Часть 4

После того как Влад поделился своим созданным детективом по своему сну, в Тридевятом царстве долго не стихали разговоры о такой внезапной смене направления в его творчестве. Разумеется, нельзя было сказать, что подобный стиль понравился всем без исключения, но большинство читателей и слушателей отнеслись к написанному весьма благосклонно.
Агата перечитывала нуар бесконечное количество раз – так сильно она погружалась в атмосферу, которую создал её отец. Ну и, конечно же, как только она смогла представить себе каждого из героев и просмотреть фотографии американских городов той эпохи, то сразу засела за создание иллюстраций, и даже запланировала на будущее написать несколько полноразмерных картин.
Лисафья была в не меньшем восторге и какое-то время активно подзуживала Влада, чтобы он написал ещё хоть что-нибудь подобное в таком духе. Однако тот был непреклонен, объясняя тем, что, как и любое творчество, написание подобных вещей – ситуация неконтролируемая. Впрочем, ему самому очень понравилось, что он так круто свернул от своего привычного стиля. И всё же он терпеливо выжидал, когда у него «наклюнется» какая-нибудь мысль, тем не менее, не позволяя себе написать ни единой строки спустя рукава.
Его работа по созданию аудиокниг продолжалась. Если быть точным, то всё уже написанное он полностью надиктовал, отредактировал и смонтировал в исходные файлы в цифровом виде, и по сути занимался только размножением записей на кассеты и катушки.
Что касается Леи, то она всё также продолжала работать над развитием своего стихотворного таланта. Делала она это в любое свободное время, за что иногда получала лёгкий нагоняй от учителей, поскольку даже на уроках в обеих школах умудрялась сочинять едва ли не во время контрольных и проверочных работ. Впрочем, её журили больше для вида, понимая, что ребёнок увлечён не на шутку и делает серьёзные успехи.
Под самый конец февраля Агата «привезла» отцу цветной лазерный принтер. Он попросил это для того, чтобы можно было печатать обложки для аудиокассет и катушек из фотобумаги. Также она собрала и доставила ему домой всё, что у него было из подобных аналоговых носителей для перезаписи. Таковых набралось очень немного, но это было лучше, чем ничего, так как не у всех в царстве плёнки сохранились в живом виде – очень многие из них в процессе записи аудиокниг отбраковывались и утилизировались.
Поэтому Агата, общаясь в институте с однокурсниками, попросила за минимальные деньги или в дар плёнки в любом состоянии – позже отец уже сам определится с их качеством. Люди с интересом откликнулись, некоторые даже попросили несколько копий себе, если будет такая возможность. Аудиокассет оказалось значительно больше, чем катушек, но радовало то, что люди почти ничего не просили взамен, а даже были рады, что их избавят от вещей, которые вроде и выкинуть жалко, но в то же время никакой практической цели из себя уже не представляют.
После лекций несколько раз в неделю Агата приезжала к одногруппникам и забирала к себе домой коробки или даже большие пакеты с кассетами или катушками, если им удавалось договорится с родителями. И именно одна из таких встреч едва не закончилась для неё весьма плачевно.

1. Игрок

В первых числа марта Агата после занятий договорилась подъехать вечером за очередной партией старых плёнок. Добираться ей предстояло на самый конец синей ветки метро, на станцию «Щёлковская».
С однокурсником Андреем она изо всех общалась чуть более дружески. Он никогда не переходил рамок приличий, так как Агата сразу обозначила, что у неё есть молодой человек и приёмный ребёнок. Андрей оказался человеком понимающим, поэтому у них завязалась самая настоящая дружба.
Доехали они вместе на его машине, и Андрей пообещал, что обратно обязательно проводит её до метро, так как пакеты с плёнками были не то чтобы тяжёлыми, скорее объёмными и неудобными для носки в руках.
Они поднялись к нему в квартиру. Агата раздеваться не стала, сняла только шапку в подъезде, чтобы отряхнуть снег и поэтому вошла в квартиру с непокрытой головой, распустив свои великолепные каштановые волосы.
Почти что с порога она услышала несколько голосов, доносившихся с кухни, а после увидела троих мужчин через распахнутую дверь, которые сидели за столом, и судя по всему, играли в карты. Краем глаза она заметила на столе бутылку чего-то явно спиртного, которая была почти пуста, и немного какой-то еды, очевидно, закуски. Там было сильно накурено даже несмотря на настежь открытую форточку.
На шум в коридоре они обернулись, и Андрей сказал одному из троих:
 - Привет, пап. Это Агата, я говорил тебе про неё, она за кассетами старыми пришла…
 - Здравствуйте. – она ответила и слегка улыбнулась.
Три пары глаз внимательно осматривали девушку, и взгляды эти ей совсем не понравились: они говорили о том, что вся эта троица не прочь пораспускать руки, доведись ей остаться с ними наедине. По спине пробежала дрожь. Её изучали с минуту-другую, пока она, не выдержав, отвернулась, с одной единственной мыслью поскорее отсюда уйти. Агате даже захотелось выйти в коридор, лишь бы только не находится в одном помещении с этими людьми, но она просто достала из кармана телефон, уткнулась в него глазами, стараясь максимально не выдать своей тревоги.
Ждать ей пришлось не более пяти минут, чему она была несказанно рада. Андрей вернулся с двумя пакетами, быстро оделся, и сказал отцу, что скоро вернётся. Тот привстал, подошёл к кухонной двери, опёрся телом о косяк, и слегка заплетающимся языком ответил:
 - Барышню свою не хочешь с нами познакомить?
Андрей едва заметно покраснел.
 - Мы просто друзья. – Он явно был растерян. – Я провожу её до метро и потом сразу вернусь.
 - Агата значит… Имя-то какое редкое… Буду иметь в виду…
 - До свидания! – девушка сказала это уже из коридора.
Она ощутила огромное облегчение, когда опять оказалась на улице. Там всё также шёл снег, но Агата даже не надела обратно шапку: ей было очень не по себе. По пути до метро они почти не разговаривали – девушка сослалась на головокружение в дни женского дискомфорта. Но на самом деле она напряжённо думала.
В целом, даже если бы ей попытались навредить, стоило Агате произнести: «В добрый путь!», как она оказалась бы в Тридевятом царстве под полной защитой. Безусловно, тогда у свидетелей её исчезновения сразу возникнет большое количество вопросов. За этим скорее всего последует необходимость сменить институт, и то и город, но сейчас её беспокоило совсем не это.
К слову сказать, заветные слова теперь можно было даже не произносить вслух: в новогодние каникулы девушка пообщалась с Зинаидой и Черновецким, которые одним простейшим заклинанием сделали так, что отныне, в случае какой-либо непредвиденной ситуации достаточно было сказать про себя спасительную фразу и тем самым избежать проблем.
В этот раз всё обошлось, и в целом Агата даже спросила себя чуть позже, уж  не делает ли она из мухи слона? Однако несмотря на то, что ей было не так много лет, за последнее время она видела достаточно подобных взглядов в свой адрес, которые всё возрастали, и выражали собой только одно – почти что неприкрытое, животное желание.
Агата наделялась, что эта ситуации останется позади, однако она получила весьма жуткое, но закономерное продолжение.
Своё общение с Андреем она не прекратила и ничем не дала понять, что хочет от него отдалиться. Поскольку его прямого участия в той неприятной ситуации она не увидела. Но ей, как и любой женщине, свойственно любопытство, поэтому Агата, невзначай, однажды в перерыве между лекциями спросила, что за люди были у него дома в тот день.
 - А, эти… - Андрей отмахнулся. – Старые знакомые отца. Они друг друга лет 30 знают, наверное. Заходят иногда в карты перекинутся, ну и выпить немного.
 - На деньги играют? – шутливо спросила Агата.
 - Ага, на «советские».
 - Это как?
 - Да сам толком не знаю. Ещё когда маленький был, мне отец советские деньги всех номиналов показывал, помню, что у него они едва ли не коробками были, сначала на даче, потом дома. И все как новые почти, хотя он говорил, что лет им уже много. Потом, когда постарше стал, он меня учил в преферанс играть, и эти самые деньги как раз в игре использовал, при пересчёте на очки. Сейчас к нему друзья приходят, они вот на эти самые деньги играют, вроде как тоже в «префер», но я уже давно не интересуюсь…
 - Интересная замена настоящим деньгам. – Агата сказала эту фразу отнюдь не случайно, но Андрей не заметил в её словах никакого намёка.
 - В общем да, они никогда на «живые» деньги не играли, насколько я знаю. Да и как-то неправильно это… - ответил он в некоторой задумчивости.
Однако, несмотря на всё рассказанное Андреем, у Агаты закрались сомнения – уж больно колоритные гости были тогда в его доме: такие лица в своё время можно было встретить в телепередаче «Криминальная Россия»: ничего хорошего или доброго от них ждать не приходилось. Само собой, никакой самодеятельности она проявлять не стала, поэтому решила, что как только окажется в царстве, сразу спросит у отца.
В ближайшие выходные она «приехала» в гости и после небольшого рассказа о своих делах, расспросила родителей, что они обо всём этом думают или знают. Алиса никогда не слышала ни о чём подобном, равно как и отец, поэтому они решили следующим вечером зайти в гости к Кузьме.
