7. Зеркала

За стеклянной дверью на кухне громко тикали часы. Вика сидела в полной тишине возле стола уже не первый час и всё никак не решалась подняться со стула и пойти в комнату. Она прекрасно понимала, что вечно сидеть на одном месте не получится, но до последнего не хотела шевелиться.
После недолгого, но мучительного расставания она опять осталась в полном одиночестве. Вика ненавидела каждое утро, потому что, просыпаясь, знала – в постели рядом никого нет… Учитывая, что только-только минула середина сентября, на улице захолодало, а отопления всё ещё не было, то вдобавок ко всей душевной пустоте пробуждение было почти что до костей промозглым и неуютным.
Для Вики душевная боль была не в новь, какое-то время она даже была уверена, что с годами больнее быть не должно… Но как оказалось, каждый новый разрыв угнетал и уничтожал её ещё сильнее.
Быть может, это объяснялось складом характера, быть может – женской природой. Мы все абсолютно разные, поэтому каждый будет переживать ту или иную личную трагедию по-своему. Во всяком случае, Вика переносила это стойко только первые несколько дней, когда тяжелее всего, а дальше она просто отключалась от всего мира, зная, что ни смена обстановки, ни долгие разговоры ей не помогут.
Вот и сейчас она абсолютно не планировала плакать. Но ближе к обеду обнаружила, что именно сегодня женский организм решил её «порадовать» днями дискомфорта. Из головы совершенно вылетело то, что наступило начало нового цикла. Поэтому она вошла в комнату, уселась на пол и заплакала.
Когда тебе уже за 30, а личная жизнь так и не складывается, то жуткое отчаяние начинает посещать всё чаще, остаётся всё дольше, и с каждым разом всё труднее вышвырнуть его из себя. Очередной день рождения прозвенит противным звоночком, напоминая о том, что время идёт только вперёд.
Этот грядущий праздник Вика планировала отметить уже не одна. Как и все последующие. Но человек, которого она любила и на которого едва ли не молилась, не далее, как позавчера почти что в её присутствии изменил ей. А точнее, факта самой измены в целом не случилось, но он был полностью готов к ней – в метро, он буквально раздевал глазами попутчицу напротив, на что та, перехватив его недвусмысленный взгляд, была полностью согласна. Как выяснилось уже позже, таких случаев было много – животный, неконтролируемый инстинкт. И человек, которого Вика считала едва ли не святым, оказался банален в своих примитивных желаниях. Она пыталась его простить, понимая, что по сути ничего не произошло. Но смотря в его глаза почувствовала, насколько сильно она ошибалась. В себе. В своём доверии, полностью открывая душу, и искренне надеясь, что в этот раз она точно встретила свою судьбу.
А что судьба… Недаром она женского рода, поэтому от природы хитра и коварна. И не делает скидок на то, хорошо ли тебе сейчас или плохо. Можно проклинать весь белый свет, бить посуду, кричать всякую брань – это помогает обычно только раз. Потом надо просто успокоиться, взять себя в руки и жить дальше. Жить, во что бы то ни стало. Но сегодня Вика была просто не в состоянии. Следующие 24 часа окружающий мир для неё не существовал.
Проплакав несколько часов, девушка приняла душ, что-то съела, почти не разбирая вкуса и, завернувшись в одеяло до самого подбородка, улеглась на кровать. О сне не могло быть и речи, во всяком случае, в эту ночь.
Напротив кровати стоял огромный старинный гардероб, двери которого являлись по сути двумя большими зеркалами. Мебель досталась Вике ещё от бабушки, но большая её часть за давностью лет уже пришла в негодность и доживала свой век на даче с последующей отправкой в печь, остался только большой дубовый стол и этот шкаф. И вот сейчас она лежала на кровати и смотрела на своё отражение в одном из зеркал – бледное лицо, лиловые «мешки» под красными глазами, спутанные волосы… Одним словом, для роли в каком-нибудь низкосортном ужастике грим даже не был бы нужен. Но Вика не видела ничего: она просто уткнулась взглядом в одну точку, на дефект поверхности обратной стороны одного из двух зеркал, таким образом отвлекаясь от того, что творилось у неё на душе.
