Исторический роман об Иване III - 4

     Летевший через Звенигород в Рузу гонец очень быстро пошёл обратно, но уже не один, а с целым полком конных воинов. Когда все добрые люди уже укладываются спать, устраиваясь поудобнее кто на лавках, кто на перинах, галицкий князь Дмитрий Юрьевич, сидя на коне, в нетерпеливом ожидании тёплой конюшни постукивавшем копытом по настилу, с не менее нетерпеливой радостью внимал скрипу растворяющихся перед ним ворот.
     — Всё готово, Дмитрий Юрьевич, заждались уже вас! — негромко, с чуть нервным смехом, произнёс боярин Иван Старков, из молодых, да ранних, благодаря своей решительности возглавивший московское сопротивление.
     — Пушечный арсенал уже за нами? — первым делом спросил Дмитрий.
     — За нами, за нами, — рассмеялся Старков, ткнув кулаком в плечо стоявшего рядом с ним гридня. — Вот он, прибежал оттуда.
     — Добро! — коротко бросил Дмитрий, глядя, как вслед за ним въезжают его воины. — Иван Андреич, возьми своих и смотайся на Ваганьково. Мы в дом к Патрикеевичу, туда княгиню и приведёшь!
     Можайский князь, всегда точно знающий, на чью сторону из своих двоюродных братьев надо сегодня стать, весело шлёпнул по крупу своего коня и во главе не скрываясь шумно скачущего отряда двинулся к дому Софью Витовтовны. Целью же остальных стали добротные каменные палаты за стенами Кремля, в которых последние недели обитал великий князь Василий Васильевич. Молодецкий напор легко снёс сонную охрану из вооружённых палками холопов, едва не выбив входные двери, и по проходам и лесенкам вскоре затопали десятки тяжёлых ног.
     — Юрий Патрикеевич, я пришёл спасти свою отчину от той беды, в которую вверг её никчемный мой родич, — радостно произнёс Дмитрий растерянному князю, приведённому ему в исподнем и даже босиком. Перебирая здоровенными ступнями, хозяин недоумённо глядел в лицо незваному гостю. — Не со злом я к тебе пришёл, но за правдой. Где Василий-то договор с ханом прячет?
     — Какой договор? — приходя в себя, хрипло ответил хозяин. — Не было никакого договора, обо всём же на словах условились.
     — Врёшь ты, — с лёгким сожалением продолжил Дмитрий; затем он повернулся к своим. — Идите, найдите мне тот лист.
     Его люди сыпанули во все стороны; отовсюду стал доноситься грохот роняемых ларей, отодвигаемых сундуков, а вскоре и женские вопли. Один из гридней быстро вернулся, чуть подталкивая в спину молодую княгиню Марью Ярославну. Увидев Дмитрия, она издала короткий взвизг, который можно было ожидать не то от суслика, не то от испуганной курицы, но никак не от человеческого существа.
      — Да тише вы, — скривился Дмитрий и рыкнул на гридня. — Княгиню руками не трогать. А то шею-то намну. Посади её здесь куда-нибудь.
     — Да как же!.. — уже человеческим голосом всхлипнула Марья Ярославна.
     — Тихо, — отрезал тот, и женщина, действительно, замолчала, забившись в какой-то угол.
     Откуда-то вдруг послышался такой целеустремлённый топот, что у Дмитрия даже перехватило дыхание. Но всё же в горницу, перед радостным вестником находки, первой вступила старая княгиня. Одетая впопыхах, без драгоценного головного убора, но в по-старушечьи повязанном тёплом шерстяном платке, она остановилась с высокомерной прямотой.
     — Ах ты крамольник! Да как ты только посмел!
     Крамольник только отмахнулся от неё, дрожащими руками хватая передаваемый ему лист. Подошёл к свече; шевеля губами, долго вглядывался в текст. Его лицо светлело, грозясь стать ярче потрескивающего огонька.
     — Вот оно, — выдохнул он, наконец. — Я же говорил, что врут они всё. И злодей Васька, и его присные.
     — Да как ты смеешь, на сына моего, да такие слова!.. — в голосе старухи прорезался металл.
     — Смею, тётушка, смею, — произнес Дмитрий – и бодро зачитал текст договора между Василием Васильевичем и Улу-Мухаммедом.
     Все присутствовавшие – даже кто ожидал чего-то примерно такого – несколько опешили.
     Прежде всего, договор восстанавливал уплату выхода Орде, в лице Улу-Мухаммеда. Прежние годы от этой уплаты все уклонялись – и даже на Суздальскую битву великий князь шёл с намерением подтвердить силой оружия этот отказ.