Жихарько вовсю развернул на первом этаже своей гостиницы ресторан по совету Кощея. И так как наше семейство обычно заходило в «Привокзальную» на ужин, то в этот раз расспросы пришлось вести прямо за едой – так сильно Агате не терпелось разгадать эту загадку.
Кузьма с большим интересом выслушал рассказ Агаты, но сам сказал, что знает совсем немного про подобные вещи. Пока Влад с семьёй ужинал, Жихарько сбегал к Тугарину, Соловью-Разбойнику, а после к Черновецкому, и вернулся очень довольный, так как смог найти полностью развёрнутый ответ.
Оказалось, что всё далеко не так безобидно, как кажется на первый взгляд, и Агата не зря почувствовала недоброе. То, что ей крем глаза удалось увидеть, берёт совё начало ещё со времён Февральской революции 1917-го года.
Доподлинно неизвестно, кто именно проложил дорогу таким «катранам» - нелегальным притонам для азартных игр. Но во времена становления Советской власти любые подобные заведения и уж тем более подпольные сборища были вне закона, соответственно, всё это было под строжайшим запретом, вплоть до расстрела. И чтобы избежать открытых денежных игр, так называемые «воры в законе» придумали выход из положения: вместо советских рублей играли на вышедшие давно из употребления деньги царской эпохи. По сути, это были просто красивые цветастые бумажки, по крайней мере, для непосвящённых. Но тот, кто изъявлял желание сыграть, должен быть через определённого человека приобрести за советские рубли желаемое количество игровых денег, с курсом один царский рубль к десяти советским. Следом, уже через другого человека, ему устраивали нечто вроде пропуска в «катран», предварительно устроив несколько проверок на связь с органами правопорядка. Особенностью подобных подпольных мероприятий всегда было два условия: первое – там никогда не было женщин, и второе – играли исключительно в преферанс.
Расчёт происходил в обратном порядке: сколько было выиграно или проиграно – исключительно вне игорного притона, через того же человека, с котором изначально была самая первая встреча. В случае, если проигравший не мог или не хотел платить, или же не приходил для возврата долга хотя бы один раз, его сразу ждала смерть. Связей у людей с «катранов» было предостаточно, поэтому проигравшего всегда держали в поле зрения, «на крючке», и на попытку скрыться у него шансов почти не оставалось. За всю историю советской эпохи только одному человеку удалось избежать гибели, и то только благодаря тому, что он смог в начале семидесятых эмигрировать в Израиль. Впрочем, подобных неплательщиков находилось всегда крайне мало, поскольку человек с самого начала знал, на что он идёт, и чем для него всё закончится, вздумай он самовольничать.
Эта система успешно просуществовала всю эпоху советского времени. Несколько раз органам правопорядка удавалось «накрывать» подобные заведения, но кроме мелкого хулиганства или распития спиртного в годы антиалкогольных кампаний ничего предъявить игрокам не могли.
Во времена «новой России» подобные «катраны» никуда не делись. Изменился только курс и деньги: вышедшие уже из оборота советские рубли обменивались изначально на новые российские, а затем на доллары и евро – один рубль к ста в любой валюте. Всё остальное же, как и расплата, осталось как прежде.
Когда Жихарько закончил рассказывать, Агата, в целом, отнеслась к услышанному спокойно. Уже после ужина, дома с Феликсом и Леей, она вспомнила, насколько богатая обстановка в квартире Андрея. Да, она отмечала, что он всегда одет по-современному модно, имеет свою машину, и не какую-нибудь «бэушную», а новенькую «Мазду» последней модели. Но при всём при этом он оставался нормальным человеком в общении и никогда не кичился своими деньгами.
Агата знала, что его мать трагически погибла в «нулевые», но никаких подробностей Андрей никогда не рассказывал. Теперь же, зная то, что поведал Кузьма, можно было предположить, что её смерть была отнюдь не случайной, так как «мафия» обычно начинает собирать долги в своих грязных делах именно с близких родственников. Если это в самом деле так, то судя по тому, что Агата видела в доме Андрея, его отца это ничему не научило.
По возвращении в реальный мир она долго не могла решить, как вести себя со своим другом. В итоге договорилась с родными пока оставить всё как есть и просто понаблюдать. Если всё останется как и раньше, значит беспокоиться не о чем. Но как вы уже, наверное, поняли, всё пошло вразнос.
Под конец очередной учебной недели, именно в пятницу, Андрей не пришёл в институт. Тем не менее, ближе к обеду он прислал Агате СМС и попросил её подождать его после института, он подъедет, чтобы о чём-то срочно поговорить. Девушка уже предположила, в какую сторону подует ветер, но всё же надеялась, что дело не коснётся того, чего она так остерегалась.
Однако, когда она увидела красную «Мазду» Андрея, и в тот момент, когда он изнутри открыл ей пассажирскую дверцу, она увидела, что у него разбито лицо. Агата едва не вскрикнула от ужаса, когда рассмотрела, что него сломан нос и сильно подбит левый глаз. Но она ничего не успела спросить, потому что Андрей сам заговорил, хоть и с большим трудом, как только она села в салон:
 - Мой отец проиграл тебя в карты.
Она готова была услышать что угодно, но только не такое, и буквально вся вжалась в сиденье. Ей прямо сейчас захотелось сказать про себя ту самую спасительную фразу, чтобы оказаться подальше от всего этого, но она взяла себя в руки и со злостью спросила:
 - Ты вообще соображаешь, что говоришь?! Какое он только право имел…
Андрей жестом заставил её замолчать, достал очередную салфетку и промокнул обе ноздри, из которых подкапывала кровь. Бумага сразу обагрилась красным.
 - У тебя очень мало времени. Слушай внимательно: я виноват перед тобой только в том, что в тот вечер пригласил тебя в свою квартиру – я начисто забыл о том, что у них была очередная встреча за игрой. После того, как я тебя проводил и вернулся, меня сразу начали расспрашивать о тебе. Без особых намёков, но я сразу всё понял. Через несколько дней отец уже сам лично начал наводить о тебе справки, но я всячески отнекивался, ссылаясь на то, что мы просто друзья. И вот сегодня я узнаю от него, что он сильно проигрался в тот вечер. На мой вопрос, каким образом ненастоящие деньги могут что-то значить он мне всё рассказал про свои выходки. Я был в ужасе, но он поверг меня просто в шок, что сообщил своим дружкам, что ты моя подружка, которую можно запросто «пустить по рукам». И когда под конец вечера он оказался в проигрыше, то ради спасения своей шкуры сказал, что ты идёшь в качестве уплаты долга. Я узнал об этом только сегодня утром, и когда попытался предупредить тебя, он меня ударил. Понимаешь?? Он никогда меня не бил! Ни разу в жизни!! А сегодня он избил меня как последнюю собаку!! Хорошо, что успел дать сдачи и сбежать!
Только сейчас Агата увидела, что он в домашней одежде. Телефон, который лежал на полочке торпедо, был весь в крови: на экране она разглядела трещины, и девушка догадалась, что ему стоило большого труда связаться с ней. Словно уловив её мысли, Андрей продолжил:
 - Ты правильно поняла: он бил меня по лицу моим же телефоном. Корпус же металлический… - он вновь промокнул кровь. – Тебе нужно куда-нибудь скрыться со своими близкими, так как теперь ты в большой опасности!
Агата внутренне усмехнулась, но промолчала. Ответила она только через минуту:
 - Мне жаль, что тебе досталось… И спасибо, что предупредил. За меня не волнуйся, у меня и моей семьи очень серьёзные защитники. – Внезапно ей в голову пришла мысль. – Они могут помочь и тебе! Защитят от отца и остальных! Ты можешь мне довериться!
Но Андрей покачал головой.
 - Просто пообещай, что у тебя всё будет хорошо…
Она растерянно кивнула, и он дал понять, что ей нужно идти. Девушка вышла из машины, которая сорвалась с места, разбрызгивая тающий мартовский снег из-под колёс, и быстро скрылась в городском московском потоке. В тот момент Агата видела Андрея живым в последний раз.
Она сразу позвонила Феликсу и предупредила о возможных незваных гостях, после чего договорилась встретиться с ним и Леей где-нибудь вне дома, чтобы тотчас же отправиться в Тридевятое царство.
Оказавшись в сказке, они первым делом все пошли к Черновецкому. Кощей был готов к подобному повороту событий, поэтому сообщил, что в течение двух дней они с Вием всё уладят, а Агате с Феликсом и ребёнком это время необходимо переждать здесь.
И вот, и воскресение, как и было обещано, Агата со своими близкими вернулась в реальный мир. Как сказал перед уходом Николай Васильевич, теперь им ничто не угрожает, но новости, которые она услышит по возвращении в институт, её совсем не обрадуют.
Где-то внутри себя Агата уже знала, какого примерно исхода событий ожидать. И когда в понедельник она узнала, что Андрей двумя сутками ранее насмерть разбился на машине, то была удивлена не очень сильно. Без лишних слов было ясно, что это расплата за долг его отца.
