11. Ноябрь

Не хотелось мне начинать свой рассказ с этого, но проанализировав всё случившееся, я понял, что всё-таки это будет самым правильным решением. А всё потому, что «это» стало первопричиной моего исчезновения из реальности на некоторое время. И имя «этому» – алкоголь.
Я уже едва ли не воочию наблюдаю, как читатели и слушатели недовольно поморщились, услышав такую крайне нелестную характеристику обо мне. Сегодня я встану на их сторону, а вот несколько лет тому назад просто посмеялся бы над всеми, кто попытался мне устраивать нравоучения по этому поводу. Поскольку я считал, что у меня нет абсолютно никаких проблем с этим. Как оказалось, так думают все алкоголики, будь то, условно говоря, «начинающие» или уже «закоренелые».
К имени моему и более тесному знакомству с моей персоной вернёмся попозже, там нет ничего особенно интересного. Лучше поплотнее познакомимся с тем, как я так лихо задружился с «зелёным змием».
А начиналось всё очень просто: с последних классов школы заимел я весёлую компанию, в которой пиво и портвейн считались за главных персонажей этой самой компании. И хотя с теми людьми я общался не очень продолжительное время – может быть около двух лет, кто сейчас вспомнит – мне удалось почерпнуть из того общения только частые и впечатляющие попойки. По молодости и глупости я не обращал на это внимания, считая, что с лёгкостью в состоянии могу это контролировать. Компании менялись, с годами их не стало вовсе, но вот алкоголь никуда не делся.
Впоследствии, примерно лет с 25 и до некоторого недавнего времени я уже не обходился без какой-либо дозы спиртного ежедневно – от рюмки чего-то крепкого за обедом, до вечерней «пары пива». Как я при всём при этом к своим неполным 40 так и не отрастил пивного живота – загадка, но меня это более чем устраивало. И по сути моё нездоровое увлечение этиловым спиртом почти не привлекало к себе внимания окружающих, если оставить «за кадром» постоянный лёгкий перегар и мешки под глазами.
Дискомфорта я при этом не испытывал, так как запоями не пил, при моей работе подобное было опасным – трудился я электриком высшего разряда, и находиться «под хмельком» работая с высоким напряжением ни к чему хорошему привести не могло. Поэтому я тщательно скрывал своё пагубное пристрастие от коллег, и это мне весьма неплохо удавалось.
Однако не удавалось утаивать это от родителей, как бы я ни старался. Да и честно, стараться уже особо и не хотелось – просто звонил им всегда только «до употребления», но мать постоянно спрашивала сколько я сегодня выпил. Я всегда честно говорил, что ни капли, и это было правдой – пока я разговаривал, на столе отпотевала очередная бутылка, к которой я ещё не притрагивался. У меня был свой закон: никогда не разговаривать с родными «под градусом». А если я был уже крепко принявшим «на грудь», то просто не брал трубку до следующего дня, если они звонили.
«Семейное счастье» я едва ли не физически выкинул из своей жизни за постоянную ложь бывшей супруги. И самое смешное было не во «лжи во спасение» - подобную ложь, наверное, можно простить, если человек тебе сильно дорог, но мне всегда казалась слишком дикой эта фраза, дикой в том, что если ложь уже свершилась, то о каком спасении вообще может идти речь? Наверное, я не прав, другие люди так живут вместе в мире и согласии долго и счастливо, но как по мне, если дошло до лжи, то это самое счастье где-то дало трещину.
Так вот, возвратясь ко лжи моей драгоценной супруги: спустя полтора года семейной жизни я уже понимал, что солгать мне для неё стало делом обычным: и не просто потому, что я сейчас говорю об изменах, ревности или подозрениях. У неё это было как пагубная привычка наподобие курения или моего увлечения спиртным. И человек абсолютно не разграничивал в этом работу и дом, постороннее общение с чужими людьми или знакомыми, где солгать некоторым возможно даже как говориться «за счастье»: она лгала всегда, потому что ей это нравилось, это было частью её жизни.
Попытки отучить её от этого не приводили ни к чему вообще. А всё потому, что она ставила в противовес моё увлечение алкоголем, давая понять, что «я смирилась, и ты смирись». Какое-то время я боролся с ней её же оружием, но мне становилось от этого ещё хуже, и я быстро это бросил.
Каюсь, начинать всегда надо с себя, если хочешь от близкого тебе человека какой-то реакции. Поэтому мне было безумно стыдно, когда я лично сам не смог побороть себя, требуя чего-то от посторонних. И тем не менее, моё раздражение перешло в отвращение, когда в какой-то момент я устал ловить человека на лжи, и просто подал на развод.
Да, я скорее всего безусловно не прав в этой ситуации, но так жить дальше я просто не мог. Осознавая, что всё почти всегда дети берут из семьи, и в первую очередь это будет именно ложь, я понял, что просто не хочу этого. И дети, которые могли бы быть, брали бы эту ложь от нас. А я этого никак не хотел. Поэтому каждый раз приходя домой я со спокойной душой иду готовить ужин, понимая, что если ложь и была в течение дня по рабочим моментам, то в дом я её точно никогда впредь не понесу, будет у меня счастье когда-то или нет – лгать самому себе занятие тоже не из приятных.
Что-то я очень сильно сразу в такие личные дебри влез… Ну уж простите, я не привык так много о себе. Благо именно «о себе» как-то больше и не хочется. По крайней мере, о личном прошлом…
Вместо этого я предлагаю поговорить о ноябре. Совсем немного. Раньше для меня он ассоциировался с преддверием зимы, с ожиданием снега, который наконец-то перестанет таять, и после затяжных дождей ляжет на землю до самой весны. Погодой он, правда, никогда не радует, но с возрастом уже перестаёшь так сильно обращать на это внимание, просто ожидаешь новогодних каникул только лишь для того, чтобы почти десять дней не ходить на работу и просто отоспаться.
То, что произошло с мной, тоже случилось в ноябре. Не скажу, что после всего я разлюбил этот месяц, я пока сам ещё не понял, какие чувства он вызывает во мне отныне. Может быть выговорившись, я наконец смогу во всё разобраться.
По своей натуре я человек слегка ленивый, но бывает, что могу оказаться весьма лёгким на подъём, если внезапно какая-то мысль или идея меня захватит или заинтересует. И давайте уже наконец познакомимся что ли, а то всё «я да я».
Величать меня Виталием Стояновым. И годков мне стукнуло уже целых 38. Как-то слишком быстро они пролетели, ну что теперь поделать, «селяви» как говорится. Что-то ещё может быть стоящее о себе буду сообщать «по ходу пьесы», а пока постепенно начну рассказывать по факту.
В тот год ещё в самом его начале я как всегда планировал отпуск. Обычно я беру две недели в мае и две в сентябре. Откуда пошло так даже и не буду пытаться вспоминать, просто повелось и всё. С погодой всё равно никогда не угадаешь, а «закладывать за воротник», в случае чего, можно и дома, если за окном проливной дождь и холодно.
Прекрасно помню, что в тот день я был на редкость в каком-то… БЕЗОБРАЗНОМ настроении – более правильного слова я вряд ли смогу подобрать для описания того, как именно я себя чувствовал – предыдущую ночь спал из рук вон плохо, хотя не было даже ни намёка на похмелье. Тем не менее под утро внезапно дико захотелось пить, как будто я целые сутки ранее гулял по пустыне под раскалённым солнцем.
Когда принесли список с фамилиями для выбора месяца отпусков, там уже стояли карандашиком те месяца, которые каждый обычно выбирал себе постоянно, для убыстрения и упрощения бумажной бюрократии. Так делалось из года в год, но в этот раз вместо того, чтобы вписать ручкой даты, я застрял над листком едва ли не на час, так и не решившись ничего выбрать. В итоге оставил решение до конца дня.
Казалось бы, рутинная процедура. Коллеги посмеивались, предлагая солнечный февраль. Я был ни разу не в настроении, поэтому начеркал ручкой поперёк карандаша 01.11-28.11 и едва ли не бросил отпускной лист рядом стоящему в лицо. После чего с окончательно упавшим настроением ушёл курить.
Однако к вечеру настрой незаметно улучшился, и я отбросил утреннее желание «нагрузиться» за ужином, поэтому просто поел и заснул.
На следующий день, уже будучи в своём привычном состоянии, я, посмеиваясь над своим выбором, решил в обеденные перерывы по-возможности подумать, как провести этот отпуск. А точнее, где. Но не с кем. Хотя насчёт «с кем» это я немного погорячился.
