Нечистая сила в кладбищенской тишине

В фотографию зашла женщина, на вид лет шестидесяти. Одежда на ней была мокрой. Капли воды падали на пол. Обращаясь к приемщице заказов, сидевшей за столом, она пожаловалась:

- Ой, мало мне моего горя, так я еще, видите, промокла под дождем. Такая ясная погода была и вдруг - дождь. Зонт не взяла, - продолжая говорить, она смахивала капли дождя с волос, вытирала лицо носовым платком. Приемщица предложила:

- Вы присаживайтесь, пожалуйста! У нас дождя нет. Сейчас обсохнете.

- Ой, я, с вашего разрешения, сниму мокрую кофту, пусть подсохнет, - повесив кофту на спинку стула, она села и стала что-то искать в хозяйственной сумке, но долго не могла найти. - Извините, как ваше имя, отчество?

- Лидия Николаевна. Просто - Лида. Что у вас?

- А-а-а, вот она! - женщина вынула из сумки сверток, обернутый множеством листов бумаги и положила на стол. - А я, знаете. Куприянова Анна Федоровна. Вы, понимаете, мой младший сын - моряк. И, как говорят, ушел в море уже более полугода. На днях прибывает домой... А вот только сегодня я вдруг вспомнила, что он просил, к его возвращению, проявить кинопленку, на которой запечатлено свадебное путешествие. Он и его молодая жена, Наташа, были в Крыму, там проводили медовый месяц... Вот он и снял все это.

Теперь я, знаете, все забываю, ничего не могу запомнить. Со мной происходит что-то невероятное... С нашей семьей случилось большое горе... Я вам сейчас, если вы не против, все расскажу...

Лидочка, мне бы только побыстрее проявить эту пленку... Хоть это сделать для сына. Я ведь не уберегла его молодую жену, мою невестку.

Ой, Лидочка, никак не могу простить себе, что взяла ее на кладбище! А с другой стороны - я одна боялась идти туда. Вот позвала ее. Взяла с собой, - женщина стала вытирать, застилавшие глаза, слезы. - А было это уже месяц назад. Да! Вот, завтра будет тридцать дней.

Видите, мне ведь только сорок восемь лет, а выгляжу я теперь очень старой... Мне даже в трамвае как-то сказал один грубиян - “старая кошелка”. Обидно, знаете!

А моя невестка оказалась в психбольнице. Состояние ее тяжелое: она ничего не говорит, на разговоры не реагирует, сидит и, молча, смотрит в одну точку...

На втором православном кладбище похоронен мой муж... Вот мы с Наташей подправили могилку, покрасили оградку, скамейку, полили цветничок. Задержались там допоздна. Попрощавшись с покойным, стали пробираться между могилами. Там, знаете, идти не совсем удобно...

И вдруг, непонятно откуда, перед нами явился этот детина, лет тридцати. Высокий, большой мужик... и прямо - к Наташе...

Наташа молодая, небольшого роста, с тонкой, знаете, фигурочкой, как девочка.

Она вскрикнуть не успела, да и я тоже растерялась, а он, грязный, вонючий, своими огромными, грубыми ручищами схватил ее и повалил, знаете, бросил на могилу, она только и успела сказать: "Что вы делаете, нахал?” А он навалился на нее, придавил к земле, и расстегивает брюки...

Стоя до этого в оцепенении, я бросилась на него... хотела скинуть с Наташи. Да где там! Он, матюгаясь, одним махом отшвырнул меня и продолжал то, что задумал. Наташа пыталась вырваться из-под него. Но он так прижал ее всем своим телом, что она и пошевелиться не могла...

Я ему кричала: “Слушайте! Не трогайте ее! Это моя невестка. Жена моего сына. Она молодая, ждет ребенка. Возьмите меня, а ее не трогайте!...” Я била его кулаками по спине. А он, нечистая сила, продолжал справлять свою наглую животную похоть...

И, знаете, все это на моих глазах! А я ничего не могла сделать! Я кричала, звала на помощь, но людей вокруг не было - рассказывая, женщина снова заплакала и запричитала: - Какое горе! Боже мой, какое горе!

- Анна Федоровна, успокойтесь! Вы же понимаете, что этим делу не поможешь.

- А когда он встал, я с криками снова пошла на него в атаку, но этот мужлан выставил вперед свои кулаки., так я даже не могла подступиться к нему. “Тихо, баба, молчи, а то задавлю. А тебя я... в другой раз” - и быстро исчез. Я - к Наташе. А она, знаете, лежит, молчит, смотрит как-то странно. Я подняла ее... Вижу, она едва стоит на ногах! И вот, с тех пор, она ничего не говорит... И ее не могут вывести из этого состояния... Вот-вот приедет сын. Что я ему скажу?

Только позавчера я заявила в прокуратуру. Все думала, чтобы никто об этом не узнал... Даже от сына хотела скрыть. Но теперь... что уж будет. Не знаю! Страшно мне!

Лидочка, я вижу - вы добрая женщина, помогите мне побыстрее проявить пленку... Памятная ведь она.

- Хорошо! Я постараюсь вам помочь, - Лидия Николаевна взяла телефонную трубку: - Михаил Юзефович, у меня к вам просьба... Здесь такая ситуация... нужно срочно проявить пленку. Как там у вас складывается? На завтра можно? ... Ага, поняла! Значит завтра... во второй половине? Спасибо!... Ну вот, Анна Федоровна, завтра приходите в семнадцать часов. Пленка будет готова.

Куприянова заказ получила.

Потом еще не раз заходила к Лидии Николаевне и рассказывала, что ее невестка поправляется. Домашние дела налаживаются.