Феликс понимал, что его любимый человек будет сильно расстроен, и поэтому, когда Агата вернулась с учёбы, он просто молча подошёл к ней и крепко её обнял. Она бросила на пол рюкзак с конспектами и разрыдалась. Весь вечер он не отходил от неё, и весь вечер она проплакала у него на плече. Собственно, это не были слёзы облегчения от того, что всё осталось позади – ей было очень жаль Андрея. И больно за себя, что она не смогла ему помочь, не смогла убедить пойти с ней или сделать всё возможное, чтобы он остался в живых.
Как бы то ни было, гибелью Андрея дело не закончилось. Примерно через неделю Агата узнала, что его отец был найден повешенным в собственной квартире. По слухам, он сам наложил на себя руки, так как не смог смириться с потерей единственного сына. Феликс же предположил самую жуткую теорию: даже после гибели Андрея его отец не остановился и продолжил игру, и вот теперь уже пришли непосредственно за ним, если он в который раз проигрался. Верить в это Агате не хотелось, но она прекрасно понимала, что такой факт вполне имел право на существование. Ведь как уже говорилось ранее, неизвестно из-за чего оборвалась жизнь матери Андрея много лет назад. 
 
2. Возвращение в детектив

После того, как эта страшная история с карточными игроками осталась в прошлом, Агата в очередной раз перечитала первую часть нуара, и заново углубилась в создание иллюстраций в свободное от учёбы время. И где-то во второй половине марта Влад понял, что к нему постепенно возвращается вдохновение. А значит совсем скоро он засядет за написание.
Влад очень хотел сделать подарок для Алисы и дочери, приурочив создание очередного детектива к 8-му марта. Но как вы уже знаете, вдохновение – штука непредсказуемая.
Тем не менее, он всё-таки решил, что начнёт писать постепенно, в тайне от своих женщин, чтобы сюрприз всё-таки состоялся. Конечно, он мог оказаться слегка покусанным за подобную утайку, но Влад уже давно привык к подобным жизненным обстоятельствам.
Поэтому он тайно писал в Доме культуры, куда приходил со своим ноутбуком для размножения аудиокниг. И пока шла запись очередной катушки или кассеты, он открывал текстовый редактор и потихоньку писал.
Алиса ни о чём не догадывалась. Ну или они научились за годы семейной жизни неплохо прятать друг от друга подобные маленькие тайны, чтобы потом наблюдать долгожданную радостную реакцию.
К концу марта детектив был готов. Влад распечатал текст, отложив запись аудиокниги на попозже – сейчас ему очень хотелось увидеть, как отреагирует Лисафья. Посреди ночи он проснулся, чтобы выпить воды, и когда возвращался с кухни, то аккуратно положил рядом с кроватью на тумбочку со стороны супруги пачку напечатанных листов, после чего блаженно заснул.
Разбудили его осторожные, но нетерпеливые пихания в бок. Влад открыл глаза, улыбнулся и повернулся к Алисе.
Она лежала поверх одеяла, полностью обнажённая, и читала с горящими от удовольствия глазами. Как только она увидела, что стараниями своих расталкиваний Влад, наконец, проснулся, Алиса обернулась к нему и сказала:
 - И ты всё обставил по-тихому, значит? Писал, и ничего никому не говорил??
Влад довольно кивнул.
 - Так-так, значит мне всё-таки удалось провести Лисафью! – он довольно потёр руки и хихикнул. – Но исключительно из добрых побуждений! Как тебе сюжет?
 - Я читаю уже третий раз, и всё равно не могу начитаться… Как тебе это удаётся… Однако, это всё же не означает, что я тебя не покусаю!
 - Так и знал! Но сначала, дай я тебя обниму.
 - Так и быть. Но потом я тебя просто съем…
Листки напечатанного детектива с лёгким шуршанием сползли с кровати на пол комнаты. И пока ещё мартовский рассвет набирал силу, давайте вновь погрузимся в атмосферу Калифорнии послевоенного времени.

3. Тени прошлого

В последнюю неделю ноября, перед самым Днём благодарения, в агентство Вэла Доунера пришла молодая и очень привлекательная девушка. В тот день стояла достаточно благоприятная погода для последнего месяца осени. Девушка вышла из остановившегося такси, хлопнула дверцей и уверенным шагом направилась к центральному входу невысокого кирпичного здания, где арендовал помещение Доунер.
После событий, описанных в предыдущей части, жизнь детективного агентства вернулась в привычное русло. Можно было наблюдать своего рода даже некоторое затишье, однако телефон в приёмной секретаря мисс Рэддинг звонил довольно часто. В целом, большую часть работы Доунер делал в те дни практически не выходя из конторы – мелкие консультации, справки и многое в таком духе. Разумеется, это было не бесплатно, но и за подобную работу Вэл всегда брал смешные деньги.
Несмотря на то, что агентство больше не испытывало трудностей в финансах, Доунер решил постепенно сократить штат сотрудников, оставив только Элис. Не потому, что история с Эдди дала ему понять, что доверять нужно только себе. Скорее сработала поговорка, которую Вэл упоминал достаточно часто: «Если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо – сделай это сам».
Два детектива, работающие с ним, нисколько не возражали этому, в первую очередь потому, что Доунер дал им самые лучшие рекомендации, которые помогли им найти впоследствии достойную работу и не менее достойный заработок.
Собственную машину Вэл ещё не успел приобрести после того, как Эдди уничтожил её, по своей ошибке, погибнув в ней. А поскольку у агентства в распоряжении оставался «Понтиак» «Стримлайнер», Доунер решил, что пока оставит его себе, как основное средство передвижения. Он немного тосковал по своему «Роудмастеру», так как машина была практически новая, но что случилось – то случилось.
В то время, когда продолжалось расследование, связанное с гибелью Эдди Лоуренса, Доунер не мог покидать пределы Сан-Франциско. И как только всё завершилось, он буквально на следующий день отправился в Бейкерсфилд.
Вэл поехал туда только по одной единственной причине: поскольку он не успел попасть на похороны Фила Бердмана, то сейчас он считал своим долгом посетить его могилу. Доунер долго не решался звонить Долорес, так как понятия не имел, какова будет её реакция на его визит: вдова Фила имела полное право быть в гневе на Доунера, так как именно после их встречи Бердман погиб.
Однако Долорес не была настроена враждебно. Доунер это понял буквально по первым словам, после того, как она взяла трубку и заговорила. Но в её голосе не чувствовалось расположения к нему, и поэтому Вэл решил, что ограничится посещением кладбища без визита в дом Бердманов.
Фила похоронили скромно, но вполне достойно. И хотя его семье это скорее всего влетело в круглую сумму, Долорес отказалась от того, чтобы Доунер частично компенсировал убытки. Вэл понимал и чувствовал, что вдова Фила всё равно в какой-то степени винит его в смерти своего мужа. И вероятно именно поэтому она отказалась от предложенных ей денег.
Доунер пробыл на кладбище недолго. Пересказал у надгробия всё, чем закончилась история с Эдди, и напоследок перед самым уходом по-военному отдал честь.
Они с Филом были одногодки, даже дни рождения шли у них подряд – 8-го декабря у Фила, 9-го у Доунера. Бердман ещё на фронте постоянно шутил о том, что поскольку он старше Вэла на целые сутки, то имеет полное право принимать за него серьёзные решения, аргументируя тем, что «вот поживёшь с моё…» и тому подобное. Это было постоянным поводом для смеха в самые тяжёлые моменты на войне, особенно, когда их жизни висели на волоске.
С момента гибели Фила Доунер не мог терпеть подобную несправедливость: выжить в кошмарах войны, чтобы так нелепо погибнуть в мирное время. И вот теперь ему предстояло отметить своё грядущее сорокадвухлетие, с болью осознавая, что Филу этого уже не суждено.
Что касается Эдди, то для Вэла даже после его гибели всё было не так однозначно. По крайней мере, когда полиция закрыла дело, встал вопрос как быть с телом. И когда Доунер принял решение кремировать останки, капитан Уитмор мрачно пошутил, что «искренне желает вторично поджарится этому мерзавцу». Кто-то из присутствующих в тот момент рядом полицейских заметил, что за подобные выходки Эдди могли рано или поздно всё равно поджарить на электрическом стуле, однако Доунер пресёк эти разговоры, забрал прах, тем самым поставив точку в этой истории для всех любителей чёрного юмора.
Семьи у Лоуренса не было. Всяческие весьма далёкие родственники в расчёт не брались, поэтому Вэл понятия не имел что делать с прахом, который ему выдали после кремации. Он решил выждать какое-то время, чтобы потом, спокойно обдумать это и принять решение, а до тех пор урна стояла в сейфе у Доунера, подальше от людских глаз. Вэл уже начал даже забывать о её существовании, но в тот день, а это был именно понедельник, 25-е ноября, ему пришлось вспомнить о ней вновь. И не только о ней.
Доунер только вернулся с обеда и изучал свою любимую газету, «Сан-Франциско-кроникл», когда раздался звонок внутреннего телефона. Вэл, не убирая газеты от лица, нащупал трубку правой рукой и поднёс её к уху:
 - Слушаю, Элис.
