Пересечься с Богом

Предисловие

В этой повести вы прочитаете  историю жизни молодой галилеянки, которой посчастливилось пересечься с Богом и стать свидетельницей удивительных событий, изменивших мировую историю...

Этот день был самым обычным днем в Галилее,ничем не выдающийся из вереницы других,мчащихся мимо подобно стремительному вихрю. День, который не обещал никому ничего особенного и замечательного,того, что запоминается на всю жизнь. Отличало его, пожалуй, лишь то, что был это день субботний, когда и стар, и млад направлялся в синагогу, а обычная будничная суета сменялась обязательным строгим покоем от любого дела. В любом случае, этот день мог бы безнадежно затеряться среди бесконечного множества других, ему подобных,навсегда уйти в небытие,но для одной из женщин города Назарета все сложилось совершенно иначе...

Эту молодую женщину звали Мария, и она ничем не отличалась от тысяч других молодых евреек Галилеи и Иудеи. Пару лет назад она овдовела и осталась одна на свете с ребенком на руках, причем в самом прямом смысле, потому что ее малыш родился парализованным. Куда бы не направлялась молодая мать, она привязывала неподвижного сына к своему телу, и так продолжалось все эти нелегкие годы, а ведь ребенок с каждым годом набирал вес, и женщине становилось все тяжелее и тяжелее носить его на себе. Так было и сейчас: Мария сидела в синагоге, прижав к себе пятилетнего Ионафана, а его тоненькие руки безвольно свисали как прутики с материнской спины. Мальчик почти не говорил, но понимал абсолютно все, что происходило вокруг него, а его черные глазки, как две вишенки, ясно и осознанно смотрели на мир.

Вместе с Марией на женской половине синагоги сидели женщины и девушки разных возрастов, но никто из них не приковывал ее внимание так, как одна уже немолодая и бедно одетая вдова, чей взор был на удивление мудрым и немного печальным. Ее тоже звали Марией,и наша героиня знала,что ее единственный Сын был странствующим проповедником. Она никогда не видела Его,так как сама только недавно пришла в Назарет со своим сыном и обосновалась здесь. Эта женщина всегда была очень добра к ней,Марии, и ее безнадежно больному ребенку. Она часто садилась рядом с ними просто для того, чтобы поддержать добрым словом, приласкать малыша. Вот и сегодня она дружелюбно кивнула им и села рядом. Ионафан заметил ее и обрадовался, заулыбался. Мария-старшая ласково погладила его по голове, но, лишь только взглянув на уставшее лицо Марии-младшей,печально вздохнула:
- Если бы только Иисус вернулся...
- Твой Сын? - удивленно вскинула брови та.
- Да. Я уверена, что Он мог бы помочь Ионафану.
- Разве Он врач, а не проповедник?
- Мой Сын обладает особой силой. Она была дана Ему свыше от рождения, - серьезно проговорила женщина. - Например, я своими глазами видела, как Он превратил в вино обычную воду! А сколько людей Он исцелил... Поверь, Он никогда бы не прошел мимо больного ребенка!
- Но болезнь Ионафана не лечится... - начала было Мария-младшая, как вдруг ее собеседница резко вскочила со своего места и прижала к груди дрожащие руки. Ее глаза, уже очерченные узором из тонких  морщинок,впервые за долгое время засияли от радости:
- Мой Сыночек! Вернулся...

Можно себе представить, что чувствует мать, которая скучала по своему ребенку долгое время и наконец-то снова увидела его. Пусть ребенок давно вырос,пусть его жизнь больше не зависела от ее заботы, но ничто не в силах изменить любящее и чуткое материнское сердце. Мария-младшая тоже была матерью,и она хорошо понимала старшую Марию. Она повернула голову, чтобы как следует рассмотреть ее Сына, о Котором уже столь много слышала.

