Канха и его друзья. 5 глава

Утром Канха разбудил брата, ему не терпелось рассказать свой сон. Баларама сел с недовольной гримасой, и один глаз у него оставался закрытым, он не хотел вставать так рано.

— Канха, я спать хочу, — пробурчал он, и голос его был очень несчастный, но Канха не сдавался:
— Баларам, послушай, мне приснилось, что я был огромной Матсьей, рыбой, и долго плавал по космическому океану. Представляешь, какие сияющие там были водоросли и микроскопические светящиеся искорки, будто светящийся песок. Потом я разглядел в них звёзды и метеориты, кометы и созвездия, скопления планет. Просто я был столь велик, что всё казалось мне песком! Я плавал и наслаждался тем, как моё золотое тело соприкасается с прохладным океаном, его струи качали меня и вели куда-то по своим незримым подводным течениям. Всё было хорошо, пока я не услышал, как кто-то меня зовёт, долго зовёт и плачет, и я поплыл на поверхность, потому что звук шёл оттуда. Там я увидел Господа Брахму, он в отчаянии умолял меня вернуть ему знания, которые у него забрали два демона Мадху и Кайтабху. Я нырнул поглубже, чтобы найти нечестивцев, и попал на демоническую планету, где они царствовали.

 Мне не хотелось воевать с ними, я просто очаровал их своей игрой на флейте и забрал Веды. Потом сделал так, что они ещё долго слышали её звучание, а я уже стал опять золотой рыбой и вернулся к Брахме. Передал ему знания и тут же очнулся здесь! — глаза Канхи горели, а волосы стояли дыбом. Он сидел, поджав под себя одну ногу на постели Баларамы, и сиял от восторга.

— Ну и ну! — проговорил Баларама и потянулся, понимая, что Канха его окончательно разбудил.
— Да! И ещё я понял, как вырастить жемчужины!
— Канха, я говорил тебе, нужна морская вода. — Баларама встряхнул покрывало, и остатки сна выветрились, голова прояснилась.
— Не морская, а солёная!
Канха побежал на реку, крича на бегу догоняющему Балараме:
— Не догонишь!


Река накрыла их с головой и отпустила. Ребята успели к завтраку вовремя. Мама Яшода подавала фрукты и сладости, а мама Рохини — масала-чай и лепёшки с мёдом.
Наевшись, Канха спросил маму:
— Мама, если поливать солью растение, что будет?
Глаза Яшоды округлились, и она сказала:
— Ничего хорошего, растение погибнет. Они не любят соль, дорогой.

Канха задумался: «Как же быть? Жемчуг хочет солёной воды и молока, а само растение, на котором он вырастет, от соли может умереть».
Полдня он ходил задумчив и не заметил, как пошёл с братом пасти коров, встретился с ребятами, как они затеяли было игры, но, увидев, что он не интересуется ими, оставили затею и просто бездельничали. Всё переменилось в обед, когда достали свои узелки. Судама положил Канхе в рот сладкий шарик, а тот нечаянно прикусил ему палец.
— А! — вскрикнул Судама, и слеза скатилась по щеке и капнула на коленку Канхи.
Тот встрепенулся, посмотрел на слезу и увидел в ней отражение леса и пастушков и себя самого с пером на голове, и вдруг его озарило:
— Прости, Судама! Я не хотел. Я знаю, что за солёная вода! Это слёзы. Я добавлю их в молоко.

Канха попросил Арджуну налить большой кувшин молока и поднести ему. Тот принёс, и Канха осторожно наклонил ногу к кувшину. Слезинка скатилась по колену и капнула в молоко.

Канха поставил кувшин на землю и обнял Судаму:
— Спасибо, друг, ты помог мне!

 После этого он бросился в деревню, а потом дальше, к огородам и, добежав до своей грядки, стал аккуратно поливать землю там, где посадил жемчужины. Лицо его сияло от радости, он знал, что теперь всё сложится, всё получится. Он обязательно вырастит жемчуг для милой подруги! Вскоре дело было сделано, и парнишка побежал с кувшином под мышкой к друзьям. По пути он услышал девичий смех и плеск Ямуны и свернул к реке, чтобы посмотреть, что происходит. Река светилась, отражая солнце на лица, шеи и руки плескающихся девочек. Видно было, что они не собираются выходить, и Канха дерзко подошёл поближе к воде. Вода так слепила лучами, что он не мог разглядеть свою подругу Радху и наклонился, когда она его окликнула:
— Кришна!
А все остальные закричали:
— Шьям! Шьям!
Радхика протянула к нему руку, смеясь. Мальчик подумал, что она хочет выбраться на берег, и взял её ладонь, но тут же она дёрнула его, и он полетел в сверкающую воду. Хохот и плеск брызгающих в него был оглушающим и таким заразительным!

Канха стал обливать их в ответ, но девочек было больше, и как он ни старался, но его волны и брызги были смыты их потоками. Канха понял, что пора как-то спасаться, и нырнул. Он плыл с открытыми глазами между развевающихся красных, жёлтых, голубых, оранжевых платьев, пока не проплыл их всех, и, боясь показаться над водой, двигался вперёд ещё какое-то время, желая оторваться. Девочки не сразу заметили его отсутствие. Они ещё долго, зажмурившись, поливали друг друга и место, где ранее стоял мальчик. Потом Вишакха, открыв глаза, заметила, что Канхи нет.