 - Мистер Доунер, к вам посетитель.
 - Он записан? – он всё также не отрывал взгляд от газеты.
 - Точнее, она. И нет, не записана.
 - Тогда пусть выберет свободный день для приёма, предложи ей следующую неделю…
 - Это мисс Эмбер Морган.
Доунер медленно опустил газету на стол.
 - Элис, ты хочешь сказать, что…
 - Да, мистер Доунер, это та самая девушка. По крайней мере, так она утверждает.
 - Хорошо, впусти её. Если понадобится, я тебя вызову. – он медленно повесил трубку на аппарат, и машинально повернул голову в направлении сейфа, где была спрятана урна с прахом Лоуренса. – Полагаю, Эдди, день у меня сегодня будет интересным.
Девушка вошла через минуту после того, как Доунер закончил разговор. И когда она закрыла за собой дверь, и опустилась в кресло перед столом Вэла, он понял, почему Эдди потерял голову.
Её каштановые волосы были великолепны. И это не оставляло никаких сомнений в том, что эта девушка именно та, за которую себя выдаёт, даже с учётом того, что у него была её фотография, которая будучи чёрно-белой, абсолютно не передавала красоты этих локонов. Доунер не знал природная эта красота или нет, но это производило очень сильное впечатление в совокупности с её миловидным и приятным лицом. Внимательные и умные глаза практически неотрывно смотрели Вэлу в лицо, от чего он даже слегка растерялся в первые секунды.
 - Добрый день, мисс Морган. – Доунер отодвинул газету на край стола и слегка улыбнулся. – Весьма удивлён тому, что вижу вас здесь. И хотя в вашем письме вы упоминали что наша встреча не состоится, пусть даже и имея в виду прошлую ситуацию, она произошла весьма скоро.
 - Мистер Доунер. – начала было Эмбер, но вдруг замолчала. Её мелодичный голос дополнял красоту её лица и волос, и Вэл в очередной раз понял с какой лёгкостью даже такой ловелас как Эдди смог запросто слететь с катушек. – Поверьте, возможно, я ни за что бы не вернулась в Сан-Франциско, по крайней мере так скоро, но так как кроме вас я здесь больше никого не знаю, идти за помощью или советом мне просто не к кому.
Доунер опять перевёл взгляд на сейф, но всего лишь на несколько мгновений.
 - Я бы очень хотела поговорить с вами об Эдди… - Вэл едва заметно усмехнулся. – Но не сейчас, может быть потом. Я пришла к вам по другому поводу.
 - Хорошо, мисс Морган. Чем я могу вам помочь?
 - Я познакомилась с одним человеком в поезде, когда покидала Бейкерсфилд. – Девушка слегка покраснела. – Его зовут Лестер Уилсон. Мы мило побеседовали в пути, и перед тем как расстаться он оставил мне свой адрес. Это здесь, в городе. После между нами было несколько писем и звонков, но ничего конкретного.
Доунер кивнул, слушая.
 - Пару дней назад Лестер позвонил мне и предложил встретиться в Сан-Франциско. Повторюсь, мне не очень хотелось возвращаться сюда, но Лестер был мил и любезен всё время нашего общения, и я сказала себе, почему бы и нет… – Она замолчала на мгновение. – Сейчас вы мне скажете, что я глупа и легкомысленна?
Вместо ответа Вэл достал пачку сигарет, закурил и предложил девушке. Она покачала головой.
 - Я скажу вам, что вы молоды, мисс Морган. И пока всё, что мне о вас известно не позволяет сделать каких-то неправильных выводов. Кем работает мистер Уилсон?
 - Помощником в одной известной адвокатской конторе. – Девушка назвала владельца, Доунер кивнул, давая понять, что ему это название знакомо. – Он там совсем недавно, меньше года, но ему очень нравится. – Она опять помолчала. – Во всяком случае, так он мне говорил.
 - Это легко проверить, на тот случай, если возникнет такая необходимость. Вы обменивались только письмами?
 - Да. После истории с Эдди я пока не могу решиться на то, чтобы раздавать мужчинам свои фотографии.
 - Резонно. Полагаю, это означает, что фотографии Лестера у вас нет? – выпустив дым к потолку, спросил Доунер.
 - Нет. Мы даже немного поскандалили по телефону на эту тему, но это было скорее в шутливом тоне. Лестер упрекал меня, дескать я боюсь, что он будет на моём фото проводить различные ритуальные обряды. – Эмбер улыбнулась.
 - Что ж, пока мне всё понятно. В чём заключается ваша просьба?
Девушка сжала в руках сумочку.
 - Сегодня утром Лестер должен был встретить меня на вокзале. Я прождала его почти час от договорённого времени, но он так и не появился. Опережу ваш вопрос, никаких писем на этот счёт он мне не прислал, мы обо всём договорились по телефону.
Доунер докурил сигарету, подошёл к окну и слегка его приоткрыл, чтобы дым выветрился.
 - Рискну предположить, что никаких данных о себе он не оставил? – ничего не выражающим тоном спросил Вэл.
 - Оставил. Телефон и адрес. Я всё утро звоню ему из разных мест, но он ещё ни разу не снял трубку со вчерашнего дня.
 - Полагаю, теперь вы хотите, чтобы я отправился по адресу и выяснил что с ним?
Она снова слегка покраснела.
 - Я бы хотела, чтобы вы сделали это, мистер Доунер. Сколько это будет мне стоить?
 - Думаю, что пятисот долларов для начала будет достаточно. Я конечно же уложусь в меньшую сумму, и само собой, остаток вам вернётся. Такая высокая цена необходима исключительно для подстраховки. Вы в состоянии позволить себе такие деньги?
Эмбер кивнула.
 - У меня ещё осталось немного из того, что дал мне тогда Эдди.
 - Чуть позже я вызову мисс Рэддинг чтобы оформить все соответствующие бумаги. Скажите мне только почему вы просто не позвонили в полицию и не попросили их проверить?
Эмбер Морган слегка заёрзала на стуле.
 - Можете не отвечать. – Доунер усмехнулся. – Я больше чем уверен, что вам в своё время хватило с ними общения, когда дело касалось истории с Эдди, я прав?
Она кивнула, как-то сразу вся поникнув.
 - Сейчас для меня важно, чтобы с Лестером всё было в порядке. Поскольку он человеку серьёзный, гораздо более серьёзный чем был мистер Лоуренс. Во всяком случае, я это чувствую и вижу по его поступкам, он не стал бы вот так просто исчезать.
 - Адрес, который он вам оставил, это гостиница или съёмная квартира?
 - Квартира.
 - Вы не пробовали звонить управляющему?
Она удивлённо на него посмотрела.
 - Признаюсь, я не совсем понимаю…
Доунер придвинулся к ней в упор.
 - Вы всё прекрасно понимаете, мисс. Вы не звонили, потому что не хотите, чтобы о вас раньше времени вспомнили, случись чего. – Его взгляд был холоден. – Не спорю, что вы испытываете вполне дружеские и скорее всего даже нежные чувства к Лестеру Уилсону, однако осторожности вам и в самом деле не занимать. Мне прекрасно известен подобный сорт людей. И Стелла Боунвуд нисколько не ошиблась в своём предположении касаемо вас.
 - И что же она обо мне сказала? – сухо спросила Эмбер.
 - К делу это не относится. Подозреваю, что и мистер Кларенс Бартон подтвердил бы мои слова. – Она слегка вздрогнула. – Но повторюсь, к делу это не относится. – Доунер протянул руку к телефону. – Мисс Рэддинг, зайдите пожалуйста и захватите блокнот. Вы поедете со мной, Эмбер, поскольку я не менее вас осторожен, меня этому научила моя работа.
Спустя полчаса Доунер и Эмбер Морган выехали по адресу, оставленному для неё Лестером Уилсоном. Это был самый типичный, один из сотни многоквартирных домов Сан-Франциско, расположенных подобным образом на одной из окраин большого города. На «спальный район» подобные кварталы не тянули, поскольку рядом находилось порядочное количество промышленных зданий, мелких и не очень фабрик самого разного рода. Здесь сильно страдала экология, но людям с небольшим достатком выбирать не приходилось.
По пути Эмбер немного рассказала об их отношениях с Эдди, во всяком случае то, что могло помочь довершить картину в голове Доунера.
Как бы громко не звучало то, что Лестер работал помощником в адвокатской конторе, судя по тому месту, где он снимал квартиру, его доход был весьма скромным. Девушка прекрасно это знала, поскольку их личные отношения начали выстраиваться отнюдь не на финансовой составляющей, а исключительно на чувствах друг к другу. И слушая эти слова, Доунер знал, что в данный момент девушка говорит чистую правду.
О себе Эмбер рассказывала крайне мало, но Вэл и не собирался тянуть из неё клещами историю её жизни. Он узнал, что она работает машинисткой, но это скорее вынужденный труд, чтобы содержать себя. Даже с учётом того, что справляется с работой она достойно, и считает себя человеком ответственным.
