Пропавшие 7

     ***37***
    
     Уже стемнело. Вся территория санатория ярко осветилась электрическим светом. Ни единого звука не было слышно, казалось, вымерло всё живое. В просторном фойе одного из обезлюдевших жилых корпусов, стараясь не попадать в поле зрения многочисленных видеокамер, установленных под потолком помещения, Лина Манулова в нескрываемом волнении ходила от одной мраморной колонны к другой. Стук её каблуков гулким эхом отдавался по всему холлу, но это не беспокоило девушку.

     "Что делать?! Как сбежать из этого санатория, буквально напичканного видеокамерами? Наверняка их сейчас просматривают, и, стоит только попасть в их поле зрения, как меня схватят!"

     Что будет, если её схватят, Лина не представляла, но понимала, что ничего хорошего ждать не стоит.

     "Как возможно, что где-то на территории России в двадцать первом веке всё ещё царит рабовладельческий строй?! В это невозможно поверить, но, судя по всему, это так, и вряд ли меня отпустят, если я попадусь кому-нибудь на глаза. Единственный выход, это вырваться за пределы этого ужасного санатория, и уехать обратно в Москву, но как это сделать, минуя все видеокамеры? Выход из здания просматривается. И, кажется, единственная возможность выбраться за пределы санатория, это прорваться напролом. На проходной стоит охранник с автоматом, нужно только надеяться на то, что, кроме него мне никто не встретится".

     Эвакуацию людей, находящихся в санатории Лина пропустила; забившись в какой-то тёмный угол, она только слышала голоса, призывающие, не поднимая паники, проследовать в тридцать третий сектор, и звуки множества бегущих шагов. Когда всё смолкло, девушка решилась выйти из своего укрытия, и теперь набиралась храбрости для предстоящего побега.

     "Нет, здесь нельзя оставаться! Надо бежать к центральным воротам санатория, и надеяться, что мне удастся остаться незамеченной! За воротами темно, можно будет выйти к дороге, дождаться наступления утра, и уехать из этого страшного места на первой же попутке! Да, надо бежать!"
     Набравшись, наконец, смелости, Лина бросилась к выходу из здания. Прихватив с собой в качестве оружия случайно найденный и, видимо, забытый кем-то длинный зонт-трость, Манулова пересекла широкий холл, вышла на улицу, и, быстрым шагом пошла в сторону центральных ворот санатория. Понимая, что ей не удастся держаться в темноте, как не удастся скрыться от многочисленных объективов видеокамер, Лина почти бежала, не таясь, думая только о том, как пройти мимо охраны на проходной, и оказалась не готова к тому, что из-за раскидистой агавы ей навстречу вдруг выйдет девушка в чёрном брючном костюме примерно одних с ней лет.

     - Эй.

     Негромкий голос незнакомки напугал Манулову так сильно, что она вскрикнула от неожиданности, но, тут же опомнившись, выставила перед собой зонт.

     - Не подходите ко мне!

     Незнакомка вытянула руки с открытыми ладонями, демонстрируя, что у неё нет оружия.

     - Иди сюда, тебя там видно!

     Проследив за жестом девушки, Лина увидела видеокамеру, прикреплённую к фонарному столбу, и инстинктивно шагнула с освещённой алеи в тень агавы.

     - Не бойся! - негромко произнесла девушка. - Я хочу помочь!

     - Кто вы? - спросила Манулова, чувствуя, как от страха бешено бьётся её сердце.

     - Меня зовут Нина, - представилась девушка. - Не бойся, я спасу тебя! Пошли со мной!

     - Куда? - Поняв, что угрозы от новой знакомой ждать не стоит, Лина обрадовалась неожиданной встрече, в её душе окрепла надежда на спасение. - Что здесь происходит?!

     - Пошли со мной, - повторила Нина. - Нужно уйти в безопасное место, там тебе всё объяснят, и помогут!

     Две девушки, быстро пересекая открытую местность, прячась за деревьями, двинулись куда-то вглубь санатория.

     - Не бойся, - повторила Нина, на вопрос Мануловой, почему они идут в противоположную от выхода из санатория сторону. - Все силы сейчас брошены на охрану периметра, тебя не выпустят за ворота. Схватят или убьют. Мы идём в безопасное место, где тебе смогут помочь. Главное — пройти незамеченными для видеокамер, я знаю, где они расположены, и где у них слепые зоны.