Признаться откровенно, путешествовать я особо не любил. Хотя пешие прогулки приветствую и на работу всю жизнь хожу исключительно пешком. Всякие поездки на юг к морям и заграницам я отметал сразу, поскольку знал, что огромное количество моих коллег помчаться туда же с одухотворёнными от «патриотизма» лицами или просто потому «что туда едут все», и мне совершенно не хотелось ни с кем из них видеться где-то ещё помимо работы.
Летом вполне себе мог состояться какой-нибудь круиз на теплоходе до Санкт-Петербурга, но в ноябре навигация уже закрыта. Ещё мелькнула мысль об автобусной экскурсии, но зная состояние наших дорог и количество дураков на них, которое с каждым годом только растёт, я принял решение проехаться поездом.
Питер я посещал последний раз лет 20 назад или больше, ещё с матерью. Это как раз была трёхдневная автобусная экскурсия, в самом начале 2000-х. Помимо того, что всё, что нам показывали и рассказывали, происходило весьма ускоренно ввиду ограниченного времени пребывания, в автобусе по дороге туда и обратно я не сомкнул глаз. Конечно, потом в номере мы отоспались, но полноценно отдохнуть и прийти в себя удалось лишь по возвращении домой.
С погодой в то лето сильно повезло, несмотря на то, что это был август. Кто не в курсе, вся Ленинградская область вне зависимости от времени года, времени суток и прогнозов синоптиков славится своей непредсказуемой погодой: всё лето могут быть проливные дожди с ветром и температурой чуть выше +10, а осенью и зимой прекрасные солнечные дни, когда так и хочется постоянно прогуливаться по паркам или вдоль Мойки или Фонтанки.
Учитывая, что в этот раз всё получалось несколько наперекор моим собственным привычкам, я сказал себе, а почему бы, собственно, и нет? Раз в 30 лет можно пойти и не по проторённой дорожке.
Но я решил, что ограничиваться одним Петербургом будет слишком просто – как-никак я могу целый месяц кататься в поезде куда захочу, поскольку дома меня никто не ждал: отчасти ещё и из-за своей отвратной привычки прикладываться к бутылке я не держал дома никаких домашних животных – случись чего со мной, кто будет за ними ухаживать. Конечно, всегда можно попросить родителей, но я старался наоборот всячески оберегать их от лишних забот.
Лето этого года было ещё в силе, только-только закончился июль. Но я всегда всё делал заранее, и вечерами, за пивом, тщательно просматривал расписания поездов и анализировал города и гостиницы в них.
Спустя месяц я окончательно определился с маршрутом. Получалось в сумме что-то около трёх недель на всё, но я постарался сделать так, чтобы в случае чего, если город мне не понравится, можно будет уехать едва ли не на следующий день.
Городов получилось аж четыре: Псков, Великий Новгород, Санкт-Петербург и Валдай. Последний мне приглянулся тем, что был очень маленьким из известных городов, расположенных на Николаевской железной дороге. Вместо Валдая я рассматривал Тверь, но посчитал, что ещё один крупный город под занавес путешествия мне будет не потянуть уже чисто физически, и решил, что может быть, когда-нибудь посещу и её, но не в этот раз.
Приблизительно за месяц до поездки я составил список вещей в дорогу, распечатал билеты и гостиничные ваучеры, после чего потянулось томительное ожидание в три с лишним недели.
Повторюсь, я не рвался в поездку как делал бы это на моём месте любой заядлый путешественник: я ко всему в жизни научился относиться весьма спокойно, так как я по натуре флегматик. Особенно с учётом того, что я прекрасно сплю в поездах в любом состоянии и при любом количестве окружающих в вагоне или купе. А если ещё и пригубить – то вообще могу проспать всё на свете.
Начать я решил со Пскова, и постепенно двигаться как бы в обратном направлении – великолепный старинный город, и даже почти 14 часов пути с Ленинградского вокзала, 90% из которых я блаженно проспал, сумели меня настроить на хороший лад. Всю дорогу в электричке до Москвы я вспоминал как вообще решился на такое путешествие, да ещё и в последний месяц осени: но на первое место всегда всплывала долгожданная бутылочка чего-нибудь крепкого чтобы отметить первый день или вечер поездки по прибытии, и поэтому ещё с самого утра я жил только этой мыслью.
Рассказывать подробно про эти большие города я смысла особого не вижу, потому что в них не происходило ничего особенно интересного. Экскурсий я не брал, просто ходил самостоятельно по тем местам, которые хотел увидеть, благо всю необходимую информацию я заранее прочитал в интернете. Провалами памяти я пока не страдал, поэтому с удовольствием осмотрел всё, что хотел, перемещаясь из города в город.
Правда в этот раз погода малость подкачала: в принципе, я ожидал вообще бесконечных ливней, слякоти и пронизывающего ветра, но всё обошлось только мелким дождиком, который заканчивался и начинался по десяти раз на дню кряду. Я даже попытался простыть пару раз, но горячий душ и коньяк на ночь не оставляли насморку ни единого шанса, поэтому каждое новое утро я был бодр, свеж и абсолютно без похмелья.
Как бы то ни было, самое интересно началось, когда я, насмотревшись на Питер, насколько это было возможно в ноябре, постепенно выехал в последнее место своего путешествия – город Валдай.
Скоростных поездов в тот день мне застать не получилось, и, хотя я это предвидел, то спокойно выбрал любой, который шёл до Москвы с остановкой в Валдае. В пути это оказалось что-то около 7 часов, которые я планировал благополучно проспать. Однако именно в эту ночь, стоило мне только закрыть глаза и медленно проваливаться в сон, я начинал слышать женский голос. Точнее их было несколько, как минимум три, и они нашёптывали одну и ту же фразу: «Ты только к ноябрю, появись нам наяву…»
Как только фраза произносилась, я почти сразу просыпался, пытаясь понять, слышал ли я её наяву или во сне. Однако пары этилового спирта всегда побеждали, и я продолжал засыпать. Тем не менее, я точно помню, что эта фраза преследовала меня всю ночь до самого рассвета, что однако всё равно не помешало мне выспаться к моменту прибытия поезда на Валдайский вокзал.
Про этот небольшой город в Новгородской области я знал только то, что он славился своими колоколами, будь то маленькими сувенирными и не только, и вплоть до больших церковных – именно «валдайскими звонами» называли такие колокольчики и колокола. А ямщики в эпоху царского времени вообще почитали за честь иметь под дугой в упряжке своей лошади именно валдайские колокольцы за их узнаваемый «малиновый звон».
Также Валдай славился своими баранками, которые продавались связками в каждом сувенирном магазине в огромных количествах. За то время, что я провёл в городе, отведал я их немало, так что можно считать, что всякого рода баранок и сушек я наелся до конца жизни.
Но ещё чем меня привлёк этот город помимо своих уникальных вещей и древней истории, так это современной городской легендой – Валдайским метрополитеном. Точнее, как мне думалось в самом начале, это больше смахивало на элемент городского фольклора, и никак не воспринималось всерьёз. Хотя бы потому, что метрополитен строят в городах-миллионниках, а Валдай не мог набрать в населении даже двадцати тысяч жителей.
Однако сама идея, появившаяся изначально в виде интернет-мема в далёком ещё 2003-м году, прижилась в городе и стала настоящей достопримечательностью: во многих кафе висели карты несуществующего метрополитена со станциями, в качестве сувениров помимо открыток и магнитиков продавались жетоны для турникетов с соответствующими надписями. А в самом городе на улицах в асфальте сделаны указатели станций, чем-то напоминающие крышки канализационных люков, только сделанные более изящно и расположены не в соответствии с подземными коммуникациями, а в соответствии с некоторыми станциями вымышленной схемы.
По приезду я решил ради смеха подключиться к этой городской легенде: прямо на вокзале купил карту Валдайского метрополитена и с нескрываемым смехом обнаружил, что моя гостиница расположена на зелёной ветке метро рядом со станцией «ПЬЯНАЯ ПЛОЩАДЬ». Сказать, что это было совпадением, касающемся именно меня, это как не сказать ничего вообще.
Моё настроение и без того довольно бодрое поднялось ещё на более высокий уровень. Тем не менее, начинать утро с рюмочки «чего-нибудь» я не стал, а вместо этого осмотрелся, выйдя из дверей вокзала, включил навигатор и неторопливо направился в сторону своей гостиницы.
Благодаря такому подъёму настроения я почти не обращал внимания на погоду, которая, кстати сказать, для ноября-месяца была очень даже неплоха – уличный термометр показывал +4, осадков, несмотря на пасмурное небо, не было. Немного раздражала слякоть под ногами, поскольку судя по всему несколькими днями ранее шли обильные снегопады, а теперь из-за плюсовой температуры всюду расплывались островки грязно-серого снега, постепенно превращаясь в такого же цвета лужи.
