The Metamonk s Journey A Spring Chronicle

                The Metamonk’s Journey: A Spring Chronicle
                by Vlаdmir Angelblazer, metamonk
                2025-03-08


        Spring has unfurled her tender banners upon my Isle of Buyan. The morning of March 8th greeted me with a misty drizzle, the heavens cloaked in a soft, mournful grey. Once, this day was adorned with the fragrance of flowers I bestowed upon my school girlfriends — and later, upon the women I loved. I cannot boast of an abundance of such names in my sixty years of life, yet some remain etched in my memory, like ancient runes on weathered stone.

       My first love, in the days of kindergarten in Gribanovka, was a girl named Ritka Shentseva. In my mind’s eye, she is forever a child with golden braids and eyes as blue as the spring sky, dressed in a bright frock adorned with floral patterns. She was my first kiss, at the tender age of four—a moment I have carried with me, a fragile relic of innocence. Then came others: Larisa, Angelika, Olga, Ekaterina, Valentina, Natalya, three Irinas, Malvina, and two Tatyanas. Oh, God! Am I Don Juan? No, not at all! I was simply young, prone to infatuation, and perhaps not unhandsome. I had a way with words, and girls, as they often do, were drawn to boys who could speak with charm and wit. In truth, I have spoken so many clever things in my life that some, upon reflection, turned out to be foolish. Yet I regret nothing. The past is a river whose waters cannot be reclaimed, and all that remains are memories — bittersweet, yet warm.

       Today, on this eighth of March, I gave no flowers. Instead, I stood before the mirror and beheld a man of advancing years: a handsome elder with a white beard, short silver hair, a modest bald patch atop his crown, and, alas, a slight beer belly on a frame that once stood strong at 175 centimeters. My body—it has not brought me joy for over a decade, not since the spinal injury that left me with less than full sensation below the hip. Yet I have grown accustomed to this imperfection. I still feel the earth beneath my feet, the seat of my Ford Ranger beneath me, and for that, I am grateful.

       The past week was spent in preparation for the camping season on my beloved island. I aired and washed the sleeping bags, sorted through the box of essentials for both myself and the truck. Today is Saturday, the eighth of March, 2025. At five in the morning, I drank hot water with apple cider vinegar, donned my wolf-adorned Indian poncho, Scottish woolen gaiters, and Jaguar sneakers. In my hand, I grasped my trusted hiking staff, Merlin. Ready.

        "Roger," my truck, started with half a turn of the key, purring contentedly as it expelled a thin stream of water from the exhaust pipe. We rolled onto the Trans-Canada Highway, Number One, heading wherever my eyes led me—no plan, no fixed destination, only the inspiration of my Cossack spirit, my love for the open road and the wind in my ears. I am a metamonk. I am free. I seek inner peace in the taiga by the Pacific Ocean. I must cleanse my body, for how can a pure soul dwell in a temple sullied by neglect? The body is a temple, yes, but can a soul remain untainted in a place of disrepair?

        In truth, I do have a purpose for this journey: to open myself to the world of nature, to fill my soul with the sounds of the forest and the roar of ocean waves, to air out my mind from the suffocating news of global political madness. I yearn to hold the morning rain in my palms and feel its sacred touch. Oh, Lord! What rapture!

       To all the women I have known and loved, I send, in my thoughts, Mozart’s Fortieth Symphony and the flute solo from Gluck’s Orpheus, played by my own fingers. You are all my Eurydices, and I have not forgotten you. I love you still.

       Greetings, Juan de Fuca Strait. I am coming.


                Путешествие метамонаха: Весенняя хроника
                Владмир Ангелблазер, метамонах
                8 марта 2025 года


       Весна распустила свои нежные знамёна на моём острове Буяне. Утро 8 марта встретило меня моросящим дождём, а небо укрылось мягкой, печальной серостью. Когда-то этот день был украшен ароматом цветов, которые я дарил своим школьным подругам — а позже женщинам, которых любил. Не могу похвастаться обилием таких имён за свои шестьдесят лет жизни, но некоторые из них остались в моей памяти, как древние руны на потёртом камне.

        Моей первой любовью, ещё в детском саду в Грибановке, была девочка по имени Ритка Шенцева. В моём воображении она навсегда осталась ребёнком с золотистыми косами и глазами цвета весеннего неба, одетая в яркое платье с цветочным узором. Она была моим первым поцелуем, в нежные четыре года — момент, который я пронёс через всю жизнь, как хрупкую реликвию невинности. Потом были другие имена: Лариса, Анжелика, Ольга, Екатерина, Валентина, Наталья, три Ирины, Мальвина и две Татьяны. О Боже! Неужели я Дон Жуан? Нет, конечно, нет! Я был просто молод, склонен к романтическим увлечениям и, возможно, не лишён привлекательности. Я умел красиво говорить, а девушки, как это часто бывает, тянулись к парням, которые могли очаровать словом. Честно говоря, я наговорил в жизни столько умных вещей, что некоторые из них, при ближайшем рассмотрении, оказались глупостями. Но я ни о чём не жалею. Прошлое — это река, чьи воды не вернуть, и всё, что остаётся, — это воспоминания, горьковато-сладкие, но тёплые.

       Сегодня, в этот восьмой день марта, я не дарил цветов. Вместо этого я стоял перед зеркалом и видел человека в годах: статного старца с белой бородой, короткими седыми волосами, скромной лысиной на макушке и, увы, небольшим пивным брюшком на теле, которое когда-то было крепким при росте 175 сантиметров. Моё тело — оно не приносит мне радости уже больше десяти лет, с тех пор как травма позвоночника лишила меня полноценной чувствительности ниже пояса. Но я привык к этому несовершенству. Я всё ещё чувствую землю под ногами, сиденье моего Ford Ranger под собой, и за это я благодарен судьбе.

       Неделя прошла в подготовке к сезону кемпинга на моём любимом острове. Я проветрил и постирал спальные мешки, разобрал ящик с необходимыми вещами для себя и для грузовика. Сегодня суббота, 8 марта 2025 года. В пять утра я выпил горячей воды с яблочным уксусом, надел индейский пончо с рисунком волка на груди, шотландские шерстяные гетры и зашнуровал кроссовки Jaguar. В руке я сжал свой верный посох Мерлина для походов. Готов.

       «Роджер», мой грузовик, завёлся с пол-оборота ключа, довольно урча, выпуская тонкую струйку воды из выхлопной трубы. Мы выехали на Трансканадское шоссе, номер один, направляясь туда, куда вели меня глаза — без плана, без определённого пункта назначения, только вдохновение казачьего духа - моя любовь к открытой дороге и ветру в ушах. Я метамонах. Я свободен. Я ищу внутренний покой в тайге у берегов Тихого океана. Я должен очистить своё тело, ибо как может чистая душа пребывать в храме, осквернённом пренебрежением? Тело — это храм, да, но может ли душа оставаться незапятнанной в месте запустения?

       На самом деле, у этого путешествия есть цель: открыть себя миру природы, наполнить душу звуками леса и рёвом океанских волн, проветрить ум от удушающих новостей мирового политического безумия. Я жажду удержать утренний дождь в своих ладонях и почувствовать его священное прикосновение. О, Господи! Какой восторг!

       Всем женщинам, которых я знал и любил, я посылаю в мыслях Сороковую симфонию Моцарта и соло флейты из «Орфея» Глюка, сыгранное моими собственными пальчиками. Вы все мои Эвридики, и я вас не забыл. Я всё ещё люблю вас.

       Приветствую тебя, пролив Хуан-де-Фука. Я иду.