     Лине Мануловой показалось, что они шли, прячась, петляя, и пригибаясь, целую вечность. Когда впереди выросло тёмное здание, Нина придержала её за локоть.

     - Слушай меня, если хочешь остаться в живых! Сейчас нам нужно будет пройти мимо охраны. Нельзя, чтобы она заподозрила неладное, иначе нам крышка. Поэтому говорить буду я, ты просто стой с опущенной головой. Это очень важно: не поднимай головы, и не встречайся взглядами с охранниками! Поняла?

     Лина кивнула:

     - Не поднимать головы, и ни с кем не встречаться взглядами. Но кто...

     - Когда окажемся в безопасности, тебе всё объяснят, - перебила Нина. - Пошли!

     Двое крепких с виду мужчин перед входом в здание подняли автоматы наизготовку, увидев приближавшихся к ним из темноты девушек.

     - На месте! - предостерегающе произнёс один. - Пароль!

     - Мельникова, - произнесла Лина. - Мы были в бассейне, когда началась эвакуация, запаниковали, и разбежались. А теперь нашли друг друга, вспомнили, куда идти в такой ситуации, и пришли.

     Охранники, продолжая держать оружие наготове, внимательно осмотрели обеих девушек.

     - Я не... - начал один, но Нина смело перебила его.

     - Хочешь проблем? Как только Мельникова узнает, что ты не пропускаешь её людей, она позвонит Саламатину, пожалуется на тебя, и тогда мне будет тебя жалко.

     Мужчина, изменившись в лице, отступил назад, и в сторону.

     - Проходите.

     - Пошли, - потянула Нина Манулову за руку.

     Оказавшись в здании, девушки прошли по широкому холлу. Лина с подозрением во взгляде смотрела на мужчин и женщин вокруг, ожидая увидеть все ужасы рабства, но окружающие казались ей обычными людьми. Они стояли, сидели, тихо смеялись, о чём-то негромко переговариваясь. Здесь были и бизнесмены в строгих костюмах, вполголоса ведущие какие-то серьёзные деловые переговоры, и весело смеющаяся, ни на кого не обращающая внимания, молодёжь, и пенсионеры, чинно сидевшие на мягких кожаных диванах. Всё вокруг казалось обычным, и не верилось, что совсем недавно, буквально каких-то пару часов назад совсем рядом с этим местом звучали выстрелы.

     Не задерживаясь, две девушки вошли в просторную кабину лифта. Нина надавила пальцем на кнопку нулевого этажа, и меньше, чем через минуту Лина увидела перед собой помещение, ничем не отличавшееся от гостиничного этажа с номерами.

     Нина остановилась перед дверью с табличкой, на которой были выгравированы цифры "312", и постучала негромко.

     Дверь им открыла девочка-подросток с большими голубыми глазами и озорными косичками. Кивнув Нине, она удивлённо, и одновременно с подозрением посмотрела на Лину.

     - К Маше, - указазала девушка на Манулову.

     Мельникова сидела за столом просторного гостиничного номера, что-то печатая на клавиатуре ноутбука. Увидев вошедших, она не смогла скрыть своего удивления.

     - Вы телерепортёр? - Нахмурив лоб, Маша припомнила фамилию. - Манулова?

     - Да. - Лина кивнула, удивившись в ответ. - А вы Мария Мельникова? Ваше исчезновение расследовал следователь Денисов перед своим исчезновением!

     Маша сделалась серьёзной.

     - Нам с вами нужно поговорить, - произнесла она, выходя из-за стола. - Подождёте минутку? Я отдам кое-какие указания, и буду свободна. Мне кажется, наш разговор будет долгим.

     Повернувшись к Нине, Маша произнесла короткое:

     - Рассказывай.

     Нина склонила голову в поклоне.

     - Те, кто вас интересуют, госпожа, прячутся в корпусе "Ц". Где-то в подземной парковке. Отследить точное местоположение я не смогла, там очень много видеокамер, я не стала заходить в их поле зрения. Вы приказали оставаться незамеченной.

     - Не приказала, попросила, - мягко поправила Маша.