Толпа фарисеев и других мужчин обступила незнакомого ей Человека средних лет,высокого и хорошо сложенного,так что было нетрудно догадаться,что это и есть Иисус, Сын Марии,но сидящим на женской половине было очень трудно рассмотреть Его лицо. Люди вокруг Него, казалось, были настроены враждебно, и Его слова воспринимались ими примерно так же, как и красный кусок ткани быком:
–;Откуда это у Него? Кто дал Ему такую мудрость? - кричали одни.
-Как Он совершает такие чудеса? - вторили им другие.
- Разве Он не плотник, не сын Марии, не брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? И разве не здесь,у нас, живут Его сестры? - не унимались третьи. [1]
Закончилось все это тем, что вконец разбушевавшийся народ начал теснить Его к выходу из синагоги, крича:
- Уходи отсюда! Уходи, пока мы не побили Тебя камнями!
Мария-младшая видела, как Иисус обернулся к ним и спокойным, с ноткой грусти, даже сочувствия, голосом ответил:
-Не бывает пророк без чести, разве только в городе своем и в своем доме. [2]
С этими словами Он вышел из синагоги, а следом за Ним и еще  несколько человек, по-видимому, Его учеников и последователей. В этот момент Мария-старшая спешно коснулась плеча молодой Марии и тревожно зашептала ей в ухо:
- Беги же! Возьми ребенка и догони моего Сына! Кто знает, вдруг Он сейчас снова уйдет отсюда...

До сего момента молодая женщина не особенно верила в могущество этого Иисуса, Который был всего лишь простым плотником по ремеслу и странствовал по всей Палестине, уча и проповедуя, но сейчас Его мать словно заразила ее своей верой, и тем более, что она была готова испробовать все возможные и невозможные средства помочь своему малышу. Не говоря ни слова, она крепче прижала к себе сынишку и стремглав бросилась к выходу.

Иисус с учениками уже успели отойти от синагоги, но они как раз сделали небольшой привал у поваленного дерева, куда теперь и мчалась Мария.
- Смотрите, какая-то женщина бежит сюда, да еще и с ребенком, - заметил один из учеников, наблюдавший за дорогой.
- Эй, женщина, тебе чего? - удивленно уставившись на Марию, поинтересовался другой.
- Оставьте ее, друзья, она пришла ко Мне, - прозвучал из самой гущи собравшихся уже знакомый ей мягкий, приятный голос.

Ученики расступились, и Мария увидела пред собой их Учителя, восседавшего на поваленном дереве. Теперь-то ничто не мешало ей рассмотреть Его как следует...

Иисус сидел, упершись локтями в колени и подперев голову руками. Его волосы отливали на солнце золотом, а в глазах, удивительных, прекрасных глазах, каких ещё и не видела Мария у людей, казалось, отражалось само небо. Все черты Его лица были тонкими и благородными, как будто этот Человек происходил из какого-нибудь знатного рода. Что-то словно незримо притягивало ее к Нему, и она даже не могла объяснить, что именно. Иисус внимательным, понимающим взглядом посмотрел на нее, потом перевел взгляд на ее больного ребенка:
- Твое чадо страдает. Веришь ли ты Сыну Человеческому?
- Кто это? Скажи мне, и я поверю, - в слезах произнесла Мария. - Только бы мое дитя было здорово!
- Тот, Кто сейчас перед тобой, Мария.
- Ты... знаешь мое имя? - в испуге выдохнула потрясенная женщина. - Откуда?! Разве кто сказал Тебе, что я здесь живу?
Иисус не ответил на эти вопросы. Он отвел глаза в сторону и о чем-то глубоко задумался, но буквально через несколько мгновений вновь обернулся к Марии и проговорил:
- Здешний народ не верует в Меня, и потому Я не могу творить здесь то, что творю в чужих краях. Но твой сын нуждается во Мне. Веришь ли, что Я могу ему помочь?

Мария еще один раз взглянула в Его невероятные глаза, честные, прозрачные как хрусталь. "Такие глаза не лгут, - словно шептало что-то в ее душе. - Человек с такими глазами просто не способен на обман... " И тогда с ее уст буквально сорвались горячие и кроткие слова:
- Верую! Прошу Тебя, помоги ему!

