Универсальное средство обмена

Они поймали её в момент распаковки. Когда она, счастливая от осознания затапливающей её мощной силы, смела темень со всего своего многоквартирного дома, в котором жила, сияющим золотисто-белым потоком энергии.
Как дитя, повизгивающее от восторга, делает свои первые самостоятельные шаги, не осознавая ни огромность, ни опасность мира, в котором движется. И даже грозное: «Да как ты посмела? Ты кто такая? Это НАШ дом!!!» не остановило её ни на миг.

И тогда они пришли наяву.

Вначале нашли это сияющее на всю округу Солнышко. Улыбчивое и дружелюбное. Понаблюдали. Сфотографировали со всех сторон. Разузнали, в какой квартире живёт. И уже после попытались сделать магический подчин воли.
Не прокатило.

«Надо к Мастеру ехать. Если она в распаковке в такой защитной броне, что она тут у нас натворит, когда в силу войдёт?» — с тревогой сказал смотрящий за округой чёрный колдун.
Распечатали несколько самых удачных фотографий и двинулись в путь.


***

Мастер сидел в кабинете, где обычно принимал посетителей. Они вежливо и подобострастно разложили перед ним фотографии Солнышка. Он лениво и равнодушно опустил глаза на столешницу и тут же, как ужаленный, подскочил в кресле.
Заводил лихорадочно рукой над распечатками. Забубнил что-то себе под нос, забыв о посетителях.

«Ну, что? Что делать-то с ней?» — раздалось нетерпеливое со стороны вошедших.
«Вон! Вон пошли!» — истерично заорал он.
Охрана влетела в кабинет мгновенно и вывела всех в фойе-приёмную.

«Ры-ы-ыбонька… Ры-ы-ыбонька ты моя… Да, я же такую, как ты, всю жизнь искал… Да, я же на твоей энергии себе такую Империю отгрохаю — любо-дорого смотреть будет… Удачно-то как…» — с нежностью тянул он, продолжая перебирать и сканировать фотографии улыбающегося Солнышка.


***

Противоположность любви вовсе не ненависть. Противоположность любви — страх. Где есть страх — нет места любви. Они затопили её страхом. Гнали, как зайца. Травили. Глумились. Унижали словами. Азартно улюлюкали вслед.

Её распаковка замерла, и Мастер успешно провёл ритуал по подмене судьбы. И Солнышка, и всего её Рода. Силы теперь считывали его, как Главу Рода Солнышка, а Солнышко, как грязный греховный отвод для всей мерзости, творимой Мастером в магии. Как позор Рода.
Все блага благородного Рода Солнышка стали его благами по подложному праву рождения, а все кармические отработки его угасающего Рода — её кармой.

Его государство в государстве росло, как на дрожжах. Лучшие квартиры в столице, богатейшие загородные дома, дворцы и виллы, лимузины и самые дорогие женщины множились, как грибы после дождя. Даже самый жалкий служка растущей Империи Мастера жил в достатке и процветании.
Чиновники и силовики, охочие до халявных денег, считали за честь сотрудничать с ним. Не бесплатно, конечно. Кто же нынче бесплатно услуги оказывает?

«Так и надо тебе, с@ка! Офигеть, сколько тебе Высшие добра отпустили! Такая толпа на твоих энергиях благоденствует, а блага всё не кончаются и не кончаются!» — Мастер завистливо смотрел на фотографию Солнышка на стене у себя в кабинете.
«И правильно мы тебя обчистили! С чего вдруг тебе одной столько?»


***

Она колотилась в беспросветных потерях. Работала, как проклятая, а жила впроголодь. То одна, то другая напасть. Рассыпалось здоровье. Угасла красота. Терзало безденежье и невезение. Плодородие благородного Рода покинуло её.
Даже цветы больше не приживались мгновенно в горшках, как прежде. Чахли, гнили и покрывались паутиной.

Паутина вообще стала привычной в её жизни. Где бы она ни появлялась, куда бы ни переезжала, первое, что появлялось в её пространстве — это пауки. Никакие уборки их не брали. Пара дней, и снова все углы заплетены серым.
Безысходность стала привычной, а улыбка на стремительно постаревшем лице — вымученной. Настал и тот день, когда они отжали у неё последнее. Теперь только в бомжи или на паперть.

