Сказ как связ 19 Ждать у моря... 20. Жизнь душа в

19. Ждать у моря погоды


Выражение «ждать у моря погоды» означает бездействовать в ожидании благоприятных обстоятельств, которые могут и не наступить. Оно возникло в среде мореплавателей, вынужденных ждать на берегу подходящих условий для выхода в море. Со временем фраза приобрела переносное значение, описывая пассивное поведение человека, который не предпринимает активных действий для решения проблемы, а лишь уповает на удачу.

В некотором царстве, в некотором государстве, на берегу синего моря-окияна стояла деревенька. И жил в той деревеньке мужичок по имени Фрол. Был Фрол ни богат, ни беден, ни умён, ни глуп, а так — серединка на половинку. Но была у него одна особенность — любил он ждать у моря погоды, словно это было его единственным призванием в жизни.

Бывало, соберутся мужики на сенокос, а Фрол сидит на завалинке, смотрит в небо, будто вот-вот манна небесная появится.

— Фрол, айда с нами! — кричат ему. — Пора сено косить!

А он в ответ, почёсывая затылок:

— Эх, братцы, погодка нынче не та. Вон, тучки на горизонте. Как бы дождь не пошёл. Подожду я немного, авось распогодится.

И сидит себе дальше, ждёт, словно его пятая точка приросла к завалинке. А мужики косят и посмеиваются над ним: мол, пока Фрол погоду ждёт, мы уже пол-лета сена накосим.

Или вот ещё случай был. Наступила осень, пора урожай собирать. Все вышли в поле, а Фрол опять на завалинке, как памятник бездействию.

— Фрол, — кричит ему сосед Митрий, — ты чего расселся? Картошку копать надо!

— Да погоди ты, Митрий, — отвечает Фрол с важностью эксперта по погоде. — Видишь, земля какая сырая. Вот подсохнет немного, тогда и выйду.

Так и прождал Фрол до первых заморозков. Еле успел потом выкопать свою картошку из-под снега, словно археолог, ведущий раскопки древней цивилизации.

Но больше всего Фрол любил ждать у моря погоды в прямом смысле этого слова. Часто он ходил на берег, садился на камушек и смотрел вдаль, приговаривая:

— Вот выйду я в море, как только погода наладится, и поймаю золотую рыбку. Она мне и терем построит, и богатством одарит.

А время шло, погода менялась, но Фрол всё ждал и ждал, словно его зад к камню приклеили.

Прослышал о Фроле заезжий купец. Решил подшутить над ним. Приходит на берег и говорит:

— Эй, мужичок! Что это ты тут высиживаешь? Яйца, что ли?

— Да вот, — отвечает Фрол, — жду, когда погода наладится. Хочу выйти в море, поймать золотую рыбку.

Купец усмехнулся в бороду:

— А знаешь ли ты, любезный, что есть волшебное слово, которое может изменить погоду?

У Фрола аж глаза загорелись, как два медных пятака:

— Неужто правда? А какое оно, слово-то?

— А вот какое, — говорит купец. — Нужно встать лицом к морю, раскинуть руки и три раза крикнуть: «Рыбка-рыбка, хвостиком махни, погоду измени!»

Фрол, недолго думая (а думать он и не привык), вскочил на ноги, раскинул руки и закричал:

— Рыбка-рыбка, хвостиком махни, погоду измени! Рыбка-рыбка, хвостиком махни, погоду измени! Рыбка-рыбка, хвостиком махни, погоду измени!

И тут, как на грех, налетел ветер, волны на море поднялись, дождь хлынул как из ведра. Фрол стоит мокрый как мышь, а купец хохочет:

— Ну что, мужичок, дождался погоды? Теперь-то ты точно не выйдешь в море!

С тех пор в деревне стали подшучивать над Фролом. Как увидят его на берегу, кричат:

— Смотрите-ка, наш Фрол опять у моря погоды ждёт! Видно, золотая рыбка опаздывает на свидание!

А Фрол и не обижался. Сидел себе на камушке да приговаривал:

— Ничего-ничего, вот наладится погода, тогда и посмотрим, кто будет смеяться.

Время шло, а Фрол всё ждал. И вот однажды в их краях случилось страшное наводнение. Река вышла из берегов, деревню затопило. Все жители повылезали на крыши, кричат, молят о помощи. А Фрол как сидел на своём камне у моря, так и остался — единственное сухое место на всю округу, словно Ноев ковчег посреди потопа.

