Выбор - часть 1

09.05.2025 добавлена 10 глава (последняя в  первой части).


                ЧАСТЬ ПЕРВАЯ


                Пролог.


Ждал ли я перемен? Нет. В тихом омуте дней, где всё размеренно и до боли привычно, я плыл по течению. Мечты о новых вершинах, о грандиозных переменах теплились где-то в далёком будущем – призрачные, как утренний туман. В ближайшей перспективе им не было места, задушенным рутиной.

И вот, как всегда, словно гром среди ясного неба, жизнь, усмехнувшись, бросает вызов моей апатии. "Никогда такого не было, и вот опять…" – шепчу я, чувствуя, как мир вокруг начинает стремительно меняться.

– И что это было? – в который раз за день спрашиваю я себя, пытаясь уловить ускользающий смысл происходящего, понять, что теперь делать с этими внезапно обрушившимися на меня событиями.


                Глава 1.


Будний вечер тонул в объятиях пробок. Полтора часа мучительного плена в нескончаемой колонне машин, ползущей со скоростью заунывной похоронной процессии, и вот, наконец, я дома. День угасал, его яркие краски словно выцвели от усталости, а тени домов и деревьев, длинные и печальные, готовились раствориться в предчувствии грядущей ночи, унося с собой последние искры уходящего солнца.

  Увидев просвет парковочного кармана напротив дома, я выдохнул с облегчением. Сегодня удача улыбнулась мне, избавляя от мучительных кругов по кварталу в поисках пристанища для моего железного коня. В этом каменном мегаполисе, где многоэтажные громады растут словно грибы после дождя, а дорожная инфраструктура застыла во времени, парковка превращается в настоящую пытку. Счастливые новоселы, множа ряды автовладельцев, лишь усугубляют эту извечную проблему. Черт бы их всех! Впрочем, не буду предаваться политическим тирадам. Просто проблема есть, и иногда она выматывает до предела, заставляя нарезать круги в отчаянной надежде найти хоть клочок асфальта, где можно оставить машину.

 Я заглушил мотор, выхватил рюкзак с пассажирского сиденья, выбрался из машины и захлопнул дверь, отрезая себя от тишины. До спасительного островка – светофора с пешеходным переходом – каких-то жалких сто пятьдесят метров, но в душе уже разливалась тягучая лень. Справа – пустота. Красный свет выжег движение, и автомобили замерли словно в оцепенении. Слева – глухая стена кузова "Газели", нагло вывалившегося из парковочного кармана, загораживала обзор. Я уже было шагнул в зыбкую опасную зону, пытаясь заглянуть за этот кузов-преграду, как вдруг…

— Здравствуйте! – Голос, чистый и звонкий, как колокольчик, прозвучал прямо за спиной.

Вздрогнув словно от удара, я обернулся. Где она пряталась, эта незнакомка? Клянусь всем святым, здесь никого не было секунду назад! Мелькнул образ девушки, стоящей у капота моей машины, и тут же меня снова развернуло. Из-за предательски выступающего кузова "Газели", с утробным рыком, вырвался черный "Мерседес" W222, воплощение наглости и мощи. Он пронесся мимо меня на чудовищной скорости, оставив ледяной след страха, чиркнув зеркалом по рукаву куртки и опалив лицо жарким дыханием вихря. Презрев красный свет, он умчался вдаль, оставляя за собой лишь дрожащий воздух и оглушительное эхо. Слава богу, на переходе никого не было…

— Урод, блин! – выдохнул я, опустив взгляд на рукав. Сантиметр… всего один сантиметр, и он бы сломал мою руку, может быть, и жизнь…

Вспомнив о девушке, я сделал несколько шагов навстречу.

— Здравствуйте! — эхом отозвалось моё приветствие, и я замер с немым вопросом в глазах.

Она молча улыбалась, словно впитывая меня взглядом.

— Эээ… Могу я чем-то помочь? — мой голос, полный смятения, прорезал тишину.

— Нет, — пропела она, покачав головой и обаятельно улыбаясь.

Вот что делать и как себя вести в такой ситуации? После секундной борьбы с собой я произнёс: — Наверное, я должен поблагодарить вас? Ваше приветствие… оно будто уберегло меня от увечья… — я запнулся, взгляд упал на рукав куртки, потом метнулся туда, где только что пронёсся чёрный зверь-Мерседес, и я закончил: — или, возможно, от страшной беды.

Она лишь пожала плечами, словно говоря, что это пустяк.

Растерянность переросла в невыносимую неловкость. Что происходит? Почему она просто стоит и улыбается, а я, как жалкий актёр, играю роль дурака?

— Как бы там ни было, спасибо! — пробормотал я, ища спасения в бегстве, и двинулся к спасительному свету светофора.

— Меня Эн зовут! — её голос настиг меня, как ласковый ветер, шепчущий о весне.

И каким же идиотом я, наверное, выглядел, когда остановился и обернулся к ней? Она залилась звонким смехом, в котором не было ни капли злобы, лишь чистая радость.

Нет, я никогда не был робким мальчишкой, прячущим взгляд от девичьей красоты, и уж точно не был женоненавистником, но эта встреча… эта внезапность выбила меня из колеи, словно удар под дых.

— Что? — пробормотал я, полностью утратив смысл происходящего.

— Говорю, меня зовут Эн. Полностью – Энжел, — ее смех был легким, как дуновение ветерка.

— Энжел… — повторил я, вглядываясь в ее лицо, словно пытаясь найти в нем ответ на мучивший меня вопрос.

Имя – чужое, незнакомое, как мелодия из другого мира. Ее лицо – чистый лист, ни единого штриха, напоминающего кого-то из моей жизни. Ни мимолетных встреч, ни пьяных откровений – ничего. Я не из тех, кто топит память в алкоголе. Она – совершенно новая, внезапная, как вспышка молнии в ночи.

— И? — в ее голосе прозвучало нетерпение.

— И… что? — Я снова чувствовал себя дураком, барахтающимся в омуте непонимания. — Мы знакомы? Пересекались где-то? Я не могу вспомнить.

— Нет. Мы не знакомы. Теперь твоя очередь, — в ее глазах мелькнула искра.

— Моя очередь?

— О, боже… у тебя вообще есть имя?

— Сергей.

— Наконец-то! Очень приятно! — она хлопнула в ладоши, словно ребенок, и напомнила: — Я – Эн!

— Взаимно. Эн… Энжел. Интересное имя. Откуда такое? — Я пытался собраться с мыслями, ухватиться за хоть какую-то нить.

— Наверное, от родителей, — ее улыбка была обезоруживающей. — Всего хорошего, Сергей, — она помахала мне рукой.

И снова ступор. Зачем это все? К чему этот короткий, бессмысленный диалог? Зачем это внезапное знакомство? Я ненавижу, когда женщины берут инициативу в свои руки, когда чувствую, что теряю контроль над ситуацией. Но больше всего я ненавижу ощущать себя полным идиотом!

— Пока! — Я попытался придать своему голосу уверенности и зашагал к переходу.

Она стояла у моей машины, улыбалась и смотрела мне вслед. Ее взгляд прожигал меня насквозь, заставляя чувствовать себя одновременно уязвимым и заинтригованным. Что это было? Игра? Провокация? Или что-то гораздо большее? Вопросы терзали меня, не давая покоя.

Войдя в подъезд, я не удержался и обернулся. Она стояла там, с этой своей улыбкой, от которой мне становилось не по себе. Её присутствие у моей машины выбивало меня из колеи. Что творилось в голове этой, безусловно, привлекательной, но такой непонятной девушки, с именем Энжел? И почему мне вообще нужно её имя? Зачем эта навязчивость? Господи, сколько вопросов, и ни одного ответа, только нарастающая тревога. В пару секунд взлетев на один пролет, я выглянул в окно.

— Как это возможно? — прошептал я, ошеломленный.

За тот короткий миг, которого мне хватило на подъём по лестнице, нормальный человек и пары шагов не успел бы сделать. Девушки у машины не было. Её не было нигде. Ни слева, ни справа, ни позади, ни впереди. Она просто исчезла. Я выскочил из подъезда, бросился к дороге, сканируя каждый уголок, чувствуя нарастающее непонимание. Она словно растворилась в воздухе. Прошелся вдоль тротуара, всматриваясь в тени между машинами, приседал, наивно надеясь увидеть хоть что-то под ними.

— Это какое-то наваждение! — только и смог я выдохнуть.

На автомате проверил сигнализацию, снял и поставил машину на охрану. Все спокойно. Никто не прикасался. Плюнув на все эти загадки, я вернулся домой, чувствуя себя совершенно опустошенным.

Отпустило не сразу. Но в какой-то момент я постарался посмотреть на произошедшее под другим углом. Признал, что это странно и даже жутко, но попытался успокоиться. Осталась лишь одна мысль, неотступно преследовавшая меня: «Кто ты, Эн?». Эн… Энжел… Ангел… Ангел?! Да не может быть! Какие ангелы? Я же атеист до мозга костей, пусть и крещёный. Хотя… версия, конечно, интересная и даже не такая уж абсурдная, учитывая всё случившееся. А что, если бы я не услышал её «Здравствуйте»? Что тогда? Чем бы это закончилось?

Звонок разорвал тишину моих раздумий, словно выстрел.

— Алло! Смольный? Смольный, барышня, алло! Ленина к телефону! — истошно вопил Вадим, верный своей чудаковатой манере начинать разговор с абсурда.

Вадим… Мой школьный товарищ, единственный осколок детства, с которым я сохранил связь. Настоящий, преданный друг, единственный, кто выстоял против течения времени. Остальные… как будто их и не было. Растворились в тумане прошлого, и наши дороги разошлись. Окружение менялось, как картинки в калейдоскопе, лица мелькали и исчезали. Школа, институт, работа – каждый новый этап приносил новые знакомства, стирая старые привязанности. И только Вадя, в этом вихре перемен, оставался неизменной, надежной константой.

Иногда мне кажется, что только он помнит меня настоящего, без масок и ролей, навязанных обществом. Он видит мои шрамы, но не судит, он знает мои слабости, но не использует их. Он просто рядом, молчаливо поддерживая, даря тепло своей искренней дружбы. И эта безусловная поддержка – бесценна.

Сколько раз я пытался понять, в чем секрет нашей дружбы, почему именно он, а не кто-то другой, остался со мной на протяжении стольких лет? Может быть, дело в общих воспоминаниях, в пережитых вместе радостях и горестях? А может быть, просто в том, что мы умеем слушать и понимать друг друга без слов.

Но, наверное, главное – это то, что Вадим – это не просто друг, это часть меня самого. Часть моей души, которая, несмотря ни на что, остается верной своим идеалам и ценностям.

— Привет! И чего мы голосим? — отозвался я.

— Здорова, Серёга! Как выходные? Не хочешь с нами на дачу рвануть? — выпалил он, сразу переходя к сути звонка. — Пивка попьем, в баньке попаримся… А если захочешь, на озере посидим, порыбачим.

— Вадик, ну, колись! Опять машину сломал, и ты ищешь бесплатного извозчика?

— Да причем тут машина?! — возмутился он с показным негодованием. — Просто хочу отдохнуть в хорошей компании, расслабиться душой и телом. Да и Ленка про тебя спрашивала… Жаждет продолжить знакомство, пообщаться поближе. Сам понимаешь, я с двумя бабами не справлюсь. Вернусь домой выжатый, как лимон. Наташка моя – шайтан в юбке, она мне одна за пять минут мозг вынесет, а когда они вдвоем с сестрицей – туши свет! И да… — Вадим тяжело вздохнул, выдавая правду. — Машина не на ходу. До вторника в сервисе застряла. Прокладку ГБЦ меняют.

— Тосол в масло пошёл? — я попытался блеснуть техническими познаниями.

— Ага, эмульсия. Так что, на дачу едем или как? — он вернул разговор в нужное ему русло.

М-да… Лена, которую Вадик так настойчиво мне сватает, прямо скажем, совсем не девушка моей мечты. Она – полная противоположность его жене, Наталье. И на ком природа отдохнула, так это на Лене. Между очаровательной и стройной Натальей, немного взбалмошной, но вполне адекватной и здравомыслящей, и Леной – коренастой, с грацией бегемота, ширококостной, склонной к полноте, с наивностью и умом десятилетнего ребенка, не было ничего общего. Абсолютно разные люди!

Приехавшая из глухой провинции, как когда-то её старшая сестра, Леночка, чтобы быть ближе к родным, сняла комнатушку у одинокой старушки в том же подъезде, где обитали Вадим с Натальей. Жить втроем в однокомнатной квартире у сестры с мужем ей, конечно, не светило, но все свободное время, после работы и в выходные, она проводила у них. Что, разумеется, служило постоянной темой для ворчания и раздражения Вадика. Впрочем, и польза от ее присутствия была немалая. Устроившись продавцом в ближайший супермаркет, Лена фактически стала единственным поставщиком продуктов питания, полностью избавив сестру от этой заботы. Взамен она получала помощь в оплате аренды за комнату, что устраивало всех.

— Вадик, прости, у меня планы на выходные, нужно кое-что доделать по работе, — я безбожно врал, под осуждающе-пристальным контролем эфемерного образа Леночки. — Бррр…

— Да? Работа – это святое, — Вадик, истолковав мое "брр" как искреннее трудолюбие, посочувствовал мне. — Ну и ладно. Без проблем. У меня будет повод отмазаться от дачи в эти выходные. Хоть отдохну по-человечески, без бесконечного "принеси", "вскопай", "прибей", "подвинь", "почини".

— Ага, — я усмехнулся. — Уже вижу тебя отдыхающим - обвешанного сумками с ног до головы, бегущим на электричку в сопровождении щебета двух райских птичек.

— Ой, ну всё! Не вангуй, ясновидец хренов! — надулся друг.

— Да Боже упаси! Это всего лишь предположение. Хочешь, я вас в пятницу вечером отвезу на дачу, а в воскресенье заберу? — предложил я, чувствуя укол совести.

— Не, я все-таки попробую откосить от этого мероприятия, раз уж так все складывается. Но на крайний случай твое предложение буду иметь в виду.

— Ок. Давай, не болей! Девчонкам привет! — попрощался я с Вадимом, искренне надеясь, что ему повезет.

— Пока!

Я отключил телефон.

— Итак, что я там не додумал? Нет, довольно. Больше не могу и не хочу думать. От этих Лен, Наташ и Эн, в голове … Эн, Энжел! Да, что ж ты мне череп дырявишь? Откуда ты взялась, куда делась?… Всё, сдаюсь, никаких больше мыслей. Наушники в уши, и «читать» аудиокниги на полную громкость, чтобы заглушить всё… Хотя, она действительно милая, и улыбка… восхитительная! Чёрт. Всё, читать и спать… Но что это было? Что это со мной происходит?

В пятницу Вадим не позвонил. Сначала я испытал мимолетную радость за него – вырвался из дачного плена. Но истинное облегчение захлестнуло меня самого, когда осознал, что мне не придется всю дорогу врать: о невыносимом, порой, каторжном труде, тирании и самодурстве начальства, бесконечных переработках. Избежал сочувственных вздохов Леночки, её «глубоких» мыслей на этот счёт…

И тут меня пронзила мысль: а если бы на месте Леночки была Эн? Поехал бы я? М-да… Горе мне слабому, где же взять силы, чтобы отказаться от такой авантюры? Сравнение немыслимо – словно небеса и земля. К Эн я бы помчался, как смазанный скипидаром.… Опять Эн? Что за зацикленность? Третий день вокруг меня летают Ангелы, в мыслях конечно… Блин. Наваждение.


                Глава 2.


Субботнее утро расцвело солнцем и тишиной. Сон, глубокий и целительный, наполнил тело негой и светом. Но в душе, словно тень, прокралась мысль-изменница: "А стоило ли отказываться от предложения Вадима? Свежий воздух, дымок костра, плеск реки, жаркая банька… И пусть Леночка… Сдюжил бы. Неужели я совсем уж бесхарактерный? Устоял бы перед её «очарованием»".

Но всё, что ни делается, — к лучшему. Дома голяк. Холодильник пуст, и пора заполнить этот вакуум. Порадовать "мышь", которая отчаянно вешается, глядя на пустые полки.

Выйдя на улицу, я вдохнул лето полной грудью. О, эти мгновения ленивого блаженства! Когда никуда не нужно бежать, когда груз проблем отступает, когда тепло и сухо, и жизнь кажется такой легкой, безмятежной. Дороги пустынны, людей почти нет. Лето! Все бежали из города в объятия природы, к своим дачам, в деревню…

Дошел до угла соседнего дома, в конце которого располагался продуктовый магазин.

Да, "Пятёрочка"… Но и мы не графья, чтобы брезговать. Много ли нам, холостым и непокоренным, нужно? Совсем чуть-чуть и без изысков.

— Сергей, привет! — прозвучал до боли знакомый серебристый голос.

Я вздрогнул, словно от удара током, и замер на месте.

— Как?… Как ты это делаешь? — выговорил я, повернувшись к Эн, возникшей, казалось, из ниоткуда. В душе росла необъяснимая тревога.

Вдруг оглушительный грохот разорвал тишину. Что-то рухнуло на асфальт, заставив меня инстинктивно пригнуться, брызнув осколками и комьями земли, больно царапнуло мою ногу рваным куском пластика.

Обернувшись, я увидел расколотый балконный ящик, извергший из себя землю, жалкие остатки саженцев и россыпь керамзитовых шариков.

Подняв взгляд, я встретился с полным ужаса взглядом женщины средних лет, стоявшей на балконе седьмого этажа. Её руки, сложенные в мольбе, выдавали искреннее раскаяние.

— Простите, пожалуйста, это случайно! Не удержала, сил не хватило! Бога ради, простите! — кричала она, захлебываясь от волнения. — Вас не задело?

— Всё в порядке, — хрипло ответил я, махнув рукой, пытаясь унять дрожь.

— Так, что я делаю? — спросила Эн, равнодушно скользнув взглядом по обломкам и даже не взглянув наверх.

— Эээ… — я снова потерялся в лабиринте чувств. Её внезапное появление, этот злополучный ящик… всё это сплелось в запутанный узел, сковав мой разум.

— Лаконичнее нельзя? — поторопила она, одарив меня своей фирменной улыбкой, от которой почему-то не становилось спокойнее.

— Откуда ты появляешься? — выдохнул я. — И да… здравствуй, Ангел.

— Ха, — тихо рассмеялась она, — а интеллект всё-таки присутствует.

— Чего? — не понял я.

— Ничего. Просто… привет, Сергей!

— Угу. Только не хватает фирменного «Я, Эн!», как в день нашего знакомства, — вроде бы понемногу отпускало. — Слушай, мне кажется, или твоё появление предвещает какую-то беду? В прошлый раз машина, теперь этот горшок-переросток…

— Ну, ты же сам догадался, что я Ангел, — она лукаво посмотрела на меня. — Ангелы защищают от бед. Вот и я решила взять шефство над твоей судьбой.

— Ты прикалываешься? Издеваешься? — в моем голосе прозвучало недоумение.

— Серёж, мне восемьсот лет. Я вполне сформировавшаяся и повзрослевшая девушка, чуждая легкомыслию и шалостям.

— Да? А выглядишь гораздо моложе. Я бы больше семисот девяноста девяти не дал, — с лёгким сарказмом произнёс я.

— И чувство юмора на месте, — резюмировала она, вновь украсив лицо неизменной улыбкой. — Рада была повидаться. Пока, Сергей!

Она легко скользнула вдоль торца дома и скрылась за углом.

— Эн, подожди! — крикнул я, бросаясь следом.

Блин, как же глупо получилось! Обидел девушку, и теперь все мои вопросы останутся без ответа. А их так много…

Но её уже не было. Словно растворилась в воздухе.

— Да что, чёрт возьми, здесь происходит?

Присел на скамейку у подъезда, пытаясь удержать ускользающие мысли, собрать их в жалкую кучу и хоть как-то осмыслить происходящее. Но какой тут анализ? Всё кричит о невероятности и бьёт наотмашь своей очевидностью. Дважды… дважды Эн возникала из ниоткуда, словно ангел-хранитель, предотвращая беду, которая вполне могла обернуться трагедией.

Странное имя: Энжел, если убрать английский «жевательный прононс» – Ангел! Откуда она берётся, куда исчезает? Мистика, чистейшая, неразбавленная мистика. Или это жалкая попытка небес образумить меня, упрямого атеиста, загнать обратно в церковное стойло? Но нет… Она молчит, не пытается увещевать, не призывает к покаянию. Лишь обронит пару фраз и – прощай! "Поки-чмоки!" … Ну, с чмоками я, конечно, приврал. Хотя… однозначно, не отказался бы. Даже несмотря на то, что она меня жутко бесит, пугает до дрожи, парализует каждую извилину в мозгу.

Так. И что мы имеем в итоге? Персональный ангел, мысли, балансирующие на грани безумия, и эта проклятая, навязчивая эротическая фантазия, которая возникает каждый раз, когда пытаюсь хоть что-то понять.

Тьфу, трижды! Заносит меня куда-то не туда. Ладно, поживём – увидим. Может, это какая-то злая шутка, чей-то изощрённый пранк… Определённо, мне ещё рано как в психушку, так и в церковь.

Ещё раз окинул взглядом этот серый, унылый двор, поднялся со скамейки и побрёл в магазин. Таки да, продукты сами себя не купят.

— Да чтоб тебя…! — вырвалось у меня от неожиданности.

Из распахнувшихся дверей "Пятёрочки", словно видение, вышла Эн, с блаженной улыбкой облизывая мороженое, щедро покрытое шоколадной глазурью.

