Собачья жизнь 27. Прииск Собачий

  Как я уже писал ранее, иногда на тропе моего жизненного пути мне встречались люди с удивительной судьбой, которые большую часть своей жизни прожили в стороне от цивилизации, потому что были преданы своей профессии и, не смотря на все перенесённые лишения и тяготы, верили в то, что их труд будет по достоинству оценён потомками.
  Один из таких людей – мой давнишний приятель Олег Николаевич Т., - профессиональный геологоразведчик с сорокалетним стажем поисковых работ, который всю свою жизнь искал полезные ископаемые на просторах нашего далёкого севера. В послевоенные пятидесятые годы Советскому Союзу требовалось много драгоценных металлов, особенно платины и золота, для восстановления и развития народного хозяйства, поэтому в стране снаряжались геологические экспедиции, которые малыми партиями, по пять, шесть человек забрасывали в отдалённые, неизведанные северные районы нашей огромной страны с целью разведки и поисков месторождений полезных ископаемых, особенно драгоценных металлов.
  За сорок лет походов по горам, тайге, болотам, чего только не случалось, каких только разных приключений не происходило и, конечно, Олег Николаевич рад был вспомнить и рассказать благодарному слушателю, коем являлся я, о некоторых удивительных историях. Одна из этих историй стала основой этого рассказа от первого лица.

