Любил, и любит, хотя знает, что я – нет. Что тебя – люблю. И никогда не говорила ему – люблю. Ни разу в жизни не сказала. Хотя он просил, много раз. Говорил – ну соври. А я – не могу. Язык не поворачивается.

        - Если бы сейчас, я бы никому тебя не отдала… Глупости всякие… Предрассудки… Девушка, сама не может первая… Забрала бы себе, и никому бы!..

        10

        - Насть… А если бы все вернуть… Если бы время назад можно было? Представь, что это возможно?
        - Я всегда знала, что ты волшебник… - Настя смеется. А потом вдруг, серьезно:
        - Но… Нет. Нельзя. Как? У тебя сын взрослый почти. У меня трое. Это же их убить, получается? Они же не родятся тогда… Детки наши… Нет. Нельзя… Поэтому – как есть.
        - Да. Ты права, даже в голову не пришло…

        - А ко мне уже старший мой подходил. Поговорить. Все заметили, говорит, мама другая стала. Даже младший. Сказал утвердительно – этот твой приехал? Мама, не надо, пожалуйста… Ох… Так что и созваниваться надо прекращать…

        - Знаю… Моя тоже почувствовала что-то. Вопросы странные. По телефону. Никогда не было за все время подобного. За 16 лет. Доверяла всегда.

        - Так что теперь? Увидимся еще через двадцать лет?..
Смех. С горечью.

        - А, может, раньше? Через десять?..

        11

        - Знаешь… А ты скажи. Ну соберись, и скажи. Своему. Что любишь… Да, ложь. Но… Он заслужил. Правда. Я думаю, так правильно будет.
        - Я… я попробую.

        12

        - А еще, есть такая теория. О множественности миров. О параллельных вселенных. Которые где-то рядом, но никак не дотянуться. И где тоже такой же мир. Миры. И мы. И, может, в каком-то Миша жив. И вы вместе. И у вас пятеро детей.

        Она смеется. Ах, как же Сашке нравится слушать ее смех…
 
        - А в каком-то мы – вместе…
        - Тогда пусть не будет миров, кроме этого, в которых мы расстались. Пусть они-мы будут счастливы. И будут вместе, и любят до конца жизни. Хорошо?
Настя говорит это так серьезно, с такой надеждой, как будто это зависит от него.
        И он кивает, хотя она и не видит, и говорит:
        - Да, так и есть. Или было. Или будет…

        13

        - А еще, знаешь… Сначала просто не мог уснуть вчера, думал о тебе, о нас… Представлял, как могло быть… А потом… Даже не знаю, как объяснить… Я как будто прожил с тобою жизнь. Наша свадьба, я уехал на службу, как ты приехала ко мне, как начинали жить в маленькой комнатке, что-то покупали и радовались каждой мелочи, потом квартира… Как я каждый раз вез тебе с аэродрома полевые цветы летом… Каждое утро начиналось твоей улыбкой… Дети… Счастье… Такое спокойное и простое семейное счастье…

        Она снова смеется. Ее голос… Нет, это невозможно просто…
        - Милый… Да… Так и было… Или будет…

        14

        Поезд. Прощание с городом. И с родственниками.

        Они, Саша и Настя, так и не встретились больше. Только телефон, только разговоры, по телефону. Почему? Они оба понимали, чувствовали – нельзя. Потому что, в следующий раз их – ничто и никто не остановит.

        - Ты во сколько? Какой вагон?
        - Придешь?
        - Нет. То есть, может издалека…
        - Ну… Хоть так…

        И он нервно курил на перроне, все вертел головой, высматривая знакомую до боли фигуру…

        Брат:

        - Да что ты все высматриваешь?
        - Ничего… - но, казалось ему, или на самом деле так было, чувствовал ее взгляд.

        И уже в поезде, стоя и куря в тамбуре, он сказал в равнодушный холодный телефон, то, что хотел, давно, еще тогда, раньше, но ни разу ей не сказал:
        - Настя! Я… я люблю тебя! Слышишь?!.. Я люблю тебя!..

        И услышал ее нежный мягкий смех в трубку. Ни у кого не было такого. Голоса, тембра… У него от нежности, от непередаваемой нежности к ней, сжалось сердце. И услышал в ответ:

        - А я все ждала, когда же ты наконец это скажешь… я знаю, и всегда знала… и я… я тоже, я люблю тебя, и всегда буду любить, всегда!


        PS. Вот и еще одна непридуманная история. История еще одной любви. И для меня очень важно, что именно непридуманная. И что написано еще что-то. Настоящее.

        Странно, почему мне люди не первый раз рассказывают такое? Истории любви… Может, потому, что чувствуют: мне это интересно? И нужно?.. Или это нужнее им? Рассказать, поделиться…

        Спасибо! Спасибо Вам! И – любви! Всем! Обязательно! Пусть и такой! Разве кто-то скажет, что у них она, эта любовь – не счастливая?.. А уж что настоящая…
        Это точно.

        Спасибо.
        Ваша Маша