Буквально через несколько мгновений маленький Ионафан уже лежал на коленях Иисуса, глядя снизу вверх прямо в Его любящие глаза. Казалось,между ними был установлен какой-то неуловимый контакт, который невозможно было передать словами, но Мария чувствовала, что ее малышу хорошо с Иисусом,она была абсолютно спокойна за него, хоть он и находился в чужих руках - это были необыкновенные руки. Те самые руки, которые бережно перевернули мальчика на бок,ласково погладили по спутанным черным кудрям. Но дальше случилось самое удивительное - рука Иисуса пробежала по спинке ребенка и на несколько секунд задержалась на позвоночнике. А потом Ионафан протянул свои руки вперед,чтобы обнять Его за шею. Сам. В глазах Марии застыли слезы невыразимого счастья, а с губ слетел торжествующий вопль. Ионафан сидел на коленях Иисуса и с довольным видом перебирал пальцами пряди Его волос - и это было наяву, здесь и сейчас!

Не отдавая себе отчета в том, что она делает, Мария упала к ногам Иисуса и, ухватившись пальцами за край Его одежды, задыхаясь от переполнявших ее чувств, сбивчиво залепетала летящие от самого сердца, искренние слова благодарности:
- Спасибо... спасибо Тебе...за это чудо...Спасибо!!!

Ни обступившие их восхищенные ученики, ни маленький Ионафан, глядящий на маму сверху вниз своими удивленными вишенками-глазками, никто из них не понимал, что в этот момент происходило в настрадавшейся материнской душе. Только Его прекрасные глаза отражали такое понимание, что, осознавая это, у Марии слезы сами собой струились из глаз. Здесь, рядом с Ним, она нашла что-то, чего ей, обделенной обычными радостями этого мира, так не хватало в жизни - истинное счастье и блаженный покой.
- Не уходи... - прошептала Мария, заметив, что Иисус с учениками уже собираются покинуть родные места. - Куда же Ты пойдешь? Разве это не Твой дом? Прошу, останься с нами!
- Ты всегда сможешь найти Меня, - ответил ей Иисус. - Ты нашла то, что искала долгие годы, но есть и другие потерянные... Я на то пришел, чтобы никто не погиб, но все имели во Мне жизнь и спасение.

Он в последний раз улыбнулся Марии и потрепал по щеке
Ионафана и еще один раз оглянулся на места, которые так много лет назывались Его домом, чтобы снова покинуть их. Что-то подсказывало молодой женщине, что никогда и ничего уже не будет по-прежнему, что Иисус больше никогда не вернется сюда для того, чтобы снова здесь поселиться. Не отрываясь, она провожала взглядом удаляющиеся фигуры Иисуса и Его учеников, которые постепенно терялись из виду, смешиваясь с бесконечными  покрывалами песка и сероватыми, мутными столбами дорожной пыли.
       
           * * *

За окном рассветало, где-то за оградой громко прокричал соседский петух. К жителям бедного домика в галилейском Капернауме снова постучалось утро.

Ионафан мирно дремал рядом с матерью, свернувшись клубочком и прижавшись к ее теплому боку. Мария сонно потянулась и открыла свои глаза. Увидев вокруг себя непривычные стены, она в который раз поймала себя на мысли "Где это я?", хотя уже неделю как находилась в гостях, но так еще и не привыкла здесь жить. Старые друзья пригласили ее на свадьбу, и теперь, благодаря тому, что ее сын был здоров, она могла почувствовать себя обычной палестинской женщиной и жить практически так же, как жили все, хоть ей и была такая жизнь в новинку с непривычки. Сейчас ей не было необходимости подниматься для того, чтобы заниматься домашними делами, да и Ионафан еще сладко спал, поэтому Мария снова блаженно потянулась и впала в беззаботную дрему. Теперь она могла наконец-то крепко спать здоровым сном счастливого, молодого человека...

Окончательно проснулась Мария уже в то время, когда весь дом был на ногах, а за окном ярко светило солнце. Резко сев на постели, она неожиданно заметила, что Ионафан куда-то исчез. В эту самую секунду материнское сердце екнуло от тревоги, ведь Мария еще не успела привыкнуть расставаться со своим сыном, всю жизнь нося его на себе.

