ЧВК от гранаты для цензуры

  Устроился я работать в частную проектно-строительную компанию на должность руководителя отдела проектирования инженерных сетей. Приняли весьма радушно. Коллега, на место которого я пришёл, был несказанно рад, но не озвучил причину своего увольнения. В один день он собрал портфель и был таков, “и даже чаю не попил” с тортиком.
  Руководителем проектного отдела была прекрасная, бойкая и жизнерадостная женщина, с распущенными по моде волосами. Мой рабочий стол был в ряду рабочих мест главных инженеров проектов (сокращённо – ГИП).
   Алекс, Сержио, Андруа – познакомились мы. Ну, и я тогда уж – Макс.
   Все названные, кроме Андруа были выпускниками военных училищ Ленинграда и Санкт-Петербурга.
- Ты хоть знаешь, куда попал? – спросил меня Алекс и улыбнулся, и Сержио тоже.
- Да я особо и не заморачивался. Работа была нужна, – ответил, немного смутившись я. - А что, знать должен?
  Андруа воодушевлённо поведал, что босс компании отсидел в девяностых 8 лет за привлечение малолетних в преступную деятельность. И занимался он этим без отрыва от работы, будучи тренером юниоров по лыжам. Я тут же представил себе банду малолетних лыжников…
- Ну и что, - сказал я. – Он своё отсидел, а теперь, вижу, занимается полезным для государства делом.
- Ну-ну…
  Нам было поручено проектировать и строить военные городки вдоль границы с Украиной, и я погрузился в работу.
  Любопытство только через неделю посетило меня, и мне захотелось залезть в интернет. Там на сайте информационной компании я прочитал много тайн из жизни моего Gross-bosse. Бармалей на его фоне был просто Чебурашкой. «Великий и ужасный» он кошмарил подчинённых, ни во что не ставя ни своих, ни чужих, и троллил городские власти культурной столицы, чем занимался бы и по сей день.
  По радио, по утрам, по дороге на работу я узнавал, как и для чего он создал частную компанию из военных специалистов. Отважная девочка журналистка следила за его частным самолётом, летающим в Африку, где, с её слов, его военизированные подразделения охраняли «за долю малую» алмазные копи и золотые рудники, а самолёт, периодически пропадая с радаров, переносил по небу туда и обратно эту «малую долю» и мешки с долларами. И даже подозревали, что группа была причастна к устранению другой группы – журналистов, направившихся по их душу в саванну с расследованием. Из рассказов в интернете и радио неслось: «Бармалей, Бармалей, нет тебя на свете злей!». Для художественного восприятия в рассказах не хватало красочного описания природы прерий, джунглей, «…Калахари и Сахары, и горы Фернандо-По, где гуляет ГИП-по-по по широкой Лимпопо…».

  Ещё была знаменитая его фраза, обращённая к чиновникам-бюрократам от строительства: «Мы сюда приехали и вышли из мерседесов, чтоб научить вас работать».
Но учиться никто не захотел, он уехал, и сделал то, за чем приехал – по-своему.

   За каждым ГИПом был закреплён один-два объекта. А я с группой инженеров-проектировщиков, отвечал за проектирование сетей и сооружений инженерно-технического обеспечения: мощные котельные, газгольдерные, газо-поршневые много-мегаваттные установки, артезианские скважины, противопожарные резервуары, насосные станции первого и второго подъёма воды, вышки связи, инфильтрационные поля, и всё это окутанное паутиной трубопроводов, кабелей и проводов.
   И вот на проектирование, строительство и последующую эксплуатацию всего этого будущего хозяйства было выделило, по разным источникам, несколько сот миллиардов рублей – нашему боссу, и в одни руки.      
   Из открытых источников я узнал, что он, как известный ресторатор, готовил-подавал блюда на праздновании в Константиновском дворце. У него есть сеть магазинов по продаже камуфляжа, и есть фабрика-кухня, которая обеспечивает служащих и детей готовым питанием. Узнал, что он успешно занимается жилым строительством и строительством апартаментов, иногда под видом медико-реабилитационных центров. Ну-таки что? – некоторые строят офисные здания под видом паркингов для авто.