Буквально через 20 минут я уже располагался в своём гостиничном номере, одноместном, разумеется, и блаженно выпил остатки коньяка из фляги, которую наполнял ежевечерне перед тем как ложиться спать. Сегодня её тоже предстояло наполнить, но помимо этого было необходимо купить на вечер бутылку чего-нибудь не менее крепкого, чтобы «отдохнуть» после ужина.
Как я выяснил заранее, достопримечательностей в городе было совсем немного, что меня устраивало как нельзя кстати – в трёх предыдущих городах я находился пешком от души на год вперёд, и сейчас хотелось просто посмотреть несколько дней на провинцию перед тем как вернуться в суетливое Подмосковье.
И все эти три дня перед отъездом я едва ли не черепашьим шагом гулял по улицам, периодически останавливаясь в местных кафе чтобы перекусить, и, само собой, «заправиться».
Все описанные в интернете достопримечательности, связанные с Валдайским метрополитеном, мне удалось осмотреть, что вызвало самое настоящее умиление – настолько грамотно и увлекательно всё было продумано и сделано. Мне даже удалось обнаружить вентиляционную шахту-киоск, окрашенную в зелёный цвет, под цвет линии, рядом с которой я жил.
Правда, был один неочевидный нюанс: про этот самый вентиляционный киоск не было никакой информации на сайте метрополитена. Но я не взял это в голову, сославшись на то, что возможно его отстроили совсем недавно, и информацию ещё не успели обновить.
В Валдае я провёл три дня, которых хватило с лихвой, чтобы осмотреть вообще всё, что я запланировал и даже чуть больше. Поэтому я постепенно готовился к дороге домой, неизменно отмечая каждый вечер перед отъездом из нового города бутылкой коньяка объёмом 0.5, а иногда и все 0.7.
Однако один факт продолжал меня тревожить: мне всё также снился негромкий шёпот голосов, которые говорили: «Ты только к ноябрю появись нам наяву…» Не всю ночь напролёт, но хотя бы один раз это случалось непременно. Впрочем, я всё также не придал этому значения. Как оказалось, напрасно.
В последний вечер перед отъездом я, уже прилично заправленный коньяком, собрался прогуляться на сон грядущий. В очередной раз поразившись тому насколько комфортная стояла погода, даже с учётом наличия рядом Валдайского озера, с которого, как я ожидал, будет дуть продувающий до костей промозглый ветер. Но ветра не было, как и осадков. Температура держалась на уровне +2, отчего снег всё также продолжал таять.
Перед прогулкой я как следует поужинал, чтобы коньяк не так сильно ударил в голову. Прошёлся до озера, регулярно прикладываясь к фляге на ходу, но аккуратно, дабы не привлечь к себе внимания доблестных органов правопорядка или разного рода маргинальных слоёв общества. Привычка эта, отточенная годами, всегда работала безотказно, если соблюдать правила предосторожности.
До гостиницы мне оставалось не более 300 метров, когда в затуманенное коньяком сознание влезла мысль, что слева во дворе дома, на пустыре, стоит тот самый вентиляционный киоск несуществующей линии несуществующего метро. Я весело усмехнулся сам себе и свернул во двор.
Киоск никуда не делся, как и ожидалось. К слову сказать, он находился слегка ниже уровня асфальта, и был огорожен судя по всему для вида тонкой сеткой. Провалиться внутрь было невозможно, так как это был по сути вытяжной короб собранный из кирпичей и закрытый со всех сторон. Поэтому я подошёл максимально близко, насколько это было возможно, чтобы поглядеть на это творение городского фольклора напоследок, перед тем как вернуться в гостиницу, достал сигарету из пачки и блаженно закурил.
Но внезапно сквозь табачный дым, перегар и привычный осенний уличный воздух, я ощутил до боли знакомый запах. Это был запах… метро.
Его сложно описать словами, но каждый, кто живёт в больших городах, в которых имеется метрополитен, прекрасно знает этот запах. И это вполне могло быть абсолютно нормальным, если бы не одно большое «НО» - на Валдае нет и никогда не было метрополитена. А всё, что в городе таковым являлось, было не более чем искусной выдумкой.
Но даже мой пропитанный алкоголем мозг уже кричал мне огромными буквами перед глазами: «ТАМ ЧТО-ТО ЕСТЬ…»   
И прежде чем я успел подумать что-то следом или предпринять, сквозь уличный шум из киоска я услышал ту самую фразу, которую слышал во сне все предыдущие дни: «Ты только к ноябрю появись нам наяву…» Она звучала всё тем же многоголосым шёпотом, который, казалось, невозможно услышать посреди двора обычной кирпичной «хрущёвки». Но я его слышал, потому что он предназначался именно мне…
Внезапно меня сильно качнуло назад, я попытался сохранить равновесие, дёрнувшись вперёд, поскользнулся и полетел по мокрому снегу прямиком головой в стену киоска. До него было метров 10, большую часть из которых я отчаянно пытался остановить своё тело, прекрасно понимая, что сейчас просто расшибу в лепёшку голову о кирпичный колодец киоска. Конечно, я был пьян, и моя координация была сбита почти полностью. А поскольку ростом я был метр девяносто и весил без двух килограмм сотню, то ускорение росло быстро.
Но за секунду до того, как я влетел головой в киоск, я уже видел, что стена его сделана не из кирпича, и даже не из металла, а из дерева – это потом мне стало известно, что вся верхняя часть киоска была собрана из средних частей обычных деревянных бочек, но так искусно покрашена, что визуально этого никак не понять. Правда в тот момент мне было это безразлично: за мгновение до удара я слегка повернул тело влево и попытался выставить плечо. Это сработало, правда несильно – раздался удар о доски, а затем мерзкий хруст, и я почему-то тогда сразу понял, что сломал ключицу. Однако доски оказались настолько тонкими, что я пробил их и провалился в вентиляционную шахту.
Я не помню, кричал я или нет во время падения, которое показалось мне бесконечно долгим, потому что я ощущал, как поднимающийся с силой вверх тёплый воздух с тем самым запахом метро затормаживает моё падение. Впереди была только темнота, и я прекрасно осознавал, что неизбежно погибну от удара о землю, поскольку лечу вниз головой вперёд – моя черепушка окажется у меня в желудке, что сильно меня рассмешило. Однако не прошло и десяти секунд после того как я начал падать, я увидел внизу свет и блеск воды. «Что это?! Река?!» Но все ответы на все вопросы были получены мною гораздо позже, а сейчас я мешком влетел в воду, от удара от которую мгновенно лишился сознания.
Сколько я был в отключке – неизвестно, но первое, что я ощутил, придя в себя, это был сильный «сушняк», а это означало, что с момента падения прошёл не один час. Глаза я открыть почему-то не торопился, но как только захотел это сделать, то услышал вновь те самые голоса, которые нашёптывали мне про ноябрь. Я не понимал ровным счётом ничего и поэтому осторожно поднял веки, чтобы осмотреться.
Первое, что я отметил, это деревянные полы. Такие, самые обычные, какие красили раньше в советское время отвратительной коричневой краской цвета «сурик». Это вызывало много вопросов, но они могли подождать, поскольку я оказался сидящим на стуле посреди небольшой комнаты, в которой был не один.
Напротив меня стояли три женщины – блондинка, рыжая и брюнетка, и о чём-то увлечённо перешёптывались, не обращая на меня ни малейшего внимания.
 - И вот это что?! Это вот это тело мы к себе так отчаянно зазывали?! Какой позор…
 - А мне он нравится!!
 - Герочка, тебе каждый мужик нравится, что с тебя взять?!
Я был несколько в шоке, поэтому не сразу попытался привлечь к себе внимание, однако мой шок многократно усилился, когда я обнаружил, что не могу двигаться.
Первой мыслью было то, что я повредил позвоночник при падении. И это было очень похоже на правду, так как попытавшись пошевелить конечностями и телом, я обнаружил, что могу только двигать глазами, моргать, дышать и, возможно, говорить. Всё остальное казалось совершенно мёртвым – я ощутил себя головой профессора Доуэля, однако сейчас мне было не до литературных сравнений. Я поднабрал воздуха в лёгкие и громко сказал:
 - Где я?! Что происходит?
Женщины мгновенно замолчали и посмотрели на меня. Блондинка скривила губы и махнула рукой в мою сторону, и я понял, что после этого взмаха лишился способности говорить. После чего троица продолжила беседу. Я выпучил глаза и часто-часто задышал, привлекая внимание и давая понять, что мне нужен ответ. На этот раз уже брюнетка посмотрела на меня ледяным взглядом и процедила:
 - Не дёргайся, а то я взмахну рукой, и ты отучишься дышать.