На улице было почти безветренно, с утра было ясно, термометр в конторе Доунера показывал что-то около 60 градусов (+15 по Цельсию). Он припарковал «Стримлайнер», помог девушке выйти из машины, после чего они вдвоём направились по нужному адресу, нашли необходимы дом, и зашли внутрь.
Управляющий сообщил, что мистер Уилсон действительно проживает в этом доме, четвёртый этаж, квартира №44. И сразу стал крайне неразговорчив, как только узнал, что Доунер частный детектив. Впрочем, вопросов к нему почти не было. Они узнали, что Лестер всегда исправно платил по счетам, и на текущий момент за жильё было оплачено ещё до конца года, то есть на месяц вперёд.
Лифт в подобных домах почти никогда не работал, но в данном случае он оказался исправен, и буквально через 5 минут Доунер уже стучал в дверь квартиры.
Ну стук никто не отзывался. Вэл постучал ещё раз – тишина. Он прислонил ухо к двери и прислушался – ни звука с той стороны.
 - Может он куда-то срочно уехал? – негромко спросила девушка, однако в её словах Доунер уловил нотки отчаянья и страха.
 - Вы же сами слышали от управляющего, что никакого письма или записки он вам не оставил. И не только вам, а никому вообще.
 - Но разве не бывает так, что человек настолько торопится, что просто не успевает её написать? – с дрожью в голосе спросила Эмбер.
 - Всё бывает. – Он осторожно взялся за дверную ручку и повернул её. Дверь оказалась незапертой. – Но люди даже в сильной спешке как правило никогда не забывают закрыть своё жильё. – Доунер посмотрел по обеим сторонам коридора – ни души. Он вновь повернул ручку и толкнул дверь внутрь.
В прихожей свет не горел, зато комната была ярко освещена небольшой люстрой. Доунер шагнул за порог и уже собирался позвать хозяина квартиры, когда замер на вдохе и застыл буквально в двух шагах от входной двери.
На полу в комнате возле окна лежало тело. То, что человек мёртв не вызывало никаких сомнений – об этом говорили мертвенно-бледный цвет лица и небольшая лужица крови, которая пропитала простенький ковёр, закрывающий не очень много площади пола. Доунер резко обернулся к Эмбер, которая шагнула в комнату вслед за ним. Девушка увидела труп, и уже набирала воздух в лёгкие для крика, когда он одной рукой зажал ей рот, а другой аккуратно и почти бесшумно захлопнул дверь за собой и запер её изнутри.
Эмбер остекленело смотрела на тело на полу, всё ещё пытаясь закричать, когда Доунер резко повернул её к себе лицом, поднёс палец к губам и сказал шёпотом:
 - Возьмите себя в руки. И не вздумайте кричать! Сделаете это позже, если потребуется, но сейчас – молчите любой ценой! – Он всё ещё придерживал ей рот до тех пор, пока она, всё-таки справившись с собой кивнула ему, давая понять, чтобы он убрал руку. – Умница! Не смотрите туда, я сейчас подам стул, а сам всё проверю…
 - Это… это…
 - Тише! Я осмотрю его, опишу внешность, а вы мне скажете, знаком ли он вам. Сможете?
 - Я… не знаю… постараюсь…
Доунер сейчас не мог понять, играет ли девушка хорошо отрепетированную роль или же она всерьёз до смерти напугана. Подобных случаев в его карьере было немного, но сейчас он мог доверять только себе – Эмбер легко могла заманить его в ловушку.
Вэл подошёл к телу и внимательно его осмотрел. Труп лежал на спине почти напротив распахнутого окна – молодой светловолосый голубоглазый парень лет двадцати пяти-двадцати семи, одетый в синий недорогой костюм. Стараясь не задеть ничего и не наступить в кровь, Доунер внимательно исследовал покойного, и обнаружил огнестрельную рану в области сердца. Пока было неясно касаемо выходного отверстия, но трогать тело до приезда полиции было нельзя. Он описал девушке внешность покойного.
 - Это… Лестер… - и она внезапно сползла со стула, с гулким стуком ударившись нижней челюстью об пол там, где он не был прикрыт ковром. Про себя Доунер отметил, что подобную сцену потери сознания было слишком сложно разыграть, но тем не менее, не невозможно.
После лёгких похлопываний по лицу Эмбер пришла в себя, и после того, как самостоятельно смогла сесть обратно на стул, приготовилась было разрыдаться, но Вэл покачал головой.
 - Когда приедет полиция, у них будет много вопросов по поводу ваших заплаканных глаз. Лучше сделайте это при них, здесь или в участке, так будет достовернее. Если вы ни в чём не виноваты, конечно.
 - Я?? Я его не убивала! – она хотела прокричать эти слова, но вместо этого жалобно простонала. – А нельзя… никак… без полиции?
 - Нет. Если я не заявлю об трупе, у меня возникнут очень серьёзные проблемы, вплоть до лишения лицензии детектива. Поэтому у меня есть ещё не более пяти минут для осмотра всего остального, после чего я позвоню в полицейское управление. – Он вернулся к телу.
Слева от трупа, буквально в трёх дюймах от руки, лежал пистолет «Люгер», больше известный как «Парабеллум». Доунер достал из кармана карандаш, аккуратно вставил в ствол, поднёс к лицу и принюхался.
 - Стреляли совсем недавно. – сказал он не обращаясь ни к кому в комнате.
Затвор пистолета стоял на затворной задержке. Это означало, что магазин пуст. Под столом Доунер увидел маленький блестящий цилиндр – обнаружилась стреляная гильза 38-го калибра. Всё так же, используя карандаш, Вэл осмотрел её. Она была ему хорошо знакома ещё по войне: самый распространённый боеприпас оружия немецких солдат и офицеров армии бывшего Третьего рейха.
Визуально всё выглядело как самоубийство. Имелась даже предсмертная записка, которая была вставлена в пишущую машинку. Но текст на листе был написан от руки, а бумага была просто закреплена в каретке. Это было первое, что натолкнуло Доунера на некоторые соображения.
Дальше медлить было нельзя, поэтому он подошёл к телефону, обернул трубку в носовой платок, набрал номер, и, когда на другом конце провода ответили, произнёс:
 - Это частный детектив Вэл Доунер. Хочу сообщить о обнаруженном трупе. Записывайте адрес…
Полиция прибыла на место менее чем через четверть часа. За это время Доунер дал необходимые инструкции девушке, как в таких ситуациях вести себя, поскольку, если в случае с Эдди она являлась всего лишь свидетелем, в этот раз у неё были весьма серьёзные шансы стать подозреваемой – в участке могут начать вести разговор в эту сторону.
Пока не прибыла полиция Доунер успел осмотреть комнату. Ничего необычного или сильно бросающегося в глаза он не заметил. Смущало его только два момента: поднятое на всю окно, и предсмертная записка, написанная от руки и зажатая в каретке печатной машинки.
Поднятое окно не настолько настораживало, но если сложить эти два факта воедино, то напрашивался вывод: казалось, что самоубийца очень сильно хотел, чтобы предсмертную записку обязательно нашли. А так как окно было открыто, и её могло сдуть ветром со стола, он закрепил записку таким способом – Доунер отметил для себя позже, что когда входил в квартиру, дверь рвалась из рук от сильного сквозняка.
Только вот зачем самоубийце открывать окно? Возможно, напоследок он хотел глотнуть свежего воздуха, но тогда хлопок выстрела при этом точно будет слышен на улице. Даже с учётом того, что покойнику на тот момент всё будет уже безразлично. И хотя район промышленный, и ко всяческим звукам технического или механического происхождения проживающие в доме люди уже давно привыкли, вряд ли можно было просто списать этот факт. И Доунер его не стал списывать.
Он выглянул в окно и к своему разочарованию не обнаружил там пожарной лестницы. Он ничего не сказал Эмбер, а сосредоточился на предсмертной записке.
Там было всего одно предложение, в котором Лестер говорил, что из-за крупных карточных долгов он вынужден так поступить, как человек чести и достоинства.
Пока, в общем и целом, всё выглядело весьма достоверно. Во всяком случае полиция не станет сильно забивать себе голову и скорее всего в короткие сроки закроет дело. И Доунер решил, что свои соображения он оставит при себе, если обстоятельства не потребуют иного.
Вскоре в коридоре послышался грохот башмаков нескольких человек и грубый, рявкающий голос капитана Уитмора. Доунер вышел в коридор, чтобы встретить приближающихся полицейских, и когда Уитмор его заметил, он заревел за весь этаж:
 - Доунер!! – грохотал он, приближаясь. – Опять вы!! Какого дьявола вы нашли мне очередной труп?? Вам что, специально за это платят?!
 - И я рад вас видеть, капитан. – Вэл криво улыбнулся. – Поверьте, мне это всё нужно не больше вашего. Там молодая девушка, она приехала со мной…
 - В обмороке? – быстро спросил Уитмор.
 - Была, сейчас вроде бы оклемалась. Тело у окна, судя по тому, что я смог понять, смерть наступила с рассветом. Самоубийство. – медленно добавил Доунер.
 - Это мы сами выясним! – Капитан пропустил в комнату троих полицейских. Начиналась обычная оперативная работа.
 - Вы знали покойного?
