На глазах всего села

Вот уже скоро год, как Богдан Степанишин, колхозный тракторист, “положил глаз” на Дончак Лесю, студентку Львовского педагогического института. Он обратил на нее внимание в июне прошлого года на вечере в клубе села Андреевка, где они оба жили.

Андреевка, что недалеко от Краснэ, село большое - четыреста пятьдесят дворов, с давних пор считалось селом богатым, благоустроенным. На северо-востоке села, подобно полусолнцу, располагалась площадь на которой находились: клуб, магазин, чайная, а недалеко - сельсовет, школа, церковь. Селяне считали это место торгово-культурным центром. От площади в четырех направлениях исходили лучи — улицы села.

Богдан старался увидеть Лесю каждый раз, когда она приезжала домой на выходные дни.

Богдан, здоровый крепкий парень среднего роста, стройный, румяный, круглолицый, еще до армии закончил в своем районе курсы механизаторов, отслужил армию в танковых войсках, и вот уже три года - тракторист колхоза, - на хорошем счету у руководства. Его родители держали довольно крепкое хозяйство. Был у Богдана еще и младший брат Николай, студент сельхозшколы в Золочеве.

Леся - дочь директора местной школы - десятилетки - красивая видная девушка с длинной русой косой и большими карими глазами с веселыми искорками, была образованной, культурной девушкой, как и следовало дочери сельских интеллигентов, училась в педагогическом институте на факультете украинской филологии. Училась успешно, скучала по своему родному селу и приезжала домой при каждом удобном случае.

Мать Богдана, вздыхая, не раз говорила ему:

- Богданчик, сынок, наверное, тебе пора уже жениться, вон у соседа, Степана, твоего одноклассника, уже двойня в коляске, пора уже и тебе присмотреть себе пару. А как присмотришь, приводи ее к нам домой, познакомь нас с нею. Мы тебе плохого не посоветуем.

Богдан все отмалчивался, но однажды, смущаясь, сказал:

-Да я присмотрел уже, мама, правда, пока только издали, Лесю Дончак. Знаешь?

- Ну, смотри, сынок, у тебя губа не дура, на такую невесту и женихов не мало сыщется...

- Да ничего, мама, сейчас многие девушки с высшим образованием выходят замуж за простых механизаторов, и хорошо живут.

С течением времени Богдан стал уделять девушке все больше внимания, посвящать ей все свое свободное время. Назначал ей свидания, гулял с ней по селу, ходил на танцы.

Леся не возражала против Богдана, но и пылких чувств к нему не испытывала.

Родители Богдана, узнав, что Леся принимает его ухаживания, обрадовались.

Однажды, когда он поздно вернулся домой, мать обняла его и сказала:

- Ну сынок, Бог даст, и вправду скоро женишься. Приведешь в дом себе жену, а мне - молодую помощницу. Пойдут дети - я помогу ей. Так и буду жить для внуков...

-Да, - поддержал жену отец Богдана - Мы будем рады, если ты женишься. Пусть растут внуки или внучки!

Прошла осень. Миновала зима.

Богдан все больше думал о Лесе как о своей будущей жене, и все время старался поддерживать с ней более близкие отношения - он лелеял свою подругу, бережно хранил свои любовные чувства в душе, очень осторожно, сдержанно, проявлял к ней знаки внимания. По праздникам дарил подарки, которые Леся с удовольствием принимала.

Для односельчан они давно уже были парой: они любят друг друга, они поженятся. Однако, на самом деле, это было совсем не так…

Весной этого года Богдан уже не раз заговаривал:

- А что, если я и сватов к вам зашлю, а?

Леся сдержанно улыбалась и отвечала так, чтобы не обидеть парня:

- Подожди, Бодя! Не спеши! Я еще не все обдумала. Я еще не поняла, люблю ли я тебя настолько, чтобы соединить наши с тобой жизни. - И, уже шутя, добавляла: - Ой, я еще не нагулялась!

На второй день Пасхи, разговорившись откровенно, Леся вдруг сказала Богдану:

- Ты на меня не обижайся. Но я до сих пор не знаю, люблю ли я тебя. И, откровенно тебе скажу, не знаю почему, но меня все больше влечет к парню из соседнего села. Он офицер, недавно уволился из армии, работает в колхозе бригадиром. Зовут его Роман.

Услышав эти слова, Богдан отпрянул от нее:

- Да ты что?! Я под поезд брошусь, чтобы не видеть и не знать, что ты стала женой другого...

- Богданчик, ты не должен на меня обижаться, ведь я же сама сказала тебе об этом... И я уже встречаюсь с ним. Он довольно интересный человек...

После этого Богдан и Леся встречались еще несколько раз, но отношения их стали другими. При встрече они испытывали некоторую неловкость, отводили глаза в сторону. Разговор не клеился. Лесе хотелось, чтобы они остались друзьями, Богдан твердил свое:

- Никакой дружбы! Или ты за меня выйдешь, или я брошусь под поезд!...

После утренней литургии, в день Святой Троицы, ясный и солнечный, люди не спеша выходили из церкви на сельскую площадь. Некоторые заходили в чайную, в магазин, другие небольшими группками собирались в разных концах обширной площади: отдельно мужчины, отдельно женщины. Группировались, в основном, по возрастному признаку.