Не поверите, я окаменел. Всё внутри сжалось в тугой узел, и я судорожно огляделся по сторонам. Павлов со своей собакой просто нервно курит в сторонке, глядя на мои рефлексы. Моё тело перешло в режим повышенной готовности — ожидание беды.

— Привет, Сергей! — Эн махнула мне свободной рукой, и в этом жесте сквозила какая-то невинная беззаботность, которая только усиливала моё внутреннее напряжение.

— Уже виделись, — проворчал я, — и чего на этот раз ждать? Опять что-то должно случиться?

— А что должно случиться? — отозвалась она вопросом, смотря на меня своими огромными, непонимающими глазами.

И в этот момент я всей душой почувствовал, что она действительно не понимает, какой хаос вносит в мою жизнь одним своим появлением.

— Да просто… каждая наша встреча… — начал я, но не успел договорить.

Двери с шипением разъехались, и на крыльцо вылетел, словно пробка из бутылки, работник магазина с явными восточными чертами лица. Его зелёная жилетка с гордой надписью «Пятёрочка» на спине не оставляла сомнений в его должности.

Он схватил Эн за руку, дёрнув её так резко, что я инстинктивно шагнул вперёд.

— Ти вор! Зачем украл марожино? — провозгласил он громогласно, словно обвиняя её в государственной измене.

— Я не украла. Я просто взяла. Мне нравится мороженое, — спокойно ответила Эн, и в её голосе не было ни капли вины, лишь лёгкая усталость.

— Зачем взила? Кто платыт будэт? Я за тибя платыт буду? — заверещал представитель торговли, его голос сорвался на истерический визг.

— Ну да, ну да… вот, начинается! — невесело пронеслось в моей голове, и я, вздохнув, решил вмешаться в этот балаган. — Друг, успокойся и отпусти девушку, я сейчас всё оплачу. Думаю, это просто недоразумение. Ну, с кем не бывает?

— Иды платы, — переключился он на меня, — Пака палыцию нэ вызвал.

— Да ладно тебе, они что, бросят все дела и помчатся расследовать кражу века – похищение мороженого? Всем отделом приедут, с мигалками и сиренами, — попытался я разрядить обстановку улыбкой.

— Нэ злы миня, иды платы, — кипятился продавец,  — И женщина свой, дуру, в руках дэржи.

— Это ты кого дурой назвал? — возмутилась Эн, и в её глазах вспыхнул гнев.

— Так, всё! Тихо! — рявкнул я, прерывая поток оскорблений, готовый вырваться из уст разъярённого продавца. — Я же сказал, оплачу. Прекращаем этот цирк и пошли!

— Он назвал меня дурой, — не унималась девушка, злобно прищурившись.

— Просто постой тут, пожалуйста, я сейчас вернусь. Просто постой и подожди меня. Хорошо? — Я вопросительно посмотрел на неё.

Она кивнула и отвернулась, словно не желая больше видеть эту сцену, тихо прошептав: «Козёл!»

Надеюсь, это не в мой адрес? Не заслужил ещё… вроде.

— Пошли. — Я сделал приглашающий жест продавцу, и он с готовностью поспешил в магазин.

Он повел меня к кассам, но, сделав пару шагов, вдруг издал странный звук, напоминающий цокот копыт, и я увидел, как вместо его правой ступни появилось… копыто. Настоящее копыто! Проскакав, таким образом, шага три, он поскользнулся и рухнул на пол. Заёрзал, не вставая, приподнял ногу и с ужасом начал разглядывать свою новообретенную конечность.

Я потряс головой, пытаясь стряхнуть видение. Получилось, оно исчезло. Ничего себе! Какие реалистичные глюки. Ступня как ступня — правая, в тапке из литой резины. Грязная и вполне обычная ступня.

Но, увидев неподдельный ужас в глазах работника «Пятерочки», понял, что глюк был обоюдный. Немногочисленные покупатели, стоявшие у касс, и кассиры заинтересованно смотрели на нас, но по их взглядам нельзя было сказать, что они увидели что-то необычное. Они просто скучали, среагировав на незначительное происшествие.

Работник торговой точки поднялся, посмотрел на меня и прошипел, словно змея: — Уйды атсюда, пажаласта.

Я не гордый, если человек просит, как не уважить? Достал из кармана сторублевую купюру, сунул в руку «пострадавшему» и поспешил выйти из магазина.

— Блин! Сходил за хлебушком, — пробормотал я себе под нос.

Эн стояла на том же месте, повернувшись в пол-оборота к дверям, доедала мороженое и с мечтательным видом взирала на небеса.

— Энжел, это ты сделала? — я подошел к девушке.

— Я недостаточно терпелива, чтобы откладывать что-то на потом, — прозвучало в ответ. В её голосе не было ни капли раскаяния, лишь констатация факта.

— А, ты точно ангел?

Она задумалась. Отрицательно покачала головой. — Это всё очень сложно.

— Давай поговорим, — предложил я, — посидим где-нибудь в сквере или, если хочешь, в кафе, или в любом месте на твой выбор? Мне нужно знать, что происходит.

— К себе не зовёшь? — улыбнулась Эн.

Да что она творит? Опять вогнала меня в ступор.

— Э, … ну, …ты же не пойдешь. Это, наверное, неправильно, — промямлил я, чувствуя, что привыкаю находиться в состоянии полного идиота.

— Пригласишь. Возможно, и соглашусь, — ответила она серьезно, — и обязательно поговорим, но не сейчас. Мне пора. До свидания, Сергей!

— Эн, ну постой!

Эн уже шла вдоль магазина и, не оборачиваясь, помахала мне рукой.

Я был уверен, что она снова исчезнет, как только выйдет из поля моего зрения, поэтому не стал её преследовать. Ну, не было у меня желания второй раз за день обламываться и удивляться. Количество же вопросов в моей голове росло в геометрической прогрессии. Не знаю, хочу ли я услышать на них ответы, приму ли я эти ответы? Знаю одно, она меня снова выбесила! … И понимаю, что в ближайшее время думать буду только о ней.

— Блин! И зачем я отказался от поездки на дачу? Лучше бы копался в земле, чем в этом хаосе!

Пришлось топать в "Ленту". Не то чтобы "Пятёрочка" была верхом совершенства, но "Лента" – это уже удар по кошельку, хоть количество тухляка в них примерно одинаково. Зато там продавцы ещё не успели поцокать копытами, поэтому гневно коситься на меня не будут.

Закупился продуктами, из расчёта на неделю, и побрёл домой. Настроение поганое, мысли не позитивные и, можно сказать, упаднические: — Ох уж этот ангел, … бес в платье.

Пару часов честно пытался ни о чём не думать, посвятив себя высокой кухне, если так можно назвать варку макарон, жарку котлет и приготовление легкого супа – "Аля уха", из консервированного лосося. А потом накатила такая тоска, что хоть волком вой.

Я набрал номер Вадика. Долго слушал длинные гудки. Вадим не ответил. Минут через пятнадцать набрал еще раз. Долгие длинные гудки, и, о чудо, в трубке раздалось — Алё?

— Твою мать, — мысленно выругался я, услышав голос Леночки, и вслух произнёс: — Лен, привет! А Вадик где?

— Привет, Серёж! Он воду в душ таскает. Позвать? А ты уже с работы приехал? — защебетала Лена. — Вадим сказал, что тебя в выходные припахали. Ваще уроды. И, наверняка, не заплатят. У нас тоже так. Выйти сверхурочно заставляют, подменить кого или инвентаризация, а об оплате даже слышать не хотят, … типа, это наша святая обязанность – пахать!

— Лен, позови Вадима, пожалуйста, — взмолился я.

— Да-да, сейчас телефон ему отнесу. Погода чудная, солнышко светит, тепло. А в городе как, наверное, духота? — не унималась она.

— В городе нормально, народу мало, воздух никто не отравляет.

Значит, Вадику не повезло. Мои мрачные прогнозы сбылись: он, как проклятый, пашет на даче.

— На проводе! — услышал я голос Вадика.

— Это Ленин! Барышня, Ле-ни-н …Соедините с Крупской, — спародировал я друга. — Ну что, раб шести соток, как отдыхается?

— Здарова, офисный планктон! Да нормально отдыхается: природа, птички, свежий воздух…

— … земля, навоз и дел целый воз, — закончил я перечисление "райских" прелестей. — Что, не получилось отсидеться в выходные дома?

— Да ну, что дома делать? Диван пролеживать и в телевизор пялиться?

— Ладно, понял. Сказал "к маме", значит, к маме!

— Серый, иди в задницу. Без твоих подколок тошно, — проворчал Вадик.

— Ладно, не ворчи. Звоню по делу. Вроде, всё сделал, свободен как ветер. Могу завтра утром приехать к вам на дачу, а вечером – с музыкой домой. И кому-то не придется трястись в электричке.

— Вот, с этого и надо было начинать, — оживился Вадик. — А то погнал какую-то ересь про отсутствие смысла жизни без телевизионной пропаганды, … и навоз, как альтернатива минеральных удобрений.

– Ух, как тебя плющит! Видать, кислородное отравление, – рассмеялся я.

– Короче, ждём. Слушай, Серёг, привези мяса, а? Шашлычка замутим.

– Без проблем. Куплю. Ладно, до завтра!

– Ага. До завтра! Пойду Наташку с Леной обрадую.

Вот интересно, а чем он их собрался радовать? Шашлыком или возможностью комфортной доставки домой без тягот и лишений проезда в общественном транспорте? Понятно, что не фактом моего приезда, точнее - гостевого визита. Хотя, заинтересованная сторона в моём присутствии явно есть – Леночка. Брр!

Ночью мне снилась Эн. … Словно нереальное виденье, сотканное из лунного сияния и ускользающей надежды. Я блуждал в неизвестности, а она возникала передо мной, неземная и чарующая. В одеянии цвета небесной синевы, дополненном дерзкими алыми сапожками на головокружительном каблуке, с белоснежными крыльями ангела за спиной и игривыми рожками, едва различимыми в блеске волос.

Она одаривала меня улыбкой, словно приглашая в свой мир, манила нежным жестом руки. Но стоило мне устремиться к ней, как она исчезала, таяла в воздухе, чтобы появиться вновь, обманчиво близко, с другой стороны. Я потерялся в пространстве, но всем своим существом ощущал, что моя дорога ведет к ней, к тем мимолетным мгновениям, где она вновь проявит себя.

Противный звон будильника безжалостно разорвал эту хрупкую ткань сновидения. Я резко сел в постели, пытаясь стряхнуть с себя остатки сна, а вместе с ними и навязчивый образ Эн.

— Ну вот, началось. … Даже в сновидениях нет от неё покоя. Это уже жестокое вторжение, беспощадная экспансия в самые сокровенные уголки моего измученного мозга.

Необъяснимая тревога поселилась где-то глубоко внутри. Но я усилием воли отогнал навязчивые мысли, умылся, наскоро позавтракал и собрался в дорогу. Нужно ещё заехать на рынок, купить мяса и овощей. Шашлык, дело вкусное и приятное!

— Эн, Эн…! Ни минуты покоя от тебя. Как же ты умудрилась, так бесцеремонно, так дерзко ворваться в мою жизнь? Удивив, напугав, заставив думать и переживать. М-да.


                Глава 3.


Энжел, словно видение, застыла у моей машины, приводя в порядок пепельные локоны, любуясь их отражением в боковом стекле. Я заметил её издалека, и сердце моё болезненно сжалось. Оглядываясь с тревогой, словно крадучись, переходя дорогу и с каждым шагом приближаясь к машине, я чувствовал, как страх ледяной хваткой сковывает меня. Еще и сон этот…

Сегодня она была совсем другой. Раньше передо мной являлся нежный призрак в кремовом платье, усыпанном тенями абстрактных фигур, в туфельках в тон и короткой джинсовой куртке. А сейчас… Синие джинсы обтягивали её стройные ноги и бедра, белая футболка терялась под небесной ветровкой, и белые кроссовки со светло-серыми прожилками завершали образ. Можно было бы залюбоваться ею, если бы не…

— Здравствуй, Сергей! — Эн озарила меня своей улыбкой. — Что ты такой напряженный? Сегодня не нужно ждать неприятностей. Уверяю!

— Увидев тебя, я почему-то в этом не уверен. Здравствуй, Ангел… — слова дались с трудом.

— Серёж, просто поверь мне, сегодня хороший день.

— Тогда что ты тут делаешь? Я уже привык ассоциировать тебя с неприятностями.

— Фу! Какой ты грубый, — обиженно надула губки. — Я всего лишь хотела разделить этот день с тобой. Ты же едешь к друзьям? Я могу составить тебе компанию.

— Чего? — оторопел я.

— Ты против моей компании? — на её лице отобразилось удивление.

— Э… — в который раз испытываю растерянность, — Для меня это столь неожиданно, что я в замешательстве. Эн, ты правильно сказала, я еду к друзьям. Но… откуда ты знаешь?

— Я много чего знаю. Но основной объем моих знаний в данный период времени — это информация о тебе, — скромно ответила она.

— Даже так? — нешуточно удивился я. — И с чего вдруг мне выпала такая честь?

— Мы сможем поговорить об этом в дороге, если ты не будешь против моей компании.

— Хорошо, поехали! — решился я, хотя в душе бушевала буря. — Но мне нужно позвонить, предупредить друзей.

— Понимаю. Неожиданные сюрпризы нравятся не всем, — согласилась Энжел.

Пальцы дрожали, набирая номер Вадима. Гудки тянулись мучительно долго, словно испытывая моё терпение, пока я отчаянно искал слова, чтобы облечь в них этот внезапный, как гром среди ясного неба, форс-мажор.

— Алло… — прозвучал в трубке сонный, недовольный голос Вадика. — Серёга, ты охренел? Семь пятнадцать утра!

— Вадя, не бурчи. Я хотел предупредить, что выезжаю…

— Ну и позвонил бы, когда к дому подъедешь. Дал бы хоть полтора часа еще поспать.

— И я буду не один, — не стал я жалеть друга.

— Не понял? — в голосе Вадика проскользнуло удивление, затем любопытство. — Это еще с кем?

— Понимаешь, моей знакомой вдруг стало невыносимо скучно, захотелось сбежать из города, подышать свежим воздухом, развеяться в хорошей компании. Ты как, не будешь против?

— А еще другом называешься, — обиженно протянул он. — Почему я узнаю о твоей знакомой в последнюю очередь? Вчера ты ни, словом о ней не обмолвился.

— Дружище, поверь, я и сам узнал об этом только что. И давай без обид. Если вы с Наташей не возражаете, мы едем. Если это неудобно, то конечно нет. А все недосказанное и додуманное мы как-нибудь потом обсудим.

— Да какие могут быть возражения? Я только рад, — поспешил он заверить. — Наташка тоже вот кивает, говорит — приезжайте! Ленка, конечно, расстроится, но… это её проблемы.

— Переживёт! — тихо прошептала Эн, отводя взгляд, словно наш разговор её не касался.

— Тогда ждите, к девяти будем. Только на рынок заскочим, — закончил я разговор, пристально глядя на Эн, пытаясь понять, что происходит.

— Ждем, — прозвучало в трубке, и Вадим отключился.

Я открыл пассажирскую дверь, любезно предложив Энжел присесть, и после того как она села, аккуратно прикрыл. Ещё хлопнет со всей дури, как это делают девять из десяти моих пассажиров. Устроившись за рулем, я запустил двигатель.

— Подслушивала? — спросил я, стараясь скрыть за колкостью вопроса всё своё недоумение от происходящего.

— Нет, — тихо отозвалась она, качнув головой, — Просто слышала. У вас с Леночкой всё равно ничего не выйдет… вы не пара.

— И тут я не стану спорить, — согласился я, выезжая на дорогу. — Итак, прошу тебя, объясни мне… кто ты?

Долгая пауза наполнилась тяжёлым молчанием. Наконец Энжел вздохнула, словно вкладывая в этот звук всю тяжесть предстоящего признания.

— Я не знаю… — произнесла она тихо. — Твоя версия об ангеле… она мне очень нравится. Пожалуй, я соглашусь с ней.

— Ангел… Энжел… так не пойдёт. Пожалуйста, давай начистоту. Уже тошнит от этой мистики. Неужели ты думаешь, что я настолько наивен, что готов поверить в любую фантастическую чушь? Мне кажется, это какой-то злой и жестокий розыгрыш.

— А тебе придётся поверить, — она улыбнулась и исчезла, словно растворившись в воздухе.

От неожиданности я вдавил педаль тормоза в пол. Слава Богу, в это сонное воскресное утро дорога была почти пуста, и мой безумный манёвр не обернулся трагедией.

— Бля…! — выдохнул я, не в силах оторвать взгляда от пустого пассажирского сиденья. Сердце бешено колотилось, словно птица, бьющаяся в клетке.

— Сергей, прости пожалуйста, я не хотела тебя так пугать, — прозвучал голос за спиной, полный искреннего раскаяния, — Это была лишь отчаянная попытка направить наш разговор в нужное русло. Опровергать твои домыслы и что-то доказывать – это лишь усложняет всё.

Я резко обернулся. Она сидела на заднем сиденье и смотрела на меня с какой-то невыразимой грустью в глазах.

— Но как… как ты…?

— Ты когда-нибудь слышал о других измерениях? – перебила меня Эн, в её голосе звучала какая-то усталая надежда.

— Читал в фантастических романах, и что?

— Это не фантастика, Сергей. Для меня это реальность. Я живу в двух измерениях одновременно и не испытываю никаких проблем переходить из одного в другой. Но сейчас не время для научных споров, верно? – спросила она, и в её взгляде мелькнула тень беспокойства.

— Нет, не время, — пробормотал я, всё ещё пытаясь прийти в себя. — Так кто ты, чёрт возьми, такая?

— Ну… — Эн слегка задумалась, словно подбирая слова, — Скажем так, я сущность, не человек. Ты видишь меня в человеческом обличье, в том образе, который тебе понятен и близок. Можешь прикоснуться ко мне, и твои чувства подтвердят, что рядом с тобой живой человек из плоти и крови, тёплый и настоящий. Все вокруг видят меня твоими глазами и воспринимают как обычного человека.

Она снова переместилась на переднее сиденье, и я в очередной раз вздрогнул, чувствуя, как по спине пробегает холодок.

— Стой, погоди, — запротестовал я, — Все это слишком… тяжело для моего понимания. И почему именно я?

— Что – "ты"? – не поняла Эн.

— Почему именно я вижу тебя?… Или точнее, почему ты явилась именно мне?… Чёрт, у меня в голове полная каша. Я не могу даже сформулировать вопрос нормально.

— Может, нам стоит поехать и поговорить? Или мы так и будем стоять посреди дороги?

— Да, — согласился я, трогая автомобиль с места. Что-то меня неслабо так торкнуло. — Мы сейчас заедем на рынок, а после обстоятельно поговорим. И я тебя попрошу, пожалуйста, не выходи из машины. Одного бедолагу с козлиным копытом я уже видел. Персонажей со свиным рылом, или еще, в каком более ужасающем виде, боюсь, не перенесу.

— Обещаю, — заверила она, подняв руку в успокаивающем жесте.

Закупился быстро, лёгким ветром промчавшись по торговым рядам. Как ни странно, Энжел сдержала слово, оставшись в машине. Её взгляд с любопытством блуждал по лабиринтам торговых рядов, по суете рынка, словно она искала что-то неуловимое. Иногда, совершая очередную визуальную прогулку по рынку, дарила мимолетную, нежную улыбку небольшой группе торговцев с Востока. Те дружно пустив слюну, застыли в немом восхищении. Их масленые взгляды, полные невысказанных желаний, неотрывно следили за моей пассажиркой.

Я поспешил к машине, закинул мясо, овощи и зелень в багажник, сел за руль и, развернувшись под разочарованные вздохи торгашей, выехал на дорогу.

— Итак, милый Ангел, я весь внимание. Мои вопросы ждут ответов, — произнес я, приглашая Эн в разговор.

— "Милый Ангел"… как приятно звучит, — задумчиво прошептала она, словно смакуя каждое слово, — Милый Ангел…

— Эн, ты будешь и дальше наслаждаться моими словами или всё же начнёшь свой рассказ?

— Не знаю, с чего и начать. Всё так сложно.… Но ты хочешь правды, и я должна объяснить так, чтобы тебе было понятно, чтобы не утонуть в бесконечных уточнениях. — Она беспокойно заёрзала на сидении, ища точку опоры, и пристегнула ремень безопасности.

— Начни с главного, — посоветовал я, чувствуя, как волнение нарастает внутри, и тоже пристегнулся.

Если даже ангел не пренебрегает мерами безопасности, стоит ли мне быть таким беспечным? Да, я становлюсь параноиком. Череда бурных событий меняет сознание.

— Ну, если с самого главного, то я здесь в поисках себя, — начала Эн, и, остановив моим жестом готовый сорваться вопрос, продолжила, — Я дитя добра и зла. И, как и все рожденные от такого союза, достигнув определенного возраста должна выбрать, на чьей я стороне – ангелов или демонов, добра или зла. К чему у меня больше склонностей, больше таланта. Кстати, демоны – это те же ангелы, просто с иным взглядом на мир. Ангелы и демоны, вечные противники, обречены на бесконечное противостояние - бесконечный танец, где каждый шаг определяет будущее.

Добро, как и прежде, несет людям любовь, свет, счастье, безмятежную негу, беспечность. Зло же толкает к развитию, прогрессу, но, как следствие, порождает зависть, конкуренцию, злобу. Которые в свою очередь, приводят к войнам, смерти, горю и несчастьям. Впрочем, суть этого вечного противостояния отражена в Библии.