И тут мимо него проплывает на лодке тот самый купец, который когда-то подшутил над ним.

— Фрол! — кричит. — Спасай, тону!

А Фрол ему в ответ, с философским спокойствием:

— Э-э-э, нет, купец. Я вот тут погоды жду. Как только распогодится, так и помогу тебе.

— Да какая погода?! — вопит купец. — Тут кругом потоп!

— А такой, — говорит Фрол, — чтобы море успокоилось, а вода схлынула. Вот тогда и поговорим.

Делать нечего, пришлось купцу самому выбираться. А как схлынула вода, приехал в деревню государев посланник. Стал расспрашивать, как люди спасались, кто кому помогал. Дошла очередь и до Фрола.

— А ты, мужик, что делал во время наводнения? — спрашивает посланник.

— Я-то? — отвечает Фрол. — Да, как обычно, сидел у моря, погоды ждал.

Посланник удивился:

— И что же, дождался?

— А то! — говорит Фрол. — Вон, видите, как славно всё обернулось. Вода схлынула, солнышко светит.

Посланник расхохотался:

— Ну, мужик, удружил! Вот уж воистину — ждал у моря погоды! За такое терпение и стойкость тебя нужно наградить.

И дал Фролу мешок золотых монет. С тех пор Фрол зажил припеваючи, а выражение «ждать у моря погоды» пошло гулять по всей матушке-Руси.

Люди, конечно, по-разному толковали эту историю. Кто говорил, что Фрол-то был не так прост, как казалось, и своего всё-таки дождался. А кто судачил, что дуракам всегда везёт. Но с тех пор, как услышат, что кто-то сидит без дела, всё чего-то выжидает, так и говорят:

— Ишь ты, тоже мне Фрол выискался! Сидит, у моря погоды ждёт! Того и гляди, золотой дождь на него прольётся!

А сам Фрол? А что Фрол — он и по сей день, говорят, на том же камушке сидит, на море поглядывает. Только теперь уже не золотую рыбку высматривает, а так, по привычке — погоду ждёт. Мол, кто знает, может, ещё что интересное случится. Ведь терпение и труд всё перетрут, особенно если труд — это терпеливое сидение на пятой точке.


 

20. Жизнь душа в душу

«Душа в душу» — выражение, описывающее отношения, построенные на полном взаимопонимании и глубокой привязанности. Возникло оно из представления о душах как о сущностях, способных сливаться воедино, словно два ручейка в одну реку.

В селе Большие Лужки (прозванном острословами «Большие Лужи» из-за вечной распутицы) жили-были старики Пётр Иванович и Марья Васильевна. Полвека вместе, и все дивились: как им удаётся не прибить друг друга? Ни ругани, ни споров — всегда вместе, с улыбкой, будто приклеенные.

— Вот бы нам так! — вздыхали молодые жёны, глядя на Марью Васильевну с завистью, достойной лучшего применения.

— Да уж! — поддакивали мужики, косясь на Петра Ивановича. — У нас-то дома только топоры летают! Того и гляди, кто-нибудь на лету поймает.

А старики лишь посмеивались, словно зная какой-то секрет вечной любви:

— Эх вы, молодёжь! Всё у вас через крик да скандал! А мы вот живём тихо да ладно, как два голубка в скворечнике.

Но мало кто знал, что в молодости у Петра Ивановича и Марьи Васильевны всё было иначе. Их первые годы совместной жизни больше напоминали боевые действия, чем идиллию.

Поженились-то они по любви, но характеры оказались — кремень о кремень. Пётр Иванович — горячий да вспыльчивый, как самовар на углях, а Марья Васильевна — упрямая да своенравная, словно коза на привязи.

Вот однажды, в первый год их «счастливой» семейной жизни, Пётр Иванович решил новый забор поставить. С утра до ночи стучал, копал, словно хотел до центра земли докопаться. А Марья Васильевна всё ворчала, как несмазанное колесо:

— Да на кой тебе этот забор? И так всё стоит! Лучше б дров нарубил али крышу, починил! А то как дождь пойдёт — у нас в избе лодку впору заводить!

— Не лезь не в своё дело! — огрызался Пётр Иванович. — Я хозяин, мне виднее! Вот поставлю забор — будет у нас граница, как у государства!

Марья Васильевна, обидевшись, к соседке побежала жаловаться:

— Вот ведь упрямец! Всё по-своему, меня и слушать не хочет! Я ему про дрова, а он мне — забор! Как будто зимой этим забором печку топить будем!