Изо всех сил стараясь совладать с собой, женщина выскочила из комнаты. Пожилая мать ее друзей что-то варила в огромном котле и окинула недоуменным взглядом непонятно откуда взявшуюся гостью:
- Что-то случилось?
- Ионафан пропал! - выдохнула Мария, чуть не плача. - Я проснулась и не нашла его в постели! Где он?!
- Умоляю тебя, успокойся, - отмахнулась от нее та. - Он проснулся и вышел сюда, поел и спросил, чем ему можно заняться интересным. Мы разрешили ему пойти погулять, и сейчас он, наверное, бегает где-нибудь с другими детьми, а к вечеру вернется. Ему нужно давать некоторую свободу, Мария. Ребенку скучно все время сидеть вместе со взрослыми.
 - Но ведь он... - начала было Мария.
- Он абсолютно здоров, - уже совсем раздраженно проговорила женщина. - А тебе бы, вместо того, чтобы мешать другим, не мешало бы и самой пойти и прогуляться где-нибудь, либо найти себе какое-нибудь дело. Не до старости же ты собираешься его пасти!

Еле сдерживаясь, чтобы не наговорить лишнего, растрепанная и вконец взволнованная Мария выскочила из дома и бегом бросилась искать своего сына. К каждому из встречавшихся на ее пути людей подбегала она и с надеждой в голосе и глазах спрашивала:
- Вы не видели черноволосого кудрявого мальчика пяти лет? Я потеряла моего сына!
И ей отвечали:
- Нет...
- Не видали.
- Да мало ли тут мальчиков бегает...
От этих ответах Марии становилось все страшнее и страшнее. "Где же он... - только одна мысль безжалостно сверлила ее голову. -  Как среди этого скопления самых разных людей мне найти моего ребенка?!"

И вот, завернув уже в десятый, а может быть и сотый, переулок, она неожиданно заметила удивительную, просто невероятную по красоте картину: ее драгоценный сыночек, целый и невредимый, стоял здесь, окруженный группой людей, а позади него стоял Тот, благодаря Кому он сейчас был здоров. Иисус действительно стоял здесь, ласково обнимая за плечи Ионафана!
- Кто ради Меня принимает такого ребенка, тот принимает и Меня, а кто принимает Меня, тот принимает и Пославшего Меня. [3] - говорил Он, в то время как Ионафан, запрокидывая голову, с любовью смотрел в Его лицо.
"Мой сын так привязался к этому Человеку, - подумала Мария. - И ведь Он, кажется, тоже любит моего малыша... Хотя, глядя в Его глаза, можно подумать, что Он любит весь мир - никогда не видела я другого человека, настолько же светлого и чистого душой, как Он".

В этот момент Ионафан заметил появление матери и осторожно дернул Иисуса за рукав одежды:
- Смотри, смотри! Моя мама пришла!
Иисус обернулся и моментально прочитал весь букет чувств, которые недавно испытала Мария, в ее глазах.
- Знаешь, сейчас ты живо напомнила мне Мою мать, - тихо проговорил Он. - Со Мной как-то тоже произошел похожий случай, правда, тогда Мне было уже двенадцать... Тогда мы со всеми родными и друзьями ходили в Иерусалимский храм.
- Ты потерялся тогда? - удивлённо спросила Мария. - Я понимаю, как Твоя мать, должно быть, перепугалась... Будь Ионафану тридцать и он пропал, я уверена, что сошла бы с ума от горя.
- Не совсем так, - задумчиво произнес Иисус. - Я не терялся, но исполнял волю Моего Небесного Отца. Но, как ты понимаешь, это не могло не испугать матери - Я чувствую, как она и сейчас за Меня тревожится. Когда все случится, скорбь стрелой пронзит ее сердце...
- О чем это Ты? - встревоженно поинтересовалась Мария. - Что, по-Твоему, должно случиться?...
- Мужайся, Мария, - вместо ответа на заданный вопрос сказал Он и дотронулся рукой до ее плеча. - Возьми своего сына, которого искала, и отправляйся домой. Смотри, он уже успел соскучиться по тебе.
Ионафан подал матери руку и еще раз с восторгом посмотрел на своего большого друга. Тот улыбнулся ему и шепнул в маленькое ушко:
- Не скучай, Ионафан... Люби Господа, Бога твоего и слушайся маму.
- А Ты ещё придешь ко мне? - с надеждой в голосе спросил мальчик.
И прозвучавший ответ вселил радость и ликование не только в сердце ребенка, но и его матери, желавшей своему сыну только добра и чувствовавшей, что стоящий перед нею и есть само Добро:
- Конечно. Не сомневайся...

