Нагаи Кафу - Усталость

Весной этого года, когда я писал роман под названием "Холодный смех" для газеты "Асахи Симбун", я каждое утро садился за стол и писал, а потом видел, как мои слова каждый день, словно машина, появляются в газете на следующий день. И как-то я почувствовал, что действительно стал романистом. Стал автором. Стал профессионалом, живущим своим пером. И это вызывало у меня какое-то необъяснимое беспокойство и дискомфорт.
А теперь, совершенно неожиданно, я должен стоять в классе школы и читать лекции о том, что называется литературой. Я должен без устали говорить такие слова, как жизнь, искусство, красота, воображение, волнение, иллюзия, и я чувствую, что это моя обязанность и профессия, и это вызывает у меня еще больше беспокойства и дискомфорта.
Еще вчера, когда я прятался от мира в городе, никем не замеченный, и блуждал в мире своевольных фантазий, как драгоценны и желанны были для меня слова жизнь, искусство и красота! Потому что эти слова были единственным посредником, который улавливал тень иллюзии, вспыхивающей перед моими глазами от каждого мгновения моего волнения, и переносил на бумагу запись, которую следовало хранить, по крайней мере, пока я жив.
Почему в то время я видел такие сны? Почему я пел о них без стеснения? Нет ничего более безжалостного и невозможного, чем оглядываться на отчуждение "времени", которое нельзя вернуть, и пытаться объяснить это сейчас.
Изначально я человек, который не может верить в себя. Я никогда не был достаточно наглым, чтобы что-то утверждать или учить других. Я только жаловался. Только плакал. Но я не хотел лаять, как бешеная собака, и старался, чтобы мои слова не раздражали слух слушателей, как остатки червя. Я и не заставлял никого слушать. Если кто-то слушал, я был очень благодарен, но если кто-то не слушал, я не сердился и не грустил. Разве великие люди, такие как Будда, Конфуций и Христос, которые никогда не появятся в мире дважды, не учили людей тому, что они обязательно должны были услышать, столь правильному пути, столь ревностно и преданно, но люди, казалось, никак не становились лучше? Это всегда мир греха, всегда эпоха упадка. Изначально было ясно, что маленький человек, который не Будда и не Конфуций, как бы он ни старался и ни шумел, не будет услышан миром. Поэтому я до сегодняшнего дня ни разу не думал о том, чтобы стать религиозным деятелем или моралистом.
В последнее время я постоянно размышляю о том, как успокоить чувство тревоги, вызванное противоречием между моими чувствами и обстоятельствами.
Здесь есть крайне несерьезное отношение к легкому взгляду на все вещи в мире и предоставлению их самим себе. Бесполезно думать о вещах слишком серьезно, жестко и неуклюже. Все будет так, как будет - это пассивная капитуляция, самоуничижение, довольство волнениями, смутное, неопределенное и ненадежное. Это отречение от силы воли и личности индивидуума перед лицом эпохи и толпы, признание ее крайне малой, но не негодование по этому поводу, а насмешка. Не то чтобы мне нравилось насмехаться, но я хорошо знаю, что негодование ни к чему не приведет, и бессилие моей эпохи, и отсутствие помощи, поэтому я даже не могу негодовать. В результате попытки утешить обиду – обиду на себя – возникает неизбежный путь бегства, насмешка.
Когда дело доходит до этого, неудачи не так уж и важны, но и успехи не так уж и радуют. Неудача, конечно, доказывает, что мне не хватает сил, но если бы я с самого начала не воображал себя таким сильным, то смог бы избежать стольких неудач. И успех не в том, что я велик, а в том, что мир по своей воле придал мне ценность больше, чем я есть на самом деле, то есть переоценил меня, и все, что остается, - это то, что мир выразил свою глупость и невнимательность, не будучи об этом попрошенным. Сто дней проповеди - один пук, как говорится. Нет ничего более смешного, чем неудача. В то же время нет ничего более глупого и пустого, чем успех.
В любом народе, кульминацией цивилизации, возникшей в нем, является упадок человеческого сердца. Подобно тому, как постепенно стареющая европейская цивилизация нового времени породила во Франции поэта Бодлера, цивилизация Эдо в Восточной Азии с самого начала вложила в сознание знатоков, писателей-игроков и мастеров хайку комическое толкование эмоций и страстей всех людей и, под предлогом так называемого "утонченного наслаждения", бежала из мира борьбы и усилий, чтобы задумать изоляцию чисто эгоистической мысли. Об этом свидетельствуют литературные произведения того времени. В то же время мы можем заметить коренное различие в национальном характере между декадентской мыслью Эдо, которая является удивительно легкой, оптимистичной и не имеющей привязанности, в отличие от глубоко мрачной, пессимистической и бунтарской декадентской мысли Франции.
В любом случае, декадентская мысль означает прекрасное состояние усталости, когда цветы цивилизации в полном расцвете раскрывают свои лепестки настолько, насколько это возможно, и размышляют, рассыпаться или нет, в слабом свете сумерек, где нет ветра. Поэтому, с точки зрения идеи основания страны и воинской доблести, нет ничего более опасного и ужасного. Но в учении Будды говорится о непостоянстве всего сущего и о том, что рожденное обязательно умрет. Общее правило, что все, достигшее крайности, обязательно подходит к концу, - это неизбежный закон природы. Личное счастье существует только для того, чтобы быть потерянным, а судьба страны процветает только для того, чтобы быть уничтоженной. Если вы хотите избежать этого, вам следует с самого начала не гордиться процветанием и, если вы хотите создать страну, навсегда оставаться в состоянии варварской нецивилизованности и не делать ни шагу вперед. Обучение развитию и прогрессу человеческого интеллекта - это всего лишь занятие ступени, которая рано или поздно приведет к какому-либо исходу.
Тот, кто богат талантами, полон знаний, имеет высокие вкусы, любит этикет, имеет глубокий жизненный опыт и испытал все пределы радостей, печалей и мечтаний, естественно, имеет меньше мужества бороться с чем-либо. Скорее, чем бояться борьбы, он предвидит крайне бессмысленный результат борьбы. Даже если он не хочет предвидеть, он видит насквозь из-за своего богатого и подробного опыта.
История рассказывает о том, как римляне были побеждены германскими народами, как клан Хэйкэ потерпел поражение от клана Гэндзи, как китайские императоры на протяжении всей истории страдали от вторжений северных хунну. Настоящие уроженцы Эдо были полностью побеждены приезжими из провинции и отступили на другой берег реки.
В Суда-тё, Овари-тё или Каяба-тё, или где угодно еще, толпа на пересадочной станции дает нам более полезный урок, чем сто томов книг каждый день. Она объясняет, как жить в этом мире. Тот, кто хочет быть впереди других, поистине жесток. У него хороший импульс. У него нет времени оглядываться вокруг, чтобы почувствовать себя неловко. Он проталкивается вперед, несмотря ни на что. Именно здесь происходит успех. Здесь происходит победа. Здесь происходит осуществление принципов. Здесь можно увидеть реализацию претензий.
Предыдущий президент Рузвельт был героем воли, достойным подражания молодежи. Но я не могу не восхищаться этим героем, потому что его шея слишком толстая, а пальцы слишком безобразные.

1910