Канха и его друзья. 3 глава

Глава 3

Утром следующего дня отец с другими пастухами поехали в Матхуру на ярмарку, а ребята отправились пасти коров в лес.

Они встретились с друзьями на большой поляне, где так любили играть в догонялки, жмурки и прятки. Баларама с Канхой привели множество своих коров, Шридама — такое же многочисленное стадо царя Вришабхану, отца Радхики, им всегда помогали Арджуна, Судама и Субала — с десяток своих коров, остальные мальчики — по пять-шесть коров. Здесь они заполоняли весь лес, и только такие ловкие пастушки могли собрать их и в конце дня отвести домой. Ребята всегда находили дела себе поинтереснее, чем наблюдать за коровами, и вспоминали о работе, только когда надо было вести стадо домой или к холму Говардхану. Вот и сейчас они, обнявшись, стали обмениваться новостями и подшучивать друг над другом. Шридама первым увидел, что созрели сливы, и вся ватага мальчишек бросилась на дерево. Сладкий сливовый нектар стекал у них по локтям и подбородкам, пачкая одежду, но никого это не волновало — так вкусно было. Вскоре все налопались и стали кидаться плодами. Кончилось всё тем, что, набрав полные пригоршни слив, мальчишки попрыгали на землю и давай сражаться. Игривые телята прибежали на шум и давай всех бодать. Хохот и гомон стояли невообразимые. Стайка маленьких обезьян захватила соседние деревья и тоже кидалась в мальчишек сливами.

— Айда в воду! — весело прокричал на бегу Канха и, добежав до Ямуны, скинул сандалии и прыгнул с берега. Ребята за ним. Вся кутерьма с телятами закончилась, обезьяны ещё немного пошумели и ушли. Мальчики, поплавав немного, вернулись на берег. Мокрые дхоти прилипли, с волос стекали струи. Но где-то в животе всё ещё было очень смешно. Солнце сушило их одежду, пока они лежали на берегу, а Канха играл на своей чарующей флейте.
— А что там с пещерой? — вдруг спросил Арджуна, его белая кожа чуть порозовела на солнце, а серебристая одежда сверкала и пускала солнечные зайчики на всех вокруг. Канха сел и зажмурил глаза:
— Дружище, зачем тебе украшения? Ты сам сверкаешь, как брильянт! — пошутил он, жмурясь от бликов солнца, отражающихся от одежд Арджуны.
— Отец сказал, что пещеру не смогли открыть, как ни старались, она запечатана напрочь, — рассказал Баларама.
— Но ведь Канха нашёл путь через вверх и спас Нанду Махараджа? — не унимался Арджуна.
— Да, там остался спуск в пещеру, но он очень опасный, и мне кажется, не стоит так рисковать, — добавил Баларама. Он всегда хотел сделать всё правильно и свои действия сверял с поступками отца. Канха тем временем чуть заметно подмигнул Арджуне, и тот понял, что для них с Канхой эта тема ещё не закрыта. Ребята ещё какое-то время сидели на берегу, шутя и кидая камешки в воду, как вдруг услышали позади приближающихся девочек. Они поняли это по звучанию бубенчиков на их ножных браслетах. Девочки подошли, и ребята поднялись и поприветствовали их.

— Сливы поспели!
— Где? — обрадовалась Вишакха, самая деловая из девочек.
— Да вот прямо на вами! — засмеялся Канха. Девочки подняли головы и стали всматриваться в зелёные ветви над головами, как откуда ни возьмись появилась мартышка и, помня недавнюю игру, оторвала тёмно-синюю сливу и, запустив, попала прямо по темечку Вишакхи. Мальчишки покатились со смеху. Девочки тоже не удержались, даже Вишакха не устояла.
— Хотите слив? — спросил Канха, и в его вопросе был какой-то хитрый огонёк.
— Да, — ответили подруги. Радха стояла в окружении Вишакхи, Чампакалаты, Читы и Лалиты. Они вели себя как принцессы и показывали, что не станут лазить по деревьям и рвать свои красивые платья. Остальные уже начали карабкаться по ветвям, которые довольно низко крепились к стволам и так и манили залезть полакомиться. Ещё они согласились, потому что сама авантюра была интереснее слив.
— Хм… — Канха задумался и, опустив глаза, улыбнулся: что бы придумать… — А догоните нас, тогда получите сливы! — сказал уже на бегу, и мальчики тут же сорвались с мест, все, кроме Баларамы, он не хотел играть и остался, понимая, что все снова здесь соберутся.

Мальчики бросились врассыпную, девочки, приподняв юбки, чтобы не запутаться, — за ними. Канха бежал от Радхики, а она, казалось, вот-вот его поймает. Он петлял между деревьями, хохоча и цепляясь за колючие кусты. Радха вошла в азарт, щёки её раскраснелись, ей всё казалось, вот-вот она его поймает. Но ловкий друг всё умудрялся в последний момент выкрутиться и, ловко извернувшись, отскочить в сторону. Несколько раз он перепрыгнул через спины коров, что очень увеличило расстояние между ним и девочкой. Потом он вдруг услышал, как она вскрикнула, и остановился. Коровы закрывали её от него, и он, пробравшись между ними, увидел её сидящую на траве с поникшей головой. Канха тут же поспешил к подруге.

