Ожидание чуда, день восемнадцатый

Трудно сравнить мое состояние в первые дни новой студенческой жизни с чем-либо. Может, с  больным, наконец излечившимся от тяжелой болезни, или рождением двойни - непременно, мальчика и девочки, или началом кругосветного плавания? Я больше ощущал себя стрекозой, разодравшей свой тесный кокон и теперь летающей, кувыркающейся в полете, натыкающейся на ароматные цветки. Восторженность совмещалась с удивлением. Они побуждали к чувственной жизни, полной приключений.

Теперь в моем министерском портфеле лежали геологические учебники о рождении и развитии нашей Земли. Я скоро узнаю, кто подарил ей столько золота, алмазов, малахита и лазурита. Видать, крепко любил ее неизвестный дух. Одно название предметов приводило в трепет: введение в специальность, минералогия, кристаллография, историческая геология, палеонтология... Жаль, в это прекрасное блюдо добавили высшую математику, начертательную геометрию, историю КПСС. У меня уже мозги отвернулись от абстрактных предметов, я совершенно ничего не понимал. Зато с какой любовью прорисовывал, трилобитов, аммонитов и прочих древних зверюшек, заучивал формулы и свойства минералов. Преподаватели практически все пришли после большого стажа полевых работ, сохранив веселое настроение и юмор, это передавалось и нам.

Второе открытие: вместо физкультуры можно посещать спортивные секции. Их было столько, что казалось, они скоро вытеснят все основные специальности: горный и водный туризм, спелеология, альпинизм. Легкая атлетика тоже была, но я довел свою ногу до такого состояния, что месяц назад не мог ходить три дня. Да уже она не привлекала так, как раньше. Я выбрал горный туризм. Бегаем по гранитным парапетам Невы ( как только никто не свалился в воду!), лазаем по бастионам Петропавловки и просто старым кирпичным стенам,  висим на пальцах на чугунных чашах, в зале вяжем альпинистские узлы, изучаем теорию, бывает, и поиграем в баскетбол. Мои бывшие пробежки безусловно пригодились, с выносливостью проблем не было. По выходным выезжали на скалы: палатки, часто на снегу, костры, гитара и... жуткий ужас при спуске дюльфером (спиной вниз) на веревке. Я падал вниз, прощаясь с жизнью и совсем забывая, что меня держит узел "прусик". Вверх я карабкался лихо, даже попадал в призеры.

После туристских песен мне открылся душевный мир бардов. Я не пропускал ни одного концерта. Дольский, Кукин, Клячкин - это самые популярные. Они уносили меня в неведомые дали, где можно летать, совсем не замечая обыденную жизнь. Я сменил свой бывший репертуар, завел тетрадочку с туристскими и геологическими песнями. Жаль только, что хорошо петь не умел, но в большой компании это было необязательно. Даже в электричках мы устраивали такие концерты, что подвывали собаки и оставались только любопытные слушатели.

Но самое главное было не это. Почему так разительно отличались окружающие меня люди от бывших одноклассников? Почему в школе я никому серьезно не был нужен, а здесь со мной разговаривают буквально все?  Какое же это счастье - быть нужным! Я сразу подружился с несколькими ребятами. Мы просто притянулись неведомой силой. После занятий осваивали Васильевский остров, он стал более родным, чем район школы: кафешки, чебуречная, кинотеатры, да и просто подышать невским воздухом было приятно. Я часто заходил в общежитие. Шкиперка была овеяна какой-то романтической туманностью. Уже в коридорах часто сидели барды ( действительно с бородами!) и отреченно пели песни. Я удивился, что некоторые ребята феноменально талантливы, причем приехали они из глубинки. Они в уме совершали такое, что можно было объяснить только мистикой. По всем предметам получали исключительно пятерки, причем, не затрачивая никаких усилий.

А девушки... Они по-очереди подсаживались на лекциях, мешая мне слушать, и пытались завести со мной тесное знакомство. То руку невзначай на мое бедро положат, то в ухо губками залезут. Я относился к ним, как к друзьям, но оказывалось, что им этого мало. Потом я видел их уже с другими парнями, где они были более удачливы. Я не сразу понял их стремление во что бы то ни стало выйти замуж, а все ждал настоящей любви, когда уже действительно не можешь жить без любимой. Но Галя вовсе не собиралась уступать свое место другим, делая меня не в меру платоническим влюбленным. Влюбиться я могу только неожиданно, а будет ли такой случай, я не заморачиваюсь. Вокруг столько бурной жизни, что о девушках я перестал думать.

Теперь у меня появились свои законные сорок рублей. Надо было купить штормовку, рюкзак, полевую сумку, геологический молоток, да и ледоруб не помешает. Накопить деньги на дальние походы - мы уже готовились к горнолыжному по Карпатам.
Кажется, чудо родилось, или я ошибаюсь?