Дёргаться я и вправду перестал, но очумевшими глазами продолжал таращиться на них. Их это нисколько не тревожило, поэтому они возобновили разговор, правда, ненадолго. Спустя минут десять они как по команде засобирались и направились к двери, которую я разглядел едва ли не в самый последний момент. Напоследок блондинка небрежно махнула рукой в мою сторону и отрывисто крикнула куда-то за дверь:
 - Илья Петрович! Будь любезен, загляни к вновь прибывшему да потолкуй с ним, расскажи, что его ждёт, а нам пора, скоро три… - и они посмеиваясь выскочили за дверь.
Я внутренне напрягся, ожидая, что войдёт какой-нибудь неадекватного вида субъект с ножом или топором и начнёт кромсать меня на кусочки, приговаривая при этом что-то неразборчивое и безумно улыбаясь – каюсь, подвержен стереотипам.
Однако в комнату вошёл опрятно одетый мужчина, лет 55, седой, с добрым приветливым лицом. Я оценил, что костюму его лет 30, но выглядел он словно только из магазина. Человек закрыл дверь за засов и устроился на небольшом диване в углу, который я только что разглядел.
Вообще, многое открывалось глазу постепенно, пока я осознавал, что чёрт побери творится…
 - Что чёрт побери творится!? – едва ли не заорал я, мгновенно ощутив, как крик прокатился внутри головы каким-то свинцовым шаром, отдавая болью, которая была мне прекрасно знакома – надвигалось похмелье. Поэтому я сбавил обороты и повторил свой вопрос уже более спокойно. – Что чёрт возьми происходит?
Илья Петрович добродушно усмехнулся и спокойным, приятным голосом ответил:
 - Виталий Максимович… Вы не волнуйтесь только. Я постараюсь ответить на все ваши вопросы, знаю, что их много. Так что беседа у нас получится длинная. Начнём с самого главного, который вы очень хотели бы задать, а именно – где вы?
Я медленно и зло кивнул.
 - Думаю, что вы уже поняли, что вы под землёй. На глубине порядка метров 100-120 в зависимости от рельефа местности. Попали вы сюда через вентиляционную шахту, это вы, надеюсь, тоже поняли…
 - Вы что, хотите сказать, что я – в метро?!
Собеседник весело рассмеялся.
 - Ах, это было бы весьма интересно! Поддержать такую прекрасную городскую легенду! Но вынужден вас разочаровать: в какой-то степени от метро у нас есть кое-что, но только совсем малая часть. Тоннели у нас тут и в самом деле есть, правда они совсем небольшие, за исключением главного, который идёт от Иверского монастыря к кладбищу – самый древний, и к метрострою никогда отношения не имел. Вы, кстати, монастырь посещали?
Я вновь медленно кивнул.
 - Потрясающее место! Опять же я думаю, для вас не является секретом, что во многих старинных монастырях существовали подземные ходы, по которым священнослужители прятались от власти в различные времена. Вот и наш тоннель не является исключением и был таковым многие века, а теперь мы используем его для жизни…
 - Простите, вы всё время говорите «мы». А кто это «мы»? – я непроизвольно вздрогнул, если можно назвать это ощущение, когда дрожь пробегает где-то в голове и всё.
 - О, вероятно надо было начать всё же с этого! Я, к сожалению, не отличаюсь последовательностью в действиях, поэтому прошу меня простить. Видите ли, Виталий, вы оказались в месте, где обитают ведьмы…
Мне захотелось громко рассмеяться, но смех замёрз на моих губах, когда я вспомнил, что несколькими минутами ранее я по взмаху руки не мог говорить, а ещё по одному взмаху мог задохнуться. Поэтому просто переспросил:
 - Ведьмы? То есть вот эти трое…
 - Это наши самые главные, старшие – Гера, Эльвира и Аманда. Гера – рыжая, Аманда – блондинка, Эльвира – брюнетка. Для упрощения будем называть их обычными именами, потому что исстари их имена звучат так, что язык сломаешь. А так их тут 88, а с нами со всеми чуть больше сотни будет.
 - А вы вообще кто? – спросил я откровенно грубо.
Илья Петрович не отреагировал на мою жёсткую речь.
 - Я – один из первых помощников, если можно так выразиться. Самый обычный человек, если это вас интересует. У нас тут, можно сказать, матриархат…
На этот раз сдерживать смех я уже не стал и от души расхохотался.
 - Что же они вас, приворожили что ли?
 - Вы знаете, нет! Я делаю всё исключительно потому, что мне нравится это делать – вы только подумайте, быть приближённым к самой настоящей ведьме, это ведь очень интересно и захватывающе!
 - Мне кажется, у вас не все дома…
 - Я часто слышу подобные заявления в свой адрес, и поверьте, они меня нисколько не обижают. Я свой выбор сделал, и, если вы не возражаете, обо мне мы поговорим попозже, опять же, если вам этого захочется.
 - А куда же они так торопились, позвольте спросить? – выдал я язвительно.
 - На шабаш, три часа как раз было…
Я закатил глаза, и попытался постепенно включать голову, которая распухала от похмелья.
 - Любопытно, то есть, с их слов, они меня зазывали, верно?
Илья Петрович утвердительно кивнул.
 - Зазывали с весны… чтобы я сюда поехал… отпуск на ноябрь написал… И присказка эта…
Вновь утвердительный кивок.
 - Стало быть и в вентиляционный киоск я упал с чьего-то толчка… потому что я ясно помню, что хоть и было сколько, но я стоял уверенно…
 - Здесь я бы с вами поспорил, Виталий Максимович, так сильно вы были пьяны. Однако, сути дела это меняет мало… Я прошу вас заметить, что с того момента, как вы открыли глаза и до сей секунды вы ни разу не усомнились в том, что это не розыгрыш, не сон, не одурманенный алкоголем или чем похуже рассудок. Это очень хорошо, потому как у нас с вами из-за этого не будет проблем.
На этих словах я впервые испугался.
 - Что вы хотите сказать?
 - С большой долей вероятности могу сказать, что вам отсюда не выбраться, увы. Скорее всего, вы останетесь здесь навсегда. Однако, всё решает наша уважаемая троица, поэтому надежда есть всегда. Хотя я не исключаю и того, что вам у нас тут понравится!
Я фыркнул вместо ответа.
 - Не будем торопиться с выводами! Прежде чем мы приступим к некоторым процедурам… - увидев, что я побледнел, Илья Петрович поспешил меня успокоить. – Вам совершенно не о чем переживать! Уверяю вас, вы ещё мне спасибо скажете! А пока предлагаю немного ещё меня послушать…
Выбора у меня не было, поэтому я настроился на что-то интересное, стараясь отодвинуть на задний план то, что меня ожидает впереди.
Мне наконец удалось осмотреть помещение, в котором я сидел как привязанный на стуле. А привязан, я кстати, не был – просто как статуя сидел, потому что ничего совершенно не чувствовал ниже шеи, и, на удивление не падал. Может потому, что не чувствовал точку опоры, и поэтому не пытался найти способов удержаться. А находился я в небольшой комнате с невысокими потолками, закруглёнными наподобие тоннеля метро, только в разы меньше. Под потолком висела маленькая люстра с лампой накаливания, у двери на стене – бра. Слева от входа стоял небольшой стол, больше похожий на школьную парту, а ещё левее – диван, на котором как раз сидел Илья Петрович. Диван был очень большим, практически во всю стену комнаты. И к слову сказать, стены были не земляные, а самые настоящие кирпичные, что меня очень сильно удивило.
Оказалось, что электричество на освещение и на все другие нужды берётся не каким-либо незаконным или даже вполне законным способом, а вообще уникальным: на глубине под 200 метров находятся огромные залежи магнитной руды, благодаря которым умельцы, которые жили в тоннелях несколько десятилетий назад, сделали магнитные двигатели с генераторами, благодаря которым вырабатывается электричество. Правда случись чего по механической части, ремонтировать всё это добро приходилось уже только при помощи магии – обычному человеку магнитное поле, создаваемой залежами, ввиду своей силы, нанесёт непоправимый ущерб здоровью, в частности крови и кроветворным органам. Так в общем и было, когда создавались те самые двигатели, и первые люди, кто делал всё руками непосредственно на месте, очень быстро заболели и умерли, но успели свою работу довести до конца.
Что касается воды, то из-за подземной реки и большого количества грунтовых вод поблизости с ней проблем не было: она проходила через залежи песка и очищались до состояния питьевой. А чтобы получить горячую воду, использовались нагреватели в огромных котлах, тем самым обеспечивая ещё и отопление. Как ни удивительно, канализация тоже присутствовала, и сбрасывала отходы в одно из местных болот на окраине Валдая.
