Земля наш общий дом

     Не припомню при каких обстоятельствах и по какому поводу мой коллега по работе как-то взялся рассказывать о своём друге. По-моему мы тогда вспоминали годы своей учёбы. Того друга – звали его Викентий Дорохов - уже нет в живых иначе коллега, наверняка, не стал бы так откровенничать о нём. А тут вроде бы как отдавал ему дань памяти. Помнить-то о нём, кроме него, было некому: одиноким тот был.

     Первое сентября… Кешу - так уменьшительно-ласково называли своего сына родители Викентия – мама с папой привели в школу. …Линейка – ритуальное построение школьников по случаю начала учебного года. Первоклассника Кешу даже не видно за огромным букетом роз для его первой учительницы, на который родители не пожалели денег. По сценарию празднества должен зазвучать государственный гимн. И он зазвучал! По оплошности техника, отвечавшего за радиотрансляцию, динамики, прямо возле которых разместились первоклассники, заголосили такими воплями, рявканьем и рыканьем, что страшно напугавшийся маленький Кеша напрудил и наложил в штаны. И смех и грех, а ещё стыд перед одноклассниками, который пришёл к нему чуть позже! Они ведь были свидетелями этого обстоятельства, которое совсем скоро стало для него в их глазах несмываемым позором.
 
     Была травля. Замечания, шутки запугивание и задирание со стороны одноклассников стали для обидчивого мальчика причиной его агрессивности. С этой чертой характера Кеша и пошёл по жизни, продолжив её после смерти родителей в детском доме.  Он видел врага в каждом, кто был не согласен с его точкой зрения. Такому нередко искаженному представлению не мешали ни возраст, ни звания, ни социальное положение или общественное признание оппонента. Попадая в ситуацию, когда «неприятель» брался оказывать на него вербальное давление с таких позиций, он бывало представлял его сидящим в отхожем месте, что тут же спускало его для него с вершин величия на грешную землю, превращало в злобного пса, выдрессированного говорить по-человечьи.
 
     Злость на окружающих заставляла Викентия преодолевать измысленные им самим и реальные жизненные тернии, помогала пробивать дорогу в жизни, не потонуть в её хаосе. Студентом как-то сцепился и погрызся в тесноте общественного транспорта с неким возрастным гражданином. А тот оказался ни много-ни мало новым заведующим кафедрой в институте, где он учился. Тот люто возненавидел вспыльчивого студента, но на месть скандалисту не решился. Побаивался, как и прочие вузовские наставники, периодической аттестации на подтверждение соответствия занимаемой должности. Конфликт со студентом мог выйти себе дороже, если тот возьмёт да нажалуется на него, да ещё небезосновательно. А Викентий, если что, вполне мог это сделать. Был у него козырь в рукаве.
 
     Как заполучил он его не рассказывал. В общем случилась у него сокурсница, учившаяся исключительно на пятёрки. Все дипломные и прочие работы писала так, что просто хоть сразу кандидатскую защищай! У однокурсников, конечно, возникали вопросы по поводу авторства, но ведь не подкопаешься. В конце концов студентка поделилась секретом своей удачливости. Мол, есть у неё один «дипломщик», который пишет для неё, а может писать и для них. Предложением воспользовались все, кроме Викентия, знавшего причину её учебной успешности. Всех их жёстко провалил на экзамене упоминавшийся заведующий кафедрой - отец сокурсницы и одновременно тот самый секретный писатель курсовых и дипломных работ.
 
     Вуз Дорохов окончил чуть ли не с красным дипломом. Вышло, что и с работой, по его представлениям, ему повезло: устроился в IT-колледж. Выпускники этого учебного заведения могли упрощённо поступать в высшие учебные заведения или же без проблем найти высокооплачиваемую работу. Среди студентов хватало «золотых» деток, не знавших финансовых забот и мучавшихся под гнётом родительских ожиданий большого денежного будущего своих отпрысков.
 
     Пара из них взялась по непонятным причинам издеваться над молодым педагогом. Обращались к нему на ты, хамили, срывали занятия. Дорохов, конечно, пытался выстроить с ними приемлемые отношения. Не получилось. Жаловался начальству, но родители молодых наглецов были на недосягаемой для подобных жалоб высоте.
 
     В какой-то момент происходившее воскресили в голове Викентия дни, когда он ещё Кешей впервые испытал лютую злобу и ненависть. Однажды одного из наглецов избили, превратив его в инвалида-колясочника. Чуть позже пропал без вести другой. Кто-то из студентов приходил со своими догадками по поводу этих происшествий в полицию, но там посоветовали не рядиться в сыщики, а заниматься освоением учебной программы.
 
     - Если ты подумал, что их палачом был Викентий, - заключил свой рассказ коллега, - то не ошибся. - Он как-то признался мне в этом. – От расплаты его спасла преждевременная смерть во время эпидемии коронавируса. – Почему же ты не сообщил куда надо о преступлениях? – спросил я. – Да потому, что и сам поступил бы так. – Только духу не хватило бы.
 
     Я попрощался и вышел на улицу. Будто завершая тему только что закончившегося разговора, мимо меня промелькнул в автомобильном потоке катафалк. Чёрный, с рекламой похоронного бюро, семантическим ядром которой была надпись «Земля наш общий дом». Она показалась мне парадоксальной, но вполне логичной и для данного объекта. Ведь не поспоришь, что она - дом общий и для живых и для мёртвых! Умные люди испокон веков советуют соседям в нём жить дружно.

8 марта 2025 года