Как уже сложилось в таких случаях, родителям она ничего не рассказывала. Скорее по причине того, что они в ней почти не нуждались: родили, воспитали и вырастили, а дальше – сама. Жизнь, мол, тебя, конечно, пообломает, но ничего, выплывешь. Несмотря на это, Вика всё равно была им благодарна, но нежных чувств не испытывала по понятным причинам. Созванивались в лучшем случае раз в месяц, как говорится, «живы-здоровы», ну и ладно. Никаких душещипательных разговоров по нескольку часов никогда не было.
Лёжа на кровати, Вика вспоминала студенческие годы. Учиться она всегда любила. Особенно в моменты сильных душевных потрясений девушка едва ли не с остервенением вгрызалась в учебники, конспекты, лекции… Для неё это был единственный способ заглушить жгучую боль очередной утраты или факт того, когда ты осознаёшь, что тебя ненавидят из-за банальной зависти. А так как за всю жизнь недостатка в боли не было, то школу она закончила с золотой медалью, а институт – с красным дипломом.
И вот сейчас она пыталась понять, говорила ли себе, который раз для неё станет последним? Или же она всё также будет на что-то надеяться или во что-то верить… Так это было на самом деле или нет, но сегодня память к ней не вернулась, и только со следующим наступившим рассветом девушка смогла ненадолго задремать.
Если в твой дом не пришла смерть – всё остальное поправимо. А значит, то, что случилось, можно пережить, ну или хотя бы попытаться. Для Вики это стало уже чем-то вроде испытания для самой себя – словно птица Феникс, каждый раз возрождать свою душу из пепла и не опускать головы. Потому что как минимум надо было ходить на работу, делать вид, что у тебя всё хорошо, ну и так далее.
Как бы то ни было, утро субботы встретило её серыми низким облаками, но вопреки ожиданиям дождь не шёл. Равно как и ветер, было относительно тепло, хоть и сыро. Чтобы отвлечься, Вика затеяла уборку, сходила в магазин за продуктами, и в выходные готовила еду на всю следующую неделю. Время всё равно текло медленно, но по крайней мере она меньшую его часть думала о своей боли.
Перебирая постель, она обнаружила на подушке несколько волос некогда ещё так сильно любимого ею человека. К горлу подкатил ком, но Вика смогла побороть желание расплакаться. Можно сколько угодно убеждать себя, что в случившемся нет её вины, что она поступила правильно – боль утраты от этого не стихает. И хоть время, всё-таки, лечит, в такие моменты безумно хочется, чтобы оно промчалось вперёд с огромной скоростью, лишь бы, наконец, зажила эта бездонная дыра в груди.
Тем не менее, время всё же помогало. Минул день рождения, за ним – Новый год. А следом потянуло весной, ещё совсем робко и издалека, но сердце уже почуяло эту сладость первых пьянящих запахов и периодически трепетало с каждым тёплым дуновением ветра. Вика перестала строить долгосрочные планы и твёрдо решила впредь, что будет жить только сегодняшним днём – не то чтобы «загад не бывает богат», но болеть и переживать из-за очередных обрушившихся надежд она точно больше не станет.
Несколько последующих случайных встреч и знакомств в очередной раз окончились ничем. Это было ожидаемо – очень редко попадались на её жизненном пути стоящие люди, способные затронуть те самые струны души, или просто быть интересными собеседниками, обладающие ценнейшим даром – слушать.
Целую вечность назад, когда свободного времени было больше, она запоем читала, поглощая книгу за книгой. Впоследствии, пресытившись едва ли не до тошноты, Вика одним днём перестала листать ещё буквально вчера любимые страницы, отложила недочитанное произведение на полку, и уже несколько лет она не брала в руки ни одной серьёзной вещи. Журналы и книжонки для «туалетного чтива» само собой в расчёт не брались.
