Поцелуй таксы

Я не спал уже три часа. До вылета в Сингапур оставалось совсем немного.


– Зачем я лечу туда, из уютной Москвы в эту тропическую духоту, в этот восточный хаос? Зачем мне все это? Дурак, как мальчишка, согласился ехать черт знает куда. Неужели больше никого не нашлось?


Так и ворочался, пока не забрезжил рассвет. Наконец провалился в сон, но тут же был вырван из его объятий пронзительным звонком будильника в телефоне.


Прекрасное начало путешествия!


Командировка обещала унылое просиживание на конференции, посвященной глобальной проблеме планеты – потеплению климата.


Не раздумывая, начал собирать вещи. Джентльменский гардероб состоял из пары классических костюмов, пары шорт и маек. Остальное летело в чемодан интуитивно: парфюм, бритвенные принадлежности, любимая домашняя кружка и пара журналов. Зонт, несмотря на проливные дожди, брать не хотелось.


– Не сахарный, не растаю.


Оставалось три часа, надо что-нибудь кинуть в топку, поесть, одним словом. Открыв холодильник, обнаружил вчерашний кефир, замороженные манты из ресторана и кусок сыра.


– Не густо! – пробормотал я себе под нос. – Что же выбрать? Да и ладно! В самолете покормят.


Однако рука предательски потянулась к шкафчику с шоколадом.


– Ну, совсем немного. Знаю, знаю – лишний вес, собираюсь сесть на щадящую диету. Но это когда-нибудь, может, в другой жизни.


Сингапур встретил влажным, обволакивающим морским ветром. Московская сосредоточенность мгновенно сменилась сингапурской расслабленностью. У всех было слегка томное выражение лица. Вечер уже вступил в свои права, и я поспешил в забронированный номер.


До начала конференции оставалась ночь и весь следующий день. Из окна номера открывалась панорама ночного города, манящая огнями и обещаниями.


– Почему мне больше не хочется радоваться жизни? После смерти жены прошло уже десять лет. А я так никого и не встретил. У меня даже секса не было. Рукоблудием и проститутками не увлекаюсь. Что у меня есть? Мне пятьдесят семь лет. Я работаю в крупной фирме, дети выросли и уехали в другую страну, внуков не вижу годами. После ухода жены беспорядочное поглощение пищи сделало меня грузным и неуклюжим. Работа – единственное занятие и отвлечение от одиночества.


Первые два года я много плакал в подушку. Даже не мог себе представить, что подушка может быть мокрой от слез. Потом мне даже понравилось мое одиночество. В нем теряешь чувство времени. Только будильник напоминает о необходимости шевелиться, что-то менять, вставать и идти. Мне даже было интересно, насколько я еще мужчина с физиологической точки зрения. Но и это, по прошествии времени, перестало меня интересовать.


В номере работал кондиционер. Я принял душ и лег спать. Едва моя голова коснулась подушки, я провалился в глубокий, беспробудный сон.


Проспав всю ночь и полдня, я наконец ощутил зверский голод. До конференции оставалось два часа. В отеле со статусом «все включено» не составило труда выбрать себе обед. Еды было много, но с моим аппетитом просто необходимо было правильно подобрать продукты и вовремя остановиться.


Заседание длилось более трех часов. Первые два часа я внимательно слушал выступления. Затем уставший мозг переключился на внутреннее созерцание, и все вокруг поплыло, внимание отключилось. Я не спал, но и не бодрствовал. Изучая восточные практики, я научился ни о чем не думать. И сейчас это психическое упражнение включилось автоматически. Мозг фиксировал окружающую обстановку, звуковые параметры, цвет и запах людей, но ни одна мысль не могла проникнуть в мою уставшую голову.


По окончании первого дня конференции, не выходя из здания из-за большого скопления людей, я бродил, разглядывая фотографии на стенах. В кулуарах образовались небольшие группы людей. Они оживленно обсуждали доклады выступающих. Тут и там слышалась иностранная речь, создавая общее гудение, как в лесу во время цветения полевых трав и цветов. В одной из таких групп я заметил женщину.


Она была среднего роста, лет сорока пяти, с красиво очерченными бедрами, тонкой талией, истинно женственная. Одета в строгий черный английский костюм. Волосы слегка вились, мягкие и невесомые, цвета шатен. Большие карие глаза, казалось, источали гармонию и свет. Губы редкой красоты. Острый подбородок выдавал смешение кровей.


Мне вдруг стало тепло. Нет, это был не юношеский жар, когда мимолетное касание руки обжигает кипятком. Это было нечто другое. Опустив глаза в пол, пробормотал:


– Кажется, я пропал.


Все это время я двигался навстречу прекрасной незнакомке. Наконец мне удалось подойти так близко, что я мог слышать их речь. Они говорили на итальянском и английском языках. Я стоял напротив нее и смотрел, не отрывая взгляда. Она работала переводчиком, и все ее внимание было направлено на точную передачу информации. Итальянцы говорили быстро, и ей нужно было запомнить и передать все нюансы перевода. Наконец она заметила меня и наши взгляды встретились.


