Газовый шарфик

        Она любила представлять о себе как о девушке с утонченной натурой, сошедшей со страниц романа Джейн Остин или сестер Бронте. Она любила думать о себе в третьем лице – как взгляд случайного прохожего, оценивающий ее со стороны и романтизирующий ее образ и в мыслях другого человека, который бы думал о ней и представлял ее как милое существо, легкое и воздушное, окруженное тайной и неуловимым очарованием. Она и была такой на самом деле. И вот как она себя рисовала в своих представлениях:
       Она любила смотреть в окно, сидя в поезде, и на проплывающие мимо пейзажи, и ее взгляд задумчиво устремлялся в даль, очерчивая ее тонкий профиль. На столике рядом лежала полуоткрытая книга, чай наполовину испитый давно остыл и во всем этом было некое поэтическое очарование.
       Она смотрела на случайных прохожих и могла представить себе, как они живут, о чем думают и чем дышат.
       Она никогда не была в Париже, не гуляла по улочкам Монмартра. Не встречала утро в Париже, сидя в кафе под открытым небом, не видела Эйфелеву башню. Это была ее детская розовая мечта. Париж всегда казался ей городом любви, романтики, городом, где сбываются мечты и где живет сказка. Она никогда не ездила в кабриолете с развевающимися на ветру волосами как Айседора Дункан, чтобы ее газовый шарфик играл в унисон с ними. Ей хотелось бы прокатиться так по Парижу в солнечных очках. Она никогда не кормила голубей с руки где-нибудь на площади св.Марка Антония в Италии. 
       В детстве она думала, что у нее тонкие и длинные пальцы и пошла учиться по классу пианино. Но родители не смогли найти пианино во всей округе и путем слез и душевных возлияний ей пришлось сие занятие бросить. Так же ей нравилось смотреть на балерин, на их плавные точеные движения и на то, как они плывут на сцене. Ей хотелось быть похожей на них.
       Все, что она думала о себе в большей степени было правдой. Она действительно соответствовала тому образу, который она рисовала у себя в мыслях. Она была девушкой с богатым воображением и порой оно рисовало ей неизведанные миры и иногда шутило злую шутку.
       С детства она росла чувствительным и живым, любознательным ребенком. Все моменты счастливого детства и быстротечной, беспечной юности - и хорошие, самые памятные, и плохие, навсегда остались в ее душе, как картинки, и иногда ярко вспыхивали в ее памяти как флешбэки. Она помнила, как ее отец ребенком вез на санках по зимним улицам, закутанную в одеяло и шарф до ушей, как скользили и летели санки – вжух, вверх и вниз, кругами и зигзагами. И то чувство полета и свободы. Помнит ту песню в огнях ночного клуба, под которую она танцевала медленный танец с ее первым парнем, то особенное чувство, когда она чувствовала себя красивой и желанной. Помнит, как он ей нравился, и она ему тоже.
       Осень 2002 года. Переезд в новое место и новая школа. Новая жизнь. Менять привычное окружение ей было не легко. Она чувствовала что что-то новое надвигается в ее жизнь и это ее очень пугало.
       В сей момент мы видим ее одиноко идущую по улице, съежившуюся от холода, у нее длинные волосы, доходящие до поясницы. Выглядит она грустной и чем-то озабоченной. Мысли ее крутятся над чем-то, о чем известно только ей самой. Одетая не по погоде, она часто мерзла. Серый шарф прикрывал ей немного лицо, руки в тонких перчатках были засунуты в карманы.

       (Продолжение следует)