Нагаи Кафу - Надежда

Социалистические публикации, на которые до сих пор смотрели сквозь пальцы, подвергаются повсеместным обыскам, как старые, так и новые. Привычное "развращение нравов" заменяется словами "нарушение порядка", и даже распространение христианских семейных газет запрещается под этим предлогом. В обществе царит какое-то неспокойствие. Шум ветра, "развевающего поле "идеальных" цветов", заставляет меня особенно остро ощутить осеннюю тоску этого года. Но в то же время мне кажется, что эпоха Мэйдзи внезапно вернулась к временам восстания в Амакусе, или, возможно, к эпохе закрытой страны, когда Сакума Сёдзан и Такано Тёэй, нарушая запреты, изучали голландскую науку. Среди этого ужаса рождается мечтательное, ностальгическое чувство.
Нельзя сказать, что это ограничится лишь преследованием социалистов с их политическими взглядами. Вполне возможно, что настанет драматическая эпоха, когда нас, еретиков от искусства, поклоняющихся богам Венере, Вакху и Пану, не имеющим никакого отношения к японской истории, схватят. И тогда, из зарослей сада, где поют соловьи и живут поэты, появятся толпы полицейских в черных одеждах и белых повязках на голове, размахивая своими дубинками, и с криками "Я-а! Я-а!" начнут облаву.
Что же мы будем делать, если вмешательство "компетентных органов" в литературу и все новые идеи зайдет так далеко? Какова будет судьба японского искусства?
Я впал в такое уныние, что не мог спать по ночам, но вдруг увидел луч света во тьме и с облегчением вздохнул. Потому что, если мы полностью откажемся от мысли, что не можем выразить ни слова правды на родном языке под страхом запрета на публикацию, то тогда, не обращая внимания на небольшие грамматические или орфографические ошибки, мы начнем выражать свои убеждения на английском, французском, немецком и других языках. Молодые люди, которые постоянно требуют чего-то нового и истинного, непременно начнут дружить со словарем, не боясь мучений, которые испытывают, склоняясь над ним, ради удовлетворения своих духовных потребностей, даже если они обычно пренебрегают английским ради экзаменов. Таким образом, весь обмен новыми и истинными идеями будет происходить не на японском языке, а на иностранных языках. И тогда проблема улучшения национального языка, над которой так долго спорили, – "тэниоха" (частицы), кандзи (китайские иероглифы), ромадзи (латинский алфавит) – разрешится сама собой. Более того, новая Япония, истинная Япония, сможет сразу же стать мировой державой.
Из-за этих фантазий я иногда даже желаю, чтобы преследование публикаций стало еще более жестоким и яростным. О надежда, надежда! Пьяный поэт Верлен сказал: "Надежда сияет, как соломинка…" Надежда прекрасна.

1910