— Радха, что случилось? — начал было он, но она первая протянула ему нить с несколькими жемчужинками — всё, что осталось от ожерелья.
— Я зацепилась им за ветки… — голос Радхики дрожал. — Это папа подарил. Оно мне очень дорого с детства.
Канха смотрел на Радху, сидящую в облаке голубого платья с маленькими жёлтыми цветочками на подоле, с тонкой золотой каймой у плеч и крошечными жемчужинками-серёжками. Её косички, казалось, тоже загрустили, потому что синие цветы в них начали облетать. Канха взял её ладони в свои и заглянул в глаза, одна слезинка дрожала на её ресницах, пытаясь оторваться, чтобы упасть к его ногам. Канха мигом обыскал всё вокруг и нашёл ещё несколько бусин, но всё же на ожерелье не хватало.
— Не переживай, я что-нибудь придумаю. Пойдём на поляну, я нарву тебе слив, а потом починю твои бусы.
— Пойдём. — Радха успокоилась, потому что ей просто хорошо было рядом с ним. Она даже чувствовала себя счастливой, но не хотела это показывать, боясь спугнуть своё ощущение. Коровы разбрелись в разные стороны и больше не мешали им идти. Канха держал её руку в своей и тоже был безмерно счастлив этому прикосновению. Всегда, когда он касался Радхи, он чувствовал себя самым удачливым, и всё волшебство мира передавалось через это прикосновение. По спине бежали мурашки, и ему казалось, что он вот-вот полетит.

На поляне был лишь Баларама, который очень обрадовался тому, что все начали возвращаться. Сидеть одному не так весело.
— Канха, что-то быстро царевна поймала тебя. Наверное, ты и сам был не против быть пойманным ею? — смеялся он, переводя взгляд со счастливого лица брата на смущённое Радхики. Она только сейчас опомнилась и забрала свою руку. Канха обратился к ней, вглядываясь в выражение её глаз, в которых промелькнули искорки счастья:
— Радха, дай мне нить от бус. Скоро я подарю тебе новые.
Она вложила ему в ладонь нить с несколькими жемчужинками и огляделась: мальчики возвращались, всех поймали.
— Давайте, давайте, полезайте за сливами! — командовала Вишакха, держа в руках длинный прут.

Друзья хохоча подбежали к Канхе:
— Что делать будем?
— Ну нас же поймали? Значит, айда за сливами! — и он первым вскарабкался на большую сливу и стал рвать плоды, складывая их в свой шарф, который он свернул кульком и повесил на шею. Все ребята последовали за ним, даже Баларама, которому уже наскучило быть правильным.
Вскоре они принесли свою добычу и раздали девочкам. Сливы были тёмно-синие и бело-розовые, очень сочные, просто нектарные!
— Брат, мне надо уйти, сделать одно дело, я вернусь и всё потом расскажу, хорошо? — Канха сказал это и быстро, пока старший брат не возразил, побежал в сторону дома.

Лес кончился, он пробежал по сельской дороге до красивой выложенной плиткой дороги, ведущей мимо домов, утопающих в зелени плодовых деревьев, до самого большого и прекрасного дома-дворца — дома, где он жил. Взбежал по ступенькам, проскочил по коридору на кухню и нашёл там маму Яшоду с мамой Баларамы, Рохини. Они готовили варенье из абрикосов, и сладкий изысканный аромат сводил с ума чёрных пчёл, залетающих несмотря на занавеси и сетки. Услышав его приближение, мамы повернулись с большими деревянными ложками, с которых капало дымящееся варенье.

— Мама! — закричал Канха, обнял её, и она чуть не пролила всё на него. Они отошли от огня, и она спросила:
— Сыночек, что случилось? — глаза её были очень встревожены, и Канха решил пошутить, чтобы она вновь была самой счастливой мамой на свете:
— Варенье так пахнет, что я прилетел на его аромат, как пчела!

Мамы рассмеялись:
— Ага, что даже чуть не врезался в него!
— Вот прилип бы своими крылышками, что бы мы тогда делали? — добавила Рохини и протянула ему попробовать свою большую ложку.
Медовый абрикос наполнил рот неповторимым вкусом лета и детства! Мама Яшода поднесла ему кувшин с водой, и он умылся над тазиком у окна. Рохини вытерла его полотенцем и вернулась к чанам с вареньем, чтобы снять пенку.
— Мама, — обратился мальчик к Яшоде, которая присела рядом с ним на скамью у окна, убирая у него со лба мокрые кудряшки, — ты можешь мне помочь?
Канха улыбался ей, излучая нежную любовь и привязанность.