     Во-вторых, этот выход удваивался ежегодным откупом за попавшего в плен князя.
     Напоследок, самой мякоткой, выяснялось, что размер откупа значительно меньше, чем заявлял Василий Васильевич. Это означало, что собранный со всех излишек он намеревался прикарманить себе. Как это частенько делал родоначальник рода Калитичей.
     Подняв лист, с шумом втягивая сквозь стиснутые передние зубы воздух, Дмитрий подошёл к Юрию Патрикеевичу.
     — Ну что?.. Что теперь скажешь? — хрипло произнёс он и, будто этого показалось ему мало, хлестнул листом по лицу боярина.
     — Не ведал я про такое, — растерянно произнёс он; и тут же его чело оживилось подозрением. — А может… может ты сам это написал, да и подкинул в мой дом?
     — Дур-рак! — отчеканил Дмитрий и повернулся к своим. — Всё, что есть ценное в этом доме, выносите. И из княгининых хором тоже.
     Подумав, он добавил имена еще нескольких бояр, известных своей приверженностью Василию.
     Не дожидаясь начала суматохи потока и разграбления, он потянул за рукав можайского князя и вышел с ним во двор, в приятный морозец после чересчур протопленных хором.
     — Возьми ребят побольше. Сбегай к Троицкому. Привези сюда Василия. Судить его, всей Москвой, будем.
     — Думаешь, стоит? — уточнил тот.
     — Стоит, стоит.
     — Ну, добро, — ответил Иван Андреевич и, с рассветом, из Москвы на северо-запад вылетел ещё один санный поезд.
     Где-то в полдень они затормозили, разглядев впереди что-то вроде дозора.
     — Спят они там, что ли? — пробормотал Иван Андреевич.
     — Может, и спят, — хмыкнул гридень, всматривавшийся в недвижное пятно дозора на правах самого глазастого.
     Слушавшие их вои завистливо вздохнули – многие из них в эту ночь глаз не смыкали. Далее они разделились на две группы, осторожно попробовав окружить беспечную стражу. Получилось. В итоге, им даже не пришлось доставать оружие для работы – только для того, чтобы припугнуть разинь. Радуясь, что так легко им удалось преодолеть эту помеху на пути к цели, они через полчаса уже видели стены Троицкого монастыря.
     К ним навстречу метнулся один из иноков, прячущий задубелые руки в широкие рукава.
     — Здорово, братцы! Тихо там.
     — Точно он нас не ждёт ещё?
     — Да не ждёт же… Хотя прибежал сегодня к нему Бунко, рассказал, что вы на Москву идёте.
     — И? — нахмурился Иван Андреевич.
     — Да князь лишь облаял его – тот же ведь ещё осенью в Углич перебежал. Решил князь, что врёт Бунко. Хотя дозор всё же велел выставить, — махнул он рукой за спину приехавших.
     — Встретили мы тот дозор. Приняли его. Пошли, ребят! — махнул можайский князь движение вперёд.
     Ворота заблаговременно открыты, они влетели во двор, куда уже выходит из храма Василий Васильевич, судорожно оглядывая их широко распахнутыми глазами на бледном лице.
     — Как вы смеете, в Божьем-то месте? — возвысил он голос.
     — Смеем, — ответил Никита Константинович Добрынский, приближаясь к нему. — Именем великого князя Дмитрия Юрьевича, отвезём тебя в Москву, на честный суд.
     И здесь им легко оказалось: не пришлось вытаскивать сабли даже для угрозы. Те, кто должен был охранять Василия Васильевича, сбились в кучу, являя собой весьма жалкое зрелище. Тех из них, кто был хорошо одет, заставили скинуть и отдать им свою одёжу.
     Когда бывшего великого князя усадили на сани – для большего унижения, выбрали самые бедные, мужицкие — Иван Андреевич спохватился.
     — А княжичи-то где?
     И заметались и его люди, и иноки в поисках двух мальцов. Всё обыскали. Так и не нашли.
      Василий Васильевич сидел в санях, то монотонно крестясь, то замирая. Иван Андреевич заметил, как к нему подошёл игумен Досифей, как завязался у них негромкий разговор. Нахмурившись, можайский князь оставил здесь несколько гридней посмышленее, с требованием найти княжичей и бежать с ними в Москву; с остальными же, крепко окружившими бедные, мужицкие сани с бывшим великим князем, пустился в обратный путь. И весел, лёгок был им этот путь; и кружили голову уверенные надежды, что закончилось година бедствий под рукой слабого, подленького князя, и что началось время славы князя настоящего, сумеющего уж позаботиться о своей земле.

Продолжение http://proza.ru/2025/03/07/460