— Я не большой знаток Библии, поэтому… — начал я, пытаясь возразить.

— Она, конечно, сильно искажена за прошедшие тысячелетия, — Энжел прервала меня, — Многократно переписывалась и подстраивалась под нужды монархов или самой конфессии, но в целом, основа первоисточника еще проглядывается. Но мы не будем углубляться в историю, это уведет нас слишком далеко.

— И какую же сторону ты выбрала? — спросил я, не отрывая от нее взгляда.

— Какой же ты нетерпеливый, — фыркнула девушка, — следи за дорогой, просто слушай и не перебивай. Кстати, за поворотом ДПС с радаром. Советую немного сбросить скорость.

— Ни фига себе, ты ещё и антирадар? Всё, молчу и слушаю, — я смутился под её испытывающим взглядом, но ногу с педали убрал. — Извини. Продолжай.

Энжел замолчала, ненадолго погрузившись в свои мысли. Мы проехали мимо патрульной машины ДПС, и я успел заметить презрительно-разочарованный взгляд инспектора.

— Я ещё не решила. Мне нравится дарить радость, помогать, созидать, но и от мысли о мести, о маленьких пакостях, у меня в душе разливается какое-то… восхитительное тепло.

— Да ты настоящий человек, Энжел! — рассмеялся я. — Ничто человеческое тебе не чуждо!

— Ну, всё, — прошипела она, нахмурившись так, словно готовилась обрушить кару небесную, — сейчас гнев мой разгорится, и у кого-то на пару ветвистых рогов потяжелеет голова! — Она притворно задумалась, нехорошо прищурившись. — Или тебе больше к лицу кудрявые завитки, как у барашка?

— Уважаемый демон! Мы ещё не настолько близки, чтобы я ощущал тяжесть измен на собственной шкуре, — попытался я свести всё к шутке.

— Сергей! Да я, наверное, полная дура, раз согласилась на этот откровенный разговор! То, чего мне категорически нельзя было делать. Мне перестаёт нравиться наш диалог.

— Прости меня, пожалуйста! Клянусь, больше ни капли сарказма, — выпалил я, мгновенно становясь серьёзным.

И снова эта неловкость, это странное чувство.… И вместе с тем я ловил себя на мысли, что, несмотря на всю фантастичность её рассказа, я почему-то верю. Часть меня, отчаянно сопротивляясь, вопила о печальном опыте слепого доверия женщинам, который всегда приводил к боли и запоздалому осознанию: «Меня опять использовали», но другая часть, большая, жадно принимала происходящее, как неожиданное чудо.

На какое-то время повисла тишина. Машина летела вперёд, время и скорость ненасытно поглощали километры дороги. За окном проносились образы, полные воспоминаний: юные лесопосадки, словно надежды на будущее, и древние, молчаливые леса, хранящие мудрость веков.

Проплывали поля, тихие деревушки, где жизнь течёт неспешно, дачные участки, хранящие тепло семейных очагов, и спокойные речушки, отражающие безмятежность небес. Зеркальные озёра, словно окна в другой мир, заставляли сердце замирать от красоты.

— Я здесь, чтобы выбрать свой истинный путь, примкнуть к тем, чьи убеждения отзываются в моей душе, в самой моей сути, — прошептала она едва слышно, словно молитву, — и помочь мне в этом должен ты.

— Почему я? На Земле миллиарды людей.

— Выбора, как такового, и не было… Меня в первое же мгновение моего воплощения, словно магнитом притянуло к твоей ауре. Ты отчаянно нуждался в помощи, в искреннем предостережении. И ты был свободен от влияния других сущностей. Именно тогда, в тот миг, и началось моё самоопределение. И каким будет итог, зависит от моих действий в отношении к моему подопечному, его окружению. Но в большей степени — от тебя самого.

— Не понял.… А я тут причём? Я живу своей жизнью, так, как привык, так, как понимаю правила этой жизни. И мне совсем не хочется своими поступками как-то влиять на твой выбор или навредить тебе.

— Ты неверно истолковал мои слова, — голос её звучал, словно тихий звон далёкого колокола. — Я не требую от тебя жертвенного отказа от прежней жизни, от уютного кокона устоявшихся привычек, от согревающих душу увлечений. Живи, как жил прежде, вдыхай каждый миг полной грудью. Мою же судьбу определит не столько эгоистичное мироощущение отдельной личности и тесный круг её привязанностей, сколько пульсирующий отклик и несокрушимая воля всего общества. Ты — лишь нить, связующая меня с этим миром, проводник, через которого я обретаю плоть и кровь.

— М-да.… В целом суть понятна, но как-то всё тяжело и запутано, — вздохнул я.

— Я и не скрывала, что всё сложно. Но если коротко и просто: ты помогаешь мне, при этом тебе ничего не нужно делать, просто жить, не меняя себя. Я же — наблюдатель, не вмешиваюсь в твою жизнь, но заинтересована в твоей жизнеспособности на данном этапе. Немного жёстко, но это так, — закончила она.

— «Немного»?! Да офигеть как немного! — начал я злиться. — Конечно, я благодарен тебе за предупреждения. Наверное, благодаря им я сейчас еду к друзьям, а не… Ух, даже думать об этом не хочу… Но, с другой стороны, как мне себя ощущать? Подопытным кроликом? Объектом для аналитики? И о какой привычной жизни ты говоришь, если сейчас мой мозг занят только мыслями о тебе?

— Обо мне? — она смутилась и тут же лукаво улыбнулась, меняя тему разговора. — А тебе сон понравился?

— Значит, и сон тоже? — я вопросительно уставился на нее. — А как же: «Живи своей жизнью, я просто наблюдатель»?

— Это была шалость, всего лишь маленькая шалость. Больше не буду, — покаялась Эн.

— Ладно, пусть всё остаётся как есть. Не изгонять же тебя, в самом деле, — я вздохнул, чувствуя, как отступает напряжение, что на данный момент информации достаточно, и нужно всё переварить. — Мы уже почти приехали.

В конце концов, это всё настолько необычно, настолько неправдоподобно и фантастично, что очень хочется досмотреть это представление до конца. Знаю, любопытство ни к чему хорошему не приведёт. Но хочется, и всё тут.

— Спасибо! — улыбнулась она.

Я сделал контрольный звонок Вадику, предупреждая о скором прибытии. Полтора километра тряской грунтовки вытрясли из души остатки городской суеты, и вот мы въехали на территорию СНТ.

Мне всегда нравилось здесь, эта земля словно дышала покоем. Удалённость от трассы, словно спасительная стена, ограждала от суеты мира. Смешанный лес, как заботливый отец, укрывал своей тенью одну сторону, и озеро с другой стороны, рожденное тихой речушкой, что змеится сквозь товарищество, словно вена, наполняя жизнью каждую клеточку этого места. Небольшое количество участков, всего три улицы, на каждой – порядка двадцати домов, создавали ощущение уединенности, близости к природе, к самим себе. И участки… просторные, двенадцать соток – настоящий райский уголок, где можно затеряться в своих мыслях, мечтах, где можно ощутить свободу.

Иногда крамольная мысль шевельнется в голове: а не прикупить ли и мне здесь кусочек счастья? Если подвернётся стоящий вариант, обязательно, непременно приобрету. Место, где можно раствориться в природе, забыть обо всем на свете. Место, где можно просто быть… дышать… жить.


                Глава 4.


Дача друзей встретила нас, распахнув объятия ворот, словно тоскуя по гостям. Вадим спешил навстречу, комично одёргивая непокорную футболку, что никак не желала смириться с его солидным животиком.

— Всем привет! — пробасил он.

На крыльце, словно две встревоженные птицы, Наталья и Лена пытались разглядеть мою попутчицу сквозь блики на лобовом стекле.

— Здарова! — Выбравшись из машины, я приветливо махнул рукой и полез в багажник за провизией.

— Вадим, — представился друг, галантно открывая дверцу и помогая девушке выйти.

— Аня, — прозвучало в ответ, словно тихий выдох.

Я невольно стукнулся головой о крышку багажника. "Аня? Что за…?" Опустив крышку, я взглянул на Эн. Она обернулась и едва заметно подмигнула. Неожиданно…

"Аня"… возможно, это попытка спрятать «Энжел - Ангел» за более простым и понятным именем. Кто станет спрашивать документы? Кому есть дело до правды? Ладно, разберемся позже. Вытащив тяжелые пакеты, я поплелся к дому.

— Это Наталья, моя жена, а это Елена, её сестра, — Вадим представлял Эн своему семейству.

— Аня. Можно просто Эн, — ещё раз представилась новоиспеченная Аня.

Девушки обменялись оценивающими взглядами, полными скрытого любопытства.

Я подошёл к крыльцу, пожал руку Вадиму, коснулся поцелуем щеки Наташи. Лена отвернулась, скрываясь в доме, и во всем её облике читалось нескрываемое неприятие.

— Наташ, покажи гостье дом, а мы с Серёгой займёмся мясом.

— Хорошо, — ответила Наталья и распахнула дверь, приглашая Эн войти.

Мы прошли в "зону барбекю" – так Вадим окрестил площадку с покосившимся мангалом из "Ашана", над которым жалко нависал кусок рубероида, укрывая от дождя его и кучку обрезков досок, оставшихся после строительства. Я опустил пакеты на щербатый табурет и начал выкладывать продукты.

— Итак, — с утренней ноткой обиды начал выговаривать мне Вадим, — почему я об этой Ане ничего не знаю?

— Да я и сам не так много знаю, — необдуманно ответил я.

— Дурака не включай. Рассказывай, как ей удалось покорить холостяка со стажем? — не принял он мои слова всерьёз. — Ты бы не привёз малознакомую девушку к друзьям. Значит, всё серьёзно, ну или на близком к этому уровне. Она симпатичная, всё при ней. Колись, давай!

Я с горечью осознал: мои слова сейчас могут диссонировать с версией Эн, как фальшивая нота в стройном хоре. Зная любопытство Натальи, я не сомневался, что Эн подвергнется тщательному допросу. Расхождения в показаниях были нежелательны. Нужно было по дороге продумать легенду нашего знакомства. Но время упущено, и теперь оставалось лишь импровизировать, выкручиваться, словно акробату под куполом цирка.

— Вадя, не пытай меня с дороги. Всё узнаешь чуть позже. У тебя дома такой следователь, что ни одна мелочь не укроется, — я попытался выдавить улыбку, но получилось натянуто. — Лучше принеси ножи, миску для мяса, шампуры, ну и… всё, что нужно.

— Ладно, Штирлиц, — друг прищурился, словно подозревая неладное. — Не хочешь говорить – не надо.

— Да расскажу я, не переживай. Давай сначала всё подготовим, а потом уж – беседы.

— Серёж, кофе будешь? — голос Натальи раздался из дома.

— С огромным удовольствием! — откликнулся я с неприкрытой готовностью.

— А мне кофу?! — возмутился Вадим, стараясь казаться обиженным.

— Да как же мы тебя без кофе оставим? Сейчас всем сделаем! — ответила жена.

— Сейчас вернусь, — Вадик направился к дому.

Я кивнул в ответ, а в голове лихорадочно билась мысль: "Нужно поговорить с Эн, срочно! Придумать правдоподобную историю нашего знакомства. Тут психов нет. В фантастическую правду никто не поверит, придётся выдумывать сказку…"

Вскоре Вадим вернулся с кухонным арсеналом: ножами, ложкой, парой тарелок и большой кастрюлей. Мы, молча, принялись за дело – мыли, резали мясо, лук, помидоры. Каждый удар ножа отдавался в моём сердце глухой тревогой.

Появилась Наталья и позвала всех на кофе.

Свалив всё нарезанное в кастрюлю, мы щедро посолили, сдобрили аджикой и, залив полулитром минералки, оставили мясо мариноваться, а сами поспешили к дому. Аромат кофе манил, словно обещание покоя в бушующем море тревог.

Солнце ласково коснулось веранды, когда мы расселись за большим столом. Наташа и Лена заняли торцы, словно хранительницы очага, мы с Энжел – одну из широких сторон, а Вадим напротив, ближе к жене.

— Серёж, Ань, может, позавтракаете? – предложила Наталья.

— Нет, спасибо! — ответили мы почти в унисон, словно заранее сговорившись.

— Побережём место для шашлыка, — с улыбкой добавил я.

Вадим искоса взглянул на Энжел и, стараясь быть незамеченным, ободряюще показал мне большой палец, подмигнув. Я, поджав губы, так же незаметно окружающим, показал ему кулак. Наталья, закончив разливать кофе и чай, заметила наши с Вадимом «переглядки» и повернулась к нам с Энжел.

— Ребята, а вы коллеги? – спросила она, и в её голосе прозвучало искреннее любопытство.

— Нет, – тут же отозвалась Энжел, – Мы из разных компаний, но так получилось, что сейчас занимаемся одним социальным проектом. Мы партнёры.

— Да, – поддержал я её, и одновременно во мне боролись удивление и тревога. Что говорить дальше? Но она взяла инициативу в свои хрупкие руки.

— Ты тоже в сфере IT работаешь? – продолжала допытываться Наталья.

— Я социальный работник, а Сергей помогает мне с автоматизацией баз данных, программами и прочими моментами, связанными с компьютерной обработкой информации.

"Ого! – мысленно восхитился я её находчивости, – как же складно у неё получается! Не подкопаешься. И откуда она знает, чем я занимаюсь? Не помню, чтобы говорил или намекал. Просто чудо. Хотя, о чём это я.… Но спасибо тебе, Ангел, за то, что избавляешь меня от необходимости сочинять".

— Ага, партнеры, – тихо пробормотала Леночка, не отрывая взгляда от своей чашки с чаем. С момента нашего приезда она не проронила ни слова, заперев внутри груз невысказанных чувств.

Наталья бросила на сестру взгляд, полный немого укора. Вадим, погружённый в свои мысли, загадочно улыбался.

— А что не так? — прищурилась Эн, обращаясь к Лене.

— Му-у-у-у! — громко прозвучало в ответ.

Леночка в ужасе прикрыла рот рукой, ее глаза округлились от внезапного стыда и испуга. Она обвела взглядом застывших за столом людей. Снова, но уже тише, прозвучало это несчастное: — Му-у-у-у! – и, вскочив, опрокинув стул, едва не перевернув стол, она пулей вылетела с веранды, скрывшись за домом.

Наташа и Вадим, встревоженные, обменялись беспокойными взглядами и, извинившись, поспешили за ней.

— Ты чего вытворяешь? — я легонько толкнул Эн локтем.

— А, нефиг! — раздраженно ответила она, — У этой коровы безрогой на лице ревность написана огромными буквами. А какие мысли, если бы ты знал. Она тебя давно в женихи записала, и такие грандиозные планы строила, аж мурашки по спине.

— Да плевать мне на её планы с высокой колокольни!

— Вы не пара, — отрезала Эн, словно ставя точку в болезненном споре.

— Ну, это же не тебе решать, а мне. И я прекрасно справлюсь со всеми её фантазиями. Придумала себе девочка любовь, и что с того? У меня другие, не связанные с ней планы. Что тебя так возбудило?

— Ничего! — Энжел опустила глаза и замолчала.

Вернулись хозяева. Наталья, с нежностью поддерживая под руку заплаканную Лену, словно оберегая ее от дальнейших потрясений. Вадим выглядел озабоченным и смущенным.

— Ребята, простите, какое-то недоразумение произошло, — сказал он, виновато присаживаясь на свое место.

Мы лишь синхронно пожали плечами, не зная, что сказать. Леночку сестра увела в дом, чтобы успокоить валерьянкой.

— Пойду, помогу, — Эн поднялась и направилась в дом, с решимостью на лице.

— Эн?! — окликнул я ее, в душе поднялась тревога.

— Всё будет хорошо, — отмахнулась она, словно стараясь убедить не только меня, но и себя.

Через пять минут из дома вышла Наташа и молча села за стол.

— Наташ, а где Эн? — удивленно спросил я, привставая, готовый сорваться с места.

— Аня успокаивает Лену, — ответила она, — Уверяет, что с её опытом социального работника через пару минут мы Лену не узнаем. Странная и удивительная у тебя девушка, Сережа.

— Она не моя девушка, — попытался я возразить, — Мы…

— Ну да, ну да, — перебила Наталья, — Партнёр!

Вадим хмыкнул, явно разделяя ее ироничный тон.

— И ты туда же? — фыркнул я на него.

— А мне-то что? Это ваши дела, — отмахнулся он и потянулся за пряником, — А я буду пить кофу!

— Остыло уже всё, — забеспокоилась жена, желая создать хоть какое-то подобие нормальности в этой напряженной обстановке.

— Ничего, внутри согреется, — улыбнулся Вадя, стараясь разрядить атмосферу, и шумно отхлебнул из своей кружки.

Словно две неразлучные подруги, Эн и Леночка появились на веранде. Лена нежно поддерживала Эн под руку, тихонько хихикая, а в глазах ее плясали озорные искорки. Ни следа не осталось от недавней истерики.

Эта картина нас обрадовала и шокировала одновременно – слишком разительна была эта перемена в Леночке. Девушки вернулись за стол, и утро расцвело, превратившись в бенефис миссис Елены.

Последующие полчаса она блистала, не умолкая, изливая потоки шуток, забавных историй из жизни магазина, старых анекдотов. Она отдавалась веселью без остатка, словно пытаясь сбросить с плеч тяжкий груз. Напряжение медленно, но верно отступало, хотя тень недоумения все еще витала в воздухе.

— Ты ей что, в валерьянку наркотики подсыпала? — прошептал я Эн, стараясь не нарушить хрупкое равновесие, и ощутил болезненный удар по ноге.

— Серёга, а не заняться ли нам шашлыком, пока девочки пошушукаются о своём девичьем? — предложил Вадим, словно чувствуя мою неловкость.

— Пошли. — Желание сбежать от этого странного, но такого живого спектакля было почти нестерпимым.

Мы мужественно покинули веранду, оставив Наталью и Эн досматривать это удивительное представление.

Птичий хор звенел в унисон с ленивым вздохом ветерка, игравшего в кронах деревьев. Солнце, словно любящий взгляд, согревало своим лучистым теплом безоблачную лазурь небес. Вадик, сосредоточенный и деловитый, колдовал над мангалом, словно древний жрец у священного огня, а я, нанизывая мясо на шампуры, украдкой наблюдал за притихшими девушками. Не молчаливые, нет, скорее ушедшие в свой особый мир, где царили секреты и откровения. "Шушукаются", - пронеслось в голове, недавно сказанное Вадимом. Главное, чтобы Эн не оставила меня в неведении, поделилась, о каких подробностях их беседы я должен знать.

Леночка, словно магнит, притянулась к Эн, и эта близость, эта внезапная дружба, вызывала у меня невольное удивление. Вот две подруги, ни больше, ни меньше.

— Серый, ну так что, расскажешь, наконец? — спросил друг, колдуя над огнем, словно пытаясь высечь искру откровения из углей.

— Да что рассказывать-то? Ты же вроде всё слышал. Нечего и добавить…

— Ну, я слышал только поверхностную версию. А подробности?

— Вадь, вот что ты за человек? Может, тебе еще свечку по-дружески подарить, чтобы ты подробности освещал, если до них дойдет? — я отчаянно пытался увильнуть от разговора.

— Дойдет до дела – я с прожектором примчусь, не сомневайся, — не унимался он. — Ладно, скажи хоть, она тебе нравится? Где она живет? Сколько ей лет?

Я вздохнул, чувствуя, как в груди разливается странная смесь восхищения и страха. — Нравится. Удивляет, восхищает… и пугает до дрожи в коленках. Где живет? Не знаю, ни разу не был у неё в гостях. А сколько лет… Говорит, восемьсот, но мне кажется, она немного кокетничает, скидывает пару веков.

— Ха-ха! Сразу видно опыт и мудрость! — расхохотался Вадим. — Хорошо хоть совершеннолетняя. Сам знаешь, «за совращение малолетних» – это не тост, а статья.

— Иди в жопу, шутник! Не спрашивал я её возраст, не было пока такой озабоченности.

— Да ладно тебе, не заводись, — отмахнулся он. — Сам-то как чувствуешь? Она — твой человек или так, со своим социальным проектом закончите и разбежитесь, как тараканы от света?

— Не знаю… Не думал об этом, — ответил я, поднимая шампуры, на которые уже нанизал мясо. — Разгребай угли, пора.

— Эх, Серый, как у вас всё запущено, даже скучно, — Вадя тщательно разровнял угли по мангалу. — Выкладывай.

Девушки, словно бабочки, упорхнули к грядкам, где, склонившись, что-то увлеченно рассматривали.

Слова Вадима эхом отдавались в моей голове, рождая трепетную, но такую нереальную надежду: а что, если бы у нас с Эн что-то получилось? Абсурд! Человек и… «сущность»… Разве это возможно? И чем обернется эта безумная фантазия, если вдруг?.. Размышления мои были прерваны восторженным восклицанием.

— Ой, да как же это возможно?! Вчера здесь лишь невинно белели цветочки, а сегодня столько спелых ягод! — воскликнула Наталья, и в голосе её звучало неподдельное восхищение.

— Сладкие. Просто мёд! — подхватила Лена. — Просто чудо! Ань, попробуй!

Заинтригованный, Вадим поспешил к девушкам. Вскоре и его голос, полный удивления, влился в общий хор: — Не обманула старушка на рынке, уверяла, что клубника необыкновенная. И правда! За одну ночь отцвела и щедро одарила нас урожаем.

Ко мне, светясь своей фирменной улыбкой, подошла Эн.