«Всё! Собирай молодняк!» — Мастер дал задание секретарю. «Пусть поучатся на этой никчёмной с@ке. Я хочу, чтобы она ко мне сама приползла. Чтобы предложила себя для любой работы. Чтобы согласилась мордой в любую грязь. Ишь, чистая она… Размечталась!»

Убогая комнатёнка, куда он загнал её, внезапно превратилась в добровольную тюрьму. Она боялась выйти на улицу. В голове звучали голоса: «Мы ждём тебя… Мы поймаем тебя… Ты — наша добыча! Пошла вон, тварь! Тебе нет места на Земле!».
Молодые ведьмы и ведьмаки оттачивали навыки ментальных внушений. Не брезговали и современным оборудованием — слежка, прослушка, электромагнитные излучения, ультра- и инфразвук. Всё шло в ход. Она должна была подчиниться воле Мастера добровольно.

Ночь накрыла её в тоске. Она лежала тихим комочком на узкой кровати и отчаянно мысленно звала помощь: «Кто-нибудь! Хоть кто-нибудь помогите!». Интуитивно собрала в мысленный туесок всю историю своего уничтожения и отправила куда-то далеко вверх. В самый Астрал. Из последних сил.
И мгновенно уснула.


***

«Твою дивизию!» — Мастер привычно стоял перед фотографией растоптанного Солнышка. «Что за хрень, я не понял?» — он поднёс руку поближе.
«Это почему я тебя считать не могу вдруг?» — он впился глазами в её лицо и через миг яростно заорал секретарю: «Собери всех! Всех, я сказал! На кладбище едем! С@ка с крючка сорвалась!»


***

Она встала удивительно лёгкой и непривычно радостной.
«Свечи! Они сказали жечь свечи!» — собрала оставшиеся монетки и пошла в соседнюю лавку. Купила недорогих свечей. Соорудила простенький алтарь в своей комнатёнке. И стала жечь на нём свечу за свечой.

Легла рядом, заворожённо глядя на огонь. Между нею и теми, для кого она жгла свечи, протянулась тонкая сияющая нить. Она то проваливалась в полусон, то выныривала из него.
Тело покрывалось мурашками и полыхало от жара одновременно.
Откуда-то извне пришло осознание — это называется распаковка. Она приняла, как должное. Распаковка, так распаковка. Значит, так надо. Что ей терять?

В какой-то момент рука сама потянулась к бумаге и ручке. Ровные строки ритуала стали ложиться на бумагу одна за другой.
«Сегодня!» — произнёс знакомый уже голос. И она захлопотала, готовя необходимое.
«Свечи, спички, вода, соль, посуда… Вроде, ничего не забыла», — она внимательно осмотрела стол. Разложила листы с ритуалом и начала.


***

Её, растерзанный Мастером в Астрале, Род собирался вместе. Все неупокоенные, загнанные им в подчин и рабские ошейники, шли на зажжённый ею Астральный огонь. Собирались вместе. Двигались к далёкому сиянию вдали.
Она помогала мысленно. Направляла с огнём свечей свою бесконечную истинную Любовь к ним. Подпитывала их и подбадривала в пути.

Вот и Стикс. Переправа Харона — перевозчика мёртвых.
Астральный голос объяснил ей: «Харон принимает к оплате только истинную Любовь. Любовь — универсальное средство обмена в Астрале. Как у вас на Земле — деньги.»
Она потянулась мысленно к тёмной высокой фигуре с веслом на краю парома.

«Здравствуй, Харон! Я — Солнышко! Возьми, пожалуйста, в оплату мою истинную Любовь. Перевези моих к Вратам Загробного Царства Творца!» — и протянула свой золотисто-белый поток прямо в свободную руку перевозчику мёртвых.
Харон молча кивнул и открыл проход для стоящих на берегу неупокоенных.

Перед паромом оставалось ещё много умерших членов её Рода, когда Харон закрыл проход. «На всех не хватает того, что ты дала.»
«На! На ещё Любви! Бери! У меня много! Всех отвези! Пожалуйста!!! Всех!» — она почувствовала, как через неё рванул из Астрала в сторону перевозчика мёртвых мощный поток сияющей энергии. Затопил и Харона, и его паром, внезапно ставший похожим на Новогоднюю ёлку.

