За того парня

   Е. Игнатова – Т. Гончарова

- Мы должны все говорить одно и то же! – назидательно произнес Антон, самый старший из ребят. – Это понятно?
Мальчишки кивнули. Он видел их испуганно-растерянные лица и старался внушить им, что ничего страшного не произошло, лишь надо держаться одних показаний.
- Все должны сказать, что он сам набросился на нас,  - повторил Антон. - Мы сидели у костра, пекли картошку, никого не трогали…
- А он не встанет? Не придет сюда? – боязливо оглянувшись, спросил Слава.
- Не встанет, - успокоил Антон. – Ты ему так припечатал камнем по голове, что не встанет.
- Это не я! – закричал Слава. – Я по голове не бил!
- Какая разница, по чему ты бил, - отмахнулся Антон. - Разбираться никто не станет. Тебе, вообще, ничего не будет, тебе же только тринадцать лет.
- Но этот бомж сам набросился на нас, - сказал Паша. - Мы его не трогали. Что нам было делать?
- Вот так и надо говорить, что сам, - подтвердил Антон. – Чистая самооборона.
- А если спросят, почему не убежали, почему решили убить? – допытывался Паша.
- Да не собирались мы его убивать! Мы оборонялись! Он на нас с ломом накинулся! А мы лишь камнями отбивались. Один попал в голову. Не специально же!
- Нет, Антон, - так нам никто не поверит, - Паша встал и обошел погасший костер. – Давайте попробуем сделать по-другому.
Представим, что здесь были два бомжа, - начал он. – Развели костер, чтобы согреться, поесть печеной картошки. Потом что-то не поделили и подрались. Один набросился на другого, а тот стал отбиваться камнями и нечаянно убил.
- Картошку в костре оставим, а сами уйдем, - продолжал Паша. - Нас тут не было. А завтра придем сюда и обнаружим тело бомжа, закиданное ветками. Потом дружно пойдем к участковому и расскажем, что нашли мертвеца.
- А если спросят, где были сегодня? – снова спросил Слава.
- На речке, в запруде купались. Прямо сейчас туда и рванем.
- А ты дело говоришь, - задумчиво проговорил молчавший все это время, Антон. - Никто про то, что мы в этой заводской заброшке были, не знает, а бомжи здесь часто шатаются. Видать, мы их место заняли.
- Только сначала осмотрите внимательно все вокруг, чтобы ни окурков, ни наших следов не осталось, - произнес Паша.
- Все. Пошли отсюда! – подобрав окурки, скомандовал Антон .
Трое ребят, прячась от случайных посторонних глаз за стенами старого полуразрушенного завода, осторожно выбрались на тропу, ведущую к реке.
- Давайте больше сюда не придем, - захныкал Слава. – Я его боюсь.
- Кого? Бомжа? - переспросил Антон. – Чего его бояться. Он же умер.
- А вдруг он оживет? – не унимался Слава.
- Не оживет. – Антон вдруг остановился и, взяв мальчика за плечи, посмотрел ему в глаза. – А ты чего хлипкий такой? Хочешь стать настоящим мужиком, надо быть сильным. Не вздумай дома об этом рассказать.
- Пусти, - дернулся Слава. – Не расскажу. Только мне страшно, потому что мы живого человека убили.
- Ты это брось! – прикрикнул Антон. – Бомж – не человек! Отброс общества! И запомни, никто его не убивал! Нас там не было!

У запруды Антон и Паша разделись и прыгнули в воду. Слава остался сидеть на берегу.
- Как думаешь, Славка нас сдаст? – тихо спросил Паша, подплыв к Антону.
- Не знаю. Придет домой, расклеится… Вот же напасть!
- Что делать будем? – снова спросил Паша.
- А что тут сделаешь? Придурок малолетний! Не надо было его с собой брать! Увязался, как щенок.
- Слав! Иди к нам! – крикнул Паша. – Иди, окунись разок.
- Не хочу, - ответил Слава. Он сидел на камне, обхватив колени руками.
- Иди, окунись! Дома скажешь, был на речке, а что ж не купался? Иди к нам! Покатаем тебя на руках.
Слава нехотя разделся и пошел к воде. Подростки скрестили руки:
- Садись, покатаем.
Он сел, руками обхватив ребят за шею.