Неделя шла за неделей, наступил апрель. Вика почти безвылазно сидела дома, вечерами просматривая в очередной раз свой любимый сериал, нередко засыпая прямо сидя за компьютером. И вот однажды, когда она выключила монитор, и он превратился в блестящее чёрное зеркало, в его отражении от двух зеркал в дверях шкафа она увидела чьё-то лицо.
Первое мгновение ей хотелось закричать что есть силы, но от страха она не смогла даже этого. Вика понимала, что ей во что бы то ни стало необходимо обернуться, но она словно вросла в пол и несколько секунд не могла даже вдохнуть. Она неотрывно смотрела на очертания, будучи в полной уверенности, что в квартиру кто-то проник, никак не осознавая, что видит всего лишь отражение. Когда она, наконец-то, поняла, что в комнате находится совершенно одна, то почти спокойно обернулась.
В зеркалах шкафа не было ничего, кроме её собственного отражения и предметов комнаты. Вика зажмурила глаза и помотала головой – ничего не изменилось.
 - Да и не могло. – Сказала она вслух. – Надо наконец перестать видеть вокруг себя того, кто уже ушёл из моей жизни…
Сказать, конечно, проще чем сделать. Прошло уже больше полугода, но иногда до боли когда-то родное лицо всплывало перед глазами, и Вика подумала, что и в этот раз произошло то же самое. Она грустно вздохнула, не спеша оделась и вышла на улицу, немного пройтись, чтобы сбросить с себя недавний испуг и оцепенение.
Весна уверенно вступала в свои права, но Вика относилась к этому уже едва ли не равнодушно. Почему-то она была уверена, что по возвращении домой ей точно ничего подобного больше не увидеть. Можно даже не говорить о том, как сильно она ошибалась.
Через несколько дней всё повторилось, с тем исключением, что лицо отразилось через зеркальце в пудренице, отчего Вика её едва не разбила, от неожиданности уронив на пол. Она быстро обернулась, но, как и в прошлый раз, на неё смотрел гардероб и больше ничего. Девушка была испугана, но к большому удивлению для самой себя обнаружила ещё и раздражение.
 - Не хватало ещё, чтобы за мной подглядывал неизвестно кто! – выкрикнула она, ни к кому не обращаясь. Критически осмотрела в зеркале свою фигуру, осталась не удовлетворена и с горькой усмешкой добавила: - Неужели я докатилась до того, что интерес ко мне проявляют только мои собственные галлюцинации…
Впрочем, весь следующий месяц Вику никто не беспокоил, и вскоре она забыла о существовании странных вещей, творившихся в её квартире. Девушка даже в итоге решила, что всё, что ей привиделось, было не более чем реакцией усталого и измученного организма на предшествующее нервное потрясение.
Однако в начале лета отражение в экране компьютера появилось вновь. В это раз Вика обернулась едва ли не со скоростью света, но всё равно не успела ничего разглядеть. Внезапно она разозлилась, страх практически полностью улетучился. Девушка вышла в коридор, осторожно сняла с крючков большое зеркало, опустила его на пол и потащила в комнату. Это стоило ей немалых трудов, как и попытка передвинуть кровать вдоль стены, чтобы она оказалась точно напротив шкафа. Спустя полчаса мытарств она взгромоздила зеркало из коридора на кровать, чтобы в отражении дверей гардероба получился бесконечный зеркальный тоннель. В изнеможении она опустилась на кровать и громко сказала:
 - Можешь выходить! Хватит уже за мной подсматривать…
Разумеется, ни в одном из зеркал никто не появился. Вика с трудом уняла дрожь в уставших руках и с каким-то издевательским смехом выкрикнула:
 - Кто бы ты там ни был, ты оказывается самый обыкновенный трус! Ну или трусиха…
Её смех оборвался настолько резко, насколько вообще это могло случиться. Со стороны гардероба словно бы из-за стекла появился мужчина – седеющий блондин лет сорока, может чуть больше. Пепельные волосы, серые глаза. На нём был костюм-тройка мышиного цвета, в правой руке он держал такого же оттенка шляпу и очень мило улыбался.