 - Нет. А вот молодая девушка знала. Вы будете удивлены, капитан, когда узнаете, кто это.
 - Не будете ли вы так любезны просветить меня?
 - Это мисс Эмбер Морган.
Уитмор так и застыл.
 - Ваша недавняя знакомая?
Доунер кивнул.
 - И ваша тоже.
 - Смотрю, ей чертовски везёт на неприятности. – и Уитмор прошёл внутрь.
После того, как Доунер и Эмбер рассказали вкратце всю историю, капитан всё равно потребовал доставить их в полицейское управление. Прямых обвинений и подозрений ни в чей адрес не выдвигалось, но снятие показаний в таких ситуациях дело обычное.
Вэла отпустили гораздо быстрее, так как он по сути только обнаружил тело и вызвал полицию. Что касается мисс Морган, то к ней вопросов было гораздо больше. А поскольку Доунер не являлся её адвокатом, то постоянно присутствовать рядом с ней во время допроса ему никто бы не позволил, и его вежливо, но настойчиво выпроводили. Напоследок, перед тем как Вэл покинул управление, он попросил девушку заехать к нему на следующий день в контору.
Сам же он вернулся домой, принял душ, поужинал и начал анализировать всю имеющуюся информацию. Это было исключительно по его собственному желанию – по сути, свою часть работы он выполнил. Правда, заработает на этом он всего ничего: подобная услуга никак не стоила 500$. Поэтому, он мог спокойно забрать себе долларов 60 за потраченное время и бензин, а остальное вернуть девушке. И так он и поступит. Но что касается убитого Лестера Уилсона, эту часть работы он решил взять на себя добровольно для удовлетворения собственного любопытства.
Доунер всё больше склонялся к тому, что это было убийство. Пока что мотив был неясен совершенно, хотя можно было и в самом деле предположить для начала, что покойный наделал долгов. И лучшего способа, кроме как скрыть убийство таким образом на виду у всех просто не было.
Однако это не вязалось с рассказами Эмбер о молодом человеке. И хотя общение их было весьма недолгим, Доунер склонялся к тому, что служащий адвокатской конторы, тем более начинающий, не станет марать себя такими вещами, как карточные игры, которые, судя по всему, были явно незаконными. Тем не менее, этот вариант всё равно исключать было нельзя.
На следующее утро, когда Доунер подъезжал к своей конторе, он увидел ещё издалека, как у входа маячит мисс Морган. Погода стояла всё также прекрасная, поэтому Вэл предположил, что девушка решила подышать свежим воздухом. Однако, когда он припарковал «Понтиак», Эмбер едва ли не побежала ему навстречу.
 - Доброе утро, мисс Морган. Как прошла ваша беседа в полиции?
 - Это было отвратительно, унизительно и очень мерзко! – сказала девушка вместо приветствия. Она была очень бледна.
Доунер скривился и кивнул.
 - Я предупреждал вас. Надеюсь, вы смогли дать отпор? – спросил он уже на ходу, открыв дверь и пропуская девушку внутрь.
 - В открытую меня ни в чём не обвиняли, но намёки были постоянно: ссора между возлюбленными, застала на месте измены и всё в таком роде, и поэтому применила оружие!
 - Стандартная полицейская практика. Но так как вы тут, это означает, что никаких обвинений вам предъявлено не было, я прав?
 - Да, но меня настоятельно попросили не покидать несколько дней Сан-Франциско, на случай, если возникнут непредвиденные вопросы.
Доунер кивнул головой Элис в знак приветствия. Мисс Рэддинг быстро взглянула на Эмбер, холодно кивнула в ответ и сосредоточилась на клавишах печатной машинки.
Рассказ мисс Морган не произвёл особого впечатления на Доунера. Он практически ничего не почерпнул из её слов, но сделал для себя выводы о том, что ему делать в дальнейшем.
 - Мисс Морган, за один день своей работы я возьму у вас всего 50$, так как по сути я только поприсутствовал, больше выяснив что-то для себя. Остальные деньги верну вам, как мы и договаривались…
 - Мистер Доунер. – Эмбер теребила в руках платок. – Я, наверное, прошу у вас слишком многого, но я хочу, чтобы вы выяснили, что случилось с Лестером.
 - Как я понимаю, вы не согласны с мнением полиции, что это самоубийство? – он едва заметно улыбнулся.
Девушка покачала головой.
 - Я просто отказываюсь верить этому! Просто потому, что я уверена, что Лестер так никогда бы не сделал. Да, я знала его мало, но даже этого хватило – можете называть это женским чутьём – мне не поверить в то, что он покончил с собой.
 - Допустим, я с вами согласен. Так как у меня есть несколько мыслей, основанных на том, что я увидел в комнате. Пока я вам ничего не озвучу. Во всяком случае потому, что я ещё не дал своё согласие. – Он помолчал. – Но я дам вам его, мисс Морган. По двум причинам. – Доунер загнул по очереди указательный и средний пальцы. – Первое: мне самому стало очень любопытно разобраться в этой истории. И второе: я помню то самое ваше письмо, полученное мной от Кларенса Бартона, в котором вы предупреждали меня насчёт Эдди. И хоть я не в полной мере тогда прислушался к вашим словам, но я благодарен вам за ваше предостережение. Хоть и запоздалое. – Вэл закурил, выпустил дым через ноздри и с улыбкой сказал: - Взамен вы должны пообещать мне, Эмбер всего лишь одно.
 - Перестать притягивать магнитом к себе невезение? – девушка слабо улыбнулась.
 - Это будет сложно, но вы постарайтесь. Однако я имел в виду другое.
 - Тогда что же?
 - Пообещайте, что мы с вами больше никогда не увидимся. Я говорю это исключительно из хороших побуждений, так как вы мне нравитесь. Как человек. Просто вам сейчас не везёт.
 - Могу я вам хотя бы написать, когда у меня всё будет хорошо? – негромко спросила девушка.
Доунер рассмеялся.
 - По рукам, Эмбер. По рукам…
Они договорились на том, что мисс Морган до конца дела останется в городе, поселившись в одном из простеньких отелей и попытается найти временную работу секретарём, если надумает. Доунер посоветовал ей быть почаще на виду, по возможности не сидеть взаперти, чтобы общественность видела, что она не таится от людей, а значит абсолютно невиновна. И хотя её ни в чём не обвинили, в «Сан-Франциско-кроникл» она успела попасть, правда, пусть и не на первую страницу.
Когда Эмбер покинула агентство, Доунер вызвал Элис и попросил разыскать ему собрание сочинений Артура Конан Дойля.
 - Шеф, с каких пор вы увлекаетесь английской литературой? – удивлённо спросила секретарь.
Доунер встал, налил себе немного своего любимого бурбона и с улыбкой ответил:
 - С самого детства. Поскольку именно мистер Шерлок Холмс вдохновил меня в юности на то, чтобы стать частным детективом. – Вэл сделал небольшой глоток. – Но сегодня мой интерес связан напрямую с делом. Собрание сочинений пусть останется потом в конторе: иногда для того, чтобы мозги заработали в нужном направлении, необходимо переключиться на что-нибудь. Парадоксально, но факт. Пусть этим и станут книги сэра Конан Дойля. А пока мне нужна исключительно одна его история, чтобы подтвердить свои догадки. Если к вечеру вы добудете мне книги, это будет большой удачей. И за время пока вы будете их искать, я позвоню своему знакомому баллистику в полицейском управлении. Хочу узнать, что именно за пуля оборвала жизнь Лестера Уилсона.
Позже Доунер связался с отделом баллистической экспертизы и выяснил у своего старого друга, что пуля, убившая Уилсона, была 38 калибра. Идентифицировать её с пистолетом, найденным рядом с телом, было практически невозможно по двум причинам: первое – пуля была сильно деформирована, и второе – ствол пистолета был повреждён изнутри чем-то вроде напильника. Для прицельной стрельбы такое оружие не годилось, но для выстрела в упор никакая точность не требовалась. Тем не менее, роковая пуля оказалась пистолетной и никакой другой.
Доунер сделал выводы, что именно на это и рассчитывал настоящий убийца, чтобы полиция, обнаружив подброшенные улики, постаралась классифицировать дело как самоубийство, и как можно скорее его закрыла.
К этому всё и шло, поэтому Доунер, после того как ознакомился с результатами экспертизы и прочитал искомую им часть приключений о Шерлоке Холмсе, наметил план дальнейших действий на следующий день, решив, что на сегодня он сделал достаточно.
Вечером, за ужином вместе с Элис он вкратце пересказал ей свои соображения касаемо этого дела. Он уже прекрасно понимал, как было совершено убийство, пока же ему оставался неясен только мотив, но кое-какие соображения у него уже имелись. В ближайшие два-три дня он надеялся выяснить причину убийства.
На следующий день Вэл взял машину и поехал обратно в тот самый многоквартирный дом, чтобы вторично переговорить с управляющим, который наотрез отказался давать какие-либо сведения о жильцах. Но ровно до тех пор, пока в его карман не перетекли две двадцатидолларовые купюры. Таким образом Доунер узнал имя одного из постояльцев, которое необходимо было впоследствии проверить ещё в двух местах: в полицейском отделении и эмиграционной службе. Помимо посещения места убийства он обследовал несколько близлежащих промышленных зданий, и обнаружив, что искал, вернулся к себе в контору.