Впустив на паром последнего неупокоенного, Харон обозрел их всех недоуменным взором, обернулся к ней, заглянул прямо в глаза и удивлённо спросил: «Зачем? Зачем ТЫ платишь за НИХ такую непомерную цену?»
Она хотела ответить что-то патетическое, но вдруг лукаво усмехнулась и капризно произнесла: «Не мешай мне играть! Мне интересно…»
Харон приподнял брови, распахнул глаза и заливисто расхохотался. Оттолкнулся веслом от берега и повёл свой паром через Стикс к золотисто-белому сиянию Врат Загробного Царства Творца.


***

Она радостно и удовлетворённо наблюдала за встречей всех умерших членов своего Рода у Врат Загробного Царства Творца. Чувство удовлетворения и завершённости дарили Солнышку освобождение для дальнейшего пути.
Радость свершения затопила её и переполнила истинной Любовью настолько, что она протянула Харону протуберанец этой сияющей золотисто-белой энергии и прокричала: «На ещё! Возьми ещё Любви! Это тебе! Спасибо!». И на его удивлённое и безмолвное вопрошание ответила: «Бери! Это премия! За моих…».

Харон изумлённо глянул в её лицо: «Кто ты?». Она засмеялась и произнесла своё истинное имя. «Я запомню тебя…» — произнёс Харон и оттолкнулся веслом от пристани перед Вратами.

Солнышко убрала оставшееся от ритуала и поставила праздничную свечу и скромные дары на алтарь своего Рода. Пусть празднуют единение! Завтра у нас у всех много работы.


***

«Что ты сделала с моим Хароном? Он гоняет свой паром, сияющий иллюминацией твоей истинной Любви, туда-сюда вдоль Стикса и поёт во весь голос», — Астральный голос едва сдерживал смех.
И тут к ней пришло озарение: если истинная Любовь — это универсальное средство обмена там, в загробном мире, и за Любовь там можно получить всё, то вот он — ключ, за которым гонялись чёрные! Её ключ!

Она захохотала: «Ключ! А-ха-ха! Мой Ключ!!! Да, его же можно вручать всем чёрным подряд! Они ничего не смогут с ним сделать. Ведь истинная Любовь — это именно то, от чего они отказались за материальные блага этого мира, оставив себе только плотскую страсть. И им теперь не переплыть Стикс. Им просто нечем заплатить Харону. Они придут к парому с пустыми руками.»


***

Шабаш во главе с Мастером окружил безымянную могилу для ритуала. Начертили знаки. Разложили амулеты и обереги. Ждали нужного часа, когда придёт Демон.
Собранные и серьёзные.
Вся построенная Империя. Все полученные дары и блага. Все рождённые в их Родах дети. Всё было создано на энергии Солнышка и ресурсах и статусах её благородного Рода.

Если она вернёт себе своё, а им — их, придётся отдать всё украденное. А потом отработать возмещение вреда и справедливое возмездие. А это немыслимо!
Они отняли у неё не просто энергию, положенную ей по праву рождения. Они отняли у неё самое дорогое, что есть тут, в земном воплощении — время. Десятилетия жизни.

«Встали! Начинаем!» — властная команда Мастера вздёрнула их на места.
Банка-лабиринт — тюрьма для проснувшейся белой. Амбарный замок на запор лабиринта. Демона — на охрану замка. Сторожей из неупокоенных сущей вокруг — от непрошеных помощников-защитников Солнышка из Астрала.
Всё продумано. Убивать её нельзя, чтобы не погибнуть самим. Надо закрыть и подчинить себе. И уже после думать, как сохранить чужие блага.

Встать в пентаграмму Мастер сам не решился. Он знал, какую силу запирал столько лет. Встал поодаль, наблюдая за ритуалом мысленным взором.
Пошёл тёмный поток от мага внутри магического кольца. Дотянулся до Солнышка. Развернулся лабиринт-тюрьма. Демон мощным рывком оказался возле неё. Мастер потирал руки: «Идёт! Идёт дело! Никуда ты от меня не денешься, с@ка!».

