Поворачиваться надо!

                Из сборника "Еврейские  рассказы."   
    
      Дела давно минувших дней.
      О том, как в Злынке жил еврей.
   
      Чтобы в середине 19-го века жить еврею в Злынке, так это надо было хорошенько поворачиваться, чтобы на жизнь заработать. Да и не только в Злынке, впрочем, а в любом городе или  местечке, где ни возьми. Однако заработать было можно, если есть голова на плечах, и жить неплохо. Вот и переехал в Злынку из Бобруйска фельдшер с семейством, Борух Минц, и поселился в левобережной слободе, в Красной Злынке. В Бобруйске, видите ли, достаточно было врачей и фельдшеров, а тут он оказался нарасхват, без конкурентов, только лечить успевай.
      И как-то вскоре весной его  сын Арон... - всем бы такого сына! умный, почтительный, образованный, красавец, правда, кашляет… чахотку подхватил как-то за своим учением,   фельдшерский сын…  ну, да, сапожник без сапог…
    Так вот, его сын Арон субботним вечером увидел на улице Басю. Такая девушка, что мимо не пройдёшь. Голова за ней поворачивается, как флажок от ветра. Стройная, статная, глаза умные, лицо как солнышко.
         Интересуется он у друга Хаима: кто такая? Из какой семьи? 
-   Бася-то? Понравилась? Папа у неё  Исроэл-Бер Ландсман, купец третьей гильдии, не фунт  изюму. Хорошо живут, дай Бог нам не хуже. Сватаются к ней? Конечно, сватаются, в этом семействе девушки до седых кос не засиживаются, всегда много на них охотников. Сваты уже весь порог оббили. Да вот папа Исроэл не торопится, всё выбирает.  Лишь бы за кого такую дочку не отдаст. Умница-красавица, и характер  -  золото. Ну, и приданым не обидит, сам понимаешь.
   Арон, как выяснилось, был не только умный и образованный, но и поворачиваться быстро умел.  Где познакомиться? У знакомых Басиных подружек. Евреев в Злынке немного, все на виду. Где поговорить? На субботней прогулке, никаких проблем. Поговорил… Поговорил раз, поговорил два, и влип. Запала девушка в сердце так, что никакими силами не выдернешь.
      Много ли нужно взрослому видному парню с хорошо подвешенным языком, чтобы очаровать шестнадцатилетнюю девушку, даже  такую умную, как Бася? А если нет  -  так грош ему цена, шлемазлу. Арон долго тянуть не стал, боясь упустить время, чтобы потом локти себе с досады не кусать, и через месяц прямо спросил свою ненаглядную Басю, пойдёт ли она за него замуж.
-   Пойду, если родители согласятся,  -  а как ещё могла ответить правильная еврейская девушка?
         Арон тут же к своему отцу: невесту нашёл! Бриллиант, а не девушка!  Женюсь! Посылай свата!
      Борух расспросил своего сына и только рукой махнул: даже не думай. Не по себе дерево рубить хочешь. Со сватом и говорить не буду, позориться только. Кто за тебя купеческую дочь отдаст,  когда ты своими уроками зарабатываешь три гроша и лихорадку?
      Арон поговорил со сватом сам, даже и подмазал его немного, чтобы дело успешней пошло. Сват вернулся от купца, как лимонов наевшись.
-   Ну, реб Арон, давно меня так не умывали, как, по вашей милости, в этот раз. Нет, реб Ландсман человек  обходительный, ничего не скажешь, но отбрил меня он, как полагается. Жених ваш, говорит, не в обиду сказано, и себя-то толком не прокормит, где уж там жену. А Басенька моя жить привыкла в довольстве, а не копейки считать. И к тому же слышно, что здоровье у него хромает, как больная лошадь, помрёт, не приведи Бог, её вдовой оставит, оно нам надо? Да и припозднились вы уже, честно говоря, со своим сватовством, я  Баське жениха, говорит, уже почти выбрал.
      У Арона потемнело в глазах. Купец выбирал между сыном богатого откупщика и вдовым торговцем лесом. Что у него заберут его Басю  -  этого Арон и помыслить себе не мог. Требовались отчаянные меры, и немедленно.   
      Не доводите человека до крайности, а то он такое выкинет, что и представить себе невозможно! Арон исчез из дома на четыре дня. А на пятый перехватил Басю на улице по дороге с рынка.
-   Басенька, сердце моё, здравствуй! Ты уже знаешь, что твой отец выбрал наконец тебе жениха?
-   Почти выбрал, -  кивнула Бася, смурная, как ноябрьский день,  -  он мне сказал. И что ты на это думаешь?
-   А что думаешь ты, Бася? Ты хочешь выйти за кого-то из них?
-   Так же хочу, как в аду гореть,  -  ответила Бася, и мрачно глянула на Арона тёмными глазищами, - пока душу из тела не вынут, не будет на то моего согласия. Один старый и противный, другой молодой и гадкий, выбирай тут как хочешь между гнилым и протухшим!
-   Бася, а чего ты сама для себя хочешь? Ты же умная девушка, подумай и сама реши за себя. А то твой отец сам за тебя подумает и сам всё решит, не эти, так другие похожие женихи найдутся, ты же знаешь. А у меня сердце разорвётся...
-   А сама я хочу за тебя замуж, и ничего другого…  -  тут глаза у Баси стали подозрительно мокрыми, но плакать был момент неподходящий,  -  только наш раввин без разрешения на свадьбу от отца даже к хупе не подойдет.
-   Бася, твой отец добром тебя за меня не отдаст, он уже свату отказал.  А я тебя люблю всем сердцем. Ты согласишься со мной бежать?
      Многие этого не знают, но для того, чтобы иметь золотой характер, нужно иметь железную волю.
-   Я согласна,  -  сказала  Бася,  -  когда бежим?
-   Сегодня, как луна взойдёт.

