8. Несколько слов о кино

Давайте поговорим с вами о кинематографе. Что же мы о нём знаем? Я не имею в виду огромные павильоны, многомиллионные корпорации и киностудии. Я хочу поговорить о самом процессе, с самого его начала: идея, сценарий, режиссура, подбор актёров, съёмка. И уже боком оставим критику и кассовые сборы. Как правило, снять фильм это задача гораздо более трудоёмкая, чем, к примеру, подбор актёрского состава. Но основополагающим является то, что каждый режиссёр в своей картине видит шедевр. Ведь согласитесь, глупо браться за дело, создавая уже что-то не один раз мелькавшее на экранах, без желания превзойти предшественника.
В нашей истории речь пойдёт о человеке, чьи оригинальные и нестандартные посылы были отвергнуты по причине событий начала 1990-х. Итак, прошу за мной.
Всё начиналось как нельзя просто. Сильно вдаваться в подробности я не стану, расскажу лишь про несколько моментов. Великими и известными становятся далеко не сразу, и поэтому начинающие режиссёры пробуют себя в роли сценаристов на телевидении, клепая сериалы, «мыльные оперы» и телепередачи. Иногда фортуна улыбается им, и кто-то из общей серой массы становится знаменитым и узнаваемым. Но таких, как правило, единицы.
Примерно по такому же пути начиналась карьера Евгения Никифорова. В «лихие» времена, когда свобода слова действительно стала всеобъемлющей, и о самом запретном говорили теперь на каждом углу, на телевидении стали появляться передачи, телефильмы, которые практически под копирку сдирались с зарубежных аналогов, с поправкой на российскую действительность тех лет, и не только. Конечно, это можно объяснить полным отсутствием опыта с чем-то подобным в нашей стране. А поскольку телезрители советской эпохи до падения «союза» не видели с экранов почти ничего, кроме пленумов, партсъездов и прочего малополезного, то теперь они словно опьянённые сидели часами перед телевизором и впитывали в себя то, что современное поколение отнесёт к разряду «бредового контента».
В начале «нового» времени выбирать особо не приходилось, и Евгений через знакомых, по блату, добился режиссёрского кресла одной из «мыльных опер». О чём снимали «мыло» сейчас уже никто и не вспомнит, поскольку рейтинги – это новомодное слово тогда только-только начинало приживаться в обиходе работников телевидения – оказались крайне низкими, и сериал продержался на экранах меньше полугода. Но несмотря на это, Евгений был едва ли не до сумасшествия поглощён творческим процессом, и даже успел снискать настоящее уважение среди коллег. Когда он узнал о закрытии проекта, то едва не заработал нервный срыв. Знающие откуда ветер дует люди, в те времена уже не строили никаких иллюзий, но бывали и такие как Никифоров, которые по-настоящему не хотели мириться с падением только что начавшейся карьеры.
Евгений депрессировал, но желание создать что-то стоящее, посещавшее его всегда, теперь ещё более окрепло. Благо, воспитание у него было достойное: родители – оба дипломаты, люди серьёзные, и поэтому он отстранился на время от теле-еле-видения и сосредоточился на написании сценария по своей притче. Идея её создания возникла у него ещё в институте, едва ли не во время сдачи очередного экзамена. Мысль засела в голове на долгие годы, и вот теперь он решился приступить к её реализации.
Почти весь следующий год Никифоров обзванивал знакомых актёров, друзей по предыдущим съёмкам, и самостоятельно продолжал писать сценарий. Но когда настал момент финансирования, то ему вежливо сказали, что на подобные вещи сейчас денег нет. Это если выражаться официально. На самом деле ему открытым текстом объяснили, что серьёзные темы теперь никому не нужны и неинтересны и отправили восвояси. В других киностудиях, в том числе и коммерческих, ответ был приблизительно таким же. В процессе выхода из тупика Евгений начал «закладывать за воротник». Знакомые предлагали любую помощь, кроме финансовой, но это ничего не решало. Всё упиралось именно в деньги, однако времена сильно изменились – никто не был готов дать большую сумму, не надеясь на удачный исход.