— Серёж, помочь?

— Да нет, спасибо, тут одному возни – раз плюнуть. Ты лучше скажи, чего это ты вся сияешь? Опять чего наколдовала? – буркнул я, переворачивая шампуры над жаром мангала.

— Какое там колдовство… Просто исполнение желаний. Наташа так переживала за свою клубнику, боялась, что сорт неудачный, урожая не будет. Я ей немного помогла успокоиться.

— Ты с этими исполнениями не перебарщиваешь? Кстати… что ты с Леной-то сделала?

— Ничего такого. Просто освободила её мысли от несбыточных фантазий. И, можешь сказать спасибо, ты больше не являешься её вожделенной мечтой. Теперь у неё есть лучшая подруга, хранительница всех её тайн - это я, и новый объект обожания, коллега с работы, мерчендайзер, — с лукавой улыбкой промурлыкала она.

— Ты… ты страшный человек, Аня! – вырвалось у меня. – Тебе не стыдно так распоряжаться чужими судьбами?

— Ах, если бы я была человеком.… И нет, не стыдно ни капли. Вы все полагаетесь на случай, на судьбу киваете, а редко кто задумается, что привело к тому или иному повороту жизни. Скажу тебе честно. Не всегда это ваши опрометчивые или выверенные шаги. Есть ещё сила извне, и она огромна.

— Это вы на нас так влияете?

— Борьба добра со злом никогда не прекращалась. Все заинтересованы в своей пастве. Влияем… в меру необходимости. Но наше влияние ограничено неизбежностью. Мы не исполняем желания человека вопреки всему, произойдёт то, что должно произойти. Мы можем влиять только на скорость неизбежных изменений, ускоряя их или замедляя. Вот, например, Лена… она очень хотела заполучить тебя. Но этого никогда бы не случилось, и ты сам знаешь почему. В данной ситуации я просто чуть-чуть подтолкнула её к переосмыслению, к переоценке приоритетов. Она бы и сама к этому пришла, но гораздо позже… и не так безболезненно для вас обоих. Понятно объясняю?

— Вроде, да… — кивнул я и улыбнулся. — Понял! Ты ведьма.

— Как тебе идея покрасоваться перед друзьями в образе оленя, точнее, в одном из его самых ярких украшений? — тоном полным сарказма спросила она.

— Опять угрозы? – напрягся я.

— Шутка, – рассмеялась Эн. – Серёж, расслабься. Я помогаю исполняться лишь очень серьезным желаниям, и только тем, которые изначально обречены на исполнение.

«Боже… как она красива!», – промелькнуло у меня в голове… и тут же обожгло холодом: «…и почему мне так страшно?».

— Ну, партнеры, как вы тут? Справляетесь? — поинтересовался подошедший Вадим, протягивая нам тарелку, до краев наполненную спелой клубникой. — Вот, угощайтесь, от души! Вкуснотища неимоверная, самим солнцем взращенная! — добавил он с искренним, почти детским восторгом.

— Спасибо! — выдохнул я, борясь с предательским смехом, клубившимся где-то в самой груди.

— Благодарю! — пропела Эн, исподволь толкая меня локтем, словно пытаясь приземлить на грешную землю.

— На здоровье, — отозвался Вадим, вглядываясь в наши лица. Улыбка, тронувшая его губы, была лукавой, словно он догадался о том, о чём мы сами еще и не подозревали.

День пролетел в вихре беспечного веселья. Ароматный шашлык, увенчанный моими стараниями, сорвал бурю заслуженных комплиментов. Но истинной королевой этого дня стала Эн. Ее рассказы, словно драгоценные камни, искрились мудростью и эрудицией, находя ответы на любые вопросы. Она внимала чужим бедам с искренним участием, даря бесценные советы, словно бальзам на израненные души моих друзей.

Леночка, казалось, смирилась со своим поражением. Она больше не пыталась навязать мне свое общество. Не сторонилась, не избегала, но это была уже другая Леночка. Та, для которой я перестал быть желанным трофеем, что вызывало во мне чувство облегчения, граничащее с благодарностью. Спасибо тебе, Эн, за твое волшебство, за то, что ты есть!

Вечер, окутанный сумерками, наступил быстро. Солнце, укрывшись за верхушками деревьев, уступило место надвигающейся ночи. После недолгих сборов мы тронулись в обратный путь, в город.

Вадим, с неизменной банкой пива в руке, вольготно развалился на переднем сиденье. Девчонки, перешептываясь и хихикая, уютно устроились сзади.

Дорога домой оказалась долгой и утомительной. Поток машин, нескончаемой вереницей возвращающихся дачников и отдохнувших, сковал трассу. За несколько километров до города образовалась огромная пробка. Мои пассажиры, убаюканные мерным гулом мотора, погрузились в сон, за исключением Эн. Мы ехали молча, стараясь не нарушить их покой.

Въехав во двор у дома Вадима, я вышел из машины, чтобы помочь вытащить вещи и попрощаться с друзьями.

— Серый, Аня – сокровище, — доверительно прошептал Вадик, пожимая мне руку, пока девушки обнимались на заднем сиденье, прощаясь, — дураком будешь, если упустишь такую.

— Я подумаю, дружище. Не все так просто, но обещаю, подумаю.

— Да тут думать нечего, — он украдкой оглянулся на жену, — Она – богиня!

— Ангел, — поправил я, чувствуя, как тепло разливается по моей груди.

— Ангел! – согласился друг.

Подошла Наталья и, нежно чмокнув меня в щеку, поблагодарила: — Серёж, спасибо за компанию и за поездку. Аня просто чудо!

— Спасибо! И не пропадайте. Заходите к нам с Аней чаще, — это уже Леночка, с привычным поцелуем в щечку. В ее голосе не было и тени обиды.

М-да… и эта туда же. Эн очаровала всех.


                Глава 5.


Под провожающими взглядами друзей мы отъехали от подъезда и выехали со двора.

— Где тебя высадить? — спросил я Эн, чувствуя, как замирает сердце в ожидании ответа.

— Всё равно, — ответила она, равнодушно пожав плечами, словно ей было всё безразлично, — Где остановишься, там и выйду.

— А… можно я приглашу тебя к себе? — слова сорвались с губ после тягостной паузы, словно их вырывали из самой души.

— Ты действительно этого хочешь? — в глазах Эн блеснул неподдельный интерес.

Я лишь смог утвердительно кивнуть, чувствуя, как надежда робко расцветает внутри: — Да, очень.

— Хорошо, — прозвучало в ответ легко и искренне, словно крылья распахнулись за спиной, — Поехали.

Машину пришлось оставить далеко, и мы шли пешком через лабиринт дворов. Каждый шаг отдавался тревогой в груди. В голове лихорадочно проносились картины моей квартиры. Как же неловко, если она, пусть и не человек, увидит этот бардак. … Впрочем, вспомнив, что ничего вопиющего, кроме обычного холостяцкого беспорядка, там нет, немного успокоился. Эн шла рядом, и на её лице играла легкая улыбка. Неужели она читает мои мысли и тихонько потешается? Или же её улыбка – отражение каких-то собственных, неведомых мне дум?

— Эн, осторожно, тут дорожка разбита, — проговорил я, чувствуя, как сердце сжимается от злости на коммунальщиков, оставивших дворы в кромешной тьме.

— Спасибо! Вижу, — отозвалась она с теплотой.

Вдруг, словно тени из преисподней, от лавочки у подъезда отделились два силуэта, преграждая нам путь. Еще двое, растворяясь в ночи, остались сидеть на лавке, словно ждали своего часа.

— Браток, дай закурить, — прохрипел один из подошедших, обдавая меня волной перегара.

— Не курю, — ответил я, крепче сжимая её руку.

— Баба тоже не курит? — спросил второй, смещаясь в сторону нашего маневра, — Значит, денежки водятся, раз тратить не на что, — сделал он сомнительное заключение.

Эн резко высвободила руку и остановилась. Инстинкт кричал, что миром нам не разойтись, и интересы пьяной компании гораздо шире банального желания покурить.

Не понял, как это произошло. Рука сама взлетела и со всей яростью обрушилась на силуэт головы гопника. Звук удара эхом разнесся по двору, что-то хрустнуло, вероятно, зубы, а костяшки пальцев обожгло болью. Отбил.

Тело оппонента, сделав пару торопливых шагов назад, начало заваливаться.

— Э? — удивленно и угрожающе промычал первый фигурант. И тут же с лавки сорвались двое их дружков.

Внезапно все замерло. Время остановилось. Звенящая тишина поглотила все звуки. Тушка падающего зависла под острым углом к земле. Любитель халявных сигарет застыл с выпученными глазами. А двое их товарищей, вскочившие с лавки, так и остались стоять рядом с ней в нелепых позах.

— Быстрее, уходим! — Эн дернула меня за руку, — У нас мало времени! Шевелись же, — поторопила она.

— Что это?

— Потом объясню!

Воздух стал густым, как кисель, словно кто-то налил его вязкой массой. Мы максимально, насколько это было возможным, быстрым шагом покинули гостеприимный двор. Конечно же, очень хотелось бежать со всей прытью, но бежать не получалось, только плыть. Да и плыть в нем было тяжело, сопротивление ощущалось каждой клеточкой тела. Через сто метров я чувствовал себя выжатым как лимон, дышал как загнанный зверь, вся спина была мокрой от пота. Но вот, в середине следующего двора, вернулись звуки, оглушительно ворвавшись в уши после звенящей тишины, и воздух снова стал легким. Я остановился, чтобы отдышаться.

— Эн, что происходит?

— Небольшая остановка времени. Пошли же, прошу, — ответила она, нервно оглядываясь.

— Ты и так можешь? — изумленно спросил я.

Она кивнула: — Это получается очень редко, и я рада, что сейчас сработало.

— М-да… и чему я, собственно, удивляюсь?

Нас никто не преследовал, и через пару минут мы подошли к дому.

— Я повторю свой вопрос еще раз, — прошептала Эн, когда мы остановились перед дверью моего подъезда, а я судорожно шарил по карманам в поисках ключей. — Ты уверен, что действительно хочешь впустить меня в свой мир, в свой дом?

— Уверен, — ответил я, чувствуя, как её сомнение эхом отдается в моем сердце. — К чему этот повторный вопрос, Эн? Ты пытаешься меня предостеречь? Заставить задуматься о том, чего я не вижу?

— Нет, что ты, Сергей. Никаких предостережений. Просто… Мне важно знать, что это твое искреннее желание. Чтобы ты действительно этого хотел. Вот и все.

— Прошу, — уверенно произнёс я, наконец-то нашарив ключи, отключая магнитный замок и открывая дверь.

Войдя в квартиру, Эн замерла перед зеркалом, с нескрываемым любопытством рассматривая свое отражение. Легким движением поправила прядь волос, кокетливо прикрывающую правый глаз, и с тихой грустью улыбнулась своему отражению.

— Я тебе нравлюсь, Сергей? — прозвучал её вопрос, полный неподдельного интереса.

— Нравишься, Эн, — я не стал таиться. — Ты всем нравишься.

— У тебя хороший вкус, раз это нравится всем, — прошептала она, словно пытаясь найти подтверждение своей эфемерности.

— Причем тут мой вкус? Не я же тебя выбирал. Нас, как ты утверждаешь, свели обстоятельства, — возразил я.

— Серёж, неужели ты забыл? Я же объясняла, … ты видишь меня человеком, в том обличии, который ближе всего твоему восприятию. Окружающие видят меня твоими глазами и воспринимают, как человека, — пояснила она.

— Типа, я сам тебя придумал? — спросил я, пытаясь осмыслить её слова.

— Не совсем сам, но да, что-то вроде того. Мой образ соответствует тому идеалу женщины, которую ты выбрал бы без колебаний.

— Так нечестно, — вырвалось у меня, и в голосе прозвучало разочарование. — Это похоже на обман.

— Скорее, на самообман, — тихо поправила Эн и слабо рассмеялась, но в её смехе не было радости, лишь тень грусти. — Не понимаю я, Сергей, что плохого в том, что реальность, пусть в данном случае и эфемерная, соответствует твоим ожиданиям? Разве это не то, чего ты всегда хотел?

"— Ах, обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад! " — процитировал я Пушкина.

— Вот! Даже ваши классики об этом говорили, — поддержала она, и её голос тихим аккордом прозвучал в унисон моим чувствам.

— И не только классики… — улыбнулся я, процитировав еще одно четверостишие:

"Не молюсь я на иконы, не склоняюсь к образам.
Я себе придумал – Чудо, … что с Богиней пополам.
Боже, что за наказанье? — я взываю к небесам.
Неуместно покаянье. Я тебя придумал сам".

— Это твоё стихотворение. Только ты его прочёл не полностью, всего четыре строки, — ошарашила меня Эн.

— Как? Откуда ты это знаешь? — вырвалось у меня, не скрывая изумления и легкой растерянности. — Мысли читаешь?

— Не совсем. Я, как в тепловизоре, вижу цветовую окраску идентичности. Что твоё – твои мысли, эмоции, переживания, а что чужое. Можно разделять чью-то идеологию, быть пропитанным идеей и поддерживать навязываемые цели, например – «построить коммунизм», но это никогда не станет твоим личным. У этого нет личностной окраски. Так же и полная, законченная мысль отличается от сжатой, короткой цитаты. Они имеют разные оттенки одного цвета.

"О, сколько нам открытий чудных…" – невесело подумал я и спросил вслух: — Ангел, как насчёт чая?

— Конечно, буду! — ответила она.

Пока я колдовал над чаем, согревая воду, отыскивая более-менее приличные чашки и попутно сражаясь с внутренним голосом, вопрошавшим о допустимости печенья "Юбилейное" к чаю, в отсутствие других сладостей, Энжел, словно завороженная, разглядывала мой "иконостас".

Над рабочим столом, утопающим в проводах и электронике, висели мои трофеи: грамоты, медали, фотографии. Для меня это было не хвастовство, а скорее отголосок бурной, спортивной юности, напоминание о том, что я – не просто программист-ботаник, погребенный под тоннами кода. Это была память о времени, когда кровь бурлила, а сердце рвалось к победам.

Всё началось с дворового хоккея. Зимы напролет, забыв про уроки и чувство времени, мы, мальчишки, жили на хоккейной коробке. Метели, морозы, отсутствие экипировки – ничто не могло остановить наш азарт. Синяки, ссадины, растяжения – пустяки по сравнению с жаждой быть быстрее, ловчее, забить больше всех шайб. Это стало спортом, когда городская администрация проявила инициативу, решив провести первенство среди дворовых команд. В этой баталии наша банда заняла второе место, о чем с гордостью трубили местные газеты. Некоторых, в том числе и меня, пригласили в детскую хоккейную школу "Вымпел". К сожалению, там моя карьера и оборвалась. Серьезная травма головы на одной из тренировок поставила крест на моей хоккейной мечте. Решение родителей было непреклонным. Ни мои слезы, ни уговоры тренеров не смогли их переубедить. Хоккей остался лишь в телевизоре, тусклым отблеском ушедшей мечты.

Позже я нашел утешение в лыжах и пулевой стрельбе. Занимался активно до самого института. Получив мастера спорта по лыжам и кандидата в мастера спорта по стрельбе, я понял, что пора завязывать со спортом и браться за ум.

Спорт – удел молодых, а работать придется до пенсии. И, несмотря на прогнозы о блестящей спортивной карьере, я выбрал надежное и востребованное программирование. Благодаря этому, спустя четыре года после окончания института, я смог накопить на собственную квартиру, не влезая в ипотечную кабалу. Не хоромы, конечно, всего лишь «однушка», но в современном доме, со всеми удобствами. Неплохая отделка от застройщика позволила сэкономить на ремонте. Собственное жилье, куда я переехал полгода назад, избавило меня от родительских упреков о "бесцельно прожитых годах" за монитором. Покупка квартиры убедила их, что моя работа – это не просто хобби, а хорошо оплачиваемая профессия. Единственное, что их огорчало – моя холостяцкая жизнь, но у меня просто нет времени на отношения… пока.

Вечера в одиночестве, в своей уютной, но такой пустой квартире, часто навевали тоску. Успех в работе, квартира, признание родителей – всё это казалось блеклым без тепла близкого человека рядом. Хоккейная мечта, разбитая вдребезги, оставила глубокий шрам не только на голове, но и в сердце. Иногда мне казалось, что вместе с ней я потерял часть себя, способность беззаветно отдаваться чему-то, гореть страстью.

Спорт, хоть и принес мне немало достижений, в итоге лишь подчеркнул горечь утраты. Лыжи и стрельба были скорее способом заполнить пустоту, нежели настоящим увлечением. Они не могли заменить адреналин хоккейной площадки, командный дух, ощущение плеча товарища.

Программирование, ставшее моей новой страстью, дарило ощущение контроля, четкости, предсказуемости. Но даже в самых сложных алгоритмах не было места для той искры, той безудержной радости, которую я испытывал, забивая шайбу в ворота соперника.

Иногда, глядя в окно на заснеженный город, я представлял себя снова на льду, пацаном, полным надежд. И тогда, на миг, боль от утраченной мечты становилась почти невыносимой. Но я знал, что должен идти дальше, искать новые цели, новые источники вдохновения. Может быть, когда-нибудь я найду то, что сможет заполнить эту зияющую пустоту в моем сердце.

— Ух ты! – восторженно воскликнула Эн, когда я пригласил её на кухню. — У тебя столько наград! Может, стоило остаться в спорте?

— Может, и стоило, но уже поздно, — вздохнул я. — Я нашел себя в иной ипостаси.

Мы пили чай, и я рассказывал Эн о своей юности. Она молча слушала, кивая в такт моим словам, и я любовался ею, своей гостьей, воплощением моего идеала женщины, наслаждаясь её обществом. Время перевалило за полночь, а мысль о завтрашней работе казалась такой далекой и неважной.

И в этот момент я понял, что не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась. Я боялся, что с первыми лучами солнца исчезнет эта магия, рассеется это чувство близости, которое я так долго искал. Хотелось остановить время, задержать её рядом, удержать этот миг хрупкого счастья в своих руках.

Я замолчал, боясь разрушить эту тишину, наполненную нежностью.

Наверное, она почувствовала мое смятение, потому что взяла мою руку и тихо сказала: — Расскажи ещё…

И в этом "ещё" я услышал надежду, желание продолжить этот разговор, эту связь, которая только начинала зарождаться между нами. Я продолжил говорить, уже не о юности, а о том, что чувствую сейчас, о её влиянии на меня, о той невероятной легкости и одновременно глубине, которую она принесла в мою жизнь. Говорил, не боясь быть уязвимым, зная, что в её глазах я найду не осуждение, а лишь сочувствие и понимание.

Назойливый, безжалостный звон будильника вонзился в сознание, вырывая из объятий сна. С трудом оторвав голову от подушки, я мучительно пытался понять, что за шум.

— Эн?! — заторможено выдал мозг.

Лежу один. Рядом никого нет. Прислушался – в квартире царила звенящая тишина, ни единого шороха, ни движения.

Пытаясь ухватить ускользающие обрывки вчерашнего вечера, я бился, словно птица в клетке. Чаепитие… комната… и… провал. Черная дыра, поглотившая все воспоминания, не оставив ни единого лучика света.

— Ангел? — громко позвал я, в надежде услышать хоть какой-то отклик.

Лишь тишина в ответ. С улицы доносились приглушенные звуки города: шелест шин, глухое эхо закрывающейся двери подъезда, негромкое гудение лифта.

Поднявшись с кровати, я обошел квартиру, заглядывая в каждый уголок, словно ища потерянную часть себя. Коридор, ванная, кухня – никого.

Входная дверь закрыта изнутри на шпингалет. Начинаю привыкать и уже почти не удивляюсь.

— Ох, уж эти мне фокусы.… Опять исчезла, — вырвался вздох, полный грусти.

Кухня сияла чистотой. Посуда вымыта и аккуратно расставлена по местам. Я точно помнил, что не делал этого… вроде. Как судить, если с определенного момента память предательски молчит, оставляя лишь зияющую пустоту?

— Интересно, а чем закончился вечер… или как он закончился? — я попытался продиагностировать своё состояние. Обычное состояние, как всегда, разве что острое чувство недосыпа, но это и понятно. Ближе к часу ночи мы ещё сидели на кухне, а сейчас - 06:30 утра. Маловато сна для бодрости. — Хм,… а ведь в какой-то момент мне показалось, что у нас…! Да, с какого это перепуга у нас должно было что-то…? Ну их к лешему, все эти мысли.

Я умылся, позавтракал, собираясь на работу, стараясь отвлечься, не думать о ней. — «Три раза ха-ха-ха! Не думаю, а образ Эн стоит перед глазами. И зачем думать, если она голограммой памяти заполнила всю квартиру? Вот она сидела, здесь стояла у окна, здесь, перед зеркалом, кокетливо поправляла свои волосы».

Зеркало! Сердце забилось чаще. Я выбежал в коридор и замер, не веря своим глазам и поражаясь тому, что увидел. На гладкой поверхности слабым фосфоресцирующим светом мерцал отпечаток губ, а под ним – слова, выведенные ровным, изящным почерком: «Я ещё вернусь!». Слова и отпечаток, вспыхнув ярче, побледнели и растаяли, полностью исчезнув.

— Да, блин! — провел рукой по холодной поверхности стекла. — М-да… пойми вас, девочек. Живи своей жизнью, я лишь посторонний наблюдатель, не вмешивающийся и не влияющий на тебя. Бегаю по квартире, ищу следы этого «невмешательства», неустанно думая о прекрасном наблюдателе.


                Глава 6.