 - Сударыня! Вы имели дерзость назвать меня трусом!? Осмелитесь ли вы повторить мне это в лицо? – и он как ни в чём не бывало шагнул в комнату.
Вика попятилась назад, но упёрлась спиной в компьютерный стол и закричала, но внезапно поняла, что слышит свой голос только у себя в голове – в окружающий мир её крик не прорвался. Мужчина подошёл к единственному свободному стулу в комнате и спокойно на него уселся, закинув ногу на ногу.
 - Итак, до смерти не люблю повторяться, поэтому просто посмотрю, на что вы способны кроме слов. – Он широко улыбнулся. – И, да, как вы уже поняли, кричать бесполезно. Бессмысленных воплей я не выношу, предпочитаю конструктивные диалоги, поэтому я сделал так, чтобы вы попусту не травмировали мой чувствительный слух.
Вика дрожала от ужаса буквально каждой клеточкой своего тела. Незнакомец продолжал улыбаться, на что она с неимоверным усилием произнесла:
 - Кто вы такой, чёрт возьми?!
Человек в сером костюме повесил шляпу на колено и медленно и громко похлопал несколько раз.
 - Брра-во! Судя по тому, что я слышу, мы сможем в итоге многое обсудить! – Он негромко рассмеялся. – Чтобы вы тоже не повторялись, скажу, что зовут меня, ну, предположим, Вадим. Так будет проще для нас обоих. А чертей упоминать пока рановато. – Он словно с осуждением покачал головой. – Полагаю, вы читали бессмертный роман «Мастер и Маргарита»?
Вика едва заметно кивнула.
 - Блестяще! Благодаря этому мы с вами избежим недопонимания и бесполезной траты времени на ненужные объяснения…
Девушка побледнела и готова была упасть в обморок. Потерять сознание ей не давал взгляд собеседника и понимание того, что всё происходит наяву.
 - Вы хотите сказать, что вы… Воланд? – последнее слово Вика произнесла одними губами.
Тот, кого звали Вадимом, рассмеялся почти в голос.
 - Errare humanum est, в чистом виде! Сударыня, мне, конечно, приятно ваше заблуждение, но это не так. Я лично знаком с господином Воландом. Не скажу, что нахожусь прямо-таки в тесной дружбе, но кое-какие общие дела у нас имеются.
Внезапно Вика успокоилась, и более уверенным голосом произнесла:
 - Но ведь это же просто книга!! Неужели вы думаете, что я поверю…
Вадим слегка нахмурился.
 - Дорогуша, вы УЖЕ полностью поверили. Только ещё пытаетесь делать вид, что вам плохо, что у вас галлюцинации, что сердце ваше разбито… - Он досадливо махнул рукой. – Признаюсь, мне было любопытно наблюдать за вами на протяжении всей вашей жизни, скажу более – доставляло удовольствие. Особенно ту её часть, когда вы одно время имели привычку позировать нагишом перед зеркалом… - Вадим пошло облизнулся, смакуя только что произнесённые слова.
 - Да как ты… Мерзкий и бесстыжий нахал!! – Вика сильно покраснела, слёзы обиды были готовы хлынуть из глаз, но от накатившей ярости она заставила себя не дать им воли.
 -  С вашего позволения, я, пожалуй, эти обвинения отрицать не буду. Однако, поверьте мне, ваша фигура достойна похвалы! – Он снова осклабился. – Ах, молодость, пора безрассудства… Но не будем отвлекаться на всякую ерунду…
Вика казалась задетой. Тем не менее, Вадим не обратил на это ни малейшего внимания.