Там он дождался позднего вечера, чтобы скомпенсировать разницу в часовых поясах и сделал официальный запрос в Европу по Лестеру Уилсону и тому человеку, который снимал жильё в том же доме. Для этого Доунер пошёл на серьёзный риск, но уже был уверен, что его действия будут оправданы.
Теперь ему оставалось ждать ответа на запрос, чтобы позже сложить все полученные данные воедино и уже со всей имеющейся информации отправляться к капитану Уитмору.
Ждать пришлось дольше ещё на целые сутки, но в итоге результат себя оправдал. Доунер уже знал практически всё, что ему было нужно, и собирался звонить Уитмору, когда перед окнами агентства взвизгнули тормоза, кто-то громко хлопнул дверцей и с шумом распахнул входную дверь. Послышались протестующие возгласы Элис, перекрываемые громким голосом капитана, который следом буквально вломился в его кабинет собственной персоной.
 - ДОУНЕР!!! – он буквально пылал от ярости. – Вы вообще соображаете, что вытворяете?! – Уитмор ревел как разъярённый бык. – Как у вас только хватило наглости отправлять запрос за океан, представившись мною?! Вы не представляете, сколько законов нарушили этим!! Спешу вас обрадовать, что я на крючке у ФБР, и если вы не потрудитесь объяснить мне в чём дело, то я вас собственноручно вот этими вот руками выволоку из-за стола, прикую наручниками к своей машине и отвезу в Бюро!! – его громовые проклятия заполняли маленький кабинет Доунера целиком, от чего тот сидел и морщился, но при этом умудрялся улыбаться.
 - Капитан, вынужден извиниться перед вами, но я просто не видел другого выхода из ситуации. Прошу вас успокоиться, давайте я вам налью стаканчик…
 - Только не сейчас!! Если ФБР узнает, что я балуюсь спиртным во время службы…
 - Ни слова больше! Тогда закуривайте, и очень прошу не пугать мою секретаршу, так как в случае, если она запаникует, то не сможет даже полицию вызвать, поскольку она уже здесь. – Доунер усмехнулся, и Уитмор громогласно захохотал.
 - Чёрт с вами, проходимец вы эдакий!! – капитан с размаху приземлил свою шляпу на стол, уселся на мягкий стул для клиентов, достал сигару и закурил. – Выкладывайте, что там у вас за интриги!
Доунер рассказывал почти два часа. Уитмор молча сидел и только пыхал сигарой, хмурясь всё больше. Когда Вэл закончил излагать факты, капитан спросил его:
 - Насколько вы уверены в своей правоте?
 - На 95%, капитан. Оставшиеся сведения я получу завтра утром или днём, а ваша задача держать в поле зрения того, про кого я столько вам сегодня рассказывал, чтобы он не скрылся.
 - За это можете не беспокоиться, мои парни не упустят его. Если всё окажется правдой, как вы говорите, то это дело будет шуметь ещё долго.
 - Сейчас меня волнует только одно – чтобы убийца получил по заслугам.
Уитмор кивнул и поднялся.
 - Сейчас же вернусь в полицейский участок и распоряжусь насчёт негласного наблюдения.
 - Завтра, как только сведения будут у меня, я позвоню вам.
Капитан надел шляпу и вышел. В воздухе ещё долго держался запах его дешёвой сигары, прежде чем Доунер встал из-за стола и открыл окно.
На следующий день, когда Доунер получил так сильно ожидаемые им сведения и ознакомился с ними, его последние сомнения отпали. Он сразу позвонил Уитмору и пообещал, что приедет как только сможет, чтобы передать бумаги лично в руки полиции.
Когда Вэл подъезжал к полицейскому участку и уже собирался было заглушить двигатель и выйти из машины, он увидел, как со стоянки перед центральным входом резко взяла с места патрульная машина, а следом ещё одна, обе включив мигалку и сирену. Доунер предположил куда именно отправились автомобили, но предпочёл не участвовать в задержании, на которое выехал патруль, не исключено что во главе с самим Уитмором.
В участке его все знали, и были в курсе того, что Доунер должен появиться и привезти важные и срочные сведения. Примерно спустя час Уитмор вернулся. Он был очень бледен и судя по всему сильно зол, но увидев Доунера, который сразу же поднялся, как только заметил его, негромко сказал:
 - Пройдёмте ко мне в кабинет. Чёрт с ними с ФБР! Кажется, мне нужно выпить…
Через два с половиной часа Доунер смог отправиться к себе. По пути он позвонил Эмбер Морган и попросил её заехать к нему в контору. Он знал, что Элис его ждёт и буквально готова взорваться от нетерпения узнать, чем же всё закончилось. Вэл прекрасно понимал, что и Эмбер находится в не меньшем волнении, поэтому поспешил вернуться.
Когда он зашёл в свой кабинет, обе девушки сидели возле стола в нервном ожидании, и со своим появлением он ощутил, что напряжение в комнате заметно спало.
 - Смею вас заверить, дамы, всё закончилось. Не совсем благополучно, но давайте по порядку. Если позволите, я налью себе немного выпить, день был чертовски тяжёл. – Доунер повесил плащ, снял шляпу, подошёл к столу, налил себе двойную порцию бурбона и выпил почти залпом. После чего налил вторую, но пить не стал, а просто поставил рядом с собой, сел за стол и закурил. Следом Вэл ненадолго смежил веки, собираясь с мыслями, после чего заговорил.
 - Рассказать тут есть о чём, так что наберитесь терпения. Первое, с чего я начну, это непосредственно с убийства вашего друга. Так как я почти с самого первого момента, как только оказался в его квартире и осмотрелся, то заметил ряд нестыковок, впрочем, несильно бросающихся в глаза. Полиция, само собой не обратила на них внимания, но к счастью, я – не полиция. – Он усмехнулся. – Так вот.
Лестера Уилсона застрелили через открытое окно, в этом не оставалось уже никаких сомнений. Для меня это стало ясно тогда, когда я получил сведения из лаборатории баллистической экспертизы. Точнее, мне стало ясно то, что тот пистолет, который был найдет рядом с телом Лестера – пустышка для отвода глаз. Из него в самом деле стреляли, скорее всего в этот же день, но только для того, чтобы из ствола пахло порохом и было ясно, что выстрел этот недавний. Одним из мелких моментов стало и то, что убийца зарядил оружие всего одним патроном. Самоубийца вряд ли будет обращать внимание на подобные мелочи, когда думает о том, как собирается свести счёты с жизнью.
Что касается выстрела через окно, то здесь мне помог сэр Артур Конан Дойл. Если вы читали приключения Шерлока Холмса, то в рассказе про полковника Себастьяна Морана упоминалась похожая ситуация: порядочнейший и достойный человек Рональд Адер был застрелен, предположительно, револьверной пулей через окно. Но ни под окном, ни в близком окружении не было лестницы или выступа, на который можно было бы встать, чтобы совершить выстрел из пистолета. Соседние здания располагались гораздо дальше, скажем ярдов 250-300. Из револьвера, тем более тех лет, попасть в человека с такого расстояния просто нереально. Поэтому в рассказе появилось духовое ружьё, которое стреляло бесшумно и на большие расстояния, используя при этом обычные револьверные пули.
Это натолкнуло меня на мысль проверить соседние здания несколько дней назад. Я не надеялся обнаружить там следов преступника, но мне важно было найти точку, откуда было можно вести прицельную стрельбу. И именно как раз напротив квартиры Уилсона, в здании заброшенной фабрики имелось окно, из которого убийца произвёл свой роковой выстрел.
Но мне ведь известно, что пуля, убившая Лестера, была самой обыкновенной пистолетной, не от винтовки или карабина. И тут я вспомнил своё фронтовое прошлое.
На этих словах Доунер поднялся, подошёл к стеллажу с книгами и выбрал одну. Это оказался справочник огнестрельного оружия. Он раскрыл его, пробежался по оглавлению, и найдя нужную страницу, открыл и показал двум внимательно слушающим женщинам.
 - Перед вами пистолет Люгера, но далеко не самый обычный и не распространённый. Вы можете увидеть разницу в длине ствола у этой модели в отличие от обычного пистолета, который на картинке чуть ниже. Эта модель называется «артиллерийская» и имеет обозначение LP08. За счёт более длинного ствола оружие может стрелять теми же пистолетными патронами, но на гораздо более большие расстояния с высокой точностью, ориентировочно до 700 ярдов. Оптического прицела оно не имеет, но для хорошего стрелка не составит большого труда поразить цель в тихую безветренную погоду. И в тот день, когда мы с вами, мисс Морган, отправились на квартиру к Лестеру, стояла именно такая погода. К тому же, очень удобно использовать оконную раму в качестве опоры для ствола, чтобы минимизировать колебания рук. Я обнаружил внизу одной из таких рам небольшой полукруглый пропил, на который как раз очень точно ложится ствол Люгера.
