Тараненко и преступная К

Оперативная обстановка на этом участке складывалась довольно сложно.

Товарный двор - крупная грузовая железнодорожная станция. Множество различных организаций - получателей грузов. Большой пакгаузный парк. На узле самый объемный грузооборот.

В этих условиях в милицию поступало много оперативных сообщений и сигналов о том, что грузы здесь расхищаются, особенно - импортные. Правда, эти сообщения и сигналы носили не конкретный - косвенный характер.

Внешне работа на станции шла пристойно и слажено.

Контора, по перевозке грузов со станции на торгово-закупочные базы и предприятия, подчинялась городскому управлению по перевозке грузов. Ее возглавлял человек в возрасте, с заслуженным трудовым прошлым, бывший учитель, и теперь уважаемый работник, Тараненко Виктор Иванович. В его подчинении были шесть весовщиц - приемщиц: Кравченко Вера, Семенова Татьяна. Походина Мария, Гринштейн Майя, Усенко Анастасия, Горбань Антонина. Все они здесь работали длительное время, по пятнадцать-двадцать лет. Отзывы о них по работе были только хорошие.

В коллективе этой конторы между сотрудниками царила дружба и взаимопонимание. Вместе они отмечали дни рождения каждого из них. Гостили домами.

Виктор Иванович был для них всех непререкаемым авторитетом.

Водители автомобилей, обслуживающих контору по перевозке грузов, были внимательны по отношению к женщинам и потому, на столах их часто появлялись букеты свежих цветов.

Агентурные сообщения и другие источники информации настойчиво твердили, что в коллективе конторы замечаются элементы разгульной жизни работников не по средствам. Там нередко организовывались, приуроченные к обедам и ужинам, пирушки. При этом на столе появлялись самые дорогие коньяки, широко известные импортные напитки и закуски. В глаза случайно заходивших в помещение конторы людей особенно бросалось то, что работники из больших банок ели черную икру столовыми ложками. Во время таких застолий к конторщикам нередко примыкали водители автомобилей, которые нанимались по договорам на автобазах.

Между тем, оперативникам стал известен разговор заместителя начальника хозяйственного двора Тимченко, которому позвонила товаровед центрального универмага. Она сообщила о недостаче шести пар женских туфель в одном коробе и  пяти, в другом, только что поступивших с торгово-закупочной базы.

Тимченко формально обоснованно сказал товароведу, что короба от станции приняты конторой по перевозке грузов без замечаний и добавил:

- Как я понимаю, и вы приняли короба не нарушенными. Так что...

Начальник вызвал к себе оперуполномоченного Мураховского и поручил ему съездить в универмаг и сфотографировать образцы обуви, которая оказалась недостающей, чтобы использовать фотографии в поисковой работе.

Но, раскрытие многих преступлений, совершенных большой преступной группой, началось, казалось, с мелочи.

В контору по перевозке грузов шумно вошел грузчик Третьяк, работавший на электрокаре. И через открытую дверь кабинета громко сказал:

- Виктор Иванович, там у рампы, против ворот пакгауза, под погрузку стоят сразу две машины. Так на какую же грузить тюки?

Пока выяснялся вопрос, от взгляда Третьяка не ускользнул момент, когда приемосдатчица Походина передавала коробку, стоявшей рядом с ней, женщине. В это время крышка коробки сдвинулась и он увидел женские туфли светло-коричневого цвета с перламутровыми пряжками. Третьяк вспомнил, что женщина, взявшая коробку, работала в конторе Товарного двора и уволилась, примерно, год назад. Живет она где-то недалеко от станции.

В результате опроса Походиной стало ясно, что к делу может иметь отношение Назаровская Анна Ивановна. При досмотре квартиры Назаровской были обнаружены меховые куртки из хорошо выделанной овчины, дорогая импортная посуда, каракулевая шуба. Хозяйка квартиры заявила, что все это ей дала Походина для продажи.

По результатам этой работы проведено совещание у заместителя начальника Управления полковника Мукомола. Было принято решение о возбуждении уголовного дела и разработан план действий, что дало возможность сразу расширить сферу действий работников милиции.
Походина была арестована.

Проверялись, на предмет недостачи, все торгово-закупочные базы и промышленные предприятия, которые получали грузы с баз и со станции Товарный двор. Допросы всех сотрудников конторы по перевозке грузов, водителей автомобилей, перевозивших грузы; выявления и допросы свидетелей - покупателей похищенного, проведенные обыски, неожиданно раскрыли систематические хищения грузов в очень крупных размерах. Для дальнейшего ведения следствия была создана группа из шести следователей. Следствием были выяснены методы хищений.