                АЛЕКС
  Алекс по специальности был военный инженер, капитан-лейтенант запаса, с отменным чувством юмора, прирождённый ГИП, при этом механик-кулибин и инженер, разбирающийся во многих механизмах, автоматике, военной технике и плавсредствах.
  Алекс опоздал утром на работу, он поднимался в офис по лестнице, с трудом переставляя ноги. Сев за компьютер, он погрузился не в работу, а просто стал тупо пялиться в экран.
- Как дела, Алекс?
- Нормально.
  Во второй половине дня, немного придя в себя, он поведал, как накануне был приглашён на совещание в центральный офис компании. На встрече с Gross-bosse присутствовали ответственные за проектирование и строительство одного из военных городков. Обсуждались разные вопросы, и на одно из предложений руководителя по оптимизации проектных решений Алекс ухмыльнулся, так просто, как это иногда бывает при обсуждении вопросов у нормальных людей.
  Руководитель попросил Алекса остаться после совещания. Прошло несколько часов. В комнату вошёл охранник. Он отвёл ГИПа в подвал, и там с напарником они стали мутузить ответственного инженера ногами. После избиений они подняли тело, и спросив – он что, не знал с кем разговаривал? - попросили подняться на оборудованный в пыточной импровизированный ринг для спарринга с новым партнёром. В углу была установлена, как показалось ответчику, видеокамера. Он заполз на ринг. Через минуту зазвонил телефон. В голове у Алекса зазвучал голос поэта, из такого далёкого детства:
— Кто говорит?
— Слон.
— Откуда?
— От верблюда.
— Что вам надо?
— Шоколада.
— Для кого?
— Для сына моего.
— А много ли прислать?
— Да пудов этак пять. Или шесть: больше ему не съесть, Он у меня ещё маленький!
   Секунды растекались по телу чёрствым холодом, первородным страхом и тупой болью. Дома к ужину ждала жена и дети.
— Всё. Свободен, - положив трубку телефона, вздохнул и произнёс представитель истца.
  Рёбра были целы, остальное, по ходу тела, отваливалось. И надо было как-то дойти до машины, которую он отписал задним числом вместе с квартирой и дал расписку, что претензий ни имущественных, ни каких-либо не имеет.
   Утром его вызвала заместитель руководителя и сказала, что, несмотря ни на что, надо продолжать работать.
— Надо, Алексис! Иди, пожалуйста, работай.
                ***
  Алекс как-то рассказал историю, как нашему же коллеге, на строительстве военного городка поручили через 36 часов встретить вертолёт с руководством, для чего необходимо было соорудить и оборудовать соответствующую площадку. Коллега открыл проект и увидел, что во второй очереди строительства предусмотрен небольшой плац для караульного подразделения, и он «по доброте душевной» решил закатать его в асфальт в течение ближайших суток. Пойдём с опережением графика — подумалось ему.
  Ни начальник в зелёном, ни волшебник в голубом вертолёте не прилетели. Вместо ожидаемого «эскимо» коллега на бумаге отписал имущество в виде автомобиля, дачи и квартиры – за нецелевое расходование средств. И был сослан, по всей видимости, прорабом на строительство другого объекта. Была в норме такая практика ротации кадров – процесс перемещения работников, дающий преимущества для обеих сторон трудовых отношений.
  Семья предприимчивого коллеги на какое-то время осталась без кормильца и под страхом выселения на улицу.

                СЕРЖИО
   Сержио по специальности был военный строитель, старший лейтенант запаса, весёлый парень, по-хорошему балагур, любитель слабого пола, при этом примерный семьянин, отличный специалист, схватывал и анализировал всё налету, и мог в работе подстроиться к любой ситуации.
Про каждого из нас сказать “стрессоустойчив, может работать в режиме многозадачности” – это ничего сказать.      
   У Gross-bosse Сержио был на хорошем счету, и в какой-то момент он даже приблизил его к себе, сделав членом оперативной команды.
   Всё реже и реже Сержио появлялся на рабочем месте ГИПа, и мы всегда были рады его появлению и весёлым рассказам.
   Старший лейтенант запаса, он встречался с полковниками и генералами не только строительных частей и управлений, но и командирами частей и командующими на местах. Он рассекал на служебном транспорте по военным округам и летал на вертолёте, и даже однажды приземлялся на тот самый злополучный для нашего коллеги-строителя караульный плац.
— Папа как-то посмотрел на меня, как я с генералом К. общаюсь, и мы всю дорогу над чем-то с ним ржём, вызвал меня и говорит: запомни с…, ты – обезьяна, и ты – моя обезьяна. Понял?   
— Папа с утра меня инструктировал: хватит на баб пялиться! Утром в душе передёрнул и на работу, и не будешь отвлекаться – понял?
—Босс мне вчера фанеру пробил, пц какой-то, ск больно.
— Папа ваще классный… Конечно, чёрт ёй на всю голову, но, ёт всё стадо и генералов строит!
И всё в этом духе: папа сказал то, папа сказал это – и обо всём с пиететом.