А Пётр Иванович тем временем продолжал бороться с забором, словно Дон Кихот с ветряными мельницами. И тут — бац! — столб прямо ему на ногу, будто решил отомстить за все мучения. Заорал он так, что Марья Васильевна аж у соседки услышала, хоть и глуховата была на оба уха.

Прибежала домой — муж на земле корчится, словно уж на сковородке. Забыв обиды, бросилась помогать, перевязывать.

— Ну что, теперь-то поумнел? — спросила с укором. — Может, стоило меня послушать? Я ж говорила — крышу чини!

Пётр Иванович, смутившись, пробормотал:

— Ты права... Прости меня, дурака! Видать, забор подождёт, пока крыша не рухнет нам на головы.

С тех пор мы стали прислушиваться друг к другу. Вместо того чтобы тянуть одеяло на себя, мы ищем компромиссы, как дипломаты на международных переговорах.

Годы летели быстрее, чем блохи от дихлофоса. Появились дети — два сына и дочка. Жизнь усложнилась: хозяйство разрослось, забот прибавилось. Но Пётр Иванович и Марья Васильевна научились работать в тандеме, как два бобра на строительстве плотины.

Как-то задумали сложить новую печь. Старую разобрали, а с новой — загвоздка.

— Нужно сделать здесь полочку для горшков! — настаивала Марья Васильевна. — А то ставить некуда, всё по углам распихано, как у Плюшкина в кладовке!

— Да на кой она нам? Только место займёт! — возражал Пётр Иванович. — У нас и так изба — как спичечный коробок, развернуться негде!

Спорили до хрипоты, пока не заглянул сосед дед Ефим, мудрый, как Вольтер, и хитрый как лиса.

— Чего разорались? — поинтересовался он, почёсывая бороду. — Неужели Третью мировую затеваете?

— Да вот, печь складываем... — начала Марья Васильевна.

— ...и никак не можем договориться! — закончил Пётр Иванович. — Хоть разводись!

Дед Ефим хитро прищурился:

— Эх вы, горе-строители! Вместо того чтобы ругаться, лучше бы мозгами пораскинули! Сделайте полочку съёмной — и волки сыты, и овцы целы! Если понадобится — повесите, а нет — уберете. Глядишь, и до развода дело не дойдёт.

Идея пришлась по душе, как холодный квас в жаркий день. Смастерили съёмную полочку — все довольны, как кот, объевшийся сметаны.

Так, шаг за шагом, мы учились жить душа в душу. Вместо того чтобы доказывать свою правоту, мы искали совместные решения, словно два сапёра на минном поле.

Когда дети разлетелись из гнезда, как воробьи при виде кота, Пётр Иванович и Марья Васильевна остались вдвоём. Но скучать им было некогда: то в огороде копаются, то кур разводят, то варенье на всю деревню варят, словно готовятся к нашествию сладкоежек.

Однажды молодая соседка Настя, у которой в доме скандалы случались чаще, чем обеды, полюбопытствовала:

— Дядя Петя, тётя Маша... Как вам удаётся так хорошо жить? Ни ругани, ни скандалов! Может, вы заколдовали друг друга?

Пётр Иванович улыбнулся:

— А чего ругаться-то? Мы же одна семья! Вот представь: правая рука дерётся с левой — кому от этого станет лучше?

Марья Васильевна добавила:

— Главное — уважать друг друга и слушать! А то ведь как бывает: муж жене слово, она ему — десять, он ей — двадцать, а потом удивляются, почему в доме тихо, когда оба охрипли!

Настя задумалась и решила применить их мудрость в своей семье, надеясь, что это поможет лучше, чем валерьянка и успокоительные травы.

Годы пролетели, как стая перелётных птиц, и вот уже Пётр Иванович и Марья Васильевна отмечают золотую свадьбу. Вся деревня собралась, чтобы поздравить их, и дивилась на эту пару, словно на восьмое чудо света.

— Вот оно, «душа в душу»! — восхищались соседи. — Не иначе, знают какой-то секрет или приворот использовали!

А старики лишь улыбались и благодарили за тёплые слова, зная, что за этой идиллией стоят годы труда над собой и отношениями. Ведь жизнь «душа в душу» — это не чудо и не волшебство, а ежедневная работа. Как говорится, без труда не выловишь и рыбку из пруда, а уж счастье в семейной жизни — тем более!

 2025 г.