Я смотрел на нее так, как будто от этого момента зависела вся моя будущая жизнь. В эту минуту я был ребенком, потерявшим родителей. И этими родителями была она – маленькая, хрупкая женщина. Как же долго я искал ее! Бессознательно, практически не выходя из своей берлоги, ведя затворнический образ жизни, ждал этой встречи. Я создан для любви, как, впрочем, и каждый из нас. Жажду любить и быть любимым, хотя бы одну ночь. Быть может, у нее есть семья или любовник? Это не остановит меня, будь что будет.


Сначала ее глаза изучали мою внешность, затем в них отразились недоумение и неловкость. Тем временем их беседа закончилась, и она быстро скрылась в толпе. Я подошел к американской группе и спросил о ней:


– Кто она, из какой страны?


– Она русская. Работает переводчиком.


Заметив мое замешательство и нетерпение, он добавил:


– Имя Татьяна Петрова. Ох уж эти русские!


Поблагодарив, я огляделся по сторонам, понял, что потерял ее в толпе, но не сдался.


Вернувшись в свой номер, я намеренно стал искать информацию в списках участников конференции и нашел:


– Петрова Татьяна Анатольевна, 1971 года рождения. Адрес отеля.


Было семь часов вечера, и я засобирался на свидание, первое за последние десять лет. Куда делось мое брюзжание и постоянное желание спать?


Я быстро помылся, надел тонкий льняной костюм коричневого цвета. Не стал пользоваться парфюмом, чтобы не заглушать запах незнакомки. Перед выходом из номера я присел на диван. Панорамное окно было открыто, и неожиданно для себя я впервые увидел яркие огни города. Раньше они давили на меня своей наглостью и вездесущностью, сейчас мне было забавно ощущать праздничную атмосферу. Город Сингапур мне поможет!


Я поднялся с дивана и пошел завоевывать свою вселенную.


Доехав до отеля, в котором проживала моя незнакомка, я отправился в ресторан. Что-то подсказывало мне, что она проголодалась после долгого дня и сейчас ужинает.


Ресторан находился на втором этаже. Я быстро поднялся на лифте и вошел в большой зеркальный зал. Менеджер учтиво встретил меня у входа, предложив свободный столик. Отклонив предложение, я прошел в глубину зала.


Она сидела за небольшим столиком одна и смотрела в окно. Она тоже переоделась в тонкое платье бирюзового цвета. Несколько минут я смотрел на нее, не отрывая глаз. Я почувствовал себя по-настоящему сильным человеком, способным и желающим отдавать себя без остатка.


Обойдя ее со спины, я остановился и учтиво поклонился. Она узнала меня и едва заметно улыбнулась. Ее улыбка была пропуском и разрешением на дальнейшее действие.


За два месяца до поездки в Сингапур я решил пройтись пешком с работы до дома. Душные кабинеты сводили меня с ума. Дорогу я срезал через сквер. Мне захотелось остановиться и подышать в этом маленьком оазисе посреди огромного мегаполиса. Присев на скамейку, я расслабился, и тут мое внимание привлекла молодая пара. Они гуляли, держась за руки, а рядом с ними бежала такса. Навстречу им шла пожилая женщина, и она держала на длинной веревке таксу. Они заговорили друг с другом, как старые знакомые… хотя виделись впервые. Молодая пара спросила:


– Почему такса привязана к веревке?


– Да она же кошек душит! Как я ее ни стыдила, ни уговаривала, – отвечала женщина. – Его зовут Мальчик, и он так хочет девочку. – Продолжала пожилая женщина.


– Жужа! Поцелуй Мальчика! – Раздался смех и просьба молодой девушки.


Такса Жужа бегала вокруг и не обращала внимания. После второй просьбы она остановилась, посмотрела на свою хозяйку и подошла к Мальчику. Жужа лизнула таксу Мальчика мимолетно, подарив ему воспоминание о поцелуе. Жужа продолжала бегать и даже не смотрела на Мальчика. А он, ошеломленный такой дерзостью и равнодушием, стоял опьяненный и счастливый. Мальчик не сводил с Жужи глаз. Он запомнит ее поцелуй, и в его собачьих снах она будет приходить к нему, и они будут бегать и резвиться на свободе. Это врезалось в мою память, и сейчас я чувствовал себя той таксой.


Я спросил разрешения присоединиться к ней, и она кивком головы дала согласие на мое свидание с ней.


– Егор, – представился я.


– Таня, – ответила она.


И завязался непринужденный разговор. Выяснилось, что она живет в пригороде Москвы – в Люберцах. О личной жизни я не спрашивал, боялся вспугнуть счастье.


Я заказал красное вино и твердый сыр. На десерт – чай с пирожными и ванильное мороженое. Во время десерта я осмелился взять ее руку, и она не противилась. Ее рука лежала в моей, и я почувствовал магию, охватившую нас. Я смотрел на нее глазами, полными счастья и страха.