Возвращаясь в поселок, тихо переговаривались:
- Говорим одно и то же: Пошли купаться. Ныряли.  Славка нырнул и не вынырнул. Мы искали, но не нашли.
- Да понял я! – раздраженно отмахнулся Паша. - Ты, давай, беги к участковому, а я - к Славкиным родителям.
- Одно и то же, - снова напомнил Антон.
               
                * * *

Сначала совесть Павла не мучила, а мучил дикий страх, что узнают. Вернее, страха было два: вторым страхом был Антон, который мог догадаться о его чувствах и убить так же, как они вдвоём убили Славку. Инстинкт самосохранения позволял вести себя с Антоном естественно, насколько это получалось, но тот, конечно, не мог не опасаться. Хотя виделись они редко, общение им обоим удовольствия не доставляло. Прежняя дружба сошла на нет.

Время шло, раскаяние стало вытеснять страх, который не исчез совсем, а стал привычным состоянием. А ещё внутренний голос, стараясь помочь, подсовывал спасительную неправду, что Славка, возможно, жив, что это всё лишь плод его разбушевавшейся фантазии. На похоронах он не был, могилы не видел, а может, и правда, не было этого кошмара? И он пошёл на кладбище. Могилу бывшего приятеля он нашёл без труда, чему сам удивился. Сразу даже не понял, что с ней не так. Этого быть не может, но это было: с портрета на него смотрел не тринадцатилетний мальчишка, каким он его помнил и знал, а шестнадцатилетний юноша, такой же, как и он, Павел. Это наваждение, надо от него избавляться, но не выходит. Павел даже перекрестился. Домой, быстрей домой и постараться успокоиться. И понесла же его нелёгкая в это скорбное место!

— Антон, привет! Слушай, а есть такая нейросеть, которая может изменять возраст на фотографии?
— Тебе зачем?
И Павел рассказал, забыв свой страх, не смог не рассказать, потому что молчать уже сил не хватало, а больше рассказать было некому.
— Ты чё, совсем с катушек съехал? Что за бред?
— Ну, может, его родители решили менять фотки, чтобы сын как будто рос.
— Да родители туда почти не заглядывают.
-  Что ты гонишь, они же родители!
- Вот пусть они и парятся, а тебе что? Не хватало мне еще с тобой проблем.

Удивительно, но Павел довольно прилично сдал ЕГЭ, вполне мог поступить в престижный ВУЗ. Но повзрослевший ещё на два года Славка смотрел на него и будто говорил, что тоже хочет учиться. Поругавшись с родителями, Павел пошёл в армию, уж лучше так, чем занимать чужое место в институте. А перед армией случилась любовь, на время закрывшая собой все остальные чувства.
— Алёна, будешь меня ждать?
— Конечно, буду, возвращайся скорей!

Перед отбытием его зачем-то опять понесло на кладбище. Он взял с собой любимую, сказав ей, что нужно проститься с погибшим другом. С портрета на него смотрел коротко остриженный восемнадцатилетний Славка, и в его глазах светилась любовь к Алёне. Павел не написал ей ни одного письма и после окончания срока службы заключил контракт, решив больше никогда не возвращаться в родной город.
СВО представилось ему желанным освобождением, потому что жить вместо Славки он уже не мог. Искупить свой грех — вот единственное желание, и здесь такой случай легко мог представиться.

Как ни старался Павел порвать с прошлым, прошлое порывать с ним не хотело — в зоне боевых действий он столкнулся с Антоном. Бояться старого друга он уже давно перестал. К своему удивлению, Павел стал замечать, что теперь Антон боится его. Он старался не оставаться с ним один на один, а на задании никогда не оказывался впереди друга. Вот и раскрылся некогда страшный, циничный, подавлявший чужую волю виновник его несчастья и Славкиной гибели.  Павел иногда даже забывал, зачем он здесь. Стала вспоминаться Алёна, а вдруг свободна и ждёт?

Прилетевший снаряд перечеркнул все надежды, зло и неумолимо напомнив, зачем Павел сюда пришёл. Последней мыслью было: «Искупил! Теперь мы со Славкой поравнялись». Но когда он умирал, на него с укоризной смотрел повзрослевший, одетый в камуфляж Славка в окружении нескольких таких же пятнисто-зелёных неясных теней.