           * * *

Приближался иудейский праздник Пасхи, и из разных уголков Палестины люди толпами направились в Иерусалимский храм. Мария с Ионафаном тоже много дней были среди них в пути, и вот, утомленные долгой дорогой, увидев наконец стены Иерусалима, они не смогли сдержать радостного победного крика. Наконец-то! Они все-таки добрались сюда, хоть и потратили на дорогу на день больше, чем рассчитывали.

Маленький Ионафан с восторгом рассматривал все вокруг. Это было его первое большое путешествие, ведь совсем недавно он еще совсем не мог ходить, а теперь резво семенил тонкими, но совершенно здоровыми ножками следом за матерью. Мария с любовью и умилением наблюдала за своим маленьким чадом и непрестанно благодарила Небеса за случившееся чудо. Она от всего сердца была благодарна удивительному Человеку, Который сумел исцелить ее безнадежно больного сына.
- Мама, а Иисус придет в Иерусалим? - словно подслушав ее мысли, спросил Ионафан.
- Думаю, придет, сынок, - улыбнулась Мария. - Видишь, сколько народу уже здесь и сколько еще в пути. Наверняка и Иисус где-то среди них.
Она искренне надеялась, что она права, потому что ей действительно хотелось увидеть Его еще раз... Такое с ней случалось нечасто, но сейчас она могла с уверенностью сказать, что Иисус завладел ее сердцем, перевернул ее душу наизнанку. Никогда до того она не видела никого, кто был бы таким же светлым и внутренне чистым, словно  бы и на всей земле больше не было ни одного другого человека, подобного Ему.

Мария шла по улицам города, крепко сжимая руку сына в своей, мимо них проходили все новые и новые люди, но казалось, что-то было не так. Молодая женщина с горечью вспоминала свои прошлые походы в Иерусалим на праздник Пасхи, и с каждой секундой убеждалась в том, что тогда все было совсем иначе... И лица людей, и их настроение, разговоры, сама атмосфера, незримо витающая в воздухе - все изменилось теперь, и уже ничто не было прежним. По-прежнему лишь одно палестинское солнце немилосердно опаляло землю своими знойными лучами... Но что теперь до того? И куда так настойчиво пробиваются все эти люди? Мария была окончательно сбита с толку.
- Милая, ты бы шла своей дорогой, да поскорее, - неожиданно обратилась к ней незнакомая пожилая женщина, вырвавшаяся наконец из толпы. - Сейчас здесь проведут преступников, осужденных на распятие. Этим зевакам, видимо, больше нечем заняться, но у тебя-то маленький ребенок. Зрелище для него вообще-то не совсем подходящее.
- Распятие - сегодня?! Но ведь завтра суббота! - ахнула Мария. - Как это ужасно!
- Римляне... - вздохнула собеседница, уже разворачиваясь, чтобы уходить.  - Какое им дело до наших законов...

Ноги Марии задрожали от ужаса перед тем, что она сейчас услышала. Ей ни разу не доводилось видеть, как преступники умирали на крестах, но она была наслышана об этом настолько, что увидеть своими глазами ей совершенно не хотелось, а ещё меньше она хотела, чтобы весь этот ужас открылся перед ее сыном, совсем еще малышом. "Она права, - подумала женщина, собираясь уже развернуться, и, одной рукой пробиваясь через толпу, а другой таща за собой ребенка, идти следом за той женщиной прочь от этого страшного действа. - Нам действительно надо уходить отсюда".