     - Да, госпожа, попросили, - исправилась Нина. - Вы просили меня незаметно следить за Савушкиной, и её спутником. Они нашли того мужчину, который утром был с ними, и все вместе вернулись в корпус "Ц". Я подумала, что до утра они не выйдут, и решила придти. По дороге встретила репортёршу. Она казалась такой напуганной, мне показалось, вам будет интересно...

     - Ты всё правильно сделала. Отдыхай. Постарайся выспаться. - Маша подошла к Нине, обняла её, и прошептала ей на ухо: - не упусти их, пожалуйста. Я хочу, чтоб ты им помогала, продолжая оставаться незамеченной для всех, и обо всём рассказывала мне.

     - Сделаю, госпожа. - тихо произнесла Нина, обняв Машу в ответ. - Спасибо вам!

     - Иди, - с тёплой улыбкой отпустила Маша свою служанку, и повернулась к Лине. - Давайте, пройдём в мою спальню, там нам никто не помешает.

     Спальня Маши Мельниковой представляла из себя довольно просторную комнату с двуспальной кроватью, вместительным шкафом для одежды, трюмо с зеркалом, журнальным столиком, креслом, и парой мягких пуфиков.

      - Присаживайтесь, - предложила Маша, указав на кресло, и опускаясь на край кровати. - Я  сразу узнала вас. Ни один выпуск новостей не проходит без ваших репортажей.

     - Не проходил. - На лице Лины заиграла горькая улыбка. - Я была зарубежным репортёром, но последняя командировка в Сирию далась мне слишком тяжело. Я даже хотела уволиться, меня отговорили. Шеф поручил мне подготовить репортаж о следователе по особо-важным делам, который однажды утром вышел из здания РОВД, и буквально испарился. Он расследовал ваше исчезновение.

     Губы Маши дрогнули. По её щеке внезапно скатилась слеза.

     - А я его сдала... - произнесла девушка упавшим голосом. - Он приехал из Москвы  для того, чтоб спасти меня, а я приказала схватить его, и отвести к Саламатину. Но я не знала... Думала, что это проверка...

     Не в силах больше сдерживать себя, Маша упала на постель лицом вниз, и заревела навзрыд. От увиденного Лина растерялась, и какое-то время молча сидела, ошарашенно глядя на плачущую девушку. Затем встала с кресла, приблизилась к постели, опустилась на неё, и принялась утешать Мельникову.

     - Не плачь... - Неожиданно для самой себя она перешла на "ты", почувствовав вдруг какую-то необъяснимую связь с блондинкой примерно одних лет с ней. - Ты ведь не знала. Что за Саламатин?

     Маша подняла заплаканное лицо, и посмотрела на Лину.

     - Ты на самом деле не имеешь отношения ко всему этому? Если тебя послал кто-то из них, меня убьют, я постоянно хожу по краю!

     Слова эти были произнесены с таким жаром, что Лина растерялась ещё больше.

     - Нет, я не от этих, - нашлась она. - Я узнала, что пропавший следователь может находиться здесь, и выехала сюда. Мне поручили сделать о нём репортаж.

     - Я могу доверять тебе? - спросила Мельникова, но вопрос её больше походил на утверждение.

     Манулова кивнула.

     - Расскажи, что здесь происходит? Что за ужасы...

     - Ужасы — это слишком мягко сказано! - воскликнула Маша. - Они мучают ни в чём не повинных людей! Убивают их, проводят над ними какие-то страшные опыты, ломают морально и физически! Я думала, что свихнусь, мне пришлось встать на их сторону! Если бы я отказалась работать с ними, меня тоже замучили бы до смерти! Я просто не смогла отказаться, не смогла!

     - Нужно выбраться отсюда, и сообщить в полицию! - предложила Лина план действий.

     - Нельзя! - отмела такую возможность Маша. - Неужели ты ещё не поняла, насколько это всё серьёзно? Я на карантине, это значит, что у меня пока нет права покинуть регион, а все, в том числе и полиция, здесь живут по законам рабовладения, то есть рядовые полицейские являются рабами тех, у кого большие чины, поэтому работают они не за страх, а за совесть. Стоит только попытаться бежать, как меня сразу начнут искать, и делать это будут профессионально и очень тщательно.

