Сонет 127

William Shakespeare

Sonnet 127

In the old age black was not counted fair,
Or if it were it bore not beauty's name;
But now is black beauty's successive heir,
And beauty slandered with a bastard shame:
For since each hand hath put on Nature's power,
Fairing the foul with art's false borrowed face,
Sweet beauty hath no name, no holy bower,
But is profaned, if not lives in disgrace.
Therefore my mistress' brows are raven black,
Her eyes so suited, and they mourners seem
At such who not born fair no beauty lack,
Sland'ring creation with a false esteem:
     Yet so they mourn, becoming of their woe,
     That every tongue says beauty should look so.

Перевод Владимира ПАНТЕЛЕЕВА

Не нравился, бывало, чёрный цвет,
Не мог носить он имя красоты,
Но нынче он собой пленяет свет,
Сменив собой фальшивые черты.
С тех пор, как взялись исправлять Природу,
Косметикой уродство украшать,
Живая красота уже не в моде –
Потоку фальши трудно помешать.
Черны глаза и брови у любви,
Они крыла у ворона черней,
И, словно в трауре, она скорбит
По полной фальши моде наших дней.
     Но траур так глазам её идёт –
     Ведь в них живая красота живёт!