В группе мужчин постарше, лет шестидесяти пяти - семидесяти, стоявшей кругом недалеко от чайной, неспешно разговаривают о видах на урожай, о сортах овощей, о новом в улучшении породы коров. На каждом - красивая шерстяная шляпа, чаще с пером, все чисто выбритые, с аккуратно подстриженными усами. В сапогах - английках с высоким твердым задником, с высокими твердыми голенищами, ярко блестевшими на солнце. На каждом - брюки - галифе, жилеты с вышивкой, у некоторых - с бархатом. Рубахи - с оттенками ближе к серому, многие - с красивыми яркими галстуками. Все они были одеты аккуратно. Одежда их различалась по цвету. Преобладали мягкие тона коричневого, серого, синего и зеленого цветов. Костюм каждого составлял единый ансамбль. Некоторые из них курили трубки с кривыми мундштуками.

В центре площади заняла место группа мужчин среднего возраста. Одежда многих была подобна одежде мужчин постарше. Кое кто был одет полегче - в рубашки - вышиванки, с красивыми вышивками на широких рукавах, на груди, на воротничке - стойке, с завязками с кисточками. Эта группа вела себя свободнее: они говорили громче, при разговоре часто жестикулировали, говорили о видах на урожай, о подготовке к уборке урожая, о новой технике.

В дальнем углу площади собрались группы молодых парней, многие были одеты в вышитые рубашки, а некоторые - в обычных костюмах старого покроя. Они живо переговаривались с девушками из соседних групп, много шутили, смеялись.

Пестрая, праздничная толпа людей на широкой площади села была хорошо видна с насыпи, пролегавшей в ста пятидесяти метрах от железной дороги.

Случилось так, что в это время со стороны Злочева в сторону Краснэ шел пассажирский поезд. Пассажиры поезда приникли к окнам и смотрели во все глаза на праздничное село, а машинист дал три длинных гудка, приветствуя собравшихся.

Женщины на площади тоже соединились группами по возрастному принципу, но все они были одеты в красивые вышитые блузы с широкими рукавами. Тут же играли дети разных возрастов. Разговоры женщин были в основном о семье и детях. Те, что постарше, вспоминали, как интересно проходили праздники Троицы в их молодые годы.

В это время через площадь проходила группа селян, среди которых был гость из России. Россиянин сказал своим родственникам:

- Все-таки крестьяне на Западной Украине умеют отдыхать. Они и держатся как-то независимо, гордо. Вот по¬смотрите на этого старого крестьянина, который стоит возле своего добротного дома в своей торжественной праздничной одежде, с мундштуком, в который сигареты вставляются вертикально! Видно, что он чувствует себя хозяином, - и, усмехаясь, добавил. - Отчего же крестьянин на Руси до сих пор скручивает “козью ножку” и уж никак не выглядит хозяином?!... И, посмотрите, костюм каждого из людей, находящихся на этой площади, будто только что снят со стенда прекрасного этнографического музея на центральной улице Львова. Да, прекрасно выглядят люди, которые так бережно хранят традиции своего народа!... Сам я русский, россиянин, и мне печально сознавать, что русский крестьянин и в наше время напоминает героя картины И. Глазунова “Победитель”, где он сидит за дощатым столом на крестовинах, в шапке с ушами в растопырку, в стеганной телогрейке, старых брюках и кирзовых сапогах...

В этот праздничный день Богдан одел новый костюм и новые туфли, сам выгладил рубашку и отправился к Лесе домой. Но выяснилось, что она уже ушла на площадь вместе с подругами. Это неприятно отозвалось в душе Богдана. “Ну вот, Леся все больше отдаляется от меня, чтобы уйти к своему новому знакомому” - подумал он.

Богдан все - таки нашел ее на площади и отвел в сторону. Он поздравил Лесю, дальше они говорили о своем.

Богдана мучили вопросы: любит ли она его? Почему изменила? Что думает делать дальше?

Леся отвечала довольно сумбурно, но все ответы сводились к тому, что с ним она больше не будет.

-Ты, Богдан, извини меня! Ты хороший, ласковый, внимательный, но, понимаешь, в жизни бывает всякое. Я теперь поняла, что люблю Романа, и с этим уже ничего нельзя сделать... Ты еще найдешь себе подходящую девушку и женишься... Мы с тобой останемся друзьями, будем общаться. Но теперь ты ко мне уже не приходи - оставь меня. Извини. Я пошла к девчатам.

- Значит, будем дружить?... А я так не могу! Я без тебя жить не могу! - говорил он это как-то внушительно, отделяя слово от слова. Добавил: - Без тебя я жить не могу и не хочу! Я уже говорил тебе, что брошусь под поезд...

Богдан посмотрел на часы. Знал, что сейчас по расписанию должен проходить пассажирский. Он был весь напряжен и взволнован - это было видно по его лицу и всем его движениям.

Вдали показался поезд.

Богдан пересек площадь и зашагал по тропинке к железнодорожному полотну.

Леся, поняв, что дело принимает серьезный оборот, подбежала к брату Богдана, Николаю.

- Слушай, Богдан пошел бросаться под поезд, сделай что-нибудь...

Николай вместе с друзьями побежали догонять Богдана.

А Богдан, сбросив пиджак, срезал угол и уже бежал по прямой через поле к железнодорожным путям.

Вся масса людей на площади шумно двинулась в сторону поля и железнодорожных путей, с выкриками, наблюдая происходящее.

От Богдана до поезда - шестьдесят метров... сорок метров... уже двадцать метров...

Богдан быстрым движением положил шею на рельс, и поезд прошел через него.