Тараненко приглашал к себе в кабинет приемосдатчицу и водителя, спрашивал:

- Вам нужна хорошая итальянская кожа - хром?...

Приглашенные понимали его без лишних слов. В этих случаях они брали с собой ножи, шило, клей, иголки, нитки. На загруженной машине водитель и приемосдатчица выезжали за город и, в укромном месте, вскрывали упаковки, отматывали из рулонов по несколько штук кож. Затем зашивали, заклеивали, заделывали рулоны так, что было не заметно, что они вскрывались. Похищенное делили на троих, в равных частях. Водитель сдавал груз на базу без замечаний.

В другом случае, Гринштейн Майя как-то подошла к Тараненко:

- Виктор Иванович, там сегодня - такие шубы каракулевые! Чудо!

- Кто у тебя сегодня водитель? - спросил начальник. - Мещерский? Ну... парень надежный... Тогда действуйте... Не зарывайтесь! Возьмите не больше трех. Одну - мне... Пусть завезет ко мне домой...

На тихой окраинной улице города операцию провернули быстро. Видимых следов не оставили. Водитель сдал груз без претензий.

Как выяснилось, подобным образом и во многих случаях, при организующей роли Тараненко, действовали и все другие работницы конторы, а так же - водители автомобилей. Вскоре был арестован Тараненко и основные соучастники преступлений.

Тараненко и его преступной группой были похищены многие товары: дорогие шубы, куртки, искусственный мех, обувь разная, кожа подошвенная, хром, овчинные шкуры и много разных других товаров, на особо крупную сумму. Почти все украденое было изъято работниками милиции.

По уголовному делу были привлечены к ответственности все работники конторы по перевозке грузов, водители, скупщики краденого, всего - сорок три человека. Из них двадцать один человек арестованы.

Однако, следствие и руководство управления беспокоил один вопрос: до сих пор не установлен и не обнаружен самый крупный скупщик краденого. На совещании полковник Мукомол спрашивал следователей Тихоненко, Козина, оперуполномоченных Мураховского и Говоруна:

- Так, какие версии у нас сейчас отрабатываются?

Первым встал Мураховский.

- Я работаю сейчас по кожаным изделиям и меху на Старосенном рынке. Я там уже все перевернул... Пока ничего существенного.

Говорун добавил:

- Свой человек на промрынке видел мужчину с женскими сапогами. Он говорит, что купил жене в прошлом году у незнакомого человека. Да жене малы. Вот и продает... Больше пока ничего нет.

- Ну, а следователи что скажут?

- Кое-что есть, - сказал майор Тихоненко. - По показаниям шоферов Савченко, Чижа и Переверзева, они сбывали краденое некоему деду Федоту, который проживает где-то недалеко от парка Победы. Ему они сбывали овчинные шкуры и итальянский хром в больших количествах, передавая товар в разных местах, но чаще в условленном месте, за Трофимовским мостом. Однако шофера в своих показаниях путаются и называют, похожего по внешним признакам, человека то Ахметом, то Седым...

- А кто такой дед Федот? Откуда Ахмед и Седой? Может это одно лицо? Так, что вы, Тихоненко и Козин поработайте еще с шоферами, кажется мне, они чего-то не договаривают... Вы, Мураховский, по своей линии, займитесь, этим вопросом... Владимир Петрович, - обратился полковник к Говоруну, - познакомьтесь поближе с продавцами женских сапог... А вы, Иван Иванович, продолжайте работать на Старосенном по этим же вопросам. Вот так. Договорились? Если ко мне вопросов нет, тогда - вперед.

Оперативным путем стало известно, что Федот-сапожник - хозяин с размахом, вовсе не Федот, а Степан Иванович Могилевский и, действительно, проживает недалеко от парка Победы. Ахметом и Седым он назывался для конспирации.

Двадцать шестого апреля установлено наблюдение за домом. Хозяйство там большое. За высоким забором появляются: видимо, сам хозяин, какая-то немолодая женщина, которая хлопочет по хозяйству, двое, средних лет, мужчин, а также - молодые мужчина и женщина. Было понятно, что в хозяйственной постройке производятся какие-то работы, связанные со стуком молотков и другие работы.

В последствии выяснилось, что молотками стучали двое молодых мужчин, которые помогали Могилевскому в изготовлении женских сапог.