 День словно выплюнул меня – скомканного, разбитого. Никак не мог совладать с собой, заставить себя работать. В конце концов махнул рукой на всё. Превратил день в фарс – пустой взгляд в монитор, бессмысленный стук пальцев по клавишам… Эн не шла из головы. И ведь думал о ней, как о живом человеке, напрочь забыв о своей жалкой роли – подопытного кролика в её жестоком «лабораторном поиске себя». Да и плевать, положа руку на сердце, плевать мне было на эту роль. Кролик? Пусть так. Хоть крыс – совершенно фиолетово.

Четыре дня.… Четыре долгих, мучительных дня без неё. Ловил себя на том, что ищу её сообщения в зеркале в прихожей, словно это наш тайный мессенджер, способ связи. Но оно оставалось лишь куском стекла, бездушно отражающим окружающий мир.

— Да что я прицепился к ней, как репей? «Живи своей жизнью»… – эхом отдавались её слова в моей голове.

Назойливый трезвон телефона вырвал меня из плена размышлений.

— Серый, братан, привет! У меня предложение, от которого ты просто не имеешь права отказаться! – весело заорал Вадим в трубку.

— Неужели на тебя свалилось несметное богатство, и ты решил поделиться со мной? – с натянутой иронией уточнил я, удивляясь, что Вадик начал разговор без своих обычных витиеватых аллегорий.

— Эх, твои бы слова да Богу в уши! Но нет, всё гораздо интереснее. Предлагаю вам с Аней провести выходные у нас на даче. Тем более повод есть, знаешь ли.

— Боюсь, ничего не получится. Эн куда-то пропала. Может, в командировку сорвалась, может, ещё что… Четыре дня – ни слуху ни духу. Так что за неё ручаться не могу. А что за повод-то?

— Не понял, — растерялся друг. — Вы же вроде вместе над каким-то проектом работаете?

— Работаем, но не каждый день, а по мере необходимости. Поэтому чем занята Аня, я не в курсе, – соврал я, надеясь, что мой голос не дрогнет.

— Серёга, вот давай не трынди мне, а? «Не в курсе» он! Позвони ей и спроси, что сложного-то? – категорически потребовал он. — А повод… ты хоть немного напряги свои мозги, вспомни.

— Что вспомнить? — я окончательно запутался.

— Бля, Серый, не выводи меня из себя, склеротик ты хренов! Знал бы, что ты такой беспамятный, позвал бы Сашку в свидетели.

— Ё-моё! Вадим, прости, у вас же трёхлетняя годовщина свадьбы! Совсем вылетело из головы. Каюсь, исправлюсь, непременно буду!

— А Аня? Ты ей позвонишь?

— Вадь, ты будешь смеяться, но я не знаю, как с ней связаться, – искренне признался я. И снова покривил душой: — Обычно она сама звонила мне по рабочему телефону, но номер не определяется.

— Ты меня расстраиваешь, и Наташка тоже расстроится. Мы на вас рассчитывали. Даже Ленка будет с кавалером. У неё на работе роман завязался. Так что давай, как хочешь и где хочешь, ищи Аню.

— Было бы всё так просто, – пробормотал я, чувствуя, как отчаяние подступает к горлу.

— Короче, мы вас ждём. Возражения и трудности не принимаются. Завтра контрольный звонок и «незабываемая встреча на Эльбе». – Вадим был непреклонен.

— Хорошо, до завтра.

Я отключил телефон. – Где же её искать? Она ведь сама решает, когда и где ей появиться. А за Леночку я рад, вот уж действительно светлая новость. Молодец, Эн! … Эн, Эн! Где же ты? Может, повеситься? Вот тогда точно появится.… Тьфу, дурак! Глупее ничего придумать не мог?

Пятница, словно бешеная лошадь, пронеслась в вихре забот. Но не рабочих. … О нет! Полдня, ломая мозг и тратя гигабайты интернета, бился над выбором подарка с той мучительной тщательностью, с какой мы, мужчины, подходим к подобным вопросам: идей – море, а воплотить – как до звезды дотянуться.

Измученный просмотром бесконечных предложений интернет - магазинов, утонувший в ворохе вариантов, я, обессиленный, пошёл искать спасения у светлых умов женской половины коллектива.

И дамы, о, эти ангелы милосердия! В едином искреннем порыве, каждая со своим багажом личного опыта и женской интуиции, бросились мне помогать. Превратив офис в подобие воскресного базара, они обрушили на меня шквал советов, убеждая, доказывая, приводя неоспоримые аргументы в пользу того или иного приобретения. В итоге – полный хаос в голове. Я ещё больше запутался.

Поблагодарив коллег за бесценную помощь, я, как раненый зверь, вернулся на своё рабочее место и, закрыв глаза, словно бросая кости судьбе, ткнул пальцем в экран, где был раскрыт каталог магазина. Палец попал в раздел постельного белья. И вдруг – озарение! А почему бы и нет? Ведь это годовщина свадьбы, подарок для семьи. Кто знает, может, на этом белье и продлится род моего друга. Улыбаясь, отбросив последние сомнения, я сделал заказ – двуспальный комплект из шёлка. Дорого? Да, безумно. Но что поделать? Это же почти родные люди.

Вторую половину дня, словно на иголках, я провёл в мучительном ожидании доставки. Заодно позвонил Вадиму, с горечью признался, что Ани не будет, и я приеду один. Естественно, наверное, в миллионный раз услышал, кто я есть…

С работы сбежал, едва курьер доставил мой заказ. Нужно успеть купить цветы по дороге, заехать домой, привести себя в порядок, переодеться.

Когда я распахнул дверь квартиры, меня оглушил аромат, такой невыразимо манящий, что всё внутри затрепетало. На кухне звенела посуда. Я напрягся, но потом, решив, что это очередной визит мамы, расслабился. Она частенько заходила ко мне в квартиру, чтобы «навести порядок» так, как это умеют только женщины. Ну и приготовить любимому сыну какую-нибудь вкусняшку.

— Мам! — крикнул я, ещё не переступив порог.

— Привет, Серёж! — из кухни выглянула Эн.

— Что…?! Как…?! — слова застряли в горле, словно ком.

— Как что? — переспросила она с лучезарной улыбкой. — Ты не рад меня видеть?

— Рад… Очень рад… Но как ты вошла?

— Ты же сам меня пригласил, вот я и здесь. А двери мне не нужны, если ты об этом. Но да, понимаю, это было опрометчиво с моей стороны. Прости, Сергей, впредь буду осмотрительнее. И если ты захочешь, забери своё приглашение, и я никогда больше не переступлю порог твоего дома.

— Что-то мне это напоминает… — я постарался собраться с мыслями. — Вроде, вампиры не могут войти в дом без приглашения? Видел где-то в кино.

— Это правило для всех сущностей, — уведомила меня Эн.

— Ладно, всё хорошо. Я правда очень рад тебя видеть. И скажи, как с тобой можно связаться? Ты сейчас так нужна…

— Знаю, — она улыбнулась, и в уголках глаз появились лучики. — Поэтому я здесь. А связаться со мной, к сожалению, невозможно. У нас нет мобильных телефонов, но я чувствую, когда нужно моё присутствие. И вот она я!

— Словами "когда нужно моё присутствие" ты меня пугаешь. Сразу начинаю думать, что впереди нас ждут какие-то испытания.

— Совсем необязательно, — заверила девушка и перевела тему. — Ты голоден, ведь так? Я осмелилась немного поколдовать на твоей кухне.

— Кстати, чем это так аппетитно пахнет?

— Тем, что я нашла у тебя в холодильнике. Яичница с колбасой, помидорами, луком и специями. К тому же это единственный рецепт, который я смогла понять из потока твоих энергетических следов, скопившихся в квартире. Он оказался совсем несложным, даже для нас, не умеющих готовить.

— О, как? Здорово! — восхитился я. — Пообедаешь со мной?

— Конечно! Пока я воплоти, должна поддерживать свою физическую оболочку.

— А как долго ты пробудешь в таком состоянии? — меня не на шутку заинтересовал этот вопрос.

— Возможность материализовываться сохраняется ровно до момента выбора. Как только он произойдёт, я больше не смогу воплощаться.

— И ты не можешь замедлить или отсрочить этот выбор?

— Нет. Я не властна над этим, — с тихой грустью ответила Эн. — Ты собираешься есть?

— Очень жаль… — вздохнул я. — Одну минуту, умоюсь и вернусь.

Кошмар какой-то… Меня словно что-то кольнуло в сердце. Пусть она и не человек, пусть сущность… Я начинаю привыкать к её присутствию. … Да что там привыкать, мне просто нравится быть рядом с ней. И это что, всё ненадолго – день, два… ну, может, месяц? … Выбор будет сделан, и она исчезнет? … Да уж…

— Серёж, не думай ни о чём, — Эн уловила моё состояние и сделала свои выводы. — Всё будет хорошо. Поверь мне.

Я кивнул. — Верю. Приятного аппетита!

— Приятного!

Мы пообедали в тишине, нарушаемой лишь тихим стуком приборов. Я заварил крепкий кофе, предвкушая долгую дорогу, и разлил ароматный напиток по чашкам, а остаток бережно перелил в термос.

— Ангел, спасибо! Было невероятно вкусно.

— Правда? — в её глазах мелькнула смущенная радость, и я почувствовал, как тепло разливается в моей груди.

— Абсолютно. Невозможно поверить, что это твой первый опыт.

— Но это так! Я очень старалась для тебя.

— Ты самый лучший Ангел из всех, кого я знаю, — улыбнулся я, стараясь передать всю глубину своей признательности.

Эн оценила мою шутку, и её звонкий смех наполнил комнату: — Знает он…

«Боже, какой же у неё прекрасный смех, — подумал я, заворожённый, — чистый, как горный ручей, и такой искренний, что заставляет сердце биться чаще».

— Эн, прости, я совсем забыл спросить, — я очнулся от её волшебного очарования, — Вадим с Наташей пригласили нас на дачу отметить юбилей их свадьбы. Ты поедешь со мной?

— Ну, я же здесь… Конечно, поеду.

— Тогда нам пора, — сказал я, чувствуя, как предвкушение нового приключения наполняет меня радостью.

Транспортный ад сковал дороги. Чудесная погода манила из душных объятий города, и люди, как перелетные птицы, рвались на волю. Рабочий день еще дышал, но самые хитроумные уже прокладывали свой путь за город.

Автомобили, словно раненые звери, ползли в этой нескончаемой пробке. Я вытягивал шею, всматриваясь в марево впереди, молясь увидеть просвет, но лишь проклинал эту вынужденную пытку.

И тут, словно черт из табакерки, по обочине, с грохотом динамиков и лязгом подвески, вздымая клубы пыли, с нами сравнялась белая "Мазда-6". Лихо затормозив, она замерла перед самым бампером "Соренто", такого же дерзкого покорителя обочин.

Симфония хаоса – лезгинка вперемешку с Rammstein – заглушила все остальные звуки, мощь сабвуфера била наотмашь. Два юных горца, с едва пробивающимися бородками, жестикулировали, что-то выкрикивая друг другу. В этом безумном музыкальном сопровождении мы двигались, словно в кошмарном сне, пока их горящие взоры не устремились на Эн. Гордые, орлиные профили развернулись к нам всей шириной узких лиц.

Эн, словно от боли, прикрыла уши ладонями и, с мольбой во взгляде, развела руки в стороны, пытаясь достучаться до их оглушенных душ, показать, что децибелы зашкаливают.

Музыка стихла. Энжел благодарно кивнула в сторону "Мазды" и послала им воздушный поцелуй. … Ох, зря она так.

Они мгновенно преобразились, встав в "стойку", словно по команде. Моментально "подросли", вероятно, приподнявшись над сиденьями, расправили плечи, выпятив впалые грудные клетки.

Водитель, опустив левую руку в открытое окно, небрежно управляя машиной двумя пальцами правой, не отрываясь, буравил Эн взглядом. Позер!

Второй, словно уязвленный ролью статиста, решил показать себя во всей красе. Переполз на заднее сиденье и, высунувшись на четверть из окна, тоже вперился взглядом. Он и нарушил эту тягучую тишину.

— Дэвушка, поехали с нами? Такой красивий дэвушка, должен ездыть в компании настоящий мущин! — прокаркал он, и в этом карканье слышалось столько самоуверенности и… юношеской наивности.

А, вот сейчас обидно было. Семьдесят килограммов мужественности на двоих – и это "настоящие мужики"?

— Парни! Нас двое, и девушке не скучно. Вас тоже двое, и, как настоящие мужики, надеюсь, сообразите, как развлечься, – прокричал я, стараясь перекрыть шум дороги и их гормональный взрыв.

Эн хихикнула и, переводя мои слова на их язык, показала средний палец.

— Ти, каво пидарами назвал, – взревел водитель, высунувшись из окна почти наполовину. — Астанавис! … Мужик да? Я твой мама …!

— Астанавис, пасмотрим какой ти мужик, — вторил ему второй и попытался выбраться из машины, дергая ручку двери. Первый тоже завозился  с дверью.

Но тут произошло нечто невероятное. Ветвистые рога, внезапно выросшие у обоих, переплелись между собой, не давая им выбраться. Они задергались, в панике пытаясь понять, что происходит, мотая головами, пытаясь освободиться и втянуть свои тела обратно в салон.

Жёсткий удар, сопровождаемый звуком ломающегося пластика и звоном разбитого стекла, возвестил о незапланированном воссоединении передка "Мазды" с задком внезапно остановившегося "Соренто".

— Ого! По ходу, у парней сейчас случится настоящий секс, — задумчиво произнес я, наблюдая, как из внедорожника выползает гора гнева, килограмм этак 140. — Эн, тебе не стыдно? Ну вот, что ты творишь? Невинный человек пострадал.

— Во-первых, нефиг по обочинам ездить. Во-вторых, к ДТП я не имею ни малейшего отношения. А в-третьих, давно хотела это сделать. Красиво же! Рога придают мужественности, — она томно закатила глаза, и в этом жесте было что-то дьявольски прекрасное.

Ни капли раскаяния. Злой у меня ангел. Но эта нелепая ситуация больше смешила меня, чем расстраивала. Когда я успел стать таким чёрствым?

Если еще несколько дней назад я пугался ее фокусов, то сейчас нахожу их забавными. Что ни говори, с Эн моя жизнь наполнилась каким-то невероятным драйвом.… Не скучно.

— А, рогов-то уже нет. Настоящим мужикам даже забодать пострадавшего нечем, — констатировал я, глядя в зеркало заднего вида и наблюдая, как виновники аварии мечутся вокруг машин, спасаясь от разъяренного владельца "Соренто".

— К сожалению, долго удерживать реалистичную иллюзию я не способна, — Эн развернулась, разглядывая через заднее стекло, оставшееся далеко позади, место происшествия.

Мы проехали очередной светофор. Поток машин оживился, скорость возросла, и пробка закончилась. Мы выехали на трассу, уносясь прочь от этого безумного фарса.


                Глава 7.


Несмотря на задержку, мы приехали на дачу первыми. Видимо, семейство Вадима застряло в той же пробке. Надеюсь, причина в этом, а не в капризах его авто после ремонта.

Набрал его номер. В ответ – нежный голос Натальи. Она искренне удивилась моей прыти и сообщила, что они будут минут через тридцать-сорок.

Решив не томиться в ожидании, мы отправились на прогулку в лес, что шептал свои тайны за парой домов от дачи друзей. Смешанный лес – исполинские сосны, мудрые дубы, окруженные трепетными березками, россыпь орешника и прочей кустарниковой братии – казался хаотичным на первый взгляд, но в этом причудливом хаосе чувствовалась глубокая гармония.

Лучи заходящего солнца, словно золотые нити, пронзали кроны деревьев, сплетаясь с длинными тенями в нереальную, завораживающую картину. Лес дышал сказкой. Запах прелых листьев и хвои, густой и терпкий, наполнял воздух волшебным, непередаваемым ароматом.

Под пологом леса царила прохлада, укрывая от дневной жары. Земля, устланная ковром из мха и опавшей листвы, пружинила под ногами, смягчая каждый шаг. Тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев и пением редких птиц, казалась почти осязаемой.

С каждым шагом вглубь леса ощущение сказки усиливалось. Казалось, вот-вот из-за дерева покажется леший или из-под куста выскочит проворный гном. Ветви деревьев, переплетаясь между собой, создавали причудливые арки и порталы, словно приглашая в другой мир.

Пройдя метров пятьдесят вглубь, мы замерли на небольшой полянке, словно очарованные.

— Как тут волшебно! — выдохнула Эн, и в её голосе звучало неподдельное восхищение.

— Да, — прошептал я в ответ, пораженный великолепием этой симфонии света и тени, чувствуя, как что-то нежное и хрупкое рождается в душе.

Грубый звук клаксона разорвал нашу идиллию, заставив поспешить назад. Я же, как назло, перегородил машиной въезд.

Вадим уже распахнул ворота и ждал нас с жизнерадостной улыбкой. Всё его семейство оставалось сидеть в машине.

— Приятно удивлён, — проворковал Вадим, заключая Эн в крепкие объятия, — А этот гад, — он шутливо ткнул в меня пальцем, — Сказал, что будет один, а ты, по непонятным причинам, вне зоны доступа. Безумно рад тебя видеть, Анечка!

— Я только сегодня вернулась, — пропищала Эн, пытаясь вырваться из его медвежьих объятий, — Уезжала по делам в другой город. Привет, Вадим! Да задушишь же!

Из машины выпорхнули Наталья и Лена, и тоже бросились обнимать Эн. Ну да, с Эн, не со мной. Я здесь, кажется, совершенно лишний.

— И вам всем, здрасьте! — буркнул я.

Последним вышел субтильный паренёк. Шатен с растрепанными волосами и густо усыпанным веснушками лицом. Невольно возникло желание запеть: «Рыжий, рыжий, конопатый…». Короче, ту самую песенку про 105-ю статью Уголовного Кодекса. Я так понимаю, это и есть новый объект воздыхания Леночки. Неожиданная, но всепоглощающая любовь.

Своё приветствие он начал издалека, то есть, с меня. Ну, хоть один нормальный человек в этом кружке поклонников Анечки. Хотя кто знает, может, я и ошибаюсь. Доступ к ней был плотно перекрыт радостно-возбужденной семейкой, галдевшей так, что, наверное, было слышно на всех участках.

— Кирилл, — представился он, протягивая мне руку.

— Сергей. Рад знакомству, — искренне ответил я, пожимая её.

И, правда, рад! Наконец-то в лице Кирилла я увидел тот самый защитный барьер, который убережет меня от неуемного обожания Леночки. Пусть уж ему изливает свои чувства.

«Когда одна дверь счастья закрывается, открывается другая; но мы часто не замечаем её, уставившись взглядом в закрытую дверь» (© Хелен Келлер). Всё же Эн — чудо, смогла обратить её взор на открывшуюся дверь, и за это я буду благодарен ей вечно.

Я отогнал машину от ворот, дав возможность проехать Вадиму, и заехал вслед за ним. Места под стоянку Вадик не пожалел, оставив под эти нужды площадь, достаточную для парковки четырех автомобилей. Позже ребята хотели сделать над ней лёгкий навес из поликарбоната, для защиты авто от непогоды, что значительно сузит место, но пока это была просто открытая, засыпанная гравием, площадка.

Девчонки, наконец, отлепились от Эн. Лена, взяв Кирилла под руку, увлекла его показывать дом и участок. Мы с Эн присоединились к Вадиму и Наташе, помогая разгружать багажник их машины.

— Вы застряли в пробке на выезде? — спросила Наталья, в ее голосе сквозила усталость.

— Да, — кивнул я, чувствуя их дорожную муку, — минут двадцать ползли, до последнего светофора.

— Это вам еще повезло. Мы простояли около часа, — выдохнул Вадя, в его словах слышалаcь тень раздражения и бессилия. — Представляешь, два полудурка встретились на обочине. Не знаю, что да как там произошло, но один въехал в зад другому. И этот, пострадавший задней частью, обиженный, с разгоряченным сердцем, решил отплатить обидчику и его пассажиру той же монетой. Бегал за ними, как носорог за двумя перепуганными сусликами, от одной обочины к другой, спровоцировав еще две аварии на дороге. Тут-то мы и застряли окончательно. Благо, встречки почти не было, кое-как просочились.

Мы с Эн не смогли сдержать смех.

— Что смешного-то? – удивилась Наташа, в ее взгляде читалось непонимание.

— Просто представили эту корриду. А столкновение произошло прямо у нас на глазах, вот только продолжения мы уже не видели, — ответил я, скрывая истинную причину нашего веселья.

Не посвящать же их в наши шалости. Не поймут, не поверят.

— Так вы были совсем недалеко впереди нас. Я даже хотел позвонить, предупредить о пробке, но пока дёргался, выруливал, объезжал, совсем вылетело из головы, — Вадим взвалил на меня пару тяжеленных сумок, — Это всё тащи на кухню.

Девчонки занялись приготовлением ужина, а мы, чисто мужской компанией, решили побаловать себя и выпить по бутылочке пива на веранде. Возможно, и по две, но это не точно. Идиллия закончилась довольно быстро. Вышла Наталья и, обозвав нас алкашами, выписала каждому индивидуальный наряд на работы.

Прошлым летом ребята пробурили на участке скважину. Воду завели в дом, обеспечив водоснабжение кухни и туалета. Ванну ещё не доделали, поэтому пользовались пристроенным к бане душем на улице. Куда и были направлены Вадим с Кириллом, натаскать воды на весь присутствующий состав.