Она почувствовала моё волнение и предложила выйти на улицу. Я поймал такси, и мы покатили в сторону безлюдного пляжа. Сингапур, островное государство, где каждый клочок земли на вес золота, и найти уединенный уголок – большая удача. Нам явно благоволили небеса, послав в попутчики таксиста-кладезь. Он доставил нас в дальний юго-восточный район, прямо к кромке моря, попутно рассказав о затерянном баре.


Уже стемнело. Мы сбросили обувь и босиком двинулись к мерцающему огоньку бара, утопая в прохладных объятиях океана. Уставшие ноги благодарно принимали ласку волн. Я взял её за руку, притянул за талию и утонул в жарком поцелуе.


Недавнее воспоминание о таксе Мальчике настигло меня. Я, словно пес, пораженный молнией, застыл в оцепенении. Ночь укрыла румянец первого поцелуя. Всё во мне горело от восторга. Желая узнать, что чувствует Таня, я заглянул в её глаза. В них плескалась загадочная тишина. Её лицо излучало безмятежность. Я вновь прильнул к её губам в долгом, сладострастном поцелуе, из которого мы пили наслаждение, казавшееся бесконечным. Дрожь пронзила тело. Эта лихорадка не отпускала. Я нашел свою прекрасную женщину и был счастлив. Обнявшись, мы двинулись навстречу свету бара.


Небольшое заведение, скорее напоминавшее старую деревянную веранду, встретило ароматом жареной рыбы и даров моря. Было поздно, и бар почти опустел. Навстречу вышел сухощавый старик, похожий на старого пирата. Он приветственно вскинул руки, и мы, по очереди, оказались в его крепких объятиях. Нам и так было хорошо, но этот радушный прием превратил вечер в сказку.


Накормив жареной рыбой, хозяин предложил ночлег в небольшом домике в пятистах метрах от бара. Я с благодарностью принял предложение и попытался предложить дополнительную плату, но он лишь замахал руками в знак отказа.


Хижину старика мы нашли быстро. Она одиноко стояла на небольшом пригорке. Я открыл дверь ключом. Лунный свет позволил освоиться, не прибегая к электричеству. В двух комнатах почти не было мебели: большая кровать, укрытая тюлевым балдахином, и маленький столик, утопающий в горшках с комнатными цветами. Этот островок зелени создавал удивительный уют. Кухонная утварь отсутствовала, видимо, старик питался на работе. На подоконнике лежали перламутровые ракушки. Дом был чужой, но запах дерева и чистоты обнимал нас, даря приют. Дорогие отели остались где-то далеко, в другом мире. Здесь мы слышали только шум морских волн и шепот ветра.


Мы оба знали, зачем пришли сюда.
Я раздевал её, осыпая поцелуями каждый сантиметр её прекрасного тела. Она чутко внимала касаниям моих рук и губ. Мне показалось, что она замерзла. Ладони, колени и ступни стали ледяными, словно и не было тропической жары. Возможно, это нервная реакция на стремительность событий. Не каждый решится на близость в первый день знакомства.


Я согревал её колени своим дыханием, растирал икры. Через несколько минут они потеплели. Таня лежала, укрытая пледом, с закрытыми глазами, казалось, она спит. Потрогав её ступни, я решил сделать массаж. В моих больших руках они казались маленькими и хрупкими. Разогрев каждый пальчик, я начал целовать ступни. Песок, прилипший к коже, осыпался на постель, и маленькие песчинки, словно стеклянные бусинки, впивались в наши тела. Но менять ничего не хотелось.


Целовать такую женщину было для меня великой честью. Я хотел целовать её всю, снова и снова. Её дыхание участилось и стало прерывистым. Мне вновь захотелось повторить тот страстный, долгий поцелуй. Я приблизился к её лицу и увидел улыбку, светящуюся тайной. Еще в ресторане я заметил её маленькую, почти девичью грудь. У некоторых женщин она остается такой на всю жизнь, и эта особенность стала для меня наградой.


В молодости я не задумывался об этой стороне интимной жизни, совершенно не думал о женщине. С годами я понял одно: нельзя получать удовольствие только для себя.


Сейчас я испытывал истинное наслаждение, чувствовал прилив энергии. Мне хотелось ласкать её вечность.


Я не старался угодить. Сейчас эта женщина стала для меня источником силы и мужества. Я испытывал чувство чистоты и нежности, любя её.


Мы не могли насытиться любовью. Останавливались лишь для того, чтобы выпить воды, и всё начиналось заново. Час за часом, мы занимались любовью, даря друг другу волшебство. Под утро Таня заснула. Я не мог сомкнуть глаз, считая минуты до расставания.


Предательский рассвет заливал комнату старой хижины. Таня лежала на животе. Я нагнулся и поцеловал её ягодицы, спину, плечи. Таня проснулась и затрепетала. Волшебство повторилось вновь.


Время остановилось, оно было на нашей стороне!


Искупавшись в море, мы отправились в бар. Старик накормил нас горячим омлетом, свежими фруктами и чаем. Он радовался за нас, видя наши счастливые, сияющие глаза.


С тех пор мы не расставались.


Такса Мальчик получил поцелуй от Жужи, а я от Тани – жизнь, полную счастья!