Чудесный отдых у реки

 Никон и Тося Четвертаковы решили отдохнуть на берегу р. В. Они взяли с собой палатку, котелок, топор и ключи от лодки их знакомого, друга отца Тоси, Романа. Один берег реки глинистый, другой - песчаный.

 Плывут оба, плывут, веслами налегая на водную гладь реки. И думают, каждый о своём. Наконец, они доплыли до другого берега, и остановились, оглядываясь по сторонам, ища место для отдыха.

 -Вон, там, где ивовые кусты, нам самое место. Нарубим две рогатины, как раз для котелка, и колышков для палатки. Ну, давай приступим к работе, - сказала Тося, взяв в руки сумки и топор. – Никон взял палатку и пошёл нарубать колья и рогатины.

 Все приготовления для отдыха были закончены. Никон водрузил на рогатины котелок, и начал разводить костёр, набрав из рюкзака бумажек и натаскав сухих ивовых веток. Сложил он всё в кучу, и начал разводить огонь, чиркая спичками. Ура, огонь был разведен и горел, потрескивая!

 В это время, пока Никон возился с костром и палаткой, Тося начистила картошки, моркови, лука, открыла консервным ножом две банки свиной тушёнки, достала из сумки два пакета роллтона, подошла к котелку, и в кипящую воду положила приготовленную смесь. Суп готов, оба поели, и стали загорать. Муж Тоси уже лежал на спине, подставив своё пузо палящему солнцу. С купанием пока решили повременить. Тося разостлала одеяло рядом с мужем, и тоже легла загорать.

 Вдоволь приняв солнечные ванны, Тося и Никон словно дети, побежали купаться, брызгаясь друг на друга, при этом смеясь. Вода под тяжестью их вхождения гулко булькала, словно в ней полоскали бельё. Временами Никон, ныряя, подплывал к Тосе и играючи стягивал с неё трусы. Тося, конечно, этой шалостью мужа возмущалась (возможно, делала вид, что возмущается). Никон продолжал дурачиться, демонстрируя всю красоту своей пятой точки, показывая Тосе «американский поплавок» (это когда двумя руками достаешь дна во время купания, и упираешься в него, поднимая ноги вверх и выставляя попу над поверхностью воды, снимаешь трусы, и дурачишься таким образом).

 Так оба и купались до темноты. Досыта накупавшись, Никон и Тося поели огуречно-помидорного салата и ещё не остывшего супа, и ушли в палатку, дабы придаться любовным утехам. Утомившись изрядно за день, они заснули.

 Посреди ночи послышался треск в кустах и хрюканье вблизи. Оба встали, быстренько забрали котелок, посуду и остальные вещи, смотали палатку, и бегом унесли всё в лодку.

 Никон работал вёслами на пределе возможностей, и едва дышал от напряжения и страха. Тося сидела на корме, испуганно озираясь по сторонам.

 -Бл, я трусы забыл. Они на кустике висят, сушатся, - сказал озабоченно Никон, осматривая свои дырявые шорты. – П..дец, Я и футболку забыл, - добавил он, бросив вёсла, и на какое-то время задумавшись.

 -Тьфу ты, труселя, труселя - то забыл! - воскликнул Никон, смачно плюнув за борт лодки. – Плевок звонко плюхнулся на поверхность реки, и тут какая-то мелкая рыбёшка, наподобие шаклеи, подумав, что это что-то съестное, втянула губами эту густую слюну в себя, и после проделанного действа уплыла обратно на дно.

 -Ну, ничего, мы тебе новые купим, лучше этих! Не расстраивайся, дорогой, главное, что мы живы, - утешала мужа Тоська, положив ему на колено руку.

 -Э – э - эх, какие были красивые и славные семейные трусы: с тигрой на попе! Как они тебя заводили и возбуждали! Дорогая, помнишь? Может быть, вернёмся, и я их заберу? – предложил Никон, с сожалением восклицая о потере такой ценной для него вещи.

 -Ты что, дурак? Хочешь, чтоб они тебя проткнули своими клыками? Ну, уж нет, я тебя не пущу! Купим тебе новые, красные семейные труселя, я очень люблю красный цвет, - ответила Тося, отвергая неуместную идею мужа.

 -Хорошо, хорошо, едем обратно! Больше никаких ночёвок с костром у реки! С меня хватит! – воскликнул Никон, соглашаясь с женой, начав грести с удвоенной силой.

 Видно было, что Никон напуган происшествием больше, чем Тося.

 Вот такой интересный и замечательный отдых вышел у этой парочки. О нём они впоследствии вспоминали со смехом, пересказывая этот случай друзьям и близким. Хохотать то они хохотали после этого случая, но тогда, в ту ночь, Никону и Тосе, было, конечно, не до смеха.