 -  Отбросим банальности поведения homo sapiens! Сударыня, давайте вернёмся к тому, с чего всё, скажем так, началось. Я не беру в расчёт ваше неумное высказывание в мой адрес, женщинам это, как правило, свойственно. Поговорим о вас…
Вика слабо улыбнулась, осторожно опустилась на кровать и подпёрла голову руками.
 - Вадим… Или как вас там на самом деле… Для меня это всё не более чем сон. Неужели вы думаете, что я, взрослая женщина, поверю во весь этот фарс?
 - А вы молодец, сопротивляетесь! Продолжайте, смелее!
 - Не паясничайте, вам это не к лицу. Ваш костюм не вяжется с вашим поведением…
 - Вот уж не думал, что встречать по одёжке до сих пор ещё принято.
 - Представьте себе!
 - Но разве вы не желали видеть своего «принца» именно таким? – Он вскинул брови. – Неужели не помните?
Вика вздрогнула. Если бы её собеседник не произнёс последние слова, то скорее всего она никогда бы и не вспомнила о том, как мечтала в юности видеть рядом с собой героя своих снов – он был что-то среднее между Робертом Редфордом, Полом Ньюманом и Кларком Гейблом. Она подняла взгляд на Вадима – он был сильно похож на её несбывшуюся мечту, но она сказала себе, что за давностью лет черты и облик могли слегка подзатереться из памяти. Однако его манеры, одежда и речь были несомненно теми же. Девушка замолчала и на несколько секунд закрыла глаза.
Когда она вновь устремила взгляд на Вадима, то вместо него уже сидел парень в кожаной куртке-«косухе» с причёской в стиле «панк». Все видимые части тела, которые не были закрыты одеждой, украшали многочисленные татуировки, лицо – сплошной пирсинг. Он показал Вике «козу» и громко захохотал.
 - Ну, а так лучше?
Девушка не удержалась и прыснула. Но её весёлое состояние довольно быстро сошло на нет.
 - Я ведь знаю, что и такой персонаж в вашей молодости мелькал. Скажу более – вы были к нему крайне неравнодушны…
 Вика с улыбкой кивнула: парень из соседнего двора, Виктор Дианов. Всё сознательное детство и не только он носил кличку «Диван», что вполне объяснимо. Они даже провтсречались полгода – окружающие друзья и просто знакомые как только их не называли: и Сид и Нэнси, и «два «ВЭ», и «Вик-Вик»… Впрочем, беззлобно. Им было весело вместе какое-то время, но ничего серьёзного в их отношениях быть не могло. Тем не менее, девушка помнила Виктора. Это было далеко не самое плохое воспоминание.
Не успела она моргнуть, как образ изменился вновь. Теперь перед ней на стуле сидел человек, в котором она ещё совсем недавно так сильно нуждалась. Слёзы потекли сами собой, не столько от нахлынувших воспоминаний, сколько от всего случившегося сразу.
 - Сударыня! Бросьте вы это! Я, конечно, понимаю, что любовь, там, все дела, это конечно, хорошо. Но вы ведь ошиблись…
 - Зачем вы меня мучаете…
 - Я вас мучаю?! Что вы!! Я всего лишь помогаю вам осознать, что ответ на ваши истинные чувства, находится не здесь. А точнее, не в этой реальности…
 - Так кто же вы на самом деле?!?
 - Зовите меня проводником. Для простоты понятия – между двумя, ну пусть будет, мирами, если хотите. И ваш «принц», назовём его так, будет рад встрече с вами там, откуда я имел честь прийти и предстать перед вашим взором.
Вика замолчала и уставилась в пол. Разумеется, поверить всему этому она не могла, но ей очень хотелось. Когда она подняла глаза, собеседник снова был в том виде, в котором вышел из зеркала.