Воздух же поступает по двум из четырёх вентиляционных шахт: первая находится на территории монастыря, вторая – на территории кладбища, из двух оставшихся выводится наружу уже использованный – третья, это та самая в которую провалился я, а четвёртая на территории местного завода «ЮПИТЕР». Оттуда, кстати, в своё время добывали различного рода вещи, инструменты и всё что могли во времена «лихих 90-х», чтобы обустроить быт, когда воровали вокруг всё и вся.
Доступ на поверхность существует только на территории кладбища и на территории монастыря. Но с монастыря ведьмам выходить в мир как-то не очень с руки, а вот с кладбища в самый раз. Там же вход постоянно охраняется одной из ведьм, которая отваживает любопытных подальше заклинанием забытья. Благо любителей заглянуть в старый заброшенный склеп, который служит входом, находится очень мало.
 - Но откуда тогда запах метро? Ведь он и сейчас присутствует в воздухе.
 - А это уже, скажем так, прихоть наших трёх женщин – они очень долго жили в цивилизованном мире, и таким образом решили, что этот запах будет им иногда напоминать о реальности. О которой они, впрочем, абсолютно не тоскуют. Видите ли, все они переселились сюда скорее по большой всеобщей прихоти: да и от людей подальше, с глаз долой как говорится.
 - И что же, вы тут вместе с ними постоянно белого света не видите?
 - Отнюдь! Каждый из нас периодически выбирается на поверхность по собственному желанию. Давайте пока на этом остановимся, так как для вас настало время некоторых неприятных процедур.
Илья Петрович подошёл к столу, выдвинул один из ящиков справа и достал оттуда медицинский набор для забора крови. Я узнал его сразу, поскольку одно время давно был донором, но после того, как начал пить, врачи меня отвадили, сказав, что наличие спирта в крови портит её. Не знаю правда это была или нет, но сейчас этот набор вызвал у меня дикий ужас.
 - Что вы собираетесь со мной сделать??
 - Виталий Максимович, вы только не пугайтесь, но вам придётся побыть донором. Причём, регулярным. Примерно каждые два месяца у вас будут забирать кровь – нашим замечательным дамам и их не менее замечательным помощницам необходимо проводить обряды, ритуалы, учить подрастающее поколение… Только не думайте, что из вас выкачают все 5 литров и выбросят на свалку! Вас будут хорошенько кормить, с досугом правда не очень, но мы что-нибудь придумаем. Телевизора, как вы понимаете, тут нет. Но есть небольшая библиотека, возможно вам что-нибудь из этого приглянётся. Ну и разумеется, полноценный сон. Правда, ни капли спиртного, тут вам будет очень сложно…
Стоило мне услышать эти слова, как головная боль усилилась, и язык едва ли не прирос к нёбу.
 - К слову сказать, ваше имя и фамилию я увидел в вашем паспорте, так что тут никаких чудес…
 - Дайте выпить, прошу…
 - Увы, не могу. Придётся вам перебаливать, Виталий Максимович, да и для крови вредно, а нашим дамам нужно всё самое лучшее.
Мне захотелось матерно выругаться, но я знал, что от этого мне станет только хуже, поэтому, обливаясь потом от слабости, сказал:
 - Курить-то хоть можно?
 - Конечно! На это никаких запретов! Поднести вам сигарету?
Я кивнул, понимая, что это лишь немного ослабит похмелье, которое потом с новой силой набросится на меня. Но выхода не было, по крайней мере, пока.
Илья Петрович достал из кармана куртки пачку моих сигарет, вытащил одну и поднёс к моим губам. После прикуривания я жадно затянулся едва ли не на половину, и, переместив сигарету в правый угол рта, сказал:
 - Что же мне, вот так бревном обездвиженным сидеть придётся?
 - Что вы! После сегодняшнего забора вам принесут поесть, но я подозреваю, что вы откажетесь. Помимо похмелья к вам и так добавится слабость, а учитывая ваш алкогольный образ жизни и абсолютно неспортивное телосложение, остерегаться вас нам нет никакого смысла. – Мне стало стыдно от этих слов, но я промолчал. – Вам предоставят комнату, она ничем не отличается от этой, в которой вы будете «проживать». Поэтому вас обездвижили только в самом начале, так сказать, в первый день знакомства. Так поступают с каждым попавшим извне: некоторые в самом деле буянили, пытались вырваться, сбежать, поэтому их приходилось всё время держать на зельях, во избежание беспорядка. За повреждённое плечо можете не переживать, вам его уже залечили, словно бы и не было никакой травмы. К тому же, как я успел вас проанализировать, натура вы флегматичная, вы только для вида возмущаетесь, а на самом деле вам по жизни на многое плевать. Поэтому давайте приступим, думаю, что забор крови вы перенесёте спокойно.
 - Получается прямо как плата за проживание. – выдал я сквозь зубы.
 - А что, вполне неплохо звучит! – смеясь сказал Илья Петрович, после чего закатал левый рукав моего свитера и расстегнул рубашку до локтя. Протёр спиртом место для иглы и профессиональным жестом ввёл её мне в вену. Я не почувствовал боли абсолютно, потому что вся она сосредоточилась в моей голове.
 - Илья Петрович, дайте хотя бы воды, а то я сейчас помру…
 - Да будет вам, не ломайте комедию! Воды сколько хочешь, сейчас всё будет, только вам придётся потерпеть, пока кровушка наберётся, как-никак 500 мл дело небыстрое… А я пока Марину кликну, чтобы она попить принесла. – Он быстро метнулся к двери, открыл её и крикнул в коридор. – Мариночка! Принеси воды холодной, большую бутыль!
Когда положенные пол-литра кровушки с меня выцедили, я уже плохо соображал от полного пересыхания во рту. Тем не менее Илья Петрович наливал в кружку понемногу, которую я жадно выпивал до дна, и просил ещё, пока не опустошил всю бутыль целиком. Конечно же, я всё равно не напился.
Навскидку в бутылке было 0.75 литра, но я не стал утруждать себя этими подсчётами, и как только мой локоть был перевязан, позволил себе почти моментально заснуть.
Мне снилось детство. Оно очень часто мне снится всю жизнь, редко что-то другое. То школа, то бабушкин двор, и почти никогда деревня, в которой тоже прошла эта светлая часть жизни. В этот раз снился декабрь, сильный снегопад под вечер – я иду с родителями по проспекту, наверное, это первый-второй класс, не уверен, но точно знаю, что мне нет ещё и 10 лет… И хорошо помню, что совсем недавно в городе на столбах освещения установили декоративные звёзды, которые переливались огнями и очень забавно щёлкали, потому что в те годы электроника была не в таком широком доступе, и подобные «бегущие огни» делали электромеханическим способом на шаговых электродвигателях…
Эта прогулка снилась мне почти всю ночь. Хотя, сложно говорить так о времени суток, когда ты находишься в помещении без окон. А твой организм, регулярно накачанный алкоголем, не особо следит за тем, который сейчас час.
Проснулся я почти без похмелья, но с очень тяжёлой головой, и поэтому даже не сразу сообразил где нахожусь, и что происходило несколькими часами ранее. Мои наручные часы лежали на столе, впрочем, как и все немногочисленные вещи, которые оказались со мной в момент моего падения – мобильник, паспорт, сигареты с зажигалкой и маленькая сумка с остальной мелочёвкой.
Я осторожно поднялся с дивана, ощущая, что тело страшно затекло после неудобной позы во сне, а ранее к этому добавилось многочасовое сидение на стуле в полностью обездвиженном состоянии.
Плечо и в самом деле не болело, но страшно хотелось пить, благо для этого мне любезно оставили ещё одну бутыль с водой. Как я предполагал ранее, она была 0.7, и я с жадностью опустошил её разом почти до половины. После чего осмотрел остальные помещения места моего заточения.
Их, к слову, было всего два – душ и туалет. Две абсолютно одинаковых крохотных комнатушки, размерами примерно полтора на полтора метра, и высотой около двух. Всё в лучших советских традициях – сплошная белая плитка, местами заменённая на мозаичную, совсем маленькую, но тоже белую. Торчащие из стены краны, туалет, смывной бачок которого задран до потолка… И тем не менее везде порядок, чисто, сухо и никакого намёка на плесень.
Полотенце было одно, правда большое. Я принял душ, после чего голова немного посвежела. Аппетита пока не было, но страшно хотелось выпить. Разумеется, это мне не светило, поэтому я отпил ещё воды, и пошёл в туалет покурить, так как обнаружил, что в нём даже есть прекрасно работающая вытяжка – курить в комнате мне показалось совершенно лишним. К тому же в туалете была специально для этого заботливо приготовлена большая консервная банка для окурков.