Я не уверен, что убийца читал Конан Дойля, но обставил он всё и в самом деле достойно. После того, как он сделал выстрел, он вернулся в квартиру Лестера, подложил пистолет, гильзу, скорее всего от того же самого длинноствольного Люгера, оставил предсмертную записку и спокойно удалился в соседний номер. Да-да, вы не ослышались. Пока мы с вами исследовали квартиру и ожидали полицию, убийца находился в двух шагах от нас, но к этому я ещё вернусь.
Единственное для меня осталось загадкой, почему он оставил открытым окно. Может быть торопился, может быть специально, в качестве некоей бравады о том, насколько он уникальный стрелок, будучи уверенным, что полиция на него не выйдет. Это, увы, останется неизвестным.
Далее – предсмертная записка. Само собой, она была написана убийцей, который очень качественно подделал почерк Лестера. Это было несложно, так как некоторое время назад они друг друга знали.
Всё дело в том, что настоящая фамилия Лестера – Кляйнер. Он немецкий еврей, который прошёл Бухенвальд. Проверить это я решил после того, как на вскрытии тела Лестера судмедэксперт обнаружил татуировку узника концлагеря. Перед этим я обратил внимание на его внешность, и в итоге все эти данные в сумме и стали отправной точкой моих поисков.
Я решил рискнуть и подал запрос в Германию несколько дней назад. На удачу я особо не рассчитывал, но мне повезло, и таким образом я подтвердил часть своих догадок.
После концлагерей, Лестер эмигрировал в США, сменил фамилию и устроился работать в адвокатскую контору, поскольку в Германии в мирное время учился на юриста.
Также как мне стало известно имя убийцы. Здесь он жил по американским документам под именем Клайда Штельмера. На самом же деле это бывший унтершарфюрер Клаус Штельмахер, человек, который на глазах у Лестера отправил его мать и отца в газовую камеру. К счастью, Лестер попал в Бухенвальд в последние месяцы войны, и в короткие сроки его и других заключённых освободили американские солдаты, когда шло массовое наступление наших войск. Но он навсегда запомнил человека, виновного в смерти его родных.
Пока ещё не ясно, как Штельмахеру удалось избежать Нюрнбергского процесса, и, как и где они пересеклись в Сан-Франциско или же где-то ещё, полиция сейчас работает над этим. Но я могу понять шок Лестера, когда он увидел здесь беглого нацистского преступника, виновного в смерти его родных и в том, что он оказался в Бухенвальде. Вероятнее всего, Лестер начал его выслеживать, и оказался в Сан-Франциско именно по этой причине. Но Клаус опередил его, в какой-то момент догадавшись чем для него станет разоблачение и понял, что надо спасать свою шкуру только одним хорошо известным способом.
Что касается Клауса Штельмахера, то я поручил капитану Уитмору следить за ним, как только выяснил кто он на самом деле, поскольку у меня ещё с фронта весьма острая реакция на то, как нацистские преступники переиначивали свои имена и фамилии на различные языки. Отчасти ещё и д ля этого я вторично приехал в дом, где жил Лестер, и проверил постояльцев, где и обнаружил одну подозрительную фамилию. Бьюсь об заклад, Лестер даже не подозревал, что виновник одного из самых страшных кошмаров в его жизни живёт через стенку от него.
Но полиция как правило работает грубовато, поэтому Клаус довольно быстро раскусил слежку, и в самый последний момент попытался скрыться. Небольшая погоня закончилась перестрелкой, в которой он тяжело ранил одного из полицейских, но сам же был застрелен Уитмором. На его квартире в тайнике был обнаружен тот самый длинноствольный пистолет, так что полиции осталось собрать только несколько мелких кусочков в этой мозаике и всё. – Доунер докуривал уже вторую сигарету, стакан с бурбоном был пуст. – Ну и вручить победу в расследовании перед вспышками фотоаппаратов прессы капитану полиции Сан-Франциско Джозефу Уитмору.
Что касается игорных долгов Лестера, это, само собой была самая обыкновенная ложь. Уитмор рассказал, что в адвокатской конторе, где он работал, о нём были только самые положительные отзывы. Поэтому, - Доунер обратился непосредственно к Эмбер, - ваш друг был весьма достойным человеком. Просто ему нельзя было действовать в одиночку с таким опасным и жестоким противником.
 - Бедный Лестер… - Эмбер судорожно вздохнула, но не заплакала. – И он мне ничего не говорил…
 - Полагаю, он посчитал, что не вправе подвергать вас такой серьёзной опасности.
 - А я ведь даже не обратила серьёзного внимания на его акцент. Точнее, я просто не успела как следует к нему прислушаться. Как же несправедливо… - Девушка снова вздохнула и подняла глаза. – Если тело Лестера отправят на родину, я хотела бы проводить его в последний путь… Скажите, мистер Доунер, выплаченного гонорара достаточно за вашу работу?
 - Более чем. И всё равно я хотел бы вернуть вам остаток, как и обещал…
Девушка покачала головой.
 - Это последние из тех денег, что дал мне Эдди. И я не хочу, чтобы они вернулись ко мне опять в том или ином виде. Я нисколько не суеверна, но мне почему-то кажется, что они приносили несчастье. – Она грустно улыбнулась. – Но я уверена, что теперь всё изменится к лучшему.
Доунер откинулся на спинку стула, подмигнул Элис, которая почти всё время его монолога просидела без движения, словно заворожённая слушая своего шефа, и с усталой, но довольной улыбкой сказал:
 - Пусть будет так, Эмбер. Пусть будет так…

4. Обо всём понемногу

Внезапное, но так ожидаемое продолжение детектива произвело настоящий фурор. В первую очередь для Алисы. Уже после того, как она вдоволь начиталась, Влад отправил отпечатанные листы Агате и Феликсу, тем самым дополнив картину в её голове и подтолкнув дочь на создание очередных иллюстраций.
Следом, уже по обыкновению, после окончательной правки текста и мелких ошибок, Влад надиктовал очередную аудиокнигу и приступил к её размножению. Алиса даже не стала ворчать, что её супруг опять станет пропадать сутками в «аппаратной» Дома культуры – он был счастлив тем, что делал, и в особенности тем, что мог таким образом дарить людям заряд положительных эмоций.
Жихарько как-то в очередной беседе упомянул, что у каждого мужчины должно быть любимое дело. Но при условии, что оно идёт не в ущерб семье. Влад это понимал прекрасно, поскольку у него всегда вызывал негодование тот факт, что коллеги ещё по старой работе на железной дороге постоянно рассказывали свои бесконечные похождения на эту тему: одни могли на неделю уехать со своими дружками на рыбалку, оставив дома жену с ребёнком, и плевать, что они там без защиты и помощи супруга – главное до одури сидеть с удочкой часами на берегу. У других была отдельная любимая тема для бесед – баня. Само собой, во всех случаях не обходилось без алкоголя и даже измен, но в современных реалиях жизни это вообще уже давно считается за норму вещей. Ну и третьи, которые могли бы дополнить эту картину – гаражные посиделки.
Подобное повелось ещё с советской эпохи, но тогда на это были реальные причины: с техникой действительно занимались сами, так как раздобыть запчасти в то время было очень сложно, и народ как мог выходил из ситуации обычной человеческой смекалкой.
Теперь же, когда большинство автолюбителей предпочитает обслуживать своих железных коней в автосервисах и мастерских, гаражные посиделки превратились в основном в места сборищ любителей почесать языком и распить одну-другую-третью порцию горячительного. В понимании Влада подобные вещи за хобби считать было нельзя – в его глазах это был просто повод, чтобы избежать домашних дел, воспитания детей, да и просто обычных диалогов, без которых семья – не семья.
Пока были живы его родители, в их доме всегда было заведено правило: делу время – потехе час. И благодаря своему воспитанию и пониманию семейных ценностей, он смог сохранить это в своей семье, и передать своей дочери, так как нельзя сказать, что только сильная половина человечества подвержена таким эгоистическим выходкам. Алиса тоже пару раз упоминала в своей жизни, что подобные ситуации она слышала из уст женщин в парикмахерских или магазинах, ещё в той, реальной жизни.
Да, можно сказать, что в случае с Владом ситуация совершенно иная, и его хобби стало его жизнью. Ну, или если хотите, наоборот. Поэтому ему было несколько легче сделать такие выводы. Но Влад не представлял себе, как можно так вести себя со своими близкими, и всегда говорил, что таким личностям семьи абсолютно не нужны. И все их громкие крики и удары «пяткой в грудь» о том, что «мне необходим наследник» и подобные далеко не умные высказывания ясно говорят о том, что люди такого сорта интеллектом явно не обременены, и совершают акты бракосочетания исключительно «для галочки», или же во имя каких-либо ещё целей, но отнюдь не связанных с созданием семейного очага.
Одним словом, мои дорогие читатели и аудиослушатели, я хочу, чтобы каждый из вас всегда помнил о том, что родные и дорогие вам люди – единственное, что имеет значение. Не только в этом мире, а вообще. Ведь недаром же говорится, что самые важные вещи в жизни – это не вещи.
До новых, самых скорых встреч!
*          *          *
9.12.2022