Но в этот самый момент печальная процессия как раз достигла той дороги, напротив которой они стояли, и Мария поняла, что они опоздали. Теперь уже не удастся защитить сына от этого уродливого зрелища.

Вооруженные римские легионеры преграждали возбужденной толпе путь к осужденным, но людей будто бы это и не пугало, и не сдерживало. Кто-то рвался вперед, чтобы лучше рассмотреть лица приговоренных, кто-то - чтобы бросить им в лицо оскорбительное слово или насмешку,  кто-то - ударить или пнуть ногой. Преступников было трое, и каждый нес на своих плечах тяжелую перекладину креста, крепко привязанную к его рукам, так что не было никакой возможности избавиться от непосильной ноши. Среди общего гудения толпы слышались отдельные проклятья и улюлюкания, но несколько женщин, стоящих недалеко от Марии, плакали.

Один из преступников, тот, что шел впереди, не хотел оставаться в долгу и почти на каждое оскорбление отвечал ещё более грубым, несмотря на бич римского солдата. Второй что-то неслышно бормотал про себя, то и дело спотыкаясь. Третий, казалось, совсем выбился из сил, и каждый шаг под палящим солнцем давался несчастному с огромным трудом. Мария никак не могла рассмотреть лицо этого осужденного из-за ветки терновника на голове, скрученной наподобие венца, и слипшихся прядей волос. Но вот измученный приговоренный пошатнулся и, уже не сумев удержать равновесие, упал навзничь на горячий песок и так и остался лежать, придавленный перекладиной, больше не имея сил подняться.

Люди вокруг закричали еще громче и сломя голову бросились к упавшему. Некоторые из них успели наградить несчастного парой пинков,  пока их не отогнали римские солдаты. Напор толпы был настолько сильным, что на некоторое время римляне отвлеклись от осужденного, пытаясь ее разогнать. Вслед за другими женщинами Мария инстинктивно подалась вперед. Так уж устроено правильное женское сердце - сочувствовать страдающему и вытирать слезы у плачущего, и Мария не была исключением. Но, подойдя ближе и, хорошо рассмотрев эти тонкие, до боли знакомые черты необыкновенного лица, которое, увидев однажды, запоминаешь навсегда, она смогла лишь только выдохнуть в ужасе:
-Нет... Нет!
   Мария словно застыла в немом оцепенении рядом с другими женщинами и даже не заметила, как маленькая ручка сына выскользнула из ее руки. Ионафан вырвался вперед и упал на землю рядом с безжизненно распростертым на ней Иисусом. Крошечные пыльные ладошки ребенка бережно дотронулись до Его израненной головы, и хотя Он, казалось, потерял сознание, почувствовал прикосновение малыша и, медленно приоткрыв глаза, слабо улыбнулся ему. Затем Он обратил Свой взор на плачущих женщин.
   Сквозь слезы, застилающие глаза, Мария не отрываясь смотрела в это неповторимое лицо и понимала, что нигде и никогда больше не увидит подобного Ему. Глаза, сиявшие раньше как две звезды, потемнели от боли, но при этом продолжали излучать свет. Даже изуродованное издевательствами и побоями, Его лицо было божественно прекрасным...
"Что же с Ним сотворили... - пронеслось в ее голове. - За что?! Разве мог такой Человек сделать что-то достойное смерти?... "

Иисус смотрел на нее и на других женщин и, казалось, без слов понимал все, что они хотели сказать Ему. Несмотря на
страшную усталость и боль во всем теле, Он нашел в Себе силы заговорить с ними, от всего сердца сопереживая им:
- Дочери Иерусалима, не плачьте обо Мне, плачьте лучше о себе и о своих детях. - тут Он снова нежно взглянул на маленького Ионафана. - Наступает такое время, когда будут говорить: "Блаженны бесплодные, нерожавшие и не кормившие грудью!". Тогда
люди скажут горам: "Падите на нас!"
и холмам: "Покройте нас!" Ведь если с молодым и зеленым деревом делают такое, то что же будет с сухим?[4]
  В этот момент римские солдаты наконец усмирили толпу, и один из них, потрясая огромной плетью, подбежал прямо навстречу женщинам, и те инстинктивно отпрянули назад. Мария подхватила на руки Ионафана и в последний раз посмотрела на Иисуса. Римский солдат пытался заставить Его встать, нещадно избивая плетью, но, несмотря на все старания, Он уже не мог подняться, совсем обессилев под тяжестью перекладины. Доброе сердце женщины сжималось от жалости, но она понимала, что больше ничего не сможет для Него сделать, а находиться в толпе уже было опасно. Она резко развернулась и побежала прочь по более-менее пустой дороге, прижимая к груди сынишку, уткнувшегося заплаканным лицом в материнское покрывало...
             
