Поздравление всем хрупким девочкам

     Когда я был маленький, женщин воспринимал как неизбежное зло.
     Во-первых, на любое обращение к ним, довольно вежливое для песочницы, типа: «Эй, ты, это моя лопатка!» они начинают обзываться.
     А во-вторых, как оказалось, им нельзя драться! Особенно их не разрешается бить. Даже самого лёгкого тычка нельзя!
     Кстати, в те далёкие времена махрового тоталитаризма в нашем дворе процветала безграничная свобода мнений. Любая мама могла высказать своё мнение относительно поведения любого мальчишки - своего или чужого - не важно. Как правило, мнение объявлялось в виде подзатыльника. Причем, присутствующая тут же хозяйка этого мальчишки спокойно и, как правило, одобрительно поддерживала этот подзатыльник, потому что всегда он был за дело.
«Девочек не бьют» — это правило, подкреплённое подзатыльниками, усвоилось нами навсегда и до сих пор я, например, не ударил женщину ни разу за всю свою долгую жизнь.
     В установлении правил и законов взрослые обычно довольно неряшливы и неточны. Вот и у этого правила существовал одна небрежная недоработка: никто не объяснил, ПОЧЕМУ девочек не бьют. А я с малых лет требовал от жизни ясности, и если не получал её, то выдвигал свою научную версию. Имея недавний опыт пережитых острых последствий падения на пол любимой маминой вазы, да прямо из моих рук - ну ведь сама же выскользнула, я её и не трогал вовсе, только мимо проходил... Да... Так вот, вечерний педагогический этюд в виде родительской выволочки вдруг озарил меня! Как раз когда я стоял в углу. О, угол - этот полноценный аналог детской гауптвахты!..
     Кибальчич в царской темнице изобрел пилотируемый ракетный самолёт. Я, стоя в углу и выковыривая из стен какие-то крупинки, сделал не менее важное открытие: девочек бить нельзя потому, что они неизлечимо больны! Да, так и есть. У них в организме нездоровая хрупкость.
     «Как же они дальше будут жить? – обеспокоился я. – Ведь когда-нибудь, пусть по ошибке, но в жизни никому не миновать затрещины, а то и тумака! А они такие хрупкие, такие... хуже вазы, такие хрупкие…».
     С этого дня я стал жалеть всех недотрог и твёрдо решил заняться их излечением и превращением в людей. Для начала разрешил всем девочкам пользоваться в песочнице моей лопаткой.
     Все недотроги, впрочем, от своей болезненной хрупкости не очень-то и страдали, ибо болезнь проходила без заметных симптомов. Для проверки своей теории я провёл серию экспериментов. Утром, встретившись с какой-нибудь девочкой, подробно расспрашивал, не давал ли накануне вечером отец ей ремня? Не давал. Жаль. Мне-то давал, ну да я же человек, а не хрупкое создание... Меряли ли ей сегодня температуру?.. Просил раскрыть рот и сказать «а!». Как правило, вместо «а» мне просто показывали язык. И хотя в нашем дворе это считалось оскорбительным, я не обижался, так как знал, что на больных не обижаются.
     Языки все были разные по цвету и по длине. С четырёх лет я уже бегло читал и любил писать. У меня была тетрадь, где я записывал свои жизненные наблюдения большими буквами:
     Ирка. Розовый. Самый длинный (приписано потом).
     Валька. Тёмно-розовый.
     Маруська. Жёлтый, противный.
     Машенька. Белый. Очень короткий.
     Мурка. Красивый розовый. (Кошка тоже попала в эксперимент).
     Присмотревшись к жизни взрослых, я заметил, что тёти дядям языки не показывают и попусту не оскорбляют. Почему? Вылечились или наоборот, ещё пуще заболели? Но оказалось, что всё просто? Дяди за тётями УХАЖИВАЮТ. Дарят цветы и одеколоны.
     Это дало импульс моей теории излечения хрупкости у женщин всего мира: надо постоянно за ними ухаживать и тогда мы, мужчины, не будем оскорбляемы высунутыми языками!
     Несмотря на родительский запрет выходить на улицу, я, набравшись смелости, вышел со двора, сорвал цветок с городской клумбы и опрометью вернулся. Отозвал в сторонку самый маленький по списку язык и преподнёс цветок Машеньке, слегка отвернувшись, чтоб не обидеться от высунутого оскорбления, если что.
Но ничего не произошло. Цветок был принят и вставлен в волосы. Так я нашел верный путь к излечению от излишней хрупкости девочек и превращению их в обыкновенных людей.
     Вечером я доложил о своём способе излечения женщин от мешающей им хрупкости папе и маме. Для начала пусть не во всём мире, но хотя бы в нашей счастливой стране. Мама сказала, что отдаст меня учиться на доктора, но папа, хоть и весело смеялся, не соглашался, а настаивал на инженерном образовании, для чего на следующий день купил нам с братом по молотку и клещи на двоих.

     Так моя теория излечения женщин от излишней хрупкости ушла в народ, и в конце концов с годами женщины тоже стали человеками – водят авто и даже летают в космос. А некоторые, изрядно перевылеченные, даже позволяют себя поколачивать.
И пока я рос, мир навыдумывал немало разных праздников как предлогов для поздравлений женщин.

     Но я тоже не отставал. придумал поздравлять женщин не только по праздникам, а ни с того, ни с сего – например, с их новой причёской. Или с туфлями, что не жмут. Или с выглянувшим из-за тучки солнышком. Или по совсем уж мелкому поводу – с женским днём 8 Марта, а можно и с любым другим днём календаря, даже, например, Днём танкиста.
     Не сразу, но добился того, что язык мне показывать перестали. Некоторые, самые вылеченные, сейчас при встрече отвечают даже дружескими поцелуями, что в нашем дворе, честно говоря, также считается оскорбительным. Но не всеми, а только мужьями этих излеченных.
     Ой, сегодня же тот самый упомянутый мною повод – 8 Марта! Целую всех исцелённых, кто мне попадётся утром на пути за цветами, и кто прочёл это искреннее поздравление.


     На фото: один из этих чудиков я, второй Братволодя. Хрупкая девочка – Машенька с очень коротким языком.