Докурив, я вернулся в комнату и взял со стола свои наручные часы. Они показывали начало первого после полудня, и это означало, что мой поезд уже давно ушёл. Я скривился, внезапно осознав двусмысленность пришедшей мне в голову фразы.
Однако, занятие самоанализом было далеко не самым сильным моим качеством – я давно привык жить «как по накатанной», ничего не принимая близко к сердцу. Поэтому отбросил в очередной раз попытки душевных мук занять мою голову и сосредоточился на том, что происходило сейчас.
Несмотря на сказанное Ильёй Петровичем, что мне не суждено отсюда выбраться, я почему-то с самых первых минут был уверен, что выберусь. Причём, это не будет попыткой прорваться с боем или же вынашиванием каких-либо грандиозных планов о побеге: я решил просто смотреть по ситуации, и если случай представится – я его не упущу. Но делать что-то для этого непосредственно я пока не намерен.
Возможно, в этом виновата моя флегматичная натура, возможно просто природная лень – откровенно сказать, я был абсолютно спокоен. Сейчас мне побольше хотелось узнать о месте, в котором я оказался.
Делать что-то физически я не мог – после забора крови была жуткая слабость, и я решил просто прилечь. Спать не хотелось, всё ещё мучила жажда, и в голове сильно гудело, поэтому я просто лёг и уставился в потолок.
В два часа пришёл Илья Петрович и принёс обед – овощной салат и мясо. От запахов и вида еды у меня привычно заурчало в животе, но я как-то сразу весь сник, осознавая, что запивать мне это придётся обычной водой. Поэтому поел весьма вяло, без особого аппетита, просто чтобы поесть.
 - А если у меня курево закончится, что ж мне, совсем на стену лезть?
 - Полноте, этого я вам предоставлю сколько хотите! Правда, «МАЛЬБОРО» не обещаю, но «Золотая Ява-красная» в избытке.
 - Годится! Сигареты моей молодости. – я усмехнулся против воли.
 - Вот и хорошо! Как самочувствие?
 - А вы как думаете? – ответил я вопросом на вопрос.
 - Думаю, что пока не очень. Ну ничего, через пару дней нормализуется, уже проверено!
 - Мясо-то хоть не человеческое было? – снова сказал я язвительно.
 - Чистая говядина! Могли бы и сами догадаться, если бы захотели! Но я не виню вас в вашем невежестве – в вашем состоянии это нормально. К вечеру постараюсь раздобыть вам книги…
 - Чёрт с ними с книгами! Сколько я тут пробуду? Я прекрасно помню, что вы упомянули про шанс выйти отсюда!
 - О, вы хотите за него удержаться, что ж, я вас понимаю. Давайте немного математикой займёмся: у вас взяли 500 мл крови. В мужском организме её около пяти литров, а для нормального восстановления после забора нужно где-то два месяца. Если грубо прикинуть, то для полного обновления вашей крови в организме понадобится что-то около полутора лет, таково правило. Нашим дамам нужен полный цикл обновления крови! После чего у вас появится шанс покинуть наше подземелье. – Он добродушно улыбнулся.
 - Полтора года значит… И что же, я должен вести себя как примерный мальчик?
 - Ваше поведение совершенно ни на что не повлияет! Всё остаётся только на усмотрение наши дорогих дам!
 - Понятно. – я сдавленно засмеялся. – Что ж, обещаю вести себя прилично, ведь я отныне веду наитрезвейший образ жизни!
 - Не иронизируйте! – Илья Петрович внезапно посерьёзнел. – Я сейчас у вас спрошу кое-что, и посмотрим, что вы ответите и как прореагируете. – Я притих. – Вам известно, что такое «мёртвая вода»?
Покопавшись в памяти, я выдал:
 - Если отбросить древние сказки, то мне известно только про «тяжёлую воду»…
 - В данном случае сказки отбросить не получится, а вот химию и ядерную физику придётся.
 - Предлагаете поговорить о сказках?
 - Конкретно о «мёртвой воде».
 - Ну я помню, что «живой водой» воскрешали мёртвых, а «мёртвой водой» - убивали живых…
 - Пока неплохо. Но я уверен, что вы не знаете откуда она берётся?
 - Полагаю, из заклинаний. – произнося это я внезапно занервничал.
 - Угадали только наполовину. «Живая вода» берётся из древних колодцев, и после нескольких сложных обрядов способна не только воскрешать мёртвых, но и ещё очень многое, но вам этого знать совсем необязательно. А вот мёртвая вода это та, в которой топили людей… Я это всё к чему: вот вы сегодня из бутыли пьёте, а о таких вещах даже не задумались…
Я побледнел от накатившего ужаса.
 - Успокойтесь, вода у вас была самая обычная. И таковая будет впредь. Если мне не скажут чего другого… Я вас не пугаю, но вы должны понимать, что от вас в данной ситуации не зависит ничего вообще. Можете говорить, что «мы тут все дружно права не имеем» и так далее – как видите, имеем. Также можете ещё и покричать что-нибудь на тему «почему именно я»! Я вам отвечу – так бывает, звёзды так сошлись, что именно вам суждено было оказаться здесь. Правда, наши барышни не в восторге от вас, как от личности за ваше пьянство и пофигизм, но от ошибок никто не застрахован…
Второй раз мне было неприятно и стыдно от этих слов, но сейчас во мне вскипела злоба.
 - Ой, да будет вам! Ещё скажите, что рассердились! Правда не нравится? А её никто не любит, будь то в лицо сказанная, или ещё хуже, за спиной. Наши женщины хоть и ведьмы, и по природе своей лгать обучены искуснее всех на свете, но и правду они ценят не меньше, и поэтому всегда говорят её прямо и открыто, если это того требуется. А теперь я вас оставлю, вечером к ужину постараюсь раздобыть книгу, пока не знаю, что именно, но принесу. Если что-то срочное понадобится, за дверью дежурит Мариночка…
 - Тоже ведьма?
 - О да, молодая и безумно талантливая! Достойная смена растёт! На будущее, если вы с ней поладите, всецело она будет вами заниматься – еда, курево, книги и одежда.
 - Это у вас нормальная практика? – я хихикнул слегка нервно.
 - Абсолютно! И да, не пытайтесь распускать руки…
 - В жабу превратит? – я смеялся уже громче.
 - Какой абсурд! Вы же нам нужны как донор! Просто навсегда останетесь импотентом, досадно, не правда ли?
«Досаднее некуда…» - добавил я про себя. Впрочем, искать развлечений с противоположным полом мне не хотелось. Возможно, в этом тоже виноват алкоголь, но сейчас меня это совсем не тревожило.
 - Я вас понял, Илья Петрович. Обещаю не доставлять неудобств.
 - Чудненько! Тогда до вечера, отдыхайте! – и он, улыбаясь, вышел.
Обед остался на столе, на случай, если у меня всё же проснётся аппетит. Странные чувства я испытывал – страх вперемежку со злобой, скорее всего на самого себя. В первую очередь, конечно, за то, что услышал такие нелестные отзывы о себе, но тут уж как говорится в самом деле против правды не попрёшь. Ну и во вторую очередь за то, что угораздило оказаться здесь, хотя тут от меня ровным счётом ничего не зависело.
Как бы то ни было, я выкурил ещё сигарету, после чего всё же решил подремать, поскольку голова оставалась распухшей. Поспать мне удалось всего лишь чуть больше часа, после чего разбуженный очередным приступом жажды, я решил дождаться вечера.
Аппетит всё же вернулся через некоторое время, и я уже более осознанно поел, отметив качество еды, к тому времени уже безнадёжно остывшей. Однако я ухитрился подогреть её немного на маленькой чугунной батарее, закончил трапезу, сполоснул в душе тарелки и снова ушёл курить.
К семи часам вернулся Илья Петрович. Он нес лёгкий ужин, состоящий из творожной запеканки, сыра и большой кружки крепкого сладкого чая. Не скажу, что я сильно проголодался к этому моменту, но еда вкусно пахла и выглядела крайне аппетитно, поэтому я спокойно отужинал, и немного поговорил перед сном со своим надзирателем.
Он принёс целых две книги: «Войну и мир» Толстого и «Униженные и оскорблённые» Достоевского. Обе я не читал, поэтому решил, что будет неплохо поднять свой уровень знаний. Хотя, признаться честно, читать не любил никогда, если только газеты или что-то наподобие «туалетного чтива» на скорую руку – что-то серьёзное, вдумчивое мне всегда казалось совершенно чуждым и неинтересным.
