Чистоплюй

                Своё – оно и есть своё.
«Дерьмовая» история.

  Мой приятель, Вадик, был самым что ни на есть брезгливым чистоплюем. Сколько я его помню, он с самого детства относился брезгливо почти ко всему, что его окружало. Его мама, которая привила ему это качество, постоянно заставляла его мыть руки. Пришёл с улицы – мой руки, открыл дверь в подъезд – мой руки, дотронулся до подъездных перил, достал газету из почтового ящика, расшнуровал ботинки – мой руки. Когда Вадик приходил с улицы, его заставляли переодеваться в домашнюю одежду, чтобы он, не дай Бог, не сел в уличных штанах на домашний диван. По этой же причине никогда никого из пацанов Вадик не мог позвать к себе в гости домой.
  Учителя в школе часто ставили его в пример, потому что он всегда был опрятный и с чистыми руками. Он даже в школьной столовке с нами не питался, потому что родители ему давали с собой бутерброды и бутылочку чистой, кипячёной воды. Когда мы, пацаны, бегали на перемене, гоняли после уроков в футбол, он стоял в стороне и наблюдал за нами, держа руки в карманах. Иногда нам хотелось его побить за чистоплюйство, но он был хороший товарищ, который мог вовремя подсказать, дать списать домашку, рассказать что-то интересное и никогда не зазнавался, хотя был начитан больше многих сверстников.
  В старших классах, когда парни при встрече стали подавать друг другу руки, Вадик старался избегать этого ритуала и при встрече первым говорил: «Здорово, ребята, вас так много, что со всеми не перездороваешься.»
  Со временем мы, его кореша, зная его «брезгливую привычку», перестали обращать на это внимание.
  После окончания школы мы, одноклассники, разбрелись по разным учебным заведениям, разъехались по городам, кого-то призвали в армию.
 Прошло семь или восемь лет и в нашей школе случился юбилей, на который пригласили бывших выпускников.  Когда я увидел Вадика, то был приятно удивлён тем, что он, здороваясь со всеми, протягивал руку, а девчонок даже целовал в щёки. Мы сидели за партами, которые сдвинули так, что можно было общаться, выпивали, закусывали и вспоминали былые годы учёбы. Интересно было смотреть на прежних одноклассников, кто-то хвастался своими достижениями, кто-то скромно помалкивал, а кто-то очень был рад встрече и радовался за других. Когда Вадик подсел ко мне, мы разговорились, и я узнал, что Вадик стал биологом, защитил диссертацию, чему я не удивился, и, оказывается, даже женился и у него четыре месяца назад родился сынуля Кирилл.
- Молодец, - сказал я, - пока я служил в армии, ты время зря не терял, в науку ударился. А я иногда задумывался о том, как бы ты в армии себя повёл. Ты же чистоплюй. Не в обиду тебе, конечно, сказано, ну как есть.
- Да ладно, Женя, мы же вместе выросли, вместе школу закончили, чего-то добились.  Давай выпьем за нас.
  Часа через три мы стали закругляться и собираться по домам. Вадик, видать, так был рад встрече, что немного перебрал. Так как нам было почти по пути, я решил проводить товарища. Ноябрьский морозец немного отрезвил моего приятеля и, подходя к своему дому, Вадик категорично заявил, что должен меня познакомить со своей женой Викой и показать сына Кирюху.
  Вика встретила нас как-то настороженно и выглядела немного виноватой.
- Что за дела? – спросил по-хозяйски Вадик.
  Оказывается, маленький Кирюха «обделался» и плачем и криками выражал недовольство, а мама Вика, из-за брезгливости и якобы аллергии на запах человеческих испражнений, не могла помочь собственному ребёнку. Она передала ребёнка Вадику и убежала в другую комнату.
- Вот, Женя, сынуля мой, Кирюха, - и Вадик поцеловал малыша.  - Сейчас мы тебя помоем, переоденем в чистое, а мама покормит.
  Вадик положил малыша на стол и распеленал. Кирюха, почувствовав заботу, притих и в упор смотрел на отца. Мальчик был крупный, упитанный и «навалил» как надо. По всей комнате распространился неприятный «аромат».
  Вадик посмотрел на меня и, хитро улыбнувшись, проговорил:
- Чистоплюй, говоришь? Был чистоплюем, пока на такой же не женился. Чуть не развелись. Вот Кирюшка родился, и мы расставили приоритеты, так сказать, поделили обязанности. Пришлось через себя переступить, - и после этих слов Вадик, взял в ладонь Кирюхины какахи и выдавил их через пальцы.
- Своё - оно и есть своё. Пока не понюхаешь, не почувствуешь в руках, не почувствуешь себя отцом.
  После этого Вадик унёс сына в ванную комнату, помыл, переодел и отнёс Виктории на кормёжку. Через полчаса, чистый и сытый Кирюха спал, а мы втроём сидели на кухне и немного выпивали. Я смотрел на Вадика и Викторию и думал: «Пусть у них всё будет хорошо!»