Пройдоха

         Эта девочка, она даже не на нашей улице жила. Я просто по улице шла, а она начала хвастаться. Рассказывала: "У меня столько заводных игрушек: и куклы, и клоуны, все заводные, и человечки - сами бегают". Врала, наверное. Я таких кукол вообще не видела. И машинки - всё заводное, чего только нету.
          И я её к нам притащила, пришла с ней домой - подружку себе приобрела. Только познакомились, а я уже как подружку её считала, поскольку она мне обещала игрушки показать.
          А дедушка в это время за хлебом меня послал. Дедушка любил чёрный подовый хлеб. В Ленинграде, в основном, формовой, но был и такой ещё: не формовой, подовый хлеб пекли. Он не такой как обычный, а круглый ржаной - ржаной формовой не делали - он отличается и по вкусу, и по хлебу - как деревенский - чистая рожь - лепешкой. Дедушка у нас всё время такой хлеб ел. Подаёт мне деньги: "3а хлебцем в магазин сходи". Я уж не помню, сколько - мелочь, не бумажные, а мелкие деньги, сколько-то копеечек он стоил. Я вообще не целый брала, а половинки.
         Пошли с ней в магазин. Идём, он же не рядом, на Чёрной речке. И я даю ей деньги, которые дедушка дал, доверяю - решила доверить ей - такая подруга. Думаю, что у неё игрушек много - она же покажет мне игрушки! А там переулок, и вдруг она с этими деньгами побежала от меня. Главное, у неё были какие-то тапочки, она их сняла и удрала.
          Я прихожу, плачу, а дедушка говорит: "Ты спрашивала, что такое шпана - вот она и есть шпана".
          Тогда называли в Ленинграде всех, которые хулиганили, шпаной - таких нехороших. Моего возраста была - это мне девяти ещё не было ( война началась - мне было девять с половиной лет ), и она такая, может, на год постарше меня . Дедушка говорит: "Надо же! Такая маленькая  и - пройдоха!"
          И больше я её не видела, она, наверное, пряталась.