О последствиях сновидений

 
 
                Глава первая
Дня за два до стартовой, как она называла потом, свадьбы Анюта Платонова увидела сон. Обстановка в нём повторяла её большую комнату: тот же бежевый угловой диван, прижимающийся своим тылом к стене, а другой стороной подпирающий подоконник, те же светлые обои в неразборчивых жёлто-коричневых разводах и темно-вишнёвого цвета деревянные стулья.
    Только на белой ажурной скатерти, покрывавшей круглый стол в середине комнаты её старенькой, уютной полуторки, вдруг начало разрастаться тёмное пятно. Анюта стала размышлять, как убрать раздражающее пятно, захватившее целый бок скатерти. И уже высвободила из посознания виртуальные ножницы, чтобы его вырезать. Но, в руках у неё вместо ножниц появилась тряпочка от пыли. Анюта с легкостью смахнула пятно и скатерть снова забелела, а стол завертелся вокруг своей оси, размахивая краями скатерти, словно широкобёдрая танцовщица подолом юбки.
     Следующим вечером её жених Антон был задумчив и хмур. Анюта украдкой всматривалась в его бледное лицо с высокими скулами, и говорила о пустяках, интуитивно избегая упоминания о событии. От предсвадебного вечера ей хотелось страсти, трепета и совместного ожидания, но жених мрачнел на глазах, а она терялась и злилась на себя за это. Антон даже не проводил её до двери квартиры, приобнял у подъезда, шепнув нагнувшись к уху: «Нам обоим нужно выспаться».
    Для неё, 28-летней, это первый брак, а для Антона второй. Банкетный зал в ресторане заказан, гости приглашены, бледно-сиреневое платье в пол висит в шкафу, серые перламутровые пантолеты на высоком каблуке ждут своего первого выхода в свет. Невеста принципиально не хотела облачаться в белое и само определение «невеста» по отношению к себе не употребляла.
     Ранним утром, то есть часов за семь до росписи, разгребая во сне мутную зелёную воду, наполненную вязкими водорослями, там во сне после уборки она наградила себя купанием в реке, Анна услышала телефонный звонок.
- Анют, извини, разбудил?
-Что случилось? – она будто ждала какого-то неожиданно-ожидаемого известия, тусклого и унылого, как с трудом продирающееся через темень ветвей за окном утро.
      - Не случилось ещё. Я думал вчера … Мне кажется, … мы торопимся.
В голове Анюты пронеслись – отмена обеда в ресторане, преувеличенное сожаление гостей, охи-вздохи, и тем не менее их щекочущую нервы радость, просто потому что не с ними такое; объяснение с родителями, отчаяние и ярость отца, обиженные всхлипывания мамы.
     А душа её будто вырвалась, пробив грудную клетку и упала с третьего этажа минуя полы-потолки вниз, в подвал…
     Итак, ему кажется, что «мы торопимся». Ему так показалось именно сегодня. Не месяц назад, не даже неделю. Самый подходящий момент за что-то отомстить, знать бы за что.
    Если б не сон про пятно на скатерти, с которым Анюта с лёгкостью справилась, она бы совсем растерялась, зарыдала, как минимум. Но её-то предупредил кто-то сверху, трудно было точнее определить источник того послания во сне, и выдержав паузу, Анюта медленно протянула: «Если ты так решил, мы можем всё отменить. Жаль, что я не узнала раньше.» И нажала на сброс вызова первой.
На часах 5.18. Папа проснётся в семь, и тогда она позвонит. Почему не маме? С ним проще и честнее, потому что жёстче, но он не будет обвинять, он её пощадит хотя бы сегодня.
     Анюта отменит ресторан в девять утра, а потом позвонит самой сердобольной из трёх тётушек, одинокой хохотушке Ольге, а та уже разнесёт весть. Здесь расчёт – с одинокой родственники не станут обмусоливать неудачу племянницы. А потом она отключит телефон, на субботу-воскресенье сядет на электричку и уедет в Москву. Пойдёт в кино или на ВДНХ, объестся мороженого с карамелью, купит красные туфли.
Молодые сами накопили на свадебное путешествие в Болгарию, но по настоянию невесты не купили тур заранее, до свадьбы. Антон – не миллионер – он зарабатывает ремонтом компьютеров и перепродажей какой-то аппаратуры.   После окончания авиационного техникума по специальности не работал, дальше шла туманная часть его жизни длинной лет в пять и первый брак, о котором он говорил Анюте мало, заметив, как она нервничает после каждого упоминания о бывшей жене.
    Родители вложились в ремонт её квартиры. Для инженера и педагога младших классов середины 2010-х совсем не плохо. А её работа журналиста-фрилансера кормила так, что на хлеб с маслом, и на косметику, но не более.
Половина суммы на свадебное путешествие у неё. Теперь можно воплотить другое давнее желание – отправиться в автобусный тур по Европе или купить золотые серьги с гранатом.
     В который раз Анюту спасало умение переключаться, не вырывать у жизни что-то насильно, не выкручивать ей руку, зажавшую пряник, а выбирать из предложенного. Даже на замызганном прилавке в привокзальной забегаловке выкладывают иногда свежие бутерброды и выпечку, нужно просто знать время.
     Анюта иногда напоминала себе маленькую птицу из-за этой способности радоваться крохам, лишь бы не с чужого стола, не по-воровски, а с раскрытых ладоней жития-бытия. «Со свадьбой не получается, стало быть – не моё», - успокаивала она себя, покусывая губы, чтоб не разрыдаться.
    В поисках женского счастья Анюта сознательно отказывалась от борьбы, страх поражения отталкивал от всякого желания соперничать. Мужчина, предназначенный для неё, просто не может выбрать другую, - убеждала она себя. -  И потому сам смысл борьбы теряется. Так сложилось у её родителей, двух бабушек и дедушек. Внутренняя жизнь этих пар не было идеальной, но осталась нерушимой.
     Невысокая, с крутой линией бедра и узкой талией, она частенько любовалась на себя в зеркало, когда сушила феном густые волосы с каштановым отливом. Да, Анюта хотела быть повыше и постройнее, а свой чуть вздёрнутый нос с удовольствием поменяла бы на тонкий, аристократический, как у мамы, но всё-таки нравилась себе и не гналась за модой на худышек.
     Разум после звонка Антона продолжал изобретать велосипеды для поездки за счастьем, а душа так и покоилась где-то в подвале трёхэтажного дома. «Мужчина с непропорционально маленьким раздвоенным подбородком…, вот он какой, безвольный, не в меру осторожный, не в меру чувствительный, бесконечно жестокий. Да пошёл ты».

Продолжение следует.