            АНДРУА
  Андруа по специальности был проектировщиком, сугубо гражданским человеком, хорошим таким занудой, человеком добрым и отзывчивым, он профессионально занимался туризмом, и детей таскал на рафтинг да в походы. И ещё он постоянно опаздывал на работу.
  Андруа был, по правде говоря, бестолковым ГИПом, взялся, как говорится, не за своё дело. Всё и всех путал, по сто раз обо всём переспрашивал, и всё равно оставался на своих, укреплённых непонятно чем, позициях, и с ним все мучились.
  Ещё нам постоянно приходилось краснеть за него перед нашими женщинами. Он мог затянуть тост, и забыв, чем тост заканчивается сморозить не пойми что. Или отвесить такой комплемент, что женщинам приходилось его обнимать и успокаивать, а он не мог сообразить почему.
  По этим причинам Андруа не допускали «пред светлые очи».

                МАКС
  Когда я пришёл в компанию, в проектном отделе числилось 25 человек, из которых 10 человек проектировали инженерные сети. Бюджет от министерства увеличивался, и боссом было принято решение увеличить проектный отдел до 120 человек. Срок месяц. Бессонные ночи поисков, бесконечные собеседования – и задача была выполнена.
  В сущности, эта работа научила нас выполнять нетиповые задачи, находя порой абсолютно простые решения, и находя их очень быстро. Если вы почитаете отзывы работников о компании, то вы удивитесь как много людей говорят об этом, говорят с благодарностью и что это отличный опыт, который в последствии дал им больше возможностей. Модуль ваших компетенций начинал соответствовать профилю любой компании.
  Но была и глубинная сторона такого модуля. Когда я, проезжая по Кронверкской набережной на работу или обратно домой, и видел беспечного рыбака, насаживающего червя на крючок, я был готов остановиться, выйти и, подбежав столкнуть его в воду. Так я ненавидел в эту секунду его беспечность, расслабленность, сосредоточенность на черве – он был для меня бездельником, червём, которого хотелось отправить на корм рыбам.
  На место моей начальницы пришёл новый. Характер — нордический, выдержанный.
  Как руководитель подразделения, я стал в новой структуре лишним звеном, и начальник попросил меня побыть ГИПом на спецобъекте. Так называли частные объекты «папы».
  Папин сын Павлуа должен был по настоянию отца, наконец-то, заняться хоть чем-то, а не бегать голым по папиной яхте (и мы познакомились с фото в интернете). Очень скоро папа представил нам своего сына как будущего директора спецобъекта, провёл совещание, дал поручения Павлуа и поставил задачи по проектированию и строительству перед нами. Мы ожидали, что Павлуа вольётся в команду, и я даже несколько раз обсуждал с ним рабочие вопросы и возил к поставщикам оборудования, но не сложилось, и с его директорством тоже.
      Прежний ГИП по спецобъекту ходил с фингалом, я принял у него дела и приступил к работе.
      Серж, провожая меня по утрам на объект, издевался: «Во имя отца и сына!».
Одно условие я поставил начальнику – ни при каких обстоятельствах не представать перед отцом! Условие начальником было принято.
     Строить объект поручили проверенному в боях строителю, доверенному в центральном офисе лицу, Джеку. Трудились мы с ним добросовестно, решая нерешаемое, и, как я это всё называл: раскладывали каждый день квадратный трёхчлен на многочлен. Время бежало неумолимо. Стройка двигалась медленно, снабжение не отрабатывало задач. И нас вызвали в центральный офис, в дом на набережной.
                ***