Вот что мешало сделать в водопроводе лишний отвод, прокинуть от него шланг до бани и не мучиться утомительным тасканием ведер с водой? Ну да ладно, это же их быт, и, возможно, он им таким и нравится.

Меня, как близкого друга, но не члена семьи, сильно напрягать не стали. Вручили топор, указали на груду дров. "Отдыхай, Серёга, заодно и дровишек на шашлык завтрашний наколи". В принципе, справедливо.

Не прошло и получаса, как выпорхнула Леночка, одарила Кирилла легким поцелуем (ну да, давно же не виделись) и позвала всех к столу.

Расселись там же, на веранде. Курочка гриль, картошечка с пылу с жару, огурчики, помидорчики, зелень – аромат такой, что слюнки текут рекой! На предложение Вадима "по пивку для аппетита?" девчонки дружно поморщились. Пришлось стимулировать аппетит исключительно мужским составом.

Леночка назойливо ухаживала за Кириллом, то кусочек повкуснее подсунет, то просто так, не спрашивая, положит чего-нибудь в тарелку. Он смущался, но принимал ее заботу с благодарностью. Наталья сияла от умиления, Эн улыбалась уголком губ. А Вадик, казалось, улетел в какие-то свои дали, ничего вокруг не замечая.

Задумался и я. Холостяцкая жизнь, конечно, штука заманчивая, но… где в ней место душевности, тёплым вечерам в кругу близких, вниманию, пониманию? Да, тех же ссор, бурных примирений. Ничего этого нет! Не пора ли выходить из этой зоны призрачного комфорта? Подумать о семье, о детях…

Эх, Эн, … какую же сумятицу ты внесла в мою жизнь своим "невмешательством"…

Сумерки окутали дом. Наталья и Лена колдовали над горой посуды, а Вадик с Кириллом «шуршали по быту», обустраивая спальные места для всей компании. В доме, где три спальни перетекали в гостиную, объединенную с кухней, места хватало на шестерых – три пары, казалось бы, идеальное распределение. Но волевым требованием Наташи, взращённым на основах нравственности, было решено создать «общежитие» по половому признаку: мальчики – с мальчиками, девочки – с девочками. Исключением, конечно, стала она и Вадим (всё ж у них справка есть – Свидетельство о браке). Логика в этом была, и никто не посмел возразить, во всяком случае, вслух.

Эн и я, на правах гостей, примостились на веранде, наблюдая за домашними приготовлениями, не принимая в них участия.

— Серёж, меня гложет мысль, что я приехала на праздник с пустыми руками, — прошептала она, — Это неправильно…

— Не переживай, я купил подарок. Он будет от нас двоих. Всё нормально.

— Спасибо тебе! Я так тебе благодарна…

— Чёрт! Забыл про цветы в багажнике! Утром они превратятся в жалкий веник. Эн, подожди, я мигом!

Бодрой трусцой я бросился к машине, распахнул багажник и выдохнул с облегчением. Букет, купленный в спешке после работы, ещё дышал свежестью. Слава богу! Я вернулся на веранду.

— Какой красивый букет! — искренне восхитилась Эн.

— Давай сейчас подарим вместе. А основной подарок оставим на завтра, — предложил я.

— Хорошо, — согласилась она, но в её голосе звучала нотка задумчивости. — Ты знаешь, почему у Наташи и Вадима до сих пор нет детей?

Вопрос о детях – это маленькая трагедия этой семьи. Я знал лишь обрывки фраз, вырванных у Вадима в моменты откровенности. Какая-то особенность в организме Наташи, что-то там не туда загнуто и недостаточно широкое, что не позволяло чуду произойти. Они ходили к специалистам, но те только пожимали плечами и советовали продолжать попытки, и не гнушаться Камасутрой как справочника по разнообразию поз и вариантов. Может, в одном из этих хитросплетений что-то и сложится. И как это объяснить Эн?

— Э… там всё сложно. Они здоровы и очень хотят ребёнка, но пока не получается. Есть какие-то проблемы, и они ищут решение.

— Проблемы у Наташи? – уточнила она.

— Насколько я понимаю, да.

— Что ж… возможно… — задумчиво произнесла она, о чем-то определенно умолчав. — Пошли. Цветам нужна вода.

В доме постепенно воцарялся покой. Посуда сверкала чистотой, продукты нашли своё место в холодильнике, диван из гостиной исчез, словно растворился в воздухе. Кирилл и сёстры тихо беседовали на кухне, а Вадик спускался с чердака, неся в руках раскладушку.

— Наташ, это тебе, как предвкушение завтрашнего праздника, — сказал я, протягивая букет. — Прости, что торопим события, но до завтра цветы могут не дожить.

— Поздравляем! – поддержала меня Эн.

— Ой, ребята, спасибо! Как приятно! – лицо Натальи расцвело благодарной улыбкой.

 Как ни странно, я проснулся отдохнувшим. Обычно в новом месте сон бежит от меня, словно испуганный зверь, а тут – словно побывал в самом раю. Ощущение бодрости, нежности и какой-то неведомой энергии переполняло меня.

Стоп! В раю…?

В памяти отчётливо всплыл сон, приснившийся этой ночью.

«Всей нашей командой мы медленно продвигались по бесконечному проходу. Слева, сквозь прозрачную перегородку, открывалась невероятная, захватывающая дух панорама. Два небольших, но ослепительно сияющих солнца горели на нежно-лиловом небосводе, словно два любящих сердца, бьющихся в гармонии.

Незнакомая, восхитительная флора услаждала наши взоры. Деревья с голубовато-зелёными кронами поражали своими изящными изгибами стволов, увенчанных огромными куполами листвы. Цветы немыслимых форм и оттенков, кустарники, плодовые деревья, усыпанные сочными и яркими дарами, – всё это вызывало непередаваемое ощущение благоговения.

То тут, то там звенели источники, извергая кристально чистую влагу, которая, струясь тонкими нитями, впадала в единую реку жизни. Невиданные пернатые и звери сопровождали нас, порхая с ветки на ветку, с куста на куст, с цветка на цветок, или спокойно шествуя рядом, с интересом заглядывая в наши души. Они с наивной доверчивостью приближались к разделяющему нас барьеру, когда кто-то протягивал руку, словно стремясь ощутить чудо.

Мы замирали, поражённые этим великолепием, ощущая себя лишь крошечными песчинками в этом бескрайнем океане жизни. Сердца наполнялись тихой, необъяснимой радостью, словно мы вернулись домой, в место, где всегда ждали. Здесь не было места страху или тревоге, только покой и умиротворение.

Каждый вздох, каждый взгляд, каждое прикосновение к прохладному материалу разделяющей нас перегородки становилось откровением. Мы чувствовали, как наши души раскрываются навстречу этой неземной красоте, как она проникает в самые сокровенные уголки нашего сознания, исцеляя старые раны и даруя новую надежду.

В глазах товарищей я видел отражение тех же чувств – восторга, удивления, благоговения. Мы понимали друг друга без слов, объединённые общим переживанием, общей любовью к этому чуду. В этот момент мы были едины, как никогда прежде, связанные невидимыми нитями эмпатии и сострадания.

И тогда, в этой тишине и гармонии, я почувствовал, как мир внутри меня меняется навсегда. Я понял, что истинное счастье заключается не в покорении новых вершин или накоплении богатств, а в умении видеть и ценить красоту, которая окружает нас повсюду, в способности любить и быть любимым, в единении с природой и с другими живыми существами.

За правой стеной, тоже прозрачной, клубился тяжёлый, удушающий серый туман, скрывая всё в своей мрачной пелене.

Словно искусный сказитель, Эн, наш проводник, щедро делилась знаниями о каждом чуде этого мира – о его жителях, их судьбах и привычках, о светилах небесных, о деревьях, тянущихся к солнцу, о цветах, дарящих радость. Её речь была подобна дивной мелодии, околдовывающей наши души. Мы внимали ей, словно зачарованные, боясь нарушить волшебство её повествования. Время, казалось, остановилось, но усталость не коснулась нас – напротив, мы жаждали продолжить путь, открывая для себя всё новые грани этого прекрасного мира.

И вот мы достигли берега огромного озера, чьи воды были кристально чисты и спокойны. Здесь заканчивался наш светлый путь.

— Теперь вы немного прикоснулись к светлой стороне мироздания. О тёмной же стороне, — она указала рукой вправо, — быть может, я расскажу вам в другой раз.

Сердце сжалось от невысказанной грусти, от предчувствия расставания с этим дивным миром. В глазах Эн отражалось понимание нашей тоски, и она, словно добрая мать, утешала нас одним лишь взглядом. Казалось, она видела все наши переживания, все мечты, что расцвели в наших душах под её чутким руководством.

Мы стояли на берегу, завороженные тишиной и красотой озера, но всё же ощущали лёгкую тревогу. Тёмная сторона, о которой упомянула Эн, манила и пугала одновременно. Что скрывается там, за гранью света? Какие испытания ждут нас на пути познания этой неизведанной области?

Эн подошла ближе, и её голос, наполненный теплотой и заботой, прозвучал словно благословение: — Не бойтесь тьмы. В ней скрыты не только ужас, но и великие знания. Лишь познав обе стороны, вы сможете обрести истинную мудрость. А сейчас мы возвращаемся…»

И тут я проснулся.

Долго сидел, пытаясь удержать в памяти ускользающие образы сна.

И к чему такие сны? Сон, конечно, прекрасен, но в то же время… какой-то нереальный, мультяшный. Всё запредельно ярко и красочно, и зверушки, как говорят подростки, – мимичные и няшные. Кислородное отравление налицо.

Я поднялся, натягивая на себя одежду, и на цыпочках, стараясь не потревожить спящего Кирилла, покинул комнату. Внизу, в кухне, Леночка уже колдовала над плитой, окутывая всё пространство манящим ароматом блинов.

— Лен, доброе утро! — поздоровался я.

— Серёж, привет! Кирилл тоже встал? — спросила она.

— Нет, дрыхнет еще. А Эн спит?

— Эн нет. В комнате нет, — уточнила Леночка, — Я проснулась, её уже не было. И Вадик с Наташей еще не выходили из своей комнаты. Наверное, спят.

— Ты давно встала? – тревога закралась в мой голос.

— Ну, минут тридцать, может, чуть больше. А что случилось?

— И всё это время Эн не появлялась?

— Нет, — встревожилась Леночка, — Я её не видела. Занялась завтраком и обо всём забыла. Может, решила прогуляться?

Я не ответил. Вышел из дома, огляделся. Никого.

— Эн! — негромко позвал я.

В ответ лишь тишина да шелест листьев. Вот блин! И куда делась, где искать? Вышел за ворота, прошел до леса.

— Эн! — позвал еще раз.

— Привет, Сергей! Чего кричишь? — она стояла позади, улыбаясь своей загадочной улыбкой.

— Ангел, вечно ты меня пугаешь своими неожиданными появлениями. Так и заикой можно стать. Привет!

— Не станешь, — рассмеялась Эн, — Пошли в дом. Лена там уже панику сеет.

— А ты где была-то? — спросил я, чувствуя, как напряжение медленно отступает.

— Да где я могла быть? Там, — она махнула рукой в неопределённом направлении, — Просто немного потеряла счёт времени, не рассчитала. Ты идешь?

В этот момент скрипнула калитка, и на дорогу вышел Вадим. Увидев нас, он облегчённо выдохнул.

— Ну, вы, блин, даёте! – голосом Булдакова из фильма «Особенности национальной рыбалки» произнёс он, — Лена всех на ноги подняла – «Аня пропала»!

— Простите! Я просто хотела немного побродить. Не хотела никого разбудить, — покаялась Эн.

— Да ладно, всё хорошо! Места у нас спокойные, ничего страшного не могло случиться, — стал её успокаивать Вадим, — Но всё же лучше предупреждать. Видишь, что получилось? … Эх, я такой сон не досмотрел красивый. Кстати, ты там была.

— Эротический сон? — с лукавой улыбкой поинтересовалась Эн.

— Мне очень жаль, но нет. Он был фантастический.

— Вадя, – пресёк я товарища, — Жаль ему! Слышала бы тебя Наташка.

— Всё, молчу, молчу.

— Вот и правильно, — мне почему-то совсем не понравилось это сожаление.

Странно. Неужели это ревность?

Эн вновь пришлось просить прощения за утренний переполох. Леночка и правда переполошила всех. Но блины, к счастью, не подгорели. И какие же они вышли! Вкус детства, словно у бабушки в деревне. С медом, под ароматный кофе – просто сказочный завтрак.

— Вы не поверите! — вдруг прервала наше сосредоточенное молчание Лена. — Нам с Кирюшей приснился один и тот же сон! Представляете? О другой реальности, такой красивой, такой доброй…

— С двумя солнцами? — спросил Вадим.

— Да! — удивленно выдохнули Лена и Кирилл. — А откуда ты знаешь?

— Мне тоже снился этот сон.

— Интересно… — протянула Наталья. — Похоже на коллективное помешательство. И мне он снился. … Сергей, Аня, а вам что?

— Так, вместе же все бродили. Созерцали, восхищались, — отозвался я, прекрасно понимая, кто является организатором этого колхоза, — И напомните мне, пожалуйста, мы вчера на ужин грибы не ели? Может, соль не из той солонки сыпанули?

Шутка не зашла. Все были серьезными и смотрели на Эн, ожидая её ответа.

— Да, и мне снилось, — доложилась она. — Я была вашим гидом в этом новом мире. Только вот о чем говорила, совсем не помню…

Я хихикнул про себя.

— Вот это да! Кому расскажи, не поверят, — задумчиво произнесла Наталья.

Обсуждали сон часа два. Удивлялись, восхищались, вспоминали научные статьи и всякую эзотерическую ерунду. В конце концов, решили, что такое иногда случается, и немного успокоились. Решили до обеда пойти на озеро, а вечером – отпраздновать юбилей.

— Ангел, что это за сонное представление ты нам устроила? — тихо спросил я Эн, когда мы шли к озеру, растянувшись по дороге. Вадим с Натальей впереди, мы с Эн – посередине, а Леночка с Кириллом – далеко позади.

— Баловство, — улыбнулась она. — Скажем так, это реклама светлой стороны. Того, что вы называете «раем». Праздность, безмятежность, беззаботность. По мне – скучновато. Птицы, животные – это люди, преобразившиеся в то, что им ближе всего. Отсюда и такое разнообразие форм и видов.

— Реклама? — переспросил я. — А что там на самом деле? Как они себя там осознают? Земная память сохраняется?

— Серёж, воспринимай это как сон. Больше я не скажу. Прости, не могу. Не мучай меня.

— Тогда зачем ты это сделала?

— Это моя «обязаловка». Как у продавцов в ваших магазинах: предлагать пакеты, товары по акции и рассказывать про скидки.

— Нифига не понятно, — расстроился я.

— Ну, прости… и пойми. Я, правда, не могу… — она посмотрела на меня взглядом кота из "Шрека".

— Ладно, проехали. Не буду пытать.

— Спасибо!

— А реклама ада будет? — заинтересованно спросил я.

— Не обещаю, но подумаю…— она взяла меня за руку и ускорилась, всем видом подчёркивая, что тема закрыта и этот разговор закончен.

— Серый, Ань! А где же наша молодежь? — пробасил Вадим, останавливаясь и оглядываясь вместе с Наташей.

— За углом забора целуются, — прошептала мне Эн, пожимая плечами на вопрос Вадика.

— Да жмутся где-то за углом. Наверное, — интерпретировано озвучил я полученную информацию, но уже вслух. За что моментально схлопотал кулачком в бок.

Из-за угла забора одного из дачных строений тут же выскочила раскрасневшаяся Леночка.

— Серёж, ну как тебе не стыдно? Мне камушек в кроссовки попал, мы просто остановились, чтобы его вытряхнуть!

Вслед за Леной появился Кирилл. И если у неё румянец был лишь легким намеком, то у Кирилла лицо горело пунцовым пламенем. Он прятал глаза, глупо улыбался и кивал.

Мы вчетвером расхохотались. Не злобно, а по-доброму, с теплом.

Лена пригрозила кулаком, но почему-то именно мне. Эх, дело ж молодое, чего злиться-то?


                Глава 8.


Солнце безжалостно палило, приближая полуденный зной.

Мы дошли до озера и расположились в тени густой ивы у самого берега. Людей почти не было, несмотря на жару. Семейная пара с двумя карапузами-близнецами лет трёх расположилась на песке, расстелив огромное покрывало. Дедушка в сером костюме и шляпе занял единственную лавочку и с нескрываемым интересом что-то читал в планшете. Две почтенные дамы за шестьдесят неспешно прогуливались по берегу, увлеченно обсуждая что-то важное, вкладывая в каждый жест всю силу своего жизненного опыта. Вдалеке от берега покачивалась лодка с запоздавшими рыбаками.

Вадик, едва мы успели расстелить наше, ничуть не меньшее, чем у семейства с близнецами, внушительное покрывало, извлек из рюкзака три запотевшие банки пива – охладиться с дороги.

Как тут отказаться? И погода классная, и пиво вкусное, и компания хорошая.

— Не упейтесь только, алкаши! — «одобрила» его действия Наталья. — И нам чуть-чуть оставьте.

Она и Лена быстро разделись и с радостным визгом бросились в объятия прохладной воды. Эн, скинув кроссовки, робко коснулась воды пальцами, зажмурившись от блаженства. Медленно вышла на берег и, освободившись от всего лишнего, предстала перед нами во всем великолепии своей женственности. Кипенно-белый купальник идеально облегал ее точеную фигуру, подчеркивая каждую линию, каждый изгиб. Короче, было чему подивиться и восхититься. Она медленно вошла в воду и неторопливо поплыла.

Мы сидели, раскрыв рты, совершенно позабыв о пиве.

Да! У меня самый потрясающе симпатичный ангел! Вот, на зависть всем! Впрочем, других я не видел, да и особо не хочется. Мой всё равно будет самой лучшей!

Из оцепенения нас вывел комок мокрого песка, метко брошенный Леночкой с выражением бурного негодования на лице. Снаряд разлетелся в воздухе, обдав всех, но, как я подозревал, гнев был адресован Кириллу. Мы вернулись к прерванному занятию.

— Дима! — раздался осуждающе-сварливый голос со стороны семейства, и в воздухе повис звук звонкой оплеухи.

— Ты чего? — возмутился тот, кого назвали Димой, и дальше последовала тихая перебранка.

— Вот! И Диме прилетело. А нечего на чужих девушек заглядываться, — злорадно подумал я.

Тетушки, прервав свой разговор, остановились, внимательно наблюдая за ссорящимися супругами. Лишь старик на лавочке остался безучастным, продолжая смотреть в экран планшета.

Допив пиво, мы ринулись в воду, устроив с визжащими девчонками шумную возню на мелководье. Чем заслужили неодобрительные взгляды всех находящихся на берегу. Ну, простите. Дети мы еще. ДЕТИ!!!

Карапузы попытались разделить наше веселье, но были гневно отозваны бдительной мамашей подальше от места развлечения "великовозрастных дебилов".

Из воды я вылез первым. Не знаю почему, вот вроде и вода теплая, и солнышко припекает так, что потребность организма в живительной влаге как изнутри, так и снаружи огромная, а не люблю долго полоскаться и всё тут. Народ же отрывался по полной программе. И со стороны это выглядело забавно. Особенно когда Вадим и Кирилл, сцепив руки замком, решили подкинуть Леночку для грациозного нырка.

Нырнуть-то, конечно, нырнула, вот только с грацией вышла накладка. Она, опираясь на их плечи и встав ногой на замок из сцепленных рук, на счёт "три" попыталась подбросить своё тело как можно выше, рассчитывая на движущую силу двух крепких мужчин. Но в самый пиковый момент, когда до взлета оставались считанные миллисекунды, её нога, видимо, предательски соскользнула с замка. С громким шлепком и визгом, достойным поросенка на сносях, Леночка рухнула в воду, разметав помощников в разные стороны образовавшейся волной.

Наталья с Эн гоготали в голос, сгибаясь от смеха и, периодически , поддерживая друг друга, чтобы не упасть.

Я достал телефон и сделал пару снимков. Они так задорно и искренне смеялись, что это было просто необходимо запечатлеть.

— Попытка номер два! — категорически объявила Лена, размахивая руками и призывая парней к новой попытке.

— Не, не… я пас! Ты нас так утопишь, — запротестовал Вадик. — Иди с берега прыгай.

Я, было, подумал о лодке с рыбаками, которая неминуемо перевернётся от цунами, поднятого упавшим метеоритом – Лена,… но завороженно уставился в экран телефона. На кадрах, которые я только что сделал, не было Эн. Вот Наталья, согнувшаяся в приступе смеха, лицом почти касается воды. И я точно помню, что в этот момент её поддерживала Эн, чтобы та не нырнула, но… Эн нет. На втором кадре, где они обе стояли, запрокинув головы вверх, её тоже нет. Есть Лена, застывшая в нелепом взмахе рук, есть скрытый по уши в воде Вадим, растерянно стоящий Кирилл. Эн НЕТ!

А вот это неожиданно. Мурашки пробежали по спине. Я сделал ещё один снимок. И на нём ангела не обнаружил. М-да… всё чудесатее и чудесатее. Неприятное открытие. Совсем не хочется, чтобы его сделали остальные.

— Вот ты гад, Вадим! — обиделась Леночка.

Кирилл попытался её успокоить, но она только фыркнула и поплыла от берега.

Совместными усилиями – криками, уговорами и поплывшим вслед за ней бойфрендом, Лену удалось вернуть к берегу, и вся компания, немного охладевшая в своем энтузиазме, вышла из воды.

