Диалог-3

Эмоции рвались наружу, не подвластные воле измученного человека. Через приоткрытые веки, подобно лучу солнца сквозь грозовые тучи, пробилась предательская слеза, а последние слова утонули в плаче, полном тоски по неисцеленным ранам прошлого, кровоточащим и по сей день.

Быть может, Сирота сам обрек себя на вечные муки, пытаясь искупить грех, в котором, сам себя зделал виновным еще в далеком детстве. Эта картина, выжженная каленым железом в его памяти, затмевала собой настоящее, и он боялся даже взглянуть в будущее, где мог бы увидеть себя счастливым. Будущее казалось ему миражом, ускользающим призраком надежды.

Тщательно взвесив каждое слово, решив начать этот тонкий диалог со случая с Малявкой, я подала пациенту стакан воды, наблюдая, как утихает буря в его душе. "Надежда умирает последней", – прошептала я про себя, начиная разговор, надеясь рассеять этот непроглядный туман вины, давящий на его плечи и отравляющий его душу.

– Этот случай оставил на вас неизгладимый след, словно шрам, выжженный на сердце. Нам нужно разобраться в этом, если вы хотите доказать вашу невиновность и освободиться от этого бремени.

Сирота, низко поникшей головой, прошептал: – Моя вина очевидна, доктор. Я толкнул его в пропасть, как отнял жизнь у нечто, в родном и незнакомом мне мире, где небо пылает двумя кровавыми солнцами.

– Вы поступили так же, как и все ваши друзья. Вы всего лишь поделились своим сном, а в этом нет ничьей вины, в том числе и вашей.

– Слова, как эхо отражаются во времени как и все наши поступки. Малец был так молод, я должен был проявить особую осторожность. Я пренебрег своим страхом, переступил через него, когда поведал ему этот сон.

– Откуда вам было знать? Вы сами были еще ребенком, маленьким птенцом, выпавшим из гнезда. Вы не виновны и должны жить дальше, вопреки всему, что произошло.

– Жизнь после смерти лишена смысла, она превращается в бессмысленное скитание по пепелищу. Я умер в тот миг, когда малец бездыханно рухнул у наших ног. Его голос звучал как похоронный звон, стоя у края пропасти.

– Вы не умерли. Вы все еще живы, но отказываетесь в это верить, тем самым обрекая себя на невыносимо тяжелую судьбу. Позвольте мне называть вас по имени, которое даровал вам Очкарик.

– Оно не принесло мне счастья, доктор. Я отрекся от него в те далекие дни моей юности. Оно словно проклятие, тянущее меня на дно.

– Я понимаю вас, но с ним связаны и счастливые моменты вашей жизни, мгновения, когда вы обрели своих друзей, нашли крышу над головой, свой маленький уголок в этом огромном мире. Вы должны позволить позитивным воспоминаниям заполнить пустоту в вашей душе. Дайте свету шанс пробиться сквозь тьму.

– Возможно, вы правы, но я здесь, а то имя осталось в прошлом, и ему уже не наверстать пройденный мной путь. Время неумолимо, как река, текущая вспять.

– Да, я вынуждена с вами согласиться. Я понимаю, через что вам пришлось пройти. Я бы многое отдала, чтобы оказаться рядом с вами в тот трудный час, чтобы протянуть руку помощи и хоть чем-то помочь.

– Благодарю вас, доктор, но в те далёкие времена, ко мне в помощь прислали посланника Бога.

– Расскажите мне о посланнике Бога.