  «В начале апреля, как и положено у геологов, начался полевой сезон. В посёлок, где располагалась наша организация, нас доставили на «кукурузнике» Ан-2, а уже из посёлка вертолётом нас, геологоразведчиков, вместе с нашим скарбом будут забрасывать в таёжные дебри, где мы до конца сезона будем заниматься поиском месторождений полезных ископаемых.
  До заброса оставалась пара дней и мы, получив оборудование, продукты, снаряжение и оружие, ещё раз по списку тщательно проверяли, всё ли мы собрали в партию, потому что в тайге магазинов нет и, если что упустим, это дорого обойдётся всем. Убедившись, что всё сошлось, мы с моим приятелем решили прогуляться до поселкового магазина.
  Небольшое деревянное строение сельпо располагалось в центре посёлка. Возле магазина на лавочке сидел дедок, а рядом с ним расположился пёсик – небольшая деревенская дворняга, которая попрошайничала, встречая каждого выходящего из магазина.
  Внутри магазина пахло свежевыпеченным хлебом из местной хлебопекарни, хозяйственным мылом и свежей ливерной колбасой с чесноком.
- Вот, оказывается, почему собачка «пасётся» возле магазина, - сказал я товарищу.
  Ливерная колбаса источала такой вкусный запах, что я не устоял и купил пару каралек и булку деревенского хлеба. Естественно, на выходе нас уже встречал пёс, который так жалобно смотрел мне в глаза, что я, естественно, тут же отломил кусок от ливерной и протянул собачке. Пёс аккуратно взял из рук подаяние и жадно, с наслаждением стал пережёвывать колбасу.
- Что, Тузик, повезло тебе сегодня, нашлись добрые люди, накормили, - шепеляво проговорил дед, обращаясь не то к собаке, не то к нам. – Люди добрые, вы, поди, геологи? Заберите Тузика с собой, а то пропадёт. Хозяйка его недавно померла, бабка Марфа, царствие ей небесное, вот Тузик и остался один. Возьмите, хороший пёс, пригодится.
  Тузик как будто понимал слова деда и преданно, с благодарностью за угощение, смотрел на нас. Пёс был невысокого роста, худощавый, с короткой закрученной шерстью крапчатого окраса, с короткой мордой и висячими ушами. Дворняга как дворняга.
  «И то правда», - подумал я, - «собака в тайге не помешает, а прокормить прокормим, возьмём на довольствие».
  Вот так Тузик и улетел с нами в тайгу.  К нашему удивлению, пёс оказался достаточно смышлёным: хорошо ориентировался в незнакомой местности, в непролазной тайге отыскивал проходы – звериные тропы, по которым, как разведчик, всегда шёл впереди, и, когда чувствовал рядом дикого зверя, непременно рычанием или гавканьем предупреждал нас о нежелательной встрече, а, возможно и об опасности. Где бы мы ни останавливались, он тщательно обследовал местность вокруг наших остановок и по ночам охранял лагерь. Всегда нёс службу исправно.
  А ещё Тузик несколько раз за сезон отыскивал в дикой тайге избы охотников, которые служили нам укрытием.
  Один раз мы попали в штормовую погоду – затяжной дикий ливень с бурей, которая вырывала хвойные деревья с корнями, а берёзы ломала как спички. Такую непогоду нужно пережидать в укрытии, а если она настигла людей в тайге – считай, пропал. И когда мы попали в такую передрягу, то думали, что не выживем, но благодаря Тузику, который обнаружил в тайге крепкую рубленую избу, мы смогли переждать бурю без неприятных последствий.
  Дворняга Тузик стал полноправным членом нашей экспедиционной команды – вместе с нами жил, питался тем, что ели мы и страдал от гнуса и комаров. И даже в этом пёс проявлял смекалку - вымажет смою морду в сырой глине и гнус ему нипочем, а на ночь укладывался спать мордой чуть ли не в костёр. Сообразительный!
  Все четыре месяца он прожил с нами в полях.
  Заканчивался сезон, который, к слову сказать, оказался не очень удачным, и наш отряд направлялся к месту, откуда нас должны эвакуировать. Оставалось два ходовых дня. Наша провизия была на исходе, но поклажа, которую мы тащили на себе, легче не становилась, потому что за сезон мы набрали с собой образцы разных пород минералов: куски кварца, пирита, сфалерита, платиновой руды и другие минералы.
  Найдя привлекательное место для предпоследней ночёвки, мы решили разбить лагерь возле ручья, который вытекал из ближайшего распадка. Пока мы устанавливали палатку, собирали дрова и располагались, Тузик по-хозяйски пошёл обследовать окрестности и выпал из вида. Мы не переживали за него, потому что знали, что от нас он далеко не уйдёт, тем более, что на костре готовилась похлёбка к ужину, а пёс пропустить её точно не мог.
  Когда ужин был готов, уже стемнело, и мы стали кричать и свистеть Тузика. Долго ждать не пришлось, потому что он находился недалеко и по первому зову примчался к нам.
  Его шерсть была измазана каким-то дерьмом, а от него исходил рвотный запах дохлятины. По всей видимости он унюхал труп разлагающегося животного и не отказал себе в удовольствии изваляться в падали. Теперь мы догадались, где пропадал наш пёс.
- Тузик, твою мать, - заругались на него все, кто был, и пёс в испуге отскочил к костру. И тут все немного опешили от увиденного: собачья шерсть Тузика начала искриться на фоне отблеска огня. Частицы на его шерсти вспыхивали, словно золотинки.
  Я заткнул ладонью нос и рот и подозвал собаку. Тузик опасливо, осторожно подошёл ко мне, и я правой рукой вытащил из его плотной закрученной шерсти маленький сверкающий камушек, который при близком рассмотрении оказался маленьким самородком золота. Потом я достал ещё один и ещё. Это было что-то невероятно. Искать по темноте место, где извалялся Тузик, было бессмысленно, и мы решили оставить эту затею до утра. Тузика же мне пришлось помыть в ручье, предварительно подстелив под него старую скатерть, с которой мы потом собрали ещё несколько мелких крупинок и граммовых самородков.
  На другой день, обследовав местность, мы обнаружили раздвоенное высохшее русло ближайшего ручья, где в одном из углублений лежал почти разложившийся труп лисы. Видать, по весне, когда в горах таял снег и наполнялся ручей, вытекающий из распадка, второе русло заполнялось водой и в том месте, где был поворот ручья на девяносто градусов, в небольшом омуте оседало золото, вымытое из породы.  Обрадованные неожиданном успехом, мы сделали несколько промывок в разных местах и получили пробы. В итоге нам пришлось задержаться ещё на пару дней, но это того стоило, потому что мы обнаружили кварцевую породу, явный признак нахождения рядом золотой жилы. Что в последствии и было подтверждено. Вот так наш Тузик сделал неожиданное открытие. Золотой оказался пёс!
  После того, как мы вернулись и обо всём доложили начальству, было принято решение «усыновить» Тузика, оставить его жить при конторе и поставить на довольствие. А прииск получил название «Собачий» в честь его первооткрывателя».

02.03.25г.