В конце дня тридцатого апреля, по указанию полковника Мукомола, группа следователей и оперативников высадилась у дома Могилевского. Во дворе хозяин представился сам. Он - кряжестый, широкоплечий, с большими руками, большеголовый человек с проседью в волосах. Для своего возраста выглядел богатырски. Речь его была неграмотной, в разговоре перемежовывал украинские слова с русскими разными жаргонными словами и словами-паразитами. На вопрос заместителя начальника Управления ответил:

- Ну, это Варвара, женщина, которая помогает мне по хозяйству: варит, убирает, стирает, смотрит за свиньями, курами... А это мой племянник, братана сын, Владимир. Эта молодая - его жена, Василина... Моя жена умерла полтора года назад...

- Дайте ваш паспорт.

- Так... это в шкафу. Сейчас принесу.


- Вот, вы, Могилевский Степан Иванович, а почему же вас называют то Ахметом, то Седым, то дедом Федотом? - осмотрев паспорт, спросил полковник Мукомол.

Хозяин рассмеялся:

- Ой, не знаю! По разному называют, и Ахметом, и Абдурахманом и даже Архимедом. Да мне то что, хоть - горшком, лишь бы в печь не ставили...

Полковник Мукомол обратился к Козину:

- Майор Козин, теперь вам слово.

Майор, старший группы следователей, прочитал свое постановление об обыске и добавил, что сейчас вместе с понятыми обыск и начинается, потребовал никому со двора не выходить, без разрешения не перемещаться.

Обыск производился одновременно многими работниками милиции в разных местах дома и в подсобных помещениях. В квартире, в комплекте хорошей мебели обнаружено много новых дорогих носильных вещей: шерстяные костюмы, свитера, жакеты, обувь, беспорядочно лежащие в разных местах. У ножек и под полками шкафов найдены связки изделий, похожих на золотые: кольца, кулоны, серьги. В горке - несколько дорогих фарфоровых сервизов. В ящике стола обнаружены наборы ложек и вилок из серебра.

На чердаке - много старой мебели и разного хлама, казалось, никому не нужного, в том числе - грязные стеклянные двадцатилитровые бутыли, большие эмалированные кастрюли.

Но вот, между стропилом и крышей, - литровая металлическая банка из-под консервов, в ней толстая пачка кругло - завернутых бумажных денег в крупных купюрах и на дне - браслет из желтого металла.

В большом, сухом и прохладном подвале, все присутствующие обратили внимание на большое количество консервированных фруктов и овощей, отметили:

- А ведь сегодня тридцатое апреля, весна...

- Это Варвара, - пояснил хозяин, - она выносит на рынок и продает... Имеем с этого копейку...

Следователи едва успевали вести протокол. Следующий день был праздник - первое мая.

С утра работники милиции обнаружили в хлеву три огромные свиньи. Из любопытства, определили на глаз, что весят они более трехсот килограммов каждая.

Через несколько часов прибыли две машины мясокомбината, на которые были погружены и вывезены эти свиньи.

В сарае находились две цистерны с виноградным вином, емкостью по тонне каждая. Вино было передано винзаводу для анализа и переработки.

Под крышей сарая и в нише, под плитой, были обнаружены металлические банки с бумажными деньгами, такие, как на чердаке. Сбоку плиты увидели, несколько выступавший наружу, кирпич, а за ним нишу, в которой лежал завернутый в полотенце, смазанный пистолет “кольт” с запасом патронов.

Недалеко от плиты, под навесом, находились невысокие столы с инструментами и приспособлениями для сапожных работ.

Во дворе стояли несколько разных двуколок и четырехколесных телег, рядом - упакованный толью и проволокой, новый лесоматериал, около тридцати кубометров. По словам хозяйки - это для нового дома.

Казалось - обыск закончен. Но, странное дело: в хозяйстве Могилевского, по имеющимся у оперативников сведениям, должно находиться большое количество скупленных им товаров. Значит, не было найдено главное: немалая часть, похищенного на станции Товарный двор, груза.

Особенно недоумевал и был огорчен оперуполномоченный Говорун, ведь именно он получил оперативные данные и убеждал начальство в том, что похищенное находится в доме Могилевского.

День уходил в былое. Явилась вечерняя заря.

Часть участников обыска разъехались по домам. Группа милиционеров охраняла Могилевского и его подворье.

С утра второго мая обыск продолжили. Всем было не по себе. Хозяин казался спокойным, однако, это только на первый взгляд.

День выдался теплый.

В сарае было несколько десятков стеганых ватных матрацев. Хозяин попросил два матраца положить на лужайку возле дома, недалеко, от недавно пристроенной веранды - там была тень. Разрешили. Недалеко от него сидел милиционер. Обыск продолжался повторением тех действий, какие уже были.