И вот спустя ещё почти год помощь пришла совершенно неожиданно. Среди ночи Евгения разбудил внезапный телефонный звонок. Незнакомый мужской голос вежливо, но уверенно произнёс:
 - Извините, что пришлось так поздно вас потревожить. Но до меня дошли слухи, что вы нуждаетесь в деньгах. Я предоставлю бюджет на вашу картину, если сначала вы поможете закончить мне собственный фильм. Хочу сразу добавить, что главным режиссёром своей картины я укажу непосредственно вас, себя же оставлю лишь в качестве ассистента.
Евгений знал, что подобные ситуации уже давно не редкость в шоу-бизнесе – услуга за услугу – поэтому он с большой осторожностью начал прислушиваться к своему собеседнику, несмотря на то, что часы показывали уже третий час ночи.
 - Поверьте, от вас мне необходимо только согласие руководства киностудии, чтобы все мои действия были, так сказать, в законном порядке. Разумеется, у меня есть несколько условий, некоторые из них я могу вам назвать прямо сейчас, а самое главное – только при личной встрече.
 - Но кто вы? И откуда такая внезапная щедрость?
 - Сейчас это неважно.
 - Это как посмотреть… Что за условия?
 - У меня давно лежит сценарий классического фильма-нуара, надеюсь, мне не надо вам объяснять, что это за жанр. К сожалению, сейчас он всё более становится забытым. А ведь лет 50 назад был весьма популярен. А какая мода… Впрочем, я отвлекаюсь. Сценарий вы можете пересмотреть, и, если позволяет ваш опыт, частично переработать. Но основную тему и смысл оставляете как есть, это – первое условие. Что касается второго: актёров вам предоставлю я. Это высококлассные профессионалы, но теперь, увы, они давно в тени. Пока на данный момент вам больше ничего знать не требуется. – Евгений настороженно молчал. – Если вы согласитесь, то, само собой, узнаете всё.
Ситуация была весьма интригующая. Других вариантов на текущий момент у Никифорова не было, а ему очень хотелось заявить о себе, и он не смог устоять.
 - Хорошо. Я согласен.
 - Запишите адрес. Завтра после обеда я вас жду. – В трубке послышались гудки.
На следующий день Евгений отправился по полученному адресу к незнакомцу –  это оказалась высотка на Котельнической набережной, классический сталинский ампир и величие. Было ясно, что здесь всегда жили и всегда будут жить люди не простые, и, как следствие, далеко не бедствующие. Консьержка, внимательно выслушав Евгения, пропустила его к лифту.
Никифоров не строил никаких догадок насчёт внешности незнакомца. И когда открылась дверь в квартиру, то в целом он был готов увидеть именно такого человека: худощавая фигура, волосы цвета «чёрный перец с солью», и лихорадочный блеск глаз, который Никифоров сразу заприметил. На вид ему было лет 55. Он не представился, и жестом пригласил войти. В квартире пахло свежезаваренным кофе и едва уловимым запахом больницы.
 - Итак, давайте не будем терять времени. Пока что своё имя я называть не стану, на данный момент это будет ни к чему. Вот, прошу ознакомиться со сценарием, потом пройдитесь по списку актёров. После скажете мне своё мнение. Приступайте, не торопитесь, а я пока принесу кофе.
Евгений углубился в чтение. Сюжет был далеко не нов: в целом, классический детектив, юмор в стиле Филиппа Марлоу, четыре убийства, запутанное действие, и, как и положено, неожиданная развязка. Спустя час и две чашки кофе он сказал:
- В принципе, меня всё устраивает. Только пара моментов, на мой взгляд, нуждаются в корректировке.
 - Мы говорили об этом, возражений нет.
 - Тогда мне хотелось бы обсудить третье и главное ваше условие.
 - Именно за этим мы здесь. То, что вы сейчас услышите, прозвучит для вас, скорее всего, как гром среди ясного неба. Это касается непосредственно актёрского состава. Если вы хоть иногда читаете газеты, то вам могли попадаться статьи о попытках самоубийств. Скорее всего, вы не задумывались об этих людях, поскольку наверняка о них никогда не слышали.