— Дорогой, конечно, помогу, если смогу. Что тебе надо?
— Мама, у тебя есть ненужные жемчужины? То есть такие, что тебе вообще не нужны?
— А, понятно, — мама улыбалась, ей стало ясно, что дело связано с Радхикой и, конечно, для её сына, несущегося сюда через весь лес, это самое важное!
— Кришенка, конечно, есть, но они маленькие, слишком крохотные, вот подрастить бы их, да это невозможно. Она встала, чтобы принести, а потом решила переспросить:
— Пойдут крошечные?
Канха немного подумал, и вдруг его озарило:
— Да, давай, конечно! Я знаю, что с ними делать!
Мама удалилась в свою спальню, а мальчик подошёл к маме Рохини и открыл рот.
Та засмеялась и положила немного остывшую абрикосовую пенку ему на язык.
— И ещё!
И ещё положила и кормила его, пока Яшода не вернулась.
— Вот, держи! Они мне точно не пригодятся.

Мама протянула ему небольшой пурпурный бархатный мешочек. Канха запустил туда руку и вытащил маленькую жемчужинку, размером с голову муравья. Потом положил её обратно, просиял, обнял и чмокнул маму в щёку. Потом подошёл к Рохини и тоже поцеловал в щёку и бросился из кухни, выкрикнув на ходу:
— Спасибо, матушки!
Выскочив из дома, он побежал через сад в сарай, где были лопаты и кирки, взял небольшую лопату и, наспех закинув её на плечо, бросился на поля, где выращивали овощи, побежал между грядок в самый конец поля, туда, где было небольшое затишье от кабачков и моркови, там, на тёмной земле, он стал копать новые грядки. Он сделал несколько небольших полос, где-то по четыре метра на четыре, и, отложив лопату, открыл заветный мешочек. На ладонь высыпались сто восемь крошечных жемчужинок.

— Подрастите! — приказал он и стал сажать, закапывая с любовью и надеждой в плодородную почву Враджа. Когда это дело было сделано, он вернул лопату в сарай и уставший пошёл к реке, по пути прихватив большой кувшин для воды. Ребята купались, разбрызгивая капельки света в разные стороны. Канха зашёл в воду и, поплавав немного, зачерпнул в большой кувшин воды и вышел на берег, чтобы идти поливать жемчуг.

— Канха, что происходит? Ты обещал рассказать, — просил брат, сидевший в тени под сливой, откинувшись на её ствол. Девочки ушли, ребята купались, и только коровы могли слышать их разговор.

— Я выращиваю жемчуг, — поделился Канха и рассказал Балараме всю историю с момента, как Радхика нечаянно порвала ожерелье, подарок её отца, и кончая предположением, что, наверное, надо бы полить. Баларама расхохотался:
— Дружище, ты разве не знаешь, как растёт жемчуг? — и, видя, как брат растерялся, стал ещё больше смеяться, потом, немного придя в чувство, сообщил:
— Он растёт в ракушках в море, и его выращивают устрицы, такие улитки. Возможно, виновата морская вода и слизь улитки, а может, то, что раковины трутся о песок, в общем, секрет не понятен, но факт остаётся фактом — в море, в ракушках. На грядках он точно никах не вырастет, — Баларама сидел на траве как барин, откинувшись на ноги Шридамы, и рассуждал с видом мудреца.

Канха тоже начал смеяться, он всё это знал, просто подшутил немного над Баларамой, притворившись не знающим:
— Я выращу, увидишь. Вот только что, пока ты говорил про устриц, мне пришла в голову такая мысль: они любят свои жемчужинки и облизывают их, оттого жемчужинки растут, я тоже буду с любовью поливать их, и они вырастут. Молоком! Ведь молоко — это чистая энергия любви от мамы коровы её телёнку. Должно получиться чудо, увидишь, брат! Я помогу Радхе вернуть ожерелье!
После этого он вылил воду из кувшина и пошёл к коровам. Рядом паслась Малинка с Чандрикой, и Канха, погладив мордочку Малинки, спросил:
— Малинка, дашь мне немного молочка? — корова на это мотнула головой, и Канха, опустившись на колени, подставил кувшин под тяжёлое, полное молока вымя кормилицы. Стал доить корову, говоря с ней о своих жемчужинках и о том, как важно для Радхики это ожерелье.

— У тебя хорошо получается, братишка, жаль только, что ты напрасно всё выльешь в землю! — сокрушался Баларама, глядя на всё издали. Вскоре Канха закончил и, погладив Малинку, побежал к жемчужинкам. Молоко хорошо впиталось в серо-коричневую пушистую землю. И Канха, обозначив место палочками, вернулся к ребятам.

— А не подкрепиться ли нам? — весело спросил он их, и все вместе пошли разворачивать свои узелки с провиантом, что дали им мамы сегодня с собой.