— Где он? — взвизгнула она. Все прекратили плескаться и стали озираться. Радха нырнула под воду, но, сколько ни пыталась его найти, ничего не увидела. Девочки стали делать то же самое, но все попытки были тщетны, и они в изнеможении покинули Ямуну, упав на поляне без сил. Радха, чувствуя отчаяние, произнесла:
— А вдруг он утонул? — и расплакалась, представив его прекрасное лицо под водой на дне. Потом она опять бросилась в воду, нырнула и давай искать его.
Вишакха, как всегда в экстренных случаях, скомандовала:
— Чампакалата, бегом в деревню к Нанде Махараджу за помощью! Читра, а ты — за Баларамой в лес!

 Подруги, подскочив, бросились за помощью, а Вишакха, махнув остальным, прыгнула в воду, девочки за ней. Они долго искали Канху, но не могли найти. А он тем временем доплыл до берега, где были его друзья, и вылез, выжимая дхоти ко всеобщему удивлению. Тут к ним прибежала испуганная Читра и, не замечая его, заплакала, пытаясь сказать что-то сквозь рыдания. Её серебристая одежда отражалась в её слезах, и она представляла собой плачущее облако. Баларама попытался успокоить её, но не смог, а она, перестав бороться со своими рыданиями, так и не смогла сказать внятно ни слова, а махнув призывно рукой, бросилась назад. Баларама, оглянувшись тревожно на всех, поспешил за ней:
— Бежим, что-то случилось! — прокричал он на бегу, и все пастухи вместе с Канхой бросились за ними.

 Чампакалата уже подбежала к деревне и сейчас босиком, натыкаясь на острые камешки, спешила к дому Нанды Махараджа. Её синяя юбка, зацепившись за куст, порвалась в лесу, и она, сжав в кулаке её края, что было силы неслась за помощью. Нанды Махараджа не было дома, и она, побоявшись Яшоды, побежала назад к реке.


Читра тем временем привела ватагу ребят к берегу, где девочки всё ещё искали Канху, ныряя и шаря по дну руками, они плакали, и их слёзы смешивались с волнами Ямуны. Канха подошёл к краю воды, подбоченился и, прищурившись от ослепительных бликов, озабоченно спросил:
— Что случилось, что вы потеряли?
Его голос заставил всех замереть: девочки уставились на него заплаканными глазами, и только сейчас до них дошло, что это он, Канха, Кришна, Шьям, сейчас стоит перед ними!
— Живой! — выдохнула Радха.
— Ах ты, зараза! — закричала Вишакха, нахмурившись, и брызнула в него водой, но девочки схватили её за руку и посмотрели, умоляя:
— Не надо!

 Канха тут понял, кого они искали и из-за кого терзались, и расхохотался. Баларама показал ему кулак и пошёл назад, мальчики тоже всё поняли и давай смеяться вместе со своим другом. Канха протянул руку Вишакхе, которая пыталась вылезти из воды, она только хотела взяться за него, а он одёрнул руку и пошёл за Баларамой, весело приплясывая на ходу. Тут из леса на них выпрыгнула Чампакалата и, увидев Канху целым и невредимым, обняла его с возгласом: «Господи!», потом опомнилась, одёрнула руки — и бегом к девочкам. Канха шаловливо посмотрел ей вслед и, поправив свой пояс, важно пошёл за братом. Эта история его очень раззадорила, ему было весело и радостно на душе, несмотря на гневные взгляды старшего брата. Баларама очень не любил, когда Канха задирал девочек, он считал своим долгом научить его правильному обращению с ними, но все попытки его были напрасны — братишка не собирался жить по правилам. Ему по душе было стащить их одежду или горшки с маслом и сливками, обрызгать краской или напугать, выскочив из-за угла.

— Тебе повезло, Канха, что ты такой красавчик, иначе девочкам ты бы не нравился, совсем не нравился, — сказал он брату по дороге к большой лесной поляне.
— Что во мне красивого? Я же тёмный, лохматый, с перьями в голове? — хохотал Канха, облокотившись на Шридаму, раздвигающего ветви кадамбы.
— Не знаю, — задумался Баларама, — может, твои большие глаза?
Канха выпучил их изо всей силы, и мальчики покатились со смеху.
— Наверное, им нравится, как ты с ними говоришь, — предположил, успокоившись, Судама.
— А как я говорю? — удивился Канха, втянув голову назад и смешно ощупывая свой язык.
Все опять рассмеялись, а Судама добавил:
— Ну ты говоришь так, красиво как-то. Из нас никто так не может. Даже Баларама. Я прав? — посмотрел он на Шридаму и Арджуну. Те, отдышавшись от смеха, закивали ему в знак согласия.
— Ясно, им нравится мой красивый язык! — закончил Канха, высунув язык, и стал гордо поворачиваться то одним боком, то другим, желая получить поддержку друзей. Новый взрыв хохота потряс поляну. Сам Канха не выдержал, видя всеобщее веселье и то, как от последней шутки согнулся, заливаясь смехом, его старший брат, и тоже упал с хохотом на траву.


 День клонился к закату, и ребята стали собирать вещи, чтобы вернуться домой. Канха, Баларама, Шридама и Судама затрубили в рожки, чтобы собрать стадо, и вскоре отправились домой.