 - Я что-то не совсем понимаю…
 - Не удивлюсь, что дослушав до конца, вы сочтёте меня психопатом. Но тем не менее. Я не зря оставил сюжет банальным, сделав упор на некоторые другие важные моменты. Персонажей будут играть актёры, чья жизнь давно и неуклонно катится вниз. Некоторые из них уже неоднократно находились на лечении в психиатрических клиниках…
Евгений недоверчиво уставился на собеседника.
 - Но для чего вам это нужно?!
 - Все эти люди не в состоянии наладить свою жизнь как раньше – хронические алкоголики и наркоманы, многие из которых уже неоднократно пытались свести счёты с жизнью. Это если совсем коротко. В течение нескольких предыдущих лет я по очереди приглашал их к себе, и после длительных переговоров мы пришли к одному непростому решению: если я найду человека, напишу сценарий и договорюсь о съёмке, они сыграют свои последние роли. Заметьте, последние! Вы читали сценарий: по ходу съёмок произойдут четыре смерти, и эти смерти будут НАСТОЯЩИМИ, вы меня понимаете? Полное отсутствие спецэффектов.
 - Но ведь это же самое обыкновенное убийство?! Нет! Я… Я на такое не пойду! Да разве так можно?!
 - Об этом никто не будет знать. Впоследствии всё будет обставлено несчастным случаем, у меня уже всё продумано. С точки зрения закона это, безусловно, преступление, но если говорить о морали…
 - Да какая на хер мораль?! Вы очень серьёзно больны…
 - Я этого не отрицаю, молодой человек, и поэтому одну из жертв буду играть я сам.
Никифоров подавился своими невысказанными словами. Он находился в шоке от услышанного, и долго не мог понять, почему человек добровольно идёт на гибель ради посмертной славы. Пусть и не только для себя. И к своему плохо скрываемому удивлению его неподдельный интерес пересилил страх и отвращение – неужели всё действительно будет так, как говорит ему незнакомец?
 - Что ж… Если вы предлагаете такой вариант развития событий, то давайте сразу отбросим все сантименты. – Внезапно для самого себя произнёс Евгений совершенно спокойным голосом. – Ведь нужна будет съёмочная группа, которая будет снимать… это… я даже не могу себе представить…
 - Пусть это вас не беспокоит. Фактически, у меня всё готово, необходимо только «добро» руководства вашей киностудии. Постарайтесь уяснить себе только одно – я пытаюсь дать этим людям шанс оставить другую память о себе, нежели ту, которая на слуху сейчас. А вам предстать в роли спасителя их душ. Ну и моей, конечно же. И все подробности будут спрятаны очень глубоко, это я вам полностью гарантирую.
 - Допустим, я даю вам своё предварительно согласие. Только если все кровавые сцены будут отсняты без меня, это моё единственное условие.
 - Никаких проблем.
 - Я долго всматривался в вас, пока наконец-то не вспомнил ваше имя. Вы же Шамарин, Анатолий Шамарин. Вы исчезли из мира кино и из вида около десяти лет назад, когда, кажется, потеряли жену.
 - Что ж, я не старался намеренно скрывать, кто я… Впрочем, на исход нашего дела это никак не повлияет.
 - Не поделитесь, что же произошло? Раз уж вы всё равно в скором времени собираетесь покинуть этот мир… – Никифоров говорил это ровным и уверенным голосом, с оттенком плохо скрываемой издёвки.
Шамарин тяжело посмотрел на него и медленно ответил:
 - Лет десять назад я бы дал вам в морду за подобное хамство. – Евгений вздрогнул. – Видимо, несмотря на ваше «дипломатическое» воспитание родители всё же вас упустили где-то. К выходкам вашего поколения я уже успел привыкнуть, но ваш хамелеонный характер меня немало удивил. Однако, сейчас времена диктуют другие условия, и ради славы и наживы вы, судя по всему, пойдёте на что угодно. Я вас насквозь вижу. А что касается моей жены, то именно из-за неё я повредился рассудком. Поэтому об этом расскажу буквально в двух словах.
Она была актрисой, великолепной актрисой, больше театра, чем кино. Но в отличие от карьеры долгое время в личном она была глубоко несчастлива. Мужчины, которые попадались на её жизненном пути, оказывались абсолютно не теми, кого бы она хотела видеть рядом с собой. И вот однажды, она встретила меня.