           * * *

Это было ясным утром,которое солнце щедро освещало ласковыми золотистыми лучами. Недалеко от своего дома Мария стирала в корыте одежду,за домом играл с ребятами Ионафан. Грязная вода яростными брызгами разлеталась из-под рук молодой женщины,а яркий солнечный свет никак не соответствовал потоку хмурых и безрадостных мыслей,словно стая диких пчел,роящихся в ее голове. "Пройдет некоторое время,и ты все забудешь", - говорила она сама себе. Но... Она снова и снова видела перед собой это удивительное лицо с небесными глазами,глубокими,как океан. Пока что она еще ничего не забыла. Сколько дней уже прошло с той памятной пятницы,но она не могла,просто не могла ничего забыть...
- Мама! Мама! - Ионафан что было сил бежал к матери,истошно крича и размахивая руками. - Я видел Его,видел!
- Успокойся, пожалуйста, сынок, - Мария постаралсь говорить как можно мягче,понимая,что последние события не могли не отразиться на впечатлительном ребенке. - Кого ты видел?
- Иисуса!...
Бедняжка Мария глубоко вздохнула. Если честно,она ожидала чего-то подобного. Ее сын всегда был чересчур впечатлительным и большим фантазером,так что неудивительно, что сейчас он выдумывает такие небылицы.
- Ионафан,сыночек,послушай меня, - вздохнула она и притянула к себе ребенка. - Я знаю,тебе не хватает Его,я все понимаю... Но Иисуса больше нет. Он ушел,понимаешь? Я ведь уже объясняла тебе это,дорогой. Его уже нельзя нигде увидеть.
- Но я видел! - чуть не плача воскликнул мальчик,и его глаза полыхнули от обиды. - Мои друзья тоже были там,но они говорят,что ничего не видели. Они говорят так же,как и ты,и что я сумасшедший. Но Он же был совсем рядом с нами! Как они могли не увидеть?!...
- А что конкретно ты видел? - осторожно спросила мать,решив все же выяснить подробнее,что именно видел ее ребенок. В ее голову уже прокрадывались пугающие мысли, от которых сводило живот: "А что, если он видел привидение?..."
- Мы с друзьями играли в камушки, - начал Ионафан и протянул матери камушек на ладони. - Я бросил свой слишком далеко и побежал его искать, и вдруг в кого-то врезался. Тогда я испугался, потому что видел, что это взрослый и думал, он будет меня ругать. Но когда я поднял голову, я увидел, что это Иисус! Он пришел навестить меня!
- Постой, ты говоришь, ты... врезался в Него? И что же Он тебе сказал?
- Я спросил Его, где же Он был все это время. Он сказал, что ходил приготовить место для меня и других людей, чтобы мы когда-нибудь тоже пришли туда. Тогда я спросил, нельзя ли пойти прямо сейчас, но Он рассмеялся и сказал, что пока мне туда еще рано. Потом Иисус погладил меня по голове. Я увидел у Него на руке засохшую ранку и спросил, болит ли она сейчас. Но Он улыбнулся и сказал, что теперь уже не болит. Потом мои друзья прибежали, я хотел рассказать им об Иисусе, но они сказали, что никого не видят! Тогда я обернулся на Него, а Он снова улыбнулся мне и исчез! Мама, ведь это правда! Почему же вы мне не верите?... - с этими словами Ионафан совсем сник и, глотая слезы, расстроенно отвернулся от матери.