Она повернулась к несущемуся на неё в Астрале Демону. Обернула его сияющей золотисто-белой оболочкой и взяла край этой оболочки рукой. Демон забился, искривляя пространство. Вырываясь из её руки.
«Тихо… Тихо… Не дёргайся! Отпущу сейчас…» — тихонько шептала она, снимая слепок пришедшего от шабаша магического воздействия. Информацию — на Высший Суд. Деструктив — в магический лабиринт. Вход туда только для тех, чьи энергии шли от деструктивных программ. Выход из Лабиринта — свободный. Ведь свобода воли людей — главное правило от Творца на Земле.

Лишь одно маленькое условие. Чтобы выйти из лабиринта, нужно принять печать неотменимого Договора — покаяться в содеянном зле, вернуть долги, возместить вред, реабилитировать репутацию, ресурсы и статусы обобранного Рода и добровольно принять справедливое возмездие от Высших Сил.
Честно всё! Ничего лишнего! Прими печать Договора и выходи свободно.

Она выдернула душу центральной фигуры шабаша и воткнула её в лабиринт. Подвесила в ледяном тёмном мёртвом пространстве. И только после этого отпустила оболочку с беснующимся внутри Демоном.
Маг внутри магического круга упал, как подкошенный. Его затрясло.
«Холодно… Больно… Холодно… Больно…» — едва слышно подвывал он.

«Мы расторгаем Договор!» — громыхнул над кладбищем голос Верховного Демона. «Ты обманул нас! Глава благородного Рода — не ты! Глава и Хранитель благородного Рода — она! Ты присвоил чужое! Мы не воюем с Колесничими!»
Отдача от уничтожения печати Договора с Демонами бросила Мастера наземь.


***

Он стоял у порога своего роскошного дома и смотрел, как приставы увозят очередной его лимузин. Долги множились. Империя рушилась, как замок из песка. Соратники и подельники разбегались, как крысы с тонущего корабля.
По иску Солнышка в Высший Суд магию Мастеру давно перекрыли с самого верха, из Астрала. Он даже просмотреть никого не мог, не то, что ритуал сотворить. А на земном уровне делать он ничего не умел и не любил. Привык к полному обслуживанию за десятилетия кайфожорства.

Его накрывала безысходная тоска. Выхода не было. Хотелось выть от неизбывной душевной муки. Смиряя гордыню, он звонил ведьмам. Просил посмотреть Солнышко. Не оставлял надежду хоть что-то изменить.
«Что она делает? Что она делает?» — трясущимся, надломленным голосом просительно клянчил он. Иногда ему отвечали. Чаще — сбрасывали звонок.
В этот раз повезло. Ведьма поговорила с ним. И поговорила сполна.

«Последний раз тебе отвечаю! И больше мне не звони! Она вчера всех застрявших в твоей закольцовке неупокоенных во Врата Загробного Царства Творца вывела на своей энергии истинной Любви. Закольцовки твоей на Вратах больше нет. Нараспашку стоят. Сияют золотисто-белым на всю округу. Какой-то хитрый запрет она на любые изменения и трансформации Врат поставила. Для светлых — у Харона кредит истинной Любви открыла на перевоз через Стикс», — голос ведьмы был непривычно благостен. Лексикон, так же непривычно, приличен.

«Я сейчас занята. Не до тебя мне. Расторгаю Договоры с тёмными. Неустойки выплачиваю. Записалась уже на обучение к светлым. Энергии Любви буду учиться. Лет мне тут немного осталось. Успею ли войти в список на бесплатный перевоз через Стикс по кредиту Любви Солнышка, не знаю. Надо свою истинную Любовь накопить к переходу. В нормальное перерождение хочу, а не мытарствовать веками в рабском ошейнике неупокоенной сущью в услужении у такого, как ты», — она буквально выплюнула последнюю фразу и отключилась.

«Спасибо, что поговорила», — прошептал бывший Мастер в гудящий отбоем звонка телефон. Он сидел в кресле, тупо глядя перед собой, пока за окном не забрезжил рассвет.
Встал. Распахнул стеклянную дверь на веранду и вышел.
Над горизонтом поднималось в расцветающее нежно-голубым с розовым отливом небо огромное золотисто-белое солнце.

«Как символично», — горько подумал он и в бессилии зарыдал.

***