Однако сейчас выбирать не приходилось, поэтому после ухода Ильи Петровича, я немного почитал перед сном. Начал с Толстого, мне всегда казалось, что он как-то менее жёсток в сравнении с Достоевским. Через два часа я незаметно заснул с книгой в руке.
И вновь мне снилось детство: бабушкин двор, автостоянка у подъезда. Снилось, как выбегаю на улицу, куда только что подъехала одна из машин. И пробегая мимо неё, я ощущаю, как от её радиатора ещё веет теплом, и даже пахнет теплом… Автомобиль заглушен, владельцев нет, но от него пахнет маслом, бензином, это ещё тот запах старых машин, «Волг», «Москвичей», тот дорогой запах из детства, который навсегда врезается в память…
Вот таким вот образом и потекло моё заточение. Ничего из ряда вон не происходило: я просыпался, ел, принимал душ, читал, спал. Примерно раз в два месяца приходила Марина – чтобы забрать кровь. Она пришла на смену Илье Петровичу при второй сдаче крови.
Марина была некрасива, но умна и очень хитра. Как и подобает быть настоящей ведьме. Однако она была настолько худа, что страшно было просто даже взглянуть на неё. А огромная шапка каштановых волос ещё более придавала ей сходство с вешалкой для пальто.
Тем не менее, у нас сложились хорошие отношения. Илья Петрович иногда заглядывал, узнать про моё поведение: впечатление он производил благоприятное, но мне он откровенно не нравился – человек, добровольно служащий у таких существ, может вызывать только глубокую неприязнь.
Через полгода он перестал приходить вообще. Лишь однажды в обед, когда Марина приносила еду, он заглянул меня навестить, и вид у него был как градом побитый. Видимо чем-то провинился перед главными ведьмами, но меня это внутренне только порадовало.
Однако он пришёл сообщить мне и то, что я уже знал: Марина предупредила, что при завтрашней очередной сдаче крови ко мне придёт в гости одна из старших ведьм. Это было нормой – ко всем, кто становился узником-донором, они приходили побеседовать. Конечно же, исключительно по собственной прихоти и дабы потешить своё самолюбие.
К тому моменту на меня даже стало более-менее можно смотреть: без алкоголя я слегка похудел, исчезли круги под глазами. Если бы не бледность из-за отсутствия солнечного света, я бы вполне мог сойти за постояльца какого-нибудь оздоровительного санатория.
Эта новость не вызвала у меня никаких волнений, но я решил, что перед этим приму душ и даже не стану курить, чтобы произвести благоприятное впечатление. Само собой, ведьму не проведёшь и не обманешь, но это было более важно мне самому, нежели просто для вида.
Возможно поэтому ночью я спал прекрасно, не ощущая никаких волнений. И даже встал сам, безо всяких будильников. Я не знал, во сколько ко мне пожалуют посетители, поэтому, позавтракав, уселся читать очередную книгу. В тот раз это был роман-антиутопия «1984» Оруэлла.
В обед, вместо Марины ко мне вошла рыжая. На ней было длинное зелёное платье, которое прекрасно ей шло. Я с трудом вспомнил, что звали её Гера, но помню до сих пор, что она была самой красивой из трёх.
Возможно, и самой распутной, как мимоходом упомянули об этом её подружки при нашей первой встрече. Но сейчас меня мало интересовал интим – мне хотелось просто на неё смотреть. Не исключаю, что тут не обошлось без магии, но когда она вошла и закрыла за собой дверь, я уже не мог оторвать от неё глаз. Безусловно, это ей льстило, но я мне было всё равно.
 - Виталий Максимович, итак, вы готовы в очередной раз поделиться своей кровушкой?
 - Можно подумать, если я отвечу «нет», это что-то изменит. – я широко улыбнулся.
 - Ровным счётом ничего! Просто взятие крови будет намного болезненнее. – она широко улыбнулась в ответ.
Я сделал испуганный вид и театрально поднёс руки к лицу.
 - Садитесь! Хватит этого детского сада! – сказала она жёстко.
Я скорчил кислую мину и сел на край дивана.
Гера взмахнула рукой, и на столе из воздуха появился набор для забора крови. Я внезапно оказался без рубашки, а в мою левую руку в районе локтя почти незаметно и безболезненно вонзилась медицинская игла.
Кровь неспешно потекла в специальную ёмкость, и я заметил, что течёт она очень и очень медленно. Что было явно неспроста – у нас предстоял разговор.
 - Ну вот, пока дело делается, можем немного побеседовать.
 - Почему бы и нет. Вы ведь лично за этим пришли? – я саркастически скривил губы.
 - Я единственная, кому интересно общение. Аманда – слишком холодна, её волнует только техническая сторона вопроса – зелья и заклинания. Эльвира слишком жестока – власть, интриги, а раньше ещё и пытки…
 - А вы, значит…
 - Я не шлюха, если вы об этом. Да, я люблю мужчин, как любая нормальная женщина. И пусть я ведьма, это ничего не меняет, а скорее наоборот. Физическая любовь, это, разумеется, прекрасно, но я этим насытилась уже не одну сотню лет назад, так что сейчас мне важно просто побеседовать.
 - И о чём, для начала?
 - Любая тема.
 - Хорошо. Могу я узнать ещё немного о подземелье?
 - Вполне.
Гера рассказала, что подобные места существовали и существуют по сей день во многих уголках славянских земель. Взять хотя бы московские Раменки: это слово имеет древние корни и сперва звучало как Раменье – в переводе с древнего языка «густой, дремучий лес». И в Раменках также существует подземный город, только построен он в эпоху правления Сталина, как подземный бункер-город, который имеет прямую связь с правительственным объектом МЕТРО-2. К слову сказать, оказалось, что Илья Петрович ещё в советские годы работал в этом месте. Поэтому он без проблем и даже в удовольствие работает в привычной атмосфере, правда с куда более интересными персонажами.
Изначально помимо ведьм кого тут только не было: и Баечники (ночные домашние духи, живущие в подвалах), и Безымени (духи умерших неестественной смертью), и Встречники (дух-вихрь, который охотится за душой умирающего), и Дрекаваки (души загубленных некрещённых младенцев) и кого ещё только не было. Со временем ведьмы, проще говоря, числом взяли власть в свои руки. Впрочем, им не стали возражать, поскольку все продолжали жить мирно.
Потом кто-то из нечистой силы выродился, кто-то покинул подземелья и сейчас неизвестно где, и в итоге ведьмы остались сами по себе. Их это вполне устраивает: они научились приманивать путников, таких как я, и, используя их кровь, продолжать творить свои чёрные дела.
 - Значит, на самом деле было, что и молоко у коров отбирали, младенцев в домах местами меняли…
 - Всё было. Но это всё быстро наскучило, за пятьсот лет, поэтому мы перешли к увеличению собственных сил и возможностей. Как раз управление нужной душой на расстоянии самый яркий пример, но это далеко не всё.
 - Но почему не леса, не болота?
 - Всё это тоже было… Некоторого покоя и цивилизации захотелось… А тут ещё эта байка с метрополитеном, ну чем не заманивание! Пусть не всех и не каждого, но вот ты, например, попался.
Я пожал плечами.
 - В отличие от вас троих, я не такого плохого мнения о себе…
Гера всплеснула руками.
 - Вы посмотрите на него! От скромности точно не помрёшь, Виталик! Я сколько лет живу, ни от кого не слышала обратного – все святые, непорочные, правильные, стоит только их за живое задеть. А ты вот возьми сейчас, покопайся в своей душонке, уверена, что найдёшь какую-нибудь мерзкую историю, которую запрятал очень глубоко… Вот мы и поглядим тогда на все твои ранее сказанные словечки и прикинем на вес, чего они на самом деле стоят!
Я ухмыльнулся, будучи уверенным, что за мной ничего подобного не водилось. И в самом деле со всей серьёзностью начал анализировать всю свою жизнь с более-менее запоминающегося возраста.
Ухмылка долго не сходила с моего лица, но внезапно я слегка задрожал от того, что всплыло перед моими глазами. Гера, не сводившая с меня взгляда, довольно улыбнулась, но не сказала ни слова, а только вздёрнула подбородок, намекая, мол, давай, выкладывай, не тяни.