 - Послушайте, Вадим… Вы же понимаете, как всё это для меня звучит – сам факт, что вы просто шагнули из шкафа в комнату, не вписывается ни в какие рамки нормальности…
 - А что есть нормальность, дорогуша? Вас она шокирует и пугает, а там, откуда я пришёл, подобные события давно в порядке вещей…
 - Именно об этом я и говорю… Неужели вы думаете, что я смогу принять всё это?
 - Вопрос надо ставить несколько иным образом: готовы ли вы рискнуть всем, что есть, дабы последний и единственный раз стать счастливой?
Вика в отчаянье потрясла кулаками.
 - Но какая вам от этого выгода?! Что вы выиграете в случае моего согласия??
Вадим улыбнулся.
 - По большому счёту – никакой. Стало, знаете ли, любопытно, вы в самом деле ищете свою судьбу, или просто бросаетесь красивыми словами, закатываете истерики и наслаждаетесь положением проигравшей стороны?
Вика собралась было выдать грубость, но собеседник жестом остановил её.
 - Вижу, что в самом деле. Значит, я не зря оказался здесь. – Он поднялся.  – Сейчас вы не готовы, даже если вам кажется обратное. – Пауза. – Впрочем, думаю, вы и сами это понимаете. Наблюдать за вами без вашего ведома более не посмею, это и в самом деле недостойно серьёзного и порядочного человека. А теперь, вынужден откланяться, я вернусь к вам тогда, когда пойму, что время пришло. – На последних словах Вадим уже растворялся в зеркальных дверях шкафа. Несколько секунд, и Вика опять осталась одна.
Долгим немигающим взглядом девушка обвела всю комнату, остановилась глазами на гардеробе и тихо сказала:
 - Ну и дела…
Следующие несколько ночей подряд она практически не спала. Нет, так рано Вадима она не ждала. Вика пыталась понять, не сошла ли она с ума, или не приснилось ли ей всё. Но нет: в комнате ещё долго стоял запах дорого мужского одеколона Eau Jeune (O’ Жён), настоящего, французского. В молодости её отец часто пользовался таким… А это означало, что всё время она делала правильно – искала, не сдавалась, верила и надеялась. И вот теперь ей предстояло ожидание, самого важного события в её жизни. А сколько будет длиться это ожидание, и чем оно обернётся – она могла только предполагать…
Прошло лето, осень, наступил новый, 2016-ый год. Вика жила прежней спокойной жизнью, но ни на минуту не забывала о той встрече. И вот, 29 февраля в 9 часов вечера Вадим вернулся, источая аромат всё того же одеколона.
Чтобы не испугать Вику, он как любой нормальный человек (с виду) позвонил в дверь. Как выяснилось позже, он с лёгкостью может появиться прямо из воздуха, но предпочитает не доводить людей до сердечного приступа, что, кстати говоря, происходило уже несколько раз.
Девушка была внутренне абсолютно спокойна, хотя именно внешне было заметно, как её всю лихорадило. Вадим с усмешкой заметил её нервозность и произнёс:
 - Дорогуша, да будет вам! Можно подумать, вас на казнь ведут! Или под венец…
Вика нервно расхохоталась.
 - Вот, уже лучше! Милочка, у меня к вам всего два вопроса? Итак, первый: вы готовы?
Девушка кивнула и посмотрела Вадиму прямо в глаза.
 - Умница! Сам вижу, что да. К тонкостям перейдём чуть позже. Теперь второй, более важный момент: как вы, надеюсь, уже поняли, пути назад у вас не будет. Поэтому я обязан спросить – есть ли кто-нибудь из вашего окружения, с кем вы хотели бы попрощаться?
Именно этот вопрос тревожил Вику почти всё время с того самого момента, когда Вадим исчез в первый раз. Друзей как таковых у неё не было, личная жизнь была уже в прошлом, как и положено, поэтому оставались только мать и отец. Но она не хотела им вообще ничего сообщать. Вадим был готов к тому, что услышит. Он покачал головой ещё до того, как Вика заговорила.