  Именно со снабжением была связана моё первое знакомство с Gross-bosse. Это было до перемен в проектном отделе. По нашим сырым проектам начиналось строительство большого военного городка. Пускай проекты и были сырыми, но казармы в них были типовые, поэтому риски сводились к нулю. На совещании присутствовали второе лицо компании, руководитель службы заказчика, новоявленный начальник отдела снабжения, я и два полковника из строительных управлений. Перед совещанием требовалось оставить посторонние предметы и телефоны. Мы собрались в приёмной за круглым столом. Пять минут тишины, и из своего кабинета вышел весьма харизматичный мужчина. Он был ниже среднего роста, с крупными чертами лица, в очках, с гладко стриженной головой. Одет он был в джинсы и свитер. Направляясь к нам и снимая на ходу очки, он начал монолог, который я никогда уже не забуду. Он обращался к кому-то из нас и в жутко матерных афоризмах и идиомах обещал изнасиловать не только самого, но и жену, тёщу, детей и внуков, после разрубить изнасилованное на куски до кишок и удобрить землю, но трава не вырастет на этом, а скормить свиньям? -  так свиньи этого жрать не будут, так как пропитано всё это насквозь говном.
— Тебе сколько лет, урод, бл?
— 53.
— Мне бл 56. Ты, сучонок, чем занимаешься?
— Мне плохо. Можно мне воды?
Человеку действительно стало плохо, и он стал сползать на пол.
— Иди, пид, пей свою воду. Скажу, чтоб тебе потом почки отбили, сука.
  Человек потихоньку поднялся, медленно вышел из-за стола и двинулся в коридор. Мы были в глубоком шоке, и никто не проводил его даже взглядом. Я был здесь впервые. Мне было 48, и я не верил происходящему.
  И спокойным таким тоном «папа» продолжил разговор и теперь уже по сути. Оказывается, этого 53-летнего дядечку взяли начальником по снабжению. При приёме на работу он сказал, что получал до этого 100 и хочет 120. На поверку выяснилось, что получал он 80. Да хрен с тобой – на тебе 120.
—  Так за две недели работы он них не сделал. Он паскуда не сделал ничего (поток мата), и кинул очки на стол. – Вот ты! у тебя умные глаза. Как зовут?
– Макс.
— Скажи, Макс, что делать? Что бы ты сделал?
— Строения типовые, надо купить тысячу км кабеля разного, электрощитов штук пятьсот, пять тысяч светильников разных с лампами, унитазов, раковин, двери, окна, пару вагонов штукатурки и пару вагонов краски – для начала. Загрузить это на склады и отслеживал расход, пополняя запасы.
— Ёны в рот, бл, КОЛЯ сука, пусть он займётся этим!
— Босс, не получится, он проектированием руководит, инженеркой.
Босс встал и вышел.               
  Мы стали расходится и меня благодарили, что я спас ситуацию и, возможно, человека.  В курилке Алекс и Сержио, которым я рассказал как всё прошло, обсуждали мои “умные глаза” – это могло быть как началом чего-то большего, так и концом. Отчётливее виделся конец.
  В задумчивости я никак себе не мог представить Папу тренером юниоров по лыжам.
  Было ещё несколько рабочих встреч в доме на набережной, и каждый раз, сдавая телефон, я не знал во сколько это закончится и чем. При этом ожидание встречи могло длиться часами. Помню, как с неоднозначным чувством жалости я подглядывал за директором по строительству (с полумиллионной зарплатой), который достал в час обеда булочку с йогуртом и перекусил. Он ожидал с восьми утра. Что он здесь делает? – шёл бы домой. Мне было над чем поразмыслить.
  Однажды в такие часы ожидания мне пришлось проектировать систему пожаротушение спецобъекта, на котором недавно случился пожар. Проектировал по телефону: профильный инженер слушал меня и чертил, высылал в приёмную план на печать, я вносил правки, мы их шепотом обсуждали, инженер просчитывал и чертил заново. Мне нужно было больше времени. Но на проект пожаротушения морской водой домиков в лесу, в горах отведено мне было всего два часа.
  За столом был инициатор, который накануне облетел объект на вертолёте и набросал эскиз желаемого, второе лицо – женщина по имени Эн, и я.
— Какого размера будет твоя пожарная станция?
— Два с половиной на четыре метра.
— Это ты у себя дома поставишь, бл. А это что?
— Система должна быть кольцевой и наверху пожарные резервуары.
— Госпожа Эн, почему я прошу нарисовать пи моей жены так — и он показал вертикально ребро ладони, — а они рисуют так? — и перевёл ладонь в горизонт.
— Мы запроектируем как Вы сказали, босс, но обязаны вам озвучить.
                _________________