Я вспомнил тот отвратительный, мерзопакостный случай, который преследовал меня в памяти долгое время: это случилось году в 2006-2007, перед новым годом. Помню, что на улице было снежно очень и морозно. Я шёл двором позади одного из домов, будучи немного выпивши. Точно знаю, что была суббота, вечер. Проходя мимо одного из больших дубов, я заметил пьяного, который то и дело медленно сползал на снег. Вокруг уже собиралась толпа из нескольких человек. У мужичка то и дело звонил сотовый, и он, пытаясь на него ответить, то и дело ронял его в снег. Прохожие периодически отвечали на звонки, возвращали мужичку телефон, а он его снова ронял и по кругу. Я задержался, чтобы помочь поднять мужика с земли, поскольку он был пьян просто «вдрабадан». Это нам с ещё одним молодым парнем долго не удавалось, но в итоге он смог стоять не падая, видимо холод начал его понемногу отрезвлять. И когда я уже собирался уходить, то увидел, что его телефон валяется в снегу. Я нагнулся… и незаметно положил телефон к себе в карман, после чего распрощался со всеми случайными прохожими и не спеша пошёл домой.
На ходу я выключил телефон, чтобы он больше не звонил, а следующий день вытащил симку. Но в те годы телефоны ещё почти у всех владельцев были защищены пин-кодами. Как и этот: после того, как я его включил, телефон потребовал пин-кода, который я конечно же не знал.
Я до сих пор не знаю, зачем я сделал этот мерзкий поступок – может по пьяни, может по глупости, может из-за нищеты, в которой мы тогда жили, но до той самой беседы с Герой я никогда не вспоминал о нём.
Добавлю и то, что телефон мне так и не удалось разблокировать, и через какое-то время я его выбросил вместе с сим-картой. Это было ещё более мерзко и неприятно, но это было.
Вспоминая это и рассказывая, я ощущал слёзы на лице, но не чувствовал никаких эмоций, кроме глубочайшего отвращения к себе. Когда я закончил говорить, то закрыл лицо руками и заплакал.
Сколько я так просидел – не знаю, но, когда я поднял голову, в комнате не было никого: я не слышал как уходила Гера, как хлопнула дверь, ничего. Я остался один со своими гнилыми мыслями, не в силах заглушить их спиртным, которого не было под рукой. Были только сигареты, в которые я вцепился едва ли не как в последний глоток воздуха на планете, и наплевав на всё, закурил прямо на диване, совершенно не опасаясь того, что могу прожечь его или устроить пожар, заснув с сигаретой в руке – уверен, что Марина за дверью следила за каждым моим шагом, и не позволила бы мне угореть, но сейчас мне было просто всё равно.
Я не могу сказать, было ли всё это очередными ведьмовскими штучками – то, что я так легко вспомнил то, что было забыто много лет назад – или же самая обыкновенная психология?
В любом случае, когда я успокоился, я был даже отчасти рад, что смог рассказать это кому-то. И хотя это ни разу не было похоже на исповедь, мне стало легче. Даже с учётом того, что я совершенно об этом не просил.
Мне неизвестна была цель её визита, хотя можно было догадаться, что она приходила лишь затем, чтобы вытащить из меня то самое болезненное воспоминание и в очередной раз доказать, что все люди одинаковы. Можно было бы противопоставить ей её же сущность, но это были бы совершенно несоизмеримые вещи – у каждого из нас разная природа происхождения, однако ведьмам по натуре свойственно быть ведьмами, а у человека всегда есть выбор.
После этого я был уверен, что вернуться обратно у меня шансов не было, и ждал, что меня будут ожидать разного рода пытки и всё в этом духе. Хотя я осознавал, что в глобальных масштабах мой поступок ничтожен в сравнении с тем, какое зло в целом способны люди творить в этом мире, но лично для меня содеянное в прошлом стало самой серьёзной бедой.
Однако, спустя ещё семь месяцев, по истечении срока, мне было объявлено, что после завершающей стадии забора крови меня отпустят. Я был весьма удивлён, даже можно сказать ошарашен. Но объяснение почему меня отпускают, меня сильно покоробило.
Через Марину ведьмы просили передать, если бы у меня не нашлось никаких мерзких поступков, то однозначно они бы оставили меня под землёй навсегда. Объяснение этому весьма простое – хорошим и достойным людям не место среди всеобщей недалёкой массы. Поэтому после того, как была взята последняя порция кровушки, прошли сутки, чтобы я восстановился, и через день меня отпустили обратно в мир.
Меня даже провели по тоннелю, не завязывая глаз, и я смог рассмотреть его полностью: если соотносить его с привычными нам масштабами, то скорее всего это было похоже на то, как если бы метрополитен был сделан на узкой колее в 750 мм, вместо привычных нам 1524-х – на земле лежалая брусчатка, кое-где попадались доски, но идти было очень удобно, и не было никакого намёка на скользоту. Под потолком висели такие же лампы, как и в комнатах, только большего размера.
Пока мы шли с Мариной к выходу, а это заняло не меньше часа по моим ощущениям, на нашем пути попадались другие люди. Или ведьмы, поскольку женского пола здесь было гораздо больше. Кругом кирпичные стены, порядок, чистота… Мне даже стало немного тоскливо от того, что я больше никогда не увижу это место, поскольку мне чётко дали понять, что второй раз сюда мне уже не попасть, даже если я очень сильно этого захочу.
Напоследок я поинтересовался, куда запропастился Илья Петрович.
 - Он слишком рьяно выказывал своё недовольство по отношении к вам, и его пришлось немного наказать. Неоднократно он уже расстраивал наших дам, поэтому теперь займёт ваше место – будет донором крови до конца своих дней, без возможности выхода на поверхность.
 - Недовольство ко мне?! Но за что!?
 - Мне доподлинно неизвестно, но я полагаю он считал, что вы выше его душой, поступками, потому что за ним в своё время водилось очень много нехороших вещей. Это я точно знаю, поскольку он раньше имел дела с органами власти где-то на Лубянке…
Я слегка вздрогнул от этих слов.
 - И не будет даже никаких попыток вынуть из него душу?
 - Нерационально! Теперь у нас долгое время будет вам замена.
 - Ну да, вы же бессмертны.
 - Не совсем. Ведьму можно убить, но вам я, конечно, не могу рассказать, как…
 - Что вы, Мариночка, я ведь не настаиваю на ответе! Хотелось бы поблагодарить вас, но что-то не получается. Полтора года мне надо навёрстывать в этом мире, как-то объяснять своё отсутствие…
 - Кое-что мы уже сделали – вашим родным и коллегам на расстоянии передали, что вы попали в больницу, вследствие ограбления. Получили по голове, пролежали в коме…
 - И что же, за полтора года при современных технологиях меня не смогли разыскать? Зная мой маршрут, зная, что я не попал на поезд? Это можно вычислить за неделю даже без помощи милиции.
 - А вы молодец! Ваш двойник, точнее двойник вашего тела, оказался в больнице буквально на следующий день после того, как вы оказались здесь. Это не человек, дух, но незнающие люди никогда не отличат его от настоящего. Его там пытаются лечить, родные ваши кстати там почти с самого начала… Да, и не стоит переживать за них, им уже внушили, что вы обязательно выйдете из комы, поэтому они абсолютно спокойно ждут вашего возвращения. Завтра утром. – Марина слегка улыбнулась.
 - С одной стороны мне хочется сильно ругаться. Не на вас, ни на кого, а вообще. Но если посмотреть на всё под другим углом, то я словно побывал в санатории, где помимо крови, которая полностью обновилась, мне ещё и обновили мозги. В чём и как я пока не знаю, но я это чувствую.
 - Рада слышать, Виталий Максимович! А теперь, вам пора!
 - Прощайте, Мариночка! Передавайте привет вашим дамам. Долгих вам всем лет! – и я впервые за всё время рассмеялся от души.
Моё возвращение прошло как по маслу: как из комы, так и домой на поезде вместе с матерью и отцом и обратно в реальную жизнь в целом. В отличие от людей ведьмы своё слово держат, и вся моя жизнь вернулась в привычное русло и потекла точно также. За одним исключением.
Вы, наверное, сейчас радостно всплеснёте руками, надеясь на то, что я бросил пить? Вынужден вас разочаровать – этого не случилось. Однако здесь всё же кое-что поменялось: отныне я пью только в субботу вечером, совсем немного, скорее в дань уважения тем ведьмам, с которыми мне удалось познакомиться прошлым ноябрём. Собственно, и курю я теперь также только по выходным, исключительно для удовольствия.
И теперь я могу сказать, что нисколько не жалею, что провёл под землёй полтора года. Потому что уяснил для себя одну очень важную вещь, даже скорее две: первое – не бывает ненужных встреч, даже таких, а второе – человек не идеален, но он всегда может стараться стать лучше, главное – хотеть этого. А ошибки прошлого, какими бы они ни были, никуда от нас не денутся. И это даже хорошо, что они были – у нас, у каждого, появится прекрасная возможность не повторять их впредь.
*          *          *
28.07.2023