Шилка. Сретенск. Гауптвахта

У нашего человека, армейский солдатский настрой и быт, зашит где - то в генах, мы в армии, как рыба в воде.
 Уж как я переживал, когда пришла повестка и на  два года "пожалуй бриться". Мать же отнеслась совершенно равнодушно, у неё отслужили шесть братьев и отца она ждала из армии почти семь лет.
 Только увидев какая гримаса исказила моё лицо, она поняла, что для меня это трагедия, в тот момент... Обняла и сказала простые слова: "Всё нормально. Всё образуется. Отслужишь и будешь скучать по армии". Так и произошло. В армию провожали - как свадьбу играли, гуляли со всеми родственниками и соседями.

После Нерчинска, нашу бригаду перебросили в Сретенск, где базировалась 38 гвардейская мотострелковая Лозовская дивизия, сформированная в годы ВОВ в Ивановской области, воевавшая в Сталинграде, размазавшая в ноль итальянцев на своём участке фронта. Далее дивизия прошла Донбасс, Польшу и остановилась в Кенигсберге.

При царе - батюшке, в Сретенске, базировался 16 Сибирский стрелковый полк, оставивший после себя монументальные краснокирпичные казармы. Теперь здесь же строится гарнизон сапёрного полка, у которого должна быть обширная тыловая база.
Наш фронт - сборка и монтаж пяти котлов в двух точках. Условия прежние: у нас, полная самостоятельность и автономность при производстве работ; у УНР, техдокументация и снабжение; у Заказчика, контроль.

В этот раз не всё ладно получилось с частью, к которой нас прикомандировали. Всё, что можно и нельзя, испортил свежеиспечённый начальник штаба батальона. Ему потребовалось, чтобы бригада присутствовала на всех построениях, поверках и строевых смотрах. Его почему - то обеспокоила наша форма одежды. Действительно, странно видеть у солдат гимнастёрку и брюки из офицерского сукна, пошитые в офицерских ателье и яловые сапоги. Мы слишком выделялись на общих построениях. Денежки у нас водились.
 
Ему невдомёк, что мы переодеваемся каждый день в рабочую одежду, приходя на объект.

Ещё больше его возмутило то, что я носил фуражку, а не пилотку, и в ответ на замечание, мне пришлось ответить, что соблюдаю устав. Ответ произошёл на построении и сильно не понравился начальнику штаба.

После первого же ознакомительного похода на Шилку, когда два дня бригада не присутствовала на вечерней поверке, меня вызвали в штаб как бы для разбирательства, а оказалось для ареста. В штабе молодой лейтенант и два краснопёрых солдатика уже закончили формальности и начальник штаба гордо, смотря мне в глаза, объявил: "Десять суток ареста".
 Мне осталось улыбнуться, отстегнуть ремень и забраться в зарешеченный УАЗ. Чем я так достал служаку, не понял? Не хватает забот в собственном батальоне?

Комендатура гарнизона располагалась в центре района ДОС (домов офицерского состава). Строения были с иголочки, недавно построены,  многое достраивалось. Гаупвахта была огорожена частоколом из стального круглого проката. Арестанты и жители многоэтажек пялились друг на друга.

В камерах спать пришлось на голом деревянном щите, который утром в 5-00 был поднят на цепи и пристёгнут к стене. На сон отводилось 6 часов, тогда не умели церемониться. Самое скверное время с 5-00 до 8-00, три часа бесцельного шатания по плацу. В 8-00 построение, осмотр, завтрак. Затем построение и развод на работы. Поскольку у меня по счёту вторая губа, не терялся и "держал ушки на макушке", в результате вовремя заметил отбор на каменные работы. Камня - то на территории не было, значит за ним надо ехать. Расчёт оказался верным. Нас, троих отобранных, загнали в кузов бортового ЗИЛа, где уже лежали ломы и мы, в сопровождении старшего лейтенанта, отправились за камнем, красота.

Каменистые отроги Борщовочного хребта, базальтовые скалы и надо ведь найти камнепад и подъезд к нему. Замечательные дикие окрестности, цветы, великолепные виды. Спасибо нач.штаба, по другому не увидел бы этих мест. Полчаса - работа, час - экскурсия. Чем не губа! 

Комендант гарнизона, подполковник, участник ВОВ, очень добросовестно, с солдатским юмором относился к своим обязанностям.
Первое, что он доверительно обнародовал, это то, что десятисуточники получат каждый, на память, ещё по трое суток отсидки, от него лично. Кому это покажется недостаточным ( по его мнению) будет добавлять, пока не надоест.

Арестантики прокладавали тротуары. Копали лопатами траншеи полтора метра в ширину и на метр в глубину. Затем бутили скальником, который мы привозили и заливали цементным раствором. Бетономешалок не было.

Кормили скверно. Прошёл день, вечерняя поверка. Комендант раздаёт "подарки", этому добавка, этому...
 Пошли вторые сутки. Вечером, после проведения всех процедур, комендант очень громко и с матом называет мою фамилию, выхожу из строя, комендант с интересом посмотрел, потом подозвал командира комендантского патруля и говорит:
"Дайте ему фору, пятнадцать минут, если потом задержите, везите обратно".

Зашёл в штаб батальона, отдал предписание об освобождении, пошёл к своим.

Подозревал, что мои товарищи просто забастовали. Попросил рассказать.
- Ну что. Пришли на объект и сели. Час сидим, два сидим.
- Приехал полковник. Спросил за что арестовали? Рассказали.
- Спросил почему не работаем? Сослались на незнание чертежей и не умение их читать.
- Полковник уехал, мы сидим, отдыхаем.
Назавтра опять приехал полковник Колосков, командир строящегося сапёрного полка. До того как приехать к нам, имел беседу в штабе батальона.

Больше нас никто не замечал.