   Старшие Басины братья, наработавшись за день, обычно спали так, что и пушкой не разбудишь,  но в тот день Мендель, таская ящики  -  дорогую посуду ведь кому попало не доверишь, -  потянул плечо, и оно ему как-то  спать спокойно мешало. То собака взлаяла во дворе и  сразу смолкла, то окно какое-то скрипнуло… Потом  где-то недалеко, за садом, на задней улице затопали лошади, зашумела колёсами телега, кони взяли в галоп…
-   Ну, и несёт же кого-то чёрт по темноте во весь мах, ноги лошадям поломать не боится, дуралей,  -  подумал Мендель, перевернулся на другой бок и уснул наконец. Но чёртово плечо разбудило его снова, и на этот раз то, что он услышал, ему не понравилось. Где-то в доме хлопало от ветра окно. Непорядок. Так и воры могут залезть. Кто это такой беспечный, что и ставень открыл, и окно нараспашку?  Мендель встал и пошёл по тёмному дому. Мимо всех дверей прошёл на звук  -  окно хлопало в Баськиной комнате.
-   Бася, ты спишь?  -   нет ответа.
-   Бася, ты зачем окно открыла?  -  тишина.
   Мендель, недоумевая, толкнул дверь, подошёл к кровати, но никакой Баси там не оказалось.  Пустая кровать, застеленная, залитая лунным светом. И окно открытое скрипит.
   Голова у него пошла кругом. Уже подозревая неладное, бедный Мендель пулей выскочил в коридор, обежал тёмные комнаты, заглянул на кухню и в кладовку, переполошил кухарку, кинулся к входной двери  -  заперта, как и положено на ночь. Он вернулся обратно  и забарабанил в дверь родительской комнаты:
-   Папа! Мама! Вставайте! Баськи нету!
   На шум из своих комнат выглянули братья, Исаак и Мойше, недовольно спросили, не пожар ли в доме, раз такой крик подняли, но услышали в ответ, что лучше бы пожар, а у них сестра среди ночи пропала! То есть как пропала? Украли, что ли?!
   Пока отец просыпался, пока зажигал свечу, мама, услышав про Баську, бегом кинулась в её комнату, глянула на столик, распахнула сундук…
-   Какое украли?! Да это сокровище само кого хочешь украдёт! Глаза у вас ослепли, что ли? Молитвенника на столе нет, нарядного платья в сундуке нет, да белья, да новой простыни!… Сама сбежала,  конечно! С одним узелочком! Исроэл, Исроэл, у нас несчастье!
   Прибежал папа Исроэл, и ему стало дурно. Пока он лязгал зубами по стакану с водой, Мендель вдруг так хлопнул себя по лбу, что только звон пошёл:
-   Так вот что это были за кони!
-   Какие кони??!
   Мендель, бледнея, рассказал, что происходило ночью, связал концы с концами, все ахнули, и только папа мигом сообразил:
-   А... а в какую сторону они поскакали?
-   Да вроде на Новозыбков, там другой дороги и нет.
-   Запрягайте живо лошадей, черт бы вас побрал, растяп, догоняйте, может, ещё не поздно! Что же это за разбойник на мою голову взялся, сманил девочку, неизвестно, что с ней будет!
   Суета поднялась, как при египетском исходе, конюх слетел с сеновала кубарем, и через двадцать минут братья уже скакали в телеге что есть духу по дороге на Новозыбков. Старый Исроэл тоже хотел ехать, но его урезонили: если ему не вовремя опять станет плохо, дело может и сорваться.
   Полная луна светила, как нанятая, и братья поняли дьявольский расчёт похитителя  -  и дорога пустая, и света достаточно, лошади неслись, как бешеные. С такой скоростью до  Новозыбкова скакать было нужно часа три, и братья успели оправиться от первого изумительного впечатления и начать что-то соображать.
-   Поймаю  -  руки-ноги переломаю негодяю,  кто бы он ни был,  -  сквозь зубы выдал Исаак, крепкий, как дуб.
-   Ты их поймай сначала,  -  нахмурился Мойше,  - если на дороге не догоним, то где мы их в том Новозыбкове искать будем? Ночью, ага?
-   Найдём,  -  отрезал Мендель,  вцепившись в вожжи,  - по корчмам походим, у сторожей расспросим, под землю они не провалятся, след оставят. Найдём.
      Ничего искать и не пришлось. Влетели братья в тёмный ночной городок, гнедые лошади в мыле и пене, сами седоки злющие, как черти из пекла, и слышат  -  шум из одной корчмы. Подъехали поближе, а там стоит у входа хупа на резных столбиках, ещё не разобранная, с богатым балдахином, а из раскрытой двери слышно «Мазал тов!», и « Лехаим!», и кто-то уже песню затягивает «Ломир алем...»
   Боже ты мой! Бросив телегу прямо на дороге, братья ворвались в ту корчму, как какие-нибудь жандармы, с треском и грохотом, и что же они увидели? Сидит за столом их сестричка Бася, в нарядном платье, вместо фаты  -  кружевная накидка с подушки, сама довольная, как в раю, а рядом с ней  -  фельдшерский сын Арон, жених женихом, приодетый, смотрит победителем, хоть портрет рисуй. И ещё десять молодых парней сидят, полный миньян, поздравляют молодых, поют и угощаются. Посреди ночи!
   Арон увидел братьев и прямо просиял:
-   О-о-о! Родственники невесты! Проходите, гости дорогие, садитесь, пейте, угощайтесь!
   