В среде оперуполномоченных был задуман незамысловатый психологический трюк, нечто вроде игры: “холодно - тепло - горячо”. По этому замыслу старший лейтенант Горчаков задавал вопросы Могилевскому о том, как и когда была пристроена веранда, - другие вопросы, связанные с ее строительством. При этом хозяин, полулежавший на матрацах, как-то вздрагивал, сжимался, напрягался, волновался, часто посматривал каким-то невольным взглядом в сторону крыши над верандой, сбивчиво объясняя, какая часть крыши дома, когда делалась, ремонтировалась - крыша веранды построена позднее, чем крыша всего дома.

После этого, инициативный и настойчивый, Горчаков зашел в дом и обнаружил, что потолок веранды значительно ниже потолка остальной части дома. Он доложил свои новые соображения полковнику Мукомолу. Решили более внимательно осмотреть все связанное с верандой. Вместе с лейтенантом Николенко, Горчаков залез на чердак и они обнаружили, трудно доступные и хорошо замаскированные, подступы к крыше над верандой. Так они открыли большой склад с товарами, которые искали.

Когда Могилевский понял, что спрятанное им обнаружено, он встал, закрыл лицо ладонями и стал оскорблять работников милиции тяжелой нецензурной бранью, проклиная всех и все. Он, со слезами на глазах, громко кричал:

- Падлы... Менты вонючие.. Я вас всех ненавижу... Докопались, сволочи!...
- Посадите?! Я уж больше не выйду... Все кончено!...

По предварительной прикидке, спрятанные вещи были помещены в нише, объемом 3x3x5 метра от потолка веранды до крыши. Обнаруженное было плотно уложено.

Пришло время обеда. Для участников обыска обед был организован прямо во дворе. Изымать обнаруженное решили после обеда, к тому же, обещал приехать начальник Управления, полковник Красноперов.

После обеда все сидели в разных местах двора, отдыхая. Следователь Добронравов взял старую гармонь, лежавшую в сарае, и негромко наигрывал мелодии русских народных песен. Так, умиротворенно скучая, встречали этот праздничный день, уставшие работники милиции. И все-таки у всех их было чувство удовлетворения от хорошо выполненной работы.

Но, вот во двор зашел полковник Красноперов - все встали, только Добронравов и, сидевшие рядом с ним, два сотрудника, увлеченные музыкой, не заметили этого. Высокий, стройный, энергичный начальник Управления, остановившись посреди двора, сказал:

- Ну, что там?... Выключите радиоприемник...
-
- Тише вы! - сказал, подбежавший к Добронравову, милиционер. - Полковник велел выключить музыку.

Сотрудники усмехнулись. Гармонь замолчала.

Начальство распорядилось, и во двор заехали два грузовых открытых автомобиля, на них стали укладывать украденные вещи из обнаруженного хранилища. Вынимая - считали и протоколировали. Оказалось, что спрятано было двести сорок восемь пар женских сапог, семьсот двадцать четыре выделанных овчинных шкур, четырнадцать рулонов черной хромовой кожи, двести килограммов толстой подошвенной кожи, семь женских дорогих шуб из натурального меха, двадцать четыре пары мужских и женских туфель разных фасонов и цветов, пятнадцать рулонов цветной тонкой кожи.

Только поздно вечером обыск был закончен.

Все изъятое было перевезено в камеру хранения вещественных доказательств. Следователь Тихоненко написал протокол на восьми листах.

Могилевский был арестован. Дом, с согласия хозяина, оставлен на ответственное хранение его племяннику.

Этот длительный обыск в праздничные дни запомнился всем сотрудникам милиции и стал ключевым в раскрытии всего преступления.

А признательные показания Могилевского способствовали разоблачению других участников этой преступной компании.

Расследование преступлений по этому делу потребовало больших усилий следователей, оперативных работников и милиционеров, поэтому его окончание и передача дела в суд, ощущалась работниками милиции, как “гора с плеч”.

Осталось место и для шутки: следователь Соловьяненко, давший в начале следствия обет неприкосновенности к своей голове, которая была сосредоточена на расследовании дела т.е. - не стричься до окончания следствия, - выдержал данное слово. Старший группы следователь Козин спросил:

- Ну, что, Олег, сегодня дело отдали прокурору и оно пошло в суд. Когда же ты подстрижешься?

-Да вот сейчас, немедленно, иду и подстригусь... Ведь уже прошло около пяти месяцев, как я не стригся.

Коллеги одобрительно рассмеялись.