Казалось, что для счастья у нас было всё. Мы сыграли свадьбу, обустроили быт. Но со временем наступил момент, когда я заметил, что перестаю её понимать. Видите ли, она настолько убедительно играла на сцене, что я перестал разделять грань – в обычной жизни она тоже играет или нет? Она убеждала меня, что искренне любит, что сцена – это сцена, а дом – это дом. Но даже в моменты, когда она говорила эти слова, она словно играла какую-то роль. Видимо, это происходило уже спонтанно, и в её словах я больше не слышал той дорогой моему сердцу искренности. Хотя она, безусловно, вкладывала эту самую искренность в то, что говорила. В конце концов, от непонимания с моей стороны и последующей ненависти к самой себе она сошла с ума. А я до самого её конца был с ней рядом и пережил весь ужас её умопомешательства, что, как вы можете понимать, даром для меня не прошло. Но несмотря на всё это, я до последнего любил её…
Никифорову стало стыдно за свой бестактный вопрос, но он быстро переключился на то, что в данный момент занимало его гораздо сильнее. Шамарин всё прекрасно видел по его глазам и с усмешкой произнёс:
 - Вы активно увлеклись подсчётом гонорара в голове, не так ли? Это успеется. Хочу сказать несколько слов о вашей притче – весьма достойная идея.
Евгений был сильно удивлён.
 - Вы читали её? И сценарий?
 - Мне удалось раздобыть первоначальный вариант текста. Так сказать, саму суть, так как я пытался понять, что вы за человек, и каковы ваши намерения.
 - И, я так понимаю, вы во мне разочарованы?
 - Позвольте мне своё мнение оставить при себе. В вас заложены хорошие основы, уж не знаю, природой ли или же вашими близкими. Только вы не подумайте, что я вам отказываю – деньги на свою картину вы получите. Просто у меня большие сомнения, что вы сможете довести её до конца в том виде, в котором хотели изначально. Впрочем, это будет уже исключительно на вашей совести.
Никифоров молчал, изредка покусывая нижнюю губу. В конце концов, он не выдержал:
 - Да, вы правы! Я хочу добиться известности! И пусть мне суждено пройти даже через такое, я всё равно получу своё! И мой фильм обязательно получится не менее запоминающимся, чем ваш.
 - Провала я вам не предрекаю, но и удачи тоже желать не могу, уж простите.
 - Ничего, уверен, что я это переживу.
 - Разумеется. – Шамарин опять усмехнулся. – Тогда давайте обсудим оставшиеся детали.
В течение нескольких следующих месяцев шла подготовка и съёмка фильма Шамарина, после того как Никифоров получил добро у киностудии, где работал. По предварительным расчётам, ленту можно было закончить за полгода или даже быстрее. Бюджет был небольшим, но его с лихвой хватило на всё необходимое. Предварительно были отсняты все сцены, требующие максимума декораций, в том числе непродолжительная автомобильная погоня. Самое жуткое, разумеется, оставалось напоследок. Репетиции были очень тяжёлыми, но Никифоров стойко держался до самого финиша. Исключения, по уговору, составляли сцены убийств: Евгений общался и обсуждал детали в эти дни сугубо по телефону. Вопреки собственным ожиданиям, он не проклинал себя за то, что согласился на всё это. Пути назад уже не было, и теперь его волновал только результат.
Предварительный показ фильма состоялся на старейшей известной московской киностудии. А так как Никифоров присутствовал не на всех сценах, то в тот день ему предстояло ознакомиться со своим творением впервые от и до.
То, что он увидел на экране, на первый взгляд было «как в кино». Но никто из присутствующих в зале кроме него не знал всех деталей. С едва скрываемым ужасом он слушал, как комиссия весьма бурно обсуждала реалистичность сцен, вспоминала давно забытых актёров и нахваливала их игру. Под самый занавес просмотра, когда он смог взять себя в руки и, казалось, полностью успокоился, то внезапно почувствовал, как содержимое его желудка просится наружу. Ссылаясь на головокружение, он вышел из зала и едва успел добежать до туалета, где его стошнило.