   И вот я ГИП по спецобъекту. Нас вызвали в центральный офис, в дом на набережной. Проверенный временем строитель не пришёл.
— Эн, нах этого Джека! А ты пуй отсюда. – И я вышел.
  Василия уволили в один день. Через неделю Gross-bosse поинтересовался, где Джеки и, узнав, что он уволен, произнёс – Нах? — Так вы сказали «нах Джека». — Да я не это имел в виду. — Значит мы не так поняли. — Идите вы все нах – и в сердцах ушёл в свой кабинет.
 Утром субботы нас всех вызвали на объект, к 11:00. В назначенное время собрались директора, их замы, снабженцы, строители и я (уговорил-таки меня начальник, не сдержал слова). К объекту подъехал автомобиль с охраной, затем босс на чёрном Gross-бэтмобиле. Стало страшно. Он прошёл в ворота и сходу сунул в морду новому начальнику стройки, ударил ещё несколько раз и пинками вытолкал за ворота, крикнув охранникам чтоб отбили ему что-нибудь.
— А где ГИП?
Все расступились и в голове образовавшегося косяка стоял я.
— Что это? –  показал шеф на балку.
— Балка.
– Какая?
– Двутавр 20-й (нашептал мне прораб за моей спиной).
– Почему он не закрыт до сих пор ЦСП?
– ЦСП?
   Он подошёл ко мне, снял с моей переносицы очки и положил их мне в руку, и надавал оплеух по правой щеке наотмашь. Эдак, по-отечески. Потом вынул из моей руки очки и надвинул их мне на нос. Я поправил оправу, секунды текли секундами, страшно уже не было. Окружение – гробовая тишина с блокнотами. Осмотр продолжился.
– А это что? – и он указал ещё на один элемент конструкции. Я немного расстроенный ответил что-то невнятное. Он подошёл ко мне, снял с моей переносицы очки и положил их мне в руку, и надавал оплеух по левой щеке. И снова нацепил мне очки на переносицу.
На третий раз я выдохнул и сам заступился за себя:
– Босс, при всём уважении, но я отвечаю за инженерку.
– Я его, бл, пижу, а он оказывается за это не отвечает! – и он рассмеялся, обливаясь матом. Все мило улыбнулись, а «умные глаза» ГИПа погрустнели.
Так я окончательно познакомился с гросс боссом.
   Ещё через неделю, возвращаясь вечером с работы, у меня зазвонил телефон…
— Кто говорит?
— Бармалей, бл.
   Меня попросил приехать на спецобъект к 23:00 ч. Конец мне виделся другим. Я приехал домой, позвонил Айболиту и попросил больничный. Через месяц пришёл в кадры, написал заявление, забрал документы и был таков, «и даже чаю не попил с тортиком».

                ЭПИЛОГ
   Алекс стал директором по строительству одной из уважаемых в Петербурге компаний. Я звал его в Москву, к нам на работу директором по строительству – нам нужен был профессионал. Но мелочность и жадность моего работодателя оставила всех при своих.
   Сержио с тех пор я больше не встречал и не слышал о нём ничего.
Сержио, привет! Надеюсь, здравствуешь.
   Про Андруа. Как-то, ещё работая в компании, обратил внимание, что Андруа прекрасно разбирается в одном из направлений проектирования, будучи в нём практически гуру, и посоветовал ему, без обиняков, сменить работу, что он позже и сделал, и даже отзвонился после. Звал меня в поход на байдарках, но не сложилось. Так и расстались.
Сын Павлуа служит в военизированном подразделении папы.
Его отца последний раз я видел в новостях по телевизору летом 2023 с группой военспецов. И тем же летом он погиб в катастрофе.
Мой бывший босс написал когда-то сказку для своих маленьких детей. Не читал и не горю желанием.
Иногда я вспоминаю его с улыбкой, а значит останется о нём и светлая память.