— Серёж, что-то случилось? Ты чего такой напряжённый? — спросила Энжел, когда мы возвращались с озера и чуть-чуть отстали от остальных.

— Ты в курсе, что не отображаешься на фотографиях? — задал вопрос я.

— Ты меня фотографировал? — она остановилась.

— Да. И на фото тебя нет.

— Я знаю. И это может стать проблемой, но решаемой проблемой.

— Это как?

— Я смогу удержать образ, который отразится на фото, но при условии, что ты будешь рядом. — Эн задумалась и добавила: — Попытаюсь избегать съёмок, но и ты постарайся всегда находиться поблизости.

— Нужно попробовать, — я достал телефон, включил фотокамеру, взял Эн под руку, — Улыбаемся!

Она положила голову мне на плечо, и я, отведя руку, сделал снимок. Тут же на меня навалилась сильная усталость. Будто я побил мировой рекорд по подъёму тяжестей, разгрузил пару вагонов угля и не спал перед этим больше суток. Ноги задрожали, дыхание сбилось.

— Ничего себе! Это что произошло? — я в недоумении посмотрел на Эн.

— Ой! Не успела тебе сказать, что на это потребуется много твоей энергии. Прости.

— Вот это откат! Пара фото, и я сдохну. Да уж, ты права… снимков нужно избегать.

Эн виновато улыбнулась.

Фотка получилась хорошая. Эн с потрясающей улыбкой, со склоненной к моему плечу головой. И я - рот до ушей, вид лихой и придурковатый, ну, чисто – влюбленный дурачок. И если бы не последствия, так и ходил бы с неизменной маской счастья на лице.

— Вы чего там застряли? — послышался окрик Натальи.

— А они решили за углом пообжиматься, — захохотала Леночка.

Вот же сучка злопамятная, отомстила.

— Да идём мы, идём, — ответил я, пытаясь скрыть дрожь в голосе, — Пара булыжников в тапки попала, пришлось выкатывать.

В доме девушки разбежались по комнатам приводить себя в порядок и наводить красоту. Нам, мужикам, выпала тихая радость – пиво и безделье с оттенком приятной повинности: приготовить шашлык и подготовить всё для праздничного обеда/ужина. Вот чувствую какую-то несправедливость, а в чём, никак не пойму.

Остаток дня и вечер пролетели незаметно, очень весело и душевно. Мы чествовали юбиляров, одаривая их с любовью выбранными подарками. Лена с Кириллом преподнесли роскошный кухонный набор, сверкающий кастрюлями и сковородками, диковинными приспособлениями, непонятными моему мужскому уму. В момент вручения нашего скромного дара меня вдруг понесло, и вырвалась экспромтом шутка на тему «поели – нужно поспать», но с небольшим уточнением, как именно спать. Лицо Наташи вспыхнуло румянцем, а Эн, уже привычно, легонько толкнула меня в бок. Леночка фыркнула, тоже смутившись. Мужики оценили мой юмор благосклонным смехом. Потом мы ели, пили, шутили, смеялись, рассказывали анекдоты, истории своих и чужих жизней. Снова ели и… так до ночи.

Вечер был наполнен душевной теплотой. И, что самое главное, Эн не отходила от меня ни на шаг. Я не помню, когда ещё чувствовал себя настолько счастливым. Слава Богу, никому и в голову не пришло заниматься фото фиксацией праздничного события. Есть у меня подозрение, благодаря кому произошло такое попустительство,… но это не точно.

В самом конце застолья, когда по команде Леночки все были вовлечены в процесс уборки со стола, мытья посуды и возвращения предметов мебели на их законные места, Эн отозвала Наталью «пошептаться». Они устроились на пуфике в гостиной и долго о чём-то говорили. Лицо Наташи то краснело, то бледнело, она неуверенно кивала или отрицательно мотала головой. Эн ласково гладила её руку, иногда перемещая свою ладонь, словно случайно, касаясь живота.… И что там у них происходит?

Наконец, разговор закончился, и они вернулись к уборке, к нескрываемому облегчению Леночки, которая уже начинала бросать на них недобрые взгляды. Наталья выглядела немного растерянной, но на вопрос сестры ответила просто: «Устала».

Хозяева покинули компанию первыми, скрывшись в своей спальне. Остальные… как-то само собой получилось, проигнорировав основы нравственности, разбрелись по комнатам попарно. Леночка утащила Кирилла, смущенного и опасливо озирающегося, в свою комнату. Мы с Эн ушли в гостевую.

— Ты чем Наталью так озадачила? — спросил я Энжел, когда прикрыл дверь в комнату.

— Ничем. Я вручила ей свой подарок.

— У тебя был еще подарок? — удивился я. — И что это?

— Ты обязательно об этом узнаешь, но позже, — загадочно улыбнулась Эн, — больше ничего не скажу.

— Ну, начинается, опять потом, опять позже. Ладно, раз узнаю, потерплю.

— Доброй ночи, Серёжа. Увидимся утром.

— Ты не останешься? — с горечью вырвалось у меня.

— Нет. Но когда-то это случится.

— Серьёзно? — во мне проснулась заинтересованность. — Ты реально сможешь остаться?

— Не совсем так, как ты представляешь, но… да, — прошептала она, утаив какую-то непостижимую тайну.

— Я что-то совсем ничего не понял? — последнее, что смог произнести я.

И.… Опять пустота и пробел в памяти.

Что; мне снилось? Не помню. … Тьма… какая-то давящая, липкая, сотканная из боли и безысходности. Горечь разочарования разъедала душу, словно кислота. Брр… Да и ладно, что не помню. К чему ворошить этот склеп кошмаров? Лучше помнить свет, тепло, жизнь…

Тонкий луч солнца, прокравшись сквозь брешь в занавесках, робко коснулся моего лица, пытаясь достучаться сквозь сомкнутые веки. Я прикрылся от него рукой. Так и лежал, не решаясь открыть глаза, силясь изгнать этот мерзкий осадок забытого сна. Мысли, словно мутная река, потекли к обрывкам вчерашнего вечера… к тем крохам, что еще не стерлись из памяти. Снова… Мне снова подчистили память. Я горестно вздохнул.

— И долго ты еще собираешься тут валяться? — голос Эн прозвучал неожиданно.

Я вздрогнул всем телом и распахнул глаза. Она сидела на раскладушке, которую прошлой ночью занимал Кирилл, и улыбалась. … Ох уж, эта ее улыбка! Она одновременно манит и пугает, опьяняет надеждой и обжигает предчувствием чего-то неизбежного, непостижимого…

— Привет, Ангел… Ты давно здесь? — Я украдкой взглянул на свою одежду, аккуратно сложенную на стуле. Определенно, раздевался сам, и, судя по всему, не торопился.

— Минуты три, — ответила она. — Одевайся, я отвернусь, не переживай.

— Да я не то чтобы стесняюсь, — попытался бравировать я. — Но все равно как-то… неловко.

Энжел молча отвернулась.

— Кстати, Ангел, мне снился какой-то ужасный сон, но я совершенно ничего не помню. Ты случайно не знаешь, что мне там привиделось? — Я торопливо натягивал джинсы.

— Знаю. Но подумала… и решила, что тебе лучше этого не помнить, — Эн повернулась ко мне. — Ты можешь все неправильно понять, и это повлияет на твою жизнь. А я этого не хочу.

— "Обязаловка" от рекламы Ада? — серьезно спросил я.

— Можно и так сказать. Но по сути… Ад больше здесь, чем там. И, Сереж, все. Больше никаких расспросов. Я не занимаюсь толкованием снов.

— Опять загадки, тайны.… Не жизнь, а сплошная головоломка.

— А кому сейчас легко? — улыбнулась она. — И вообще, тебе ли жаловаться, посвященному в то, чего никто другой знать не может? Пусть даже это знание не абсолютно…

— Угу, — согласился я. — Вот только кому бы похвастаться своими знаниями, чтобы поверили?

— Только тому, кому ты доверяешь, как самому себе. — Эн внимательно меня оглядела. — Ты готов?

— Да, пошли, — я распахнул дверь, и мы вышли из комнаты.

Дом еще утопал в объятиях сна. Мы прошли на кухню, решив приготовить завтрак, точнее выставить на стол остатки того, что вчера, под пристальным контролем и грамотным руководством Леночки, было собрано и спрятано в холодильник.

Скрипуче зашумел наполненный водой и включенный чайник. Эн доставала из холодильника пластиковые судки, кастрюльки, баночки, проверяя содержимое. Скрипнула дверь. Из комнаты Лены высунулся Кирилл, воровато огляделся по сторонам и, убедившись, что на кухне только мы с Эн, бесшумно выскользнул и исчез в санузле. Через пару минут он материализовался на кухне.

— Доброе утро! — бодро поприветствовал нас Кирилл.

— Доброе! — кивнул я.

— Привет, — улыбнулась Эн. — Как спалось?

— Хорошо. Спасибо, — он смутился и густо покраснел. — А вам?

— И нам, – произнесли мы одновременно и рассмеялись.

Кирилл поддержал наше веселье, тоже засмеявшись. Интересно, а это он над чем так потешается? Над своими влажными фантазиями о нашей ночи или высмеивает своё смущение?

Мы не заметили, как в дверном проёме кухни застыл Вадим.

— Шо ржём, кони? — пробормотал он, сонно щурясь.

— Доброе утро, Вадик! Рассолу не желаете? Голова не болит? — спросил я.

— Я как огурчик, … весь зелёный и в прыщах, — отозвался он, почесывая брюшко. Схватил с тарелки ломтик сыра. — Шашлык буду, если еще остался, и кофу. Всем привет!

— Я сейчас разогрею, — с готовностью отозвалась Энжел.

— Анечка, ты просто золото! — Вадик довольно осклабился, счастливо замурлыкав.

Следом за Вадимом появилась Наталья, наградив его легким подзатыльником. Поздоровавшись, она зевнула, прикрыв рот ладошкой, и с укором произнесла: — Нормальные люди в воскресенье, в 9:00 утра, еще спят.

Леночку, единственную «нормальную», по мнению Наташи, пришлось будить почти насильно. Невероятно, но она безмятежно спала, игнорируя шум, создаваемый нами. Вот же толстокожая! … Ну, это я в хорошем смысле слова.

Миссию по пробуждению взяла на себя Наталья. Будь ты хоть трижды нормальной, но когда большинство уже на ногах, то и.… Ибо нефиг!

Через десять минут, в полном составе, мы сидели за столом, завтракая. Возникшая тема снов быстро заглохла, не обнаружив общих совпадений. Значит, коллективного помешательства этой ночью не произошло.

— Народ! А, не повторить ли нам поход на озеро? — предложил Вадим, расправившись с завтраком.

— Хорошая идея! — поддержал я. — До вечера еще целая вечность.

Все закивали, соглашаясь, кроме Эн.

— Ребята, простите, но мне нужно уехать, — грустно сказала она.

— Что-то случилось? — Наталья обеспокоенно нахмурилась.

— Нет, всё замечательно! У вас замечательная компания, чудесная дача, но дела… Вечером уезжаю в командировку, и нужно собраться.

— Как уезжаешь? Далеко? Надолго? А у соцработников бывают командировки? — Леночка засыпала ее вопросами.

— На полгода примерно, — коротко ответила Эн.

— Ого! — вырвалось у меня, словно крик души.

— Ань, а как же… — Наталья запнулась, не договорив.

— Наташенька, всё будет просто замечательно, — Эн успокоила ее, словно прочитав невысказанный вопрос в её глазах.

Вадим смотрел на меня с немым вопросом, ища ответа. Я только пожал плечами. Вот, откуда мне знать? Сам в шоке.

— Ребята, вы не беспокойтесь, я до города сама доберусь. Отдыхайте и спасибо вам огромное за гостеприимство и радушие! Я безумно рада, что познакомилась с вами, — она встала, подчеркивая свою готовность отбыть немедленно.

Леночка кинулась обниматься, скорчив расстроенную гримаску и пустив слезу.

— Что за глупости? Я тебя отвезу. Никаких «доберусь сама», — я тоже встал.

Конечно же, понимаю, что в моём благородстве никакого смысла нет, ей только от глаз спрятаться и уже там, дома. Вот, примут ли друзья моё бездействие? Не возникнет ли у них справедливых вопросов, типа: «… и как ты мог отпустить ее одну?» Да и, сказать по правде, меня серьезно пугает её заявление о командировке в полгода. Что случилось-то? Понять это я смогу только по дороге в город.

— Очень жаль. Но раз такое дело… Ань, мы всегда тебе рады! Возвращайся скорее, — Наташа внедрилась в сцепку Эн - Лена.

Я забрал из комнаты рюкзак со своими немногочисленными пожитками и всё - к отъезду готов. Девчонки так и стояли, обнявшись, о чем-то переговариваясь. Вадик с Кириллом пошли открывать ворота.


                Глава 9.


Резкий запах нашатырного спирта заставил дернуться и замотать головой. Я открыл глаза, сфокусировал взгляд. Встревоженные лица друзей, склонившихся надо мной. Эн, прячущая виноватый взгляд. И чего сгрудились? Лежу, никого не трогаю… Всё солнце загородили. Между склоненных голов, окаймленных яркими, светящимися ореолами, проглядывало безоблачное, лазурное небо.

— Ого… — выдохнул я, пытаясь ухватить ускользающую нить реальности, осознать, что же произошло.

— Ну, слава Богу, очухался! Ну и напугал ты нас, — Наталья убрала руку с ваткой от моего лица.

Случилось то, чего мы с Эн опасались. Не успели сесть в машину, как Вадим заголосил, что фотку на память не сделали, и сие упущение нужно срочно и безотлагательно исправить. Судя по всему, Эн упустила контроль. Но это мои предположения.

От группового снимка увильнуть не удалось. Все наши жалкие попытки сослаться на некую "срочность", на "мы опаздываем", разбились о стену всеобщего энтузиазма. Никто не воспринял их всерьез. И вот мы уже выстроились на крыльце, словно по трафарету старых советских фото: мальчики внизу, девочки сверху.

Эн встала за мной, положив руки на мои плечи и выглядывая из-за левого плеча.

Вадик, словно фокусник, извлек откуда-то штатив, водрузил на него телефон и, установив таймер, молнией метнулся к нам, успев за доли секунды до щелчка принять небрежно-артистичную позу и взъерошить пятерней волосы. Телефон издал предательский звук, имитирующий щелчок затвора, и…

Резкий запах нашатыря вырвал меня из небытия. Я лежал на ступеньках крыльца, а мир вокруг с непониманием и страхом взирал глазами друзей.

— Встать сможешь? Давай помогу, — Кирилл попытался меня поднять.

— Сам, — запротестовал я, — спасибо.

Поднялся. Меня била дрожь, словно озноб пробирал до костей. Ноги ватные, руки трясутся. Всё, клянусь, больше никаких фото.

— Серёг, ты как хочешь, но в таком состоянии я тебя никуда не пущу. В твоём состоянии за руль нельзя. Я сам Аню отвезу. А ты отдохни, полежи, расслабься. Вечером поедешь, когда оклемаешься, — безапелляционно заявил Вадик, — раньше я за тобой такого не замечал. Стареешь, брат, слабеешь.

Все, кроме Эн, согласно закивали.

— Да нормально со мной всё.

— Даже слышать не хочу, — друг был непреклонен.

— Вадик, если… — закончить я не успел.

— Ребята! — громко произнесла Эн, перебивая меня, — Я на 5 минут украду Сергея.

Она взяла меня под руку и под недоумевающие взгляды друзей повела в дом.

Плотно прикрыла дверь, повернулась ко мне и попросила: — Закрой глаза.

Я безропотно повиновался, и вдруг ощутил на своих губах теплое, невесомое прикосновение её губ. Меня пронзило тысячами крошечных иголочек. В неудержимом порыве я обнял Эн, желая удержать этот миг, но она оторвала от меня губы и, легонько оттолкнув руками, отстранилась.

Волны тепла прошлись по моему телу, наполняя энергией, силой, лихостью, безрассудством. Я жаждал повторения этих ощущений. Кинулся к Энжел, но она вытянула руку, останавливая меня.

— Достаточно. Держи себя в руках.

— Эн, — взмолился я, — пять минут еще не прошло.

— Пять минут — это чтобы восстановиться мне. У тебя, если выражаться фигурально, уже «передоз», — устало выговорила она. — Сейчас всё нормализуется. Я вернула тебе потраченную энергию, но контролировать её объем не умею и отдала немного больше, чем нужно. Теперь её нужно восполнить мне.

Произнесённые слова или утихающие потоки энергии, но я почувствовал, что стал быстро успокаиваться. Заметил, как бледна Эн. И не просто, а какой-то странной бледностью, делающей её полупрозрачной.

— Ангел, с тобой всё хорошо? — встревожился я.

— Не беспокойся. Помолчи пару минут, пожалуйста, — она прикрыла глаза и замерла, немного задрав голову вверх.

Из дома мы вышли вполне бодрыми и дееспособными.

— Хм, неожиданный результат. Анечка, стесняюсь спросить, чем ты его так взбодрила? — не удержался от реплики Вадим и тут же получил подзатыльник от Натальи.

— Мастерство не пропьёшь! — уведомила Эн и улыбнулась. – Ребята, поверьте, Сергей действительно в порядке. Я, как почти медик, уверяю вас. Нам пора.

— Да, мы видим и, честно говоря, не сомневаемся, — заверила Наташа, бросив быстрый взгляд на Лену, будто говоря: "Мы уже это проходили".

— Может, всё же я отвезу? — Вадим предпринял еще одну отчаянную попытку.

— Вадь, я позвоню, как только доберемся, — пообещал я. — Правда, чувствую себя превосходно.

Леночка и Кирилл обменялись взглядами, но так и не вставили ни слова.

Короткое прощание с нежными обнимашками, поцелуями, крепкими рукопожатиями, и мы тронулись в путь.

— Серёж, прости меня еще раз, я потеряла контроль, и мы нарвались на фото, — с горечью извинилась Энжел, как только мы выехали за пределы СНТ.

— Знаешь, — серьёзно ответил я, — если после каждой фотографии меня ждет подобная реабилитация, я готов пожертвовать собой на целый фотоальбом.

— Дурачок, — рассмеялась Эн. — Я, конечно, могу принять твою жертву… и приму ее с огромной благодарностью, но меня и на пару реабилитаций не хватит. Я просто исчерпаю себя до дна.

— Прости, я не подумал.

— Ничего, я понимаю. Вы очень восприимчивы к тактильным ощущениям, — мягко произнесла она.

— Очень, — признался я. — А теперь, милый Ангел, объясни мне, пожалуйста, причину твоего поспешного отъезда. Тебя кто-то обидел, или есть более серьезные причины?

Эн как-то сразу поникла. Она опустила голову и замолчала. Довольно долго мы ехали в тягостном молчании. Я пытался предугадать её ответ, но на душе становилось всё тяжелее и тяжелее. Бросая украдкой взгляды на девушку, я решился прервать молчание и повторить вопрос.

Но Эн опередила меня. Она подняла голову, повернулась ко мне и тихо, почти шепотом, произнесла: — Моё самоопределение закончено.

— Как? Почему? — теперь уже я впал в оцепенение. Ошарашенно глядя на Эн, я совершенно забыл о дороге.

— Серёж! — вскрикнула она, указывая пальцем на что-то впереди.

Дорога огибала небольшую лесопосадку, и, вынырнув из-за поворота, мы, во всей красе и на полной скорости, … да, контролировать скорость своего автомобиля я как-то тоже позабыл, … предстали перед бдительным оком патруля ДПС. Двое инспекторов, утомлённых зноем, вдруг ожили и синхронно замахали нам полосатыми палками…. Простите, жезлами.

— Блин! — обреченно вздохнул я, притормаживая и включая поворотник.

Мозг лихорадочно взывал к памяти: — Сколько времени держится алкоголь в крови? Всё же мы вчера не лимонадом баловались, а вполне серьезно и достаточно много откушали горячительного. Как ни крути, если будут проверять, а тут и к бабке не ходи – будут, то я конкретно попал. Они тут каждые выходные устраивают рейды на «уставших» от отдыха и уединения с природой дачников и туристов выходного дня.

Прижавшись к обочине, я остановил автомобиль метрах в пятидесяти от инспекторов и их умело спрятанного в густом кустарнике патрульного автомобиля. Они некоторое время постояли, решая, кому идти в столь далёкое путешествие, а может, надеялись, что я раболепно сдам назад, облегчая им нелегкую службу. Чуда не произошло, я стою на месте. Решение принято, и один из них с недовольной гримасой на лице направился в нашу сторону.

— Кажется, это затянется, — уныло предположил я, опустив стекло и шаря в рюкзаке в поисках документов. В благополучный исход как-то совсем не верилось.

Эн, к моему удивлению, усмехнулась.

— Добрый день! Проводится рейд «Трезвый водитель». Ваши документы: права, свидетельство о регистрации, страховой полис… — почти внятно произнес подошедший инспектор, забыв представиться. Нагнулся к проему двери и, шумно втянув носом воздух, вопросительно уставился на меня.

— Инспектор, ко мне! — вдруг властно произнесла Эн, жестом приказывая ему подойти.

Он перевел взгляд на нее, и в его глазах вдруг отразилось изумление, переходящее в испуг. Он выпрямился как по команде и, словно испуганный заяц, помчался к пассажирской двери.

— В чем дело? — грозно спросила она, опуская стекло и окинув его презрительным взглядом.

— Товарищ генерал! Младший лейтенант Матеев. Плановая проверка. Простите, не заметили… — испугано отрапортовал он, отдавая честь.

— Доложите командиру роты, что получили от меня замечание, Матеев.