Однако вскоре он вышел в коридор, немного бледный и растрёпанный, и увидел, что у входа в зал его ожидает комиссия. Перекинувшись несколькими фразами, Никифоров уловил, что фильм произвёл необходимое впечатление и непременно поедет на кинофестиваль. На его недомогание практически не обратили внимания, сказав только, что сильное волнение в таких случаях – абсолютно нормальная реакция. Позже Евгений старательно убеждал себя, что ему было плохо именно от нервов, а не от того, ЧТО он на самом деле видел на экране.
 - Вот тебе и спасение душ… А мне ведь жить с этим… Но ничего, я справлюсь, я должен справиться…
Его поток мыслей прервали громкие голоса в вестибюле. Там, возле раздевалки, на стене висел большой телевизор. В экстренном выпуске новостей сообщалось, что час назад на МКАДе произошла серьёзная авария: водитель бензовоза не справился с управлением и столкнулся с микроавтобусом, который вёз на киностудию съёмочную группу и актёров. После столкновения произошёл мощный взрыв содержимого цистерны бензовоза. Все участники ДТП погибли практически мгновенно. Но Никифоров уже понимал, что в этой машине находилась именно его команда во главе с Шамариным. Все они были мертвы ещё задолго до того, как оказались в салоне микроавтобуса.
Евгений пригладил волосы, прочистил горло и приготовился принимать многочисленные соболезнования в свой адрес. Его нисколько не смущало, что к славе он в самом деле шёл по трупам. Пусть и абсолютно не своими руками.
Впоследствии фильм Шамарина получил приз на известном российском кинофестивале, за мастерски подготовленные спецэффекты, актёрский состав (посмертно) и режиссуру. Как и обещал Шамарин, никаких неприятностей при расследовании аварии или же чего-то связанного с гибелью актёрского состава у Никифорова не возникло – дорога к славе была ему полностью открыта.
Впрочем, его дальнейшая карьера довольно быстро сошла на нет. Следующий фильм по его притче не оказался столь значителен, как лента Шамарина. И другие попытки проявить себя на кинематографическом поприще не принесли каких-либо серьёзных результатов. К началу 2000-х Никифоров оказался почти полностью забытым.
Чтобы хоть как-то держаться на плаву ему пришлось снимать рекламные ролики, видеоклипы и прочий несерьёзный формат. Он стал больше пить, что в итоге и стало возможной причиной его трагической гибели.
Тело Евгения Никифорова было обнаружено недалеко от одной из платформ Ярославского направления. Днём ранее на этом участке пути сошла с рельс пригородная электричка, но по предварительным данным расследования Никифоров погиб не по причине аварии: это было самоубийство, но никто не мог предугадать, что случится катастрофа. Так совпало, что за секунду до схода электропоезда с путей Евгений уже шагнул навстречу смерти из распахнутых вручную дверей вагона.
Точная причина его поступка так и не была установлена. Предполагали, что это был самый обыкновенный алкоголизм, или же он от своей профессиональной невостребованности, находясь в глубокой депрессии, поставил вопрос ребром.
Но как вы понимаете, что никто не мог знать о той жуткой истории с фильмом Шамарина кроме Евгения. И можно предположить, что тяжесть содеянного не давала ему нормально существовать, несмотря на внешнее кажущееся спокойство – никакого спасителя душ из него так и не получилось.
Как бы то ни было, в скором времени о нём забыли навсегда. Но я как невидимый наблюдатель не смог пройти мимо этой истории. В данном случае я не стану говорить о торжестве справедливости, поскольку здесь будет сложно отыскать виновных. На мой взгляд, когда дорога наверх начинается с чего-то подобного, то как правило очень часто финалом этого пути оказывается не тупик, а бездонная пропасть.
Напоследок хочется добавить, что обрывки изначального варианта рукописи притчи были найдены рядом с телом Никифорова возле железнодорожных путей. Возможно, он в последние минуты жизни вспоминал, с чего всё начиналось, и как могла сложиться его жизнь и карьера, не ответь он на злополучный телефонный звонок той ночью.
*          *          *
03.11.2021