Мария же, совсем растерявшись, замерла,не зная, что и сказать. Да, ее ребенок был выдумщиком и фантазером,но что-то подсказывало ей,что не настолько,чтобы выдумать такую...правдоподобную историю. "Но ведь этого не может быть, разве не так?... спрашивала саму себя  обескураженная женщина. - Ведь мертвые не воскресают!"

Неожиданно в голову Марии пришла одна мысль о том,как можно проверить,выдумывает ли или нет ее ребенок:
- Ионафан, - обратилась она к мальчику. - Покажи, пожалуйста, на какой части руки была ранка у Иисуса?
В глубине души женщина радовалась своей выдумке, ведь малыш еще ничего не знал о такой страшной казни, как распятие, и не мог выдумывать такие подробности. И можно себе представить, каково же было ее изумление, когда Ионафан машинально, не задумываясь, указал пальчиком на запястье...

Но все-таки и это не стало для Марии достаточным  доказательством для того, чтобы поверить в невозможное. Да, она видела, как живо верил маленький Ионафан, сердцем словно чувствовала его пламеннную живую веру, но сама она в это все равно не верила... Не могла поверить.
               
            * * *

Где-то через неделю после этого случая, в хмурый и ненастный день Мария с Ионафаном возвращались домой с базара. Они бежали через поле что было духу, а дождь безжалостно хлестал их так, что они промокли до нитки, а над их головами ярко сверкала молния и рокотал гром. Сердце Марии стучало так, словно хотело выпрыгнуть из груди, и от быстрого бега, и от страха за свою жизнь, но особенно за жизнь маленького сыночка. "Если бы я только знала, что разыграется такая буря, ни за что не взяла бы его с собой! - корила себя женщина. - Что же теперь с нами будет... Что будет!"

Неожиданно она почувствовала, что потоки воды, обливающие ее с ног до головы, внезапно куда-то исчезли, словно растворились в воздухе, а ее мокрая одежда больше не прилипала к телу, заставляя ее дрожать от холода, но была вполне сухой и, к тому же, на редкость чистой. При всем этом, вокруг них с Ионафаном продолжала неистовствовать буря, косой дождь поливал с еще большей силой, и, казалось, только они одни были в безопасности. Мария инстинктивно обернулась и увидела совершенно невероятную и до глубины души потрясающую картину: в расстоянии нескольких шагов от нее стоял Тот, Кому повиновалась стихия и вся природа, удивительный и неповторимый, царственно-величественный и в то же время близкий и понятный каждому, кто всем сердцем привяжется к Нему. Он стоял прямо перед ней, живой и здоровый, словно и не было вовсе той страшной пятницы... или же все это только снится ей, Марии? Но Ионафан издал торжествующий, радостный вопль и бросился навстречу Иисусу, а это, конечно же, был именно Он. Мария завороженно наблюдала, как Тот, Кто был самой жизнью, светом и теплом, нежно обнимал ее ребенка, подхватывал его на руки, а Ионафан смеялся довольным, счастливым детским смехом...
- Кто же Ты?... - внутренне преклоняясь перед Ним и все еще сомневаясь в реальности увиденного, тихо прошептала Мария.
- Я – воскресение и жизнь. Тот, кто верит в Меня, если и умрет – оживет, [5] - ответил ей Иисус и протянул ей руку. - Дотронься же и не сомневайся более. Не будь неверующей, но пребывай в вере, Мария, и тогда однажды ты увидишь Меня снова.
С замиранием сердца молодая женщина сжала поданную ей теплую руку в своих тонких пальцах, а затем с любовью и трепетом поцеловала ее. От избытка переполняющих ее чувств ей хотелось не то смеяться, не то плакать, и она упала на колени перед Тем, Чей неугасимый свет снова достиг ее чуткой души...

Примечания:

1. Мк 6:2-3 - Новый русский перевод.
2. Мк 6:4 - Новый русский перевод.
3. Мк 9:37 - Новый русский перевод
4. Лк 23:28-31 - Новый русский перевод.
5. Ин 11:25 - Новый русский перевод.