— Есть доложить! — промямлил инспектор. — Извините. Счастливого пути.

— Свободен! — скомандовала Эн, поднимая стекло и отворачиваясь. — Поехали! — это уже мне.

Я, не нуждаясь в повторении, включил передачу и рванул с места, оставив за собой лишь облако пыли и растерянную фигуру инспектора.

— Начинаю ненавидеть этот вопрос, но всё равно спрошу. А что это сейчас было, товарищ генерал? — я с искренним удивлением посмотрел на Эн.

— Нас отпустили, пожелав счастливого пути, — язвительно ответила она.

— Ангел???

— Он увидел во мне своего самого большого начальника, — девушка гордо вскинула подбородок.

— Ай, спасибо! — рассмеялся я. — Это было великолепно!

— К сожалению, это последняя шалость.

Мгновенно вся легкомысленность слетела. Встреча с ДПС кольнула неприятным напряжением, заставив на миг забыть ту щемящую тоску, что поднялась от её слов о завершении самоопределения. Но вот она вернулась, накатила новой, безжалостной волной.

— Ангел, ты уйдёшь? — прошептал я, с трудом выталкивая слова.

— Да.

— Но почему? Почему так скоро? Неужели двух недель достаточно, чтобы определиться в приоритетах дальнейшего существования? Чтобы сделать правильный выбор, какую сторону принять – света или тьмы? — Голос дрогнул от отчаянья.

— Серёж.… Не я делаю выбор. Мои поступки определяют мою сторону, и этот выбор уже сделан, — тихо ответила она.

— И на какой же ты стороне?

— Ты узнаешь… очень скоро, — с улыбкой произнесла она.

— Расскажешь потом?

— Нет… ты сам поймёшь.

— Хм… и как? Как я должен это понять? — растерянно спросил я.

Господи, как же я устал от этих бесконечных загадок! И почему так невыносимо тоскливо? Хочется завыть. Одно я знаю наверняка: мы прощаемся. Вот так, внезапно, нелепо. И снова вопросы, вопросы без ответов, которых, кажется мне, намеренно избегают.

— Осознанием… или озарением, если угодно, — серьёзно сказала Эн. — Ты же не живёшь в вакууме. Вокруг океан информации, и, если ты сумеешь правильно её прочесть, ответы сами придут.

— Понятно. Вроде бы и отшила, а обидеться не получается.

— Когда всё просто и понятно, жить становится скучно, — с лёгкой иронией заметила Ангел.

Остаток пути мы проделали в молчании. Меня душила безумная, невыносимая грусть. Наверное, это прозвучит смешно и банально, но две недели – ничтожный срок, чтобы успеть привязаться и так сильно переживать из-за потери.… Но я не хочу,… НЕ ХОЧУ,… чтобы она исчезла из моей жизни. Незнакомое, необъяснимое чувство. Связь, синхронизированная на всех уровнях: физическом, духовном, эмоциональном и ментальном. Я не готов это потерять. Кажется, я влюблён в своего Ангела. Нет, не так… Я – лабораторная мышь, влюблённая в учёного, ставящего надо мной опыты, и с готовностью, даже с радостью, принимающая всё, что происходит. Нет… Я… Боже! Что творится у меня в голове?! Просто тоскливо, до чёртиков тоскливо!

Эн безучастно взирала в окно, не желая мне мешать вариться в котле собственных безрадостных мыслей.

До дома доехали без приключений, на удивление, быстро. Дачный исход еще не принял масштабы стихийного бедствия, и пробки, на которые я втайне надеялся, так и не возникли. Чем ближе разлука, тем отчаяннее желание её отсрочить.

— Серёж! Поверь, мне тоже невыносимо жаль расставаться с тобой, с твоими чудесными друзьями, даже со своей бренной оболочкой. Но я всегда буду помнить о вас и, по возможности, маленькими шалостями, — прервала молчание Эн, когда я припарковал машину.

— Я буду безмерно рад! И я, обещаю, помнить о тебе, — заверил я, вкладывая в эти слова всю свою душу.

— Не обещай. Я и так знаю, что не забудешь. Теперь это твоя жизнь.

— Ничего не понимаю. Ты мой Ангел-хранитель? Незримо всегда будешь рядом? — с робкой надеждой спросил я.

— Нет, — она безжалостно развеяла мои надежды, — я занимаю чужое место, и чьё оно, ты узнаешь первым… потом.

— Чьё? Опять потом, опять позже? Неужели нельзя сейчас? Эн, прошу, сделай чуть легче мою жизнь. Не оставляй меня наедине с вопросами.

— А, лёгкой жизни никто не обещал. Терпи, жди. Всему своё время, — с хитринкой произнесла она.

— Вот, какая же ты…

— Сучка? — заинтересовано спросила Эн, перебив меня.

— … необыкновенная, милая и красивая! — выдохнул я, вложив в эти слова всю ту искренность, на которую был способен.

— Неожиданно! — смущенно прошептала она. — Благодарю…

— Зайдёшь в гости? — умоляюще спросил я. — Сколько времени у нас еще осталось?

— С огромным удовольствием! А сколько смогу пробыть, к сожалению, не знаю. Боюсь, совсем недолго, — ответила Энжел, и в голосе её звучала неподдельная печаль.

— Что я могу сделать, чтобы ты задержалась чуть дольше? В моих ли силах это изменить? — я хватался за любую соломинку, желая затянуть расставание.

— Без вариантов.… Совсем, — отрезала Эн. — Пошли. Не будем растрачивать то драгоценное время, которого и так осталось мало, сидя в машине у всех на виду.

Я немного завис, обдумывая то, что услышал. Вот это сейчас о чём? Нет, я не о том, что «вариантов остаться нет», а о том, чего нельзя «у всех на виду». Двояко звучит, как мне кажется.… Но это не точно.

Мы вышли из машины. Эн взяла меня под руку, и мы, словно боясь спугнуть ускользающее мгновение, медленно пошли к дому. Как же невыносимо сладко ощущать ее близость, чувствовать ее прикосновение.… Ну почему, почему это должно закончиться? Жизнь только-только начала обретать новый смысл, расцвела неведомыми красками, заиграла оттенками чего-то волшебного, захватывающего, мистического… и это вот-вот оборвется. От окончательного осознания неизбежности я даже споткнулся.

— Серёж! — почти неслышно прошептала она, крепче сжимая мою руку. — Всё будет хорошо, я тебе обещаю. Просто не думай ни о чем.

Я лишь грустно кивнул. Легко сказать – не думай. В последнее время я только этим и занимаюсь. Думается, вот и думаю, не в силах остановить этот мучительный поток сознания.

Поднимаясь в лифте на свой этаж, я, не отрываясь, смотрел на Эн. Любовался, пытаясь запечатлеть в памяти каждую черточку её лица, каждую деталь, каждую едва уловимую морщинку. Она с легкой улыбкой смотрела на меня в ответ, не препятствуя моему безмолвному любованию.

Выйдя из лифта и пройдя лифтовый холл, я полез в рюкзак за ключами. Эн внезапно остановила меня и, развернув к себе, нежно коснулась губами моей щеки. Поцелуй был мимолётным, но даже этого хватило, чтобы ощутить, как рушится мир, и я теряю над собой контроль. Руки сами собой обвили её хрупкое тело. Но на этом всё закончилось. Она каким-то непостижимым образом выскользнула из моих объятий и, подняв руку, остановила меня.

— Сергей, нет. Остынь, — тихо попросила она и легонько подтолкнула к двери квартиры.

— Что же ты творишь со мной, Ангел?

С титаническим усилием, собрав волю в кулак, я нашарил в кармане ключи. Дрожащими пальцами вставил ключ в замок, но он, словно издеваясь, не поддавался. Недоумение сменилось тревогой, когда я повернул ключ в другую сторону. Замок открыт!? Я толкнул дверь плечом, но она осталась без движения. Толкнул еще раз. И тут меня накрыла паника – задвижка! Закрыто изнутри. … Значит …

За дверью послышались торопливые шаги. Раздался металлический звук отодвигаемой задвижки, и дверь распахнулась.

— Ой, Серёженька! Прости, я не ожидала, что ты так рано, закрыла дверь на щеколду. Здравствуй, сынок!

— Мама?! — я застыл в полном изумлении. — Мы … Знакомься, это… — я обернулся к Эн и остолбенел.

Ее не было. Незаконченная фраза повисла в воздухе. Я сделал пару шагов к лифтовому холлу. Он пуст. Мама вышла из квартиры, заглянула за дверь, прошлась до лифтов, с удивлением посмотрела на меня.

— С кем знакомиться? — спросила она.

— Эээ… тут… котёнок сидел, прямо у порога. Маленький такой, пушистый. Я хотел его покормить. Пока пытался открыть дверь, он, видимо, убежал, — пролепетал я, чувствуя, как краска стыда заливает моё лицо.

Ненавижу лгать, особенно родителям, но в сложившейся ситуации другого выхода просто не было. Зная мою «маман» и её навязчивое желание меня женить, любое упоминание о девушках или их присутствие неминуемо выльется в долгие и утомительные расспросы. Рассказать про Ангела? Это просто смешно. Не поверит, ещё и придётся доказывать, что я не наркоман и не алкоголик, допившийся до «белочки», точнее, до ангелов… Блин! Эн, Эн, что ты сделала со мной?

— Кис, кис, кис, — попыталась мама приманить котенка. — А ты уверен, что тут был котенок?

— Мам, ну я же не пьяный. Говорю же, сидел тут. Наверное, он убежал, а я не заметил. Дверь на лестницу приоткрыта, значит, туда и сиганул.

— Ладно, Бог с ним. Убежал и убежал. Ты голодный? Я ещё ничего не успела приготовить, думала, ты позже вернёшься. Кстати, как погуляли, отдохнули?

— Нет, не голодный, мам. Да, отлично время провели. Погода замечательная. На озеро ходили, шашлыки жарили. Хорошо отдохнули и отметили.

— Эх… — вздохнула она. — Жаль, что у нас нет дачи, даже с внуками на лето выехать некуда.

— Так и внуков же нет еще, — возразил я. — А как появятся, тогда и о даче подумаем.

— Ой, дождусь ли я этих внуков? — мама оседлала своего любимого конька – тему семьи. — Пару дней назад Тамару встретила, она сказала, что ты на прошлой неделе к Вадиму с девушкой приезжал.

Вадик, гад, сдал меня с потрохами. Откуда его мама знает о Эн? Значит, рассказал, поделился. Впрочем, я его понимаю. Это только у меня все так сложно. Была бы Эн обычным человеком, я бы только о ней и говорил… но… Так, нужно срочно бежать, пока разговор не перешёл в фазу – Что за девочка? А у вас все серьезно? Не пора ли остепениться? И так далее…

— С коллегой по работе, чисто дружеский визит. Мам, мне на работу нужно ехать. Завтра проект сдавать, а я в пятницу не успел доделать. Извини, переоденусь и убегаю.

Мама молча кивнула.

Вру. Стыдно. Но на душе так погано, тоскливо и пусто, что не хочется никаких разговоров. Хочется забиться в угол и выть от бессилия. Эн исчезла, и что-то мне подсказывает, что навсегда. Не так я представлял наше прощание. Совсем не так. Мама, как же ты не вовремя.

Под мамины охи-вздохи и причитания я быстро переоделся и, твердо пообещав вечером позвонить, сбежал.


                Глава 10.


Я брёл, потерянный в лабиринтах собственных дум. Обещание позвонить друзьям, сообщить о благополучном прибытии, выветрилось из головы. Звонок телефона пробился сквозь пелену моей рассеянности, как далёкий крик в ночи. …Вадим!

— Да, — прохрипел я, прижав трубку к уху.

— Серый, вы добрались? Всё в порядке? — в голосе друга звучала неприкрытая тревога.

— Да. Всё хорошо, доехал. Я уже почти дома.

— Что с твоим голосом? Точно всё в порядке? Не случилось ли чего? — Вадим не унимался. — Мы ждём, а от тебя ни слуху ни духу. Уже начали волноваться. Или ты настолько убит отъездом Ани, что забыл о друзьях?

— Убит, если честно. Это и для меня стало громом среди ясного неба, — признался я. — Только начал привыкать к её присутствию… и вдруг командировка. Сердце сжимается от одной мысли.

— Да не терзай себя так, она вернётся. Вечных командировок не бывает. И мы тоже будем скучать. Твоя Аня – словно солнечный луч, озаряющий всё вокруг.

— Надеюсь, — я горестно вздохнул, и этот вздох был полон безысходности. Оптимизм Вадима казался мне сейчас жестокой насмешкой. — Ладно, Вадь, пойду тосковать. Буду на связи.

— Ну-ну, — задумчиво отозвался он. — Держись там. До связи.

Я отключил телефон, отгородившись от мира. Не хочу больше звонков, вопросов, сочувствия – всего того, что бередит мою душу. Нужно собраться с силами, принять эту жестокую реальность, унять боль и попытаться забыть. Сначала шарахался от неё, как от чумы, а теперь… эх… Эн, Эн, … и что я теперь должен делать?

На скамейке у подъезда дома, из двора которого мы с Эн совсем недавно так чудесно сбежали, я заметил три знакомые фигуры. Видимо, их четвёртый товарищ где-то потерялся. А может, его просто не пустила мама (ехидно усмехнулся я про себя)?

Безумная мысль, как искра, вспыхнула в моей голове, и я, ведомый отчаянием, решительно направился к этой троице.

— Привет, пацаны! Выпьем? — выпалил я сходу, глядя в их осунувшиеся, серые лица, словно выцветшие от безысходности.

Троица, словно по команде, вскинула головы, и в их потухших взглядах робко блеснул огонёк надежды.

— А чё, есть чё? — просипел самый щуплый, явно изнывающий от жажды.

— Нет, ничего нет. Но могу поучаствовать, — ответил я. — Скинемся?

— Да чем скидываться, мы пустые, как барабаны. Разве что в долг? — пробормотал тот, чей голос показался мне знакомым с прошлой встречи.

— Сигаретки не найдётся?

— Не курю.

— Бля, — горестно вздохнул он, словно потерял последнюю надежду.

Я достал из кармана пятисотрублевую купюру. — Что возьмём?

— Беленькой! — тут же встрепенулся щуплый, словно его окатили ледяной водой.

— И сигарет, на что хватит! — немедленно добавил «знакомец».

Я протянул ему деньги.

Он уставился на меня с недоумением, словно я предложил ему нечто немыслимое, но потом опомнился, схватил купюру и передал её щуплому. — Сашок, метнись по-братски.

Тот недовольно поморщился, но спорить не стал. С трудом оторвался от скамейки и поплёлся в сторону «Пятёрочки».

Третий персонаж так и молчал, понуро опустив голову и разглядывая свои стоптанные кроссовки, словно пытаясь найти в них ответы на все свои вопросы.

Совсем не такой реакции я ожидал от этих молодчиков. В глубине души я надеялся, что общение с «элитой» двора неизбежно приведёт к конфликту, и кто знает, может тогда, в этой суматохе и хаосе, я хоть мельком увижу своего ангела. Но нет. Всё тихо и пристойно. Бить меня, во всяком случае, прямо сейчас, никто не собирается. Обидно.

— А ты кто? — вдруг прервал молчание любитель табака.

— Сосед ваш, из соседнего дома. Не помнишь меня? — несколько развязно ответил я.

— Не-а, — мотнул он головой. — Не помню. Но спасибо, братан, выручил. Болеем мы. Как звать?

— Серый… Сергей!

— Я Саня, это Толик, а тот тоже Саня, — он кивнул в сторону «Пятёрочки», протянул мне руку и констатировал. — Познакомились.

Толик тоже протянул руку, и вяло пожал мою. Совсем обессилел бедняга в неравной борьбе с алкоголем… точнее, с его безжалостным уничтожением путём употребления.

Мы посидели в тишине, каждый погружённый в свои мрачные мысли. Вернулся мелкий Санек. С гордостью добытчика начал выкладывать свои покупки на скамейку – бутылку водки, две пачки дешёвой «Примы», полуторалитровую бутылку какой-то ядовито-сладкой химии под названием «Лимонад», шесть пластиковых стаканчиков из кофейного автомата, две круглых упаковки плавленого сыра «Президент», кольцо колбасы «Краковская», два свежих огурца и батон хлеба.

По мере того, как он выкладывал эти сокровища, мои глаза округлялись от изумления. — Это всё на пятьсот рублей? — удивлённо спросил я, разглядывая этот довольно внушительный набор продуктов.

— Эта… нет, — смутился Санек. — На сыр, колбасу и огурцы не хватило. Я это… ну… так взял.

— Это называется – спиз… украл, — пробурчал я, почувствовав, как меня пронзает волна стыда. Воруют они, а стыдно мне.

— Так эта…, — промямлил он, оправдываясь.

— Серый, а ты чё, правильный такой? — вступил в разговор второй Саня. — Не пойман – не вор. Да и не обеднеют эти буржуи, а пацанам праздник.

М-да, только горячих приключений мне сейчас и не хватало, вдобавок к моей тоске по потерянному ангелу. Нафиг, нафиг такие эксперименты. И вообще, не мой это круг общения, мерзко как-то на душе от всего этого. Что придёт им в голову потом, в их затуманенные алкоголем мозги, одному Богу известно. И на кой чёрт мне это было нужно? Эн, Эн… мысли о тебе толкают меня на безумства.

— Ладно, пацаны, отдыхайте, — я поднялся со скамейки и, не прощаясь, пошёл вдоль дома.

— Серый, ты чего? — услышал я удивлённый возглас, но даже не обернулся.

Я ощущал на себе их растерянные, мутные взгляды, но не замедлял шаг. С каждым движением, уносящим меня прочь от этой сомнительной компании, я словно стряхивал липкую, удушающую паутину разочарования. Каким же наивным было предположение, что в этой пропитанной грязью среде я смогу отыскать хоть какую-то нить, ведущую к Эн, хоть слабое подобие приближения к ней.

Достигнув угла дома, я обернулся. Троица уже жадно разливала водку по пластиковым стаканчикам, и, казалось, мое внезапное бегство не вызвало ни малейшего сожаления. Их убогий "праздник" набирал обороты. С отвращением сплюнув под ноги, я решительно направился дальше. Возможно, стоило бы поискать иной путь, более разумный и перспективный. Бессмысленное скитание по грязным дворам и навязчивые приставания к местным завсегдатаям — явно не лучший способ призвать Эн.

Поглощенный мыслями, я бесцельно бродил по улицам, пока не стемнело. Решив, что на сегодня самоистязаний хватит, да и мама наверняка давно ушла, я вернулся домой.
Когда я открыл входную дверь, сердце чуть не выпрыгнуло из груди. На зеркале в прихожей тем же слабым фосфоресцирующим светом мерцала надпись: «Сергей. Прости, что всё так сумбурно получилось. Помни мои слова – у тебя всё будет хорошо. Живи полной жизнью», и ниже два белых крыла, двигающихся, как на анимированной картинке. Создавалась иллюзия, что они поднимаются вверх, унося с собой мою печаль и тоску.

Я стоял, заворожённый, и перечитывал эти слова снова и снова, пока буквы не исчезли совсем, растворившись в темноте, а потом ещё какое-то время повторял их вслух, словно пытаясь постичь их глубинный смысл.

Странное дело, я не мог понять этот текст. Это было прощальное послание? Тогда где слова «Прощай» или хотя бы намёк на сожаление, что мы больше не увидимся? А может, мне просто нужно оставить надежду и принять то, что очевидно? Одно было ясно – движущиеся вверх крылья давали мне слабую надежду, что мой ангел на стороне добра. В этом я, почему-то, был твёрдо уверен.

Я закрыл входную дверь, которая всё ещё оставалась открытой, пока я медитировал у зеркала, и пошёл на кухню искать, чем решила порадовать меня мама.

— Ох, мама! Куда же столько? Я же не совсем безрукий и не лентяй. Готовлю, и, смею надеяться, неплохо. Пусть без изысков, но сам. Дошираком и шаурмой не перебиваюсь, фастфудом не злоупотребляю. Куда же столько? — с нескрываемым удивлением я разглядывал содержимое холодильника.

И было чему удивляться. Огромная кастрюля борща, глубокая тарелка с голубцами, куриные отбивные в хрустящем кляре, кастрюлька рассыпчатого риса, картофельное пюре и нежные тефтели в сметанном соусе. Когда и как она успела столько наготовить? И это что, всё мне одному? Приятно, конечно! Но успею ли я это всё съесть, не пропадёт ли?

Я взял телефон, набрал номер родителей. Поблагодарил маму за её безграничную заботу, поклялся, что всё съем. Обязательно ВСЁ съем! Да, да, начну прямо сейчас. И пожелал ей спокойной ночи.

Разогрел голубцы. Поужинал. Ну что сказать? Сам я такое не приготовлю. Божественно вкусно.

Телефон подал короткий сигнал. Уведомление от Вадима. Открываю… – Да что ж такое! – тоска захлестнула новой волной.

Вадим прислал общее фото нашей компании, то самое, после которого я потерял сознание. Пять беззаботных лиц лучились довольными улыбками, и только Эн. … Даже сквозь натянутую улыбку в её глазах читалась прощальная грусть, тихая печаль осознания неизбежного расставания. – Эн… Эн. … Почему всё так непросто?

Распечатал на цветном принтере два изображения: наше с Эн совместное фото и снимок, присланный Вадимом. Закрепил их над своим рабочим столом и, словно загипнотизированный, провел часы, пристально рассматривая фотографии до поздней ночи.




****** продолжение будет.                pcka3ka@mail.ru 2024 - 2025 г.