 - Не годится, моя дорогая! Звонить вы, положим, не обязаны, но вы оставите письмо, напишите его под мою диктовку. Какие бы ни были у вас отношения с близкими, оставлять их в неведении никакого права вы не имеете. Поэтому даже не пытайтесь мне возразить, в этих вопросах я непреклонен, просто берите ручку, бумагу и пишите. И постарайтесь без ошибок, терпеть не могу безграмотность. – Он брезгливо поморщился, но следом самодовольно улыбнулся.
Девушка спорить не стала, нашла в ящике стола чистый блокнот, взяла ручку и выжидательно посмотрела на Вадима. Он ненадолго смежил веки и почти сразу принялся за диктовку.
Примерно за час письмо было готово. Вику поразило то, что в нём не было ни одной избитой фразы, так называемой «прозы жизни», или чего-то вроде этого, только «железобетонные» аргументы, основанные по большей части на самой обыкновенной правде, что, согласитесь, немаловажно.
Она хотела просто оставить письмо в квартире, но Вадим сказал, что такие вещи оставлять для посторонних крайне нежелательно, хотя, по его словам, после получения письма и его прочтения, текст с бумаги просто исчезнет. Равно как и всё то, что находится сейчас в этой комнате – останутся только обои на стенах, возможно, ещё какая-то мелочь, но в общем и целом, о существовании Вики в этом мире ничего более напоминать не будет. Звучало это, конечно, жутко, но такая жертва для неё была оправдана.
Что касаемо тонкостей первого вопроса, то по сути нюанс был только один: переход в другую реальность осуществлялся через два любых больших зеркала, поставленных друг напротив друга. В целом, точно также, как и в первый раз, когда Вика решила высмеять своего наблюдателя, но с одной небольшой оговоркой – на ней не должно быть никакой одежды. А также украшений, одним словом, костюм Евы во всей его красе. Нахлынувшие возмущения и несколько неприличных слов в свой адрес Вадим пропустил мимо ушей, сообщив, что в своё время он вдоволь нагляделся, и что-то новое в женской физиологии вряд ли обнаружит. Поэтому он как истинный джентльмен закроет глаза – это нисколько не помешает ему ориентироваться в пространстве. Об ощущениях он сказал только то, что это похоже на погружение в холодную воду, но только первые несколько секунд, потом может быть жарко. В конце концов, её тело само решит, как ему будет лучше, главное – ничего не бояться.
На счёт «не бояться» здесь Вика ничего с собой поделать не могла. Одно то, что ей придётся раздеваться перед абсолютно незнакомым человеком, внушало ей сильный нервоз вперемежку с естественной человеческой стыдливостью. Однако стоило ей сбросить с себя бельё, как последний страх полностью улетучился.
Вадим осторожно взял её за руку, касаясь по сути только кончиков пальцев, и сделал шаг к зеркалу, стоявшему на кровати. Затем он слегка кивнул головой и медленно шагнул сквозь стекло. Вика почувствовала холод, и увидела яркий свет. А следом, когда она исчезла за гранью серебряного стекла, практически мгновенно вся обстановка комнаты испарилась…
Однако гардероб всё же никуда не делся. То ли сиротливо, то ли горделиво стоял он в углу комнаты долгое время. Через год, когда в квартиру въехали новые жильцы, шкаф оказался на свалке, и скорее всего никто не обратил внимания, как однажды на одном из двух зеркал появился отчётливый след от поцелуя, оставленного губами в ярко-красной помаде. И далеко не каждый сможет понять, что оставить такой отпечаток на стекле под серебряной амальгамой без вмешательства как минимум каких-то очень непростых сил абсолютно невозможно.
А мы с вами можем лишь предполагать, что означает этот знак, но мне хочется верить, что наша героиня всё-таки обрела своё истинное счастье.
*          *          *
03.09.2021