      Звенящая тишина разлилась по корчме.
-   Это что же такое творится!  -  опомнился Мендель, чуть не подпрыгнув от такого нахальства, -  это где же это видано,  чтобы порядочную девушку из дома выкрадывали? Чтобы её кто-то ночью увозил, как дикий черкес на Кавказе? Что вы смотрите? Никакой свадьбы без отцова позволения!
-   Поздно кричать,  - хладнокровно ответил Арон,  -  уже была хупа,  кидушин, и нисуин, и у моей жены кольцо на пальце. А без позволения отца вполне можно жениться, достаточно согласия невесты.
-  А где же раввин?  -  проскрежетал Исаак железным голосом, -  кто благословил? Кто ктубу (договор) подписал? Не вижу тут раввина! Или всё это только так, для вида, сотрясение воздуха?!
-   Так раввин Нохум старенький уже, церемонию провёл, сказал «Лехаим», стакан вина выпил и пошёл досыпать. Не сидеть же ему с молодёжью всю ночь!
-   Да где ж ты, углей бы тебе горячих на голову, нашёл среди ночи и миньян, и раввина?!
-   Что значит нашёл? Враги мои пусть ищут, а я заранее договорился, и заплатил, и всё подготовил. Как раз на такой случай. С Божьей помощью, конечно.
   И смотрит наивными глазами, как праведник.
-   Баська, у тебя совесть есть?  -  подходит наконец к сестре Мойше,  - ты про родителей подумала? Отец чуть на месте не умер, когда тебя хватились!
-   Отец хотел выдать меня за такого жениха, что лучше утопиться, чем с таким жить! Сами выбирайте себе таких богатых невест, чтоб с души воротило! -  отрезала счастливая новобрачная,  - А маме я письмо оставила. Как не видали письма? Под подушкой, конечно! Все девушки оставляют письма под подушкой, вы что, не знали?
-   Ну, всё, кончено! Пропало!  -  наконец плюнул Исаак,  -  пожалеешь ещё сто раз, Баська дурная, да поздно будет.
   Короче говоря, скандал вышел знатный. До небес скандал! Расплевались насмерть! Переругались страшно и Минцы с Ландсманами, и раввин злынкский с раввином новозыбковским, и купец Лансдман с женихами, которых он вроде обнадёжил. И все с нетерпением ждали от новой семьи какой нибудь катастрофы: или Арон сляжет и помрёт от своей чахотки, или Басе надоест в бедности жить, и она домой попросится, или разорятся они до последнего гроша и опять-таки явятся с повинными головами. Ну невозможно же так рушить безнаказанно все семейные основы!
   Оказалось же, что не иначе, как всем назло, этот чертов Арон устроился в Новозыбкове помощником аптекаря, снял домик с садом на хуторе Карна в версте от города, а потом и вовсе открыл мануфактурную лавку. А Бася развела в том саду такой огород и ягодник, что денег на нём делала не меньше, чем муж приносил. А мужу устроила такой уход и лечение по советам местного доктора, что тот забыл, в каком месте и когда у него была какая-то там чахотка. Золотой характер, что и говорить!
   Помирились все, только когда у этой парочки дети пошли. Тут уже ничего не попишешь, что поделаешь  -  родная кровь.
   И вы не считайте, что это какая-то выдумка. За достоверность всех фактов я вам ручаюсь. Потому что это наша семейная легенда. Это про моих прадедушку Арона и прабабушку Басю  написано.