     - Я всё равно не понимаю! - Манулова отказывалась поверить в происходящее. - Рабовладельческий строй. Просто бред какой-то!

     - Да, здесь все принадлежат друг другу, - принялась разжёвывать Мельникова. - Самый настоящий рабовладельческий строй. Меня похитили по дороге к моему парню, просто подбежали сзади, зажали мне рот и нос тряпкой, смоченной в хлороформе. Очнулась я уже в каком-то микроавтобусе, связанная. Меня привезли сюда, и, словно собачонку, кинули в яму, посадили на цепь. Каждый день двое каких-то непонятных, молчаливых мужчин мне приносили по одной миске быстрорастворимого супа. А через неделю, когда я по-настоящему начала сходить с ума, меня отвезли на встречу к Саламатину. После недели в яме шикарный особняк Михаила Александровича показался мне райским уголком, на это и был расчёт. Саламатин предложил мне выбрать стать рабыней или госпожой. Если б я начала артачиться, или кричать о том, что они все сволочи и негодяи, то меня снова посадили б на цепь в яму, и держали б в ней до тех пор, пока я не превратилась бы в собаку! А то и того хуже, я могла попасть на стол к какому-то сумасшедшему медику из этой организации. Они отрезают язык, чтоб человек не мог говорить, делают лоботомию или как там это называется. Когда под наркозом вскрывают черепную коробку, и удаляют часть мозга, отвечающую за воспоминания, делая из человека идиота. Меня могли подсадить на наркотики или накачать препаратами, подавляющими волю. Саламатин мог сделать со мной всё, что угодно, я, естественно, не хотела становиться его рабыней, поэтому выбрала второй вариант. Они похищают людей, превращают их в рабов, но их относительно мало, и они не в состоянии держать под контролем всех похищенных. Похищают людей давно, не год не два, а гораздо дольше и, конечно, не только из Москвы, со всей страны. Похищенных, рабов очень много, похитителям нужны люди, обладающие лидерскими способностями, которые будут помогать контролировать всех рабов. Не знаю, есть ли у меня лидерские способности, Михаила Александровича заинтересовало во мне другое. В Москве у меня был успешный бизнес, крупная строительная фирма юридически хоть и принадлежала не мне, но фактически была под моим руководством. Я проводила финансовые операции, заключая многомиллионные сделки, я общалась с поставщиками, у меня в подчинении было тысяча человек, по словам Саламатина, я могу делать деньги из воздуха, и он предложил мне стать одной из них. Я согласилась, и теперь у меня десять человек личной охраны, и целая деревня рабов. Да, да, - увидев взгляд Лины, Маша кивнула с горькой усмешкой на губах. - Мне принадлежит целая деревня, все жители которой являются моими рабами, крепостными крестьянами, с которыми я могу делать всё, что мне захочется. Понимаю, это звучит ужасно, но для этого они и осуществляют карантин. Карантин необходим, он нужен для того, чтобы проверить человека, повесить на него уголовную статью, проще говоря завербовать. Я завербована, и они хотят быть уверенными во мне, поэтому делают все, чтобы мне понравилась моя новая жизнь. Я в ужасе от происходящего вокруг, мне страшно, но каждое утро, просыпаясь, я вынуждена надевать на себя маску успешной рабовладелицы, госпожи.

     Лина Манулова сидела, раскрыв от удивления рот, услышанное никак не укладывалось в её голове.

     - Кто они? Почему нельзя заявить на них в полицию?

     Маша всплеснула руками:

     - Как ты не понимаешь! Я же говорю, их очень много, эта организация существует не первый год, я не могу знать всех! Если я обращусь к кому-то из их организации, то смерть мне покажется наилучшим из всех возможных наказаний. Я боюсь... Я очень сильно боюсь!

     Мельникова снова заплакала. Лина обняла её за плечи.

     - Помоги мне выбраться отсюда, мой отец начальник криминальной полиции, и он точно не является членом этой организации. Я расскажу ему всё и он сделает так, чтобы они ответили за содеянное.

     - Ничего не получится, - качнула головой Маша, разметав по плечам золотистые волосы. - Я не могу помочь тебе покинуть регион, не могу поехать с тобой в Москву, мой телефон заблокирован, я не могу приобрести другой телефон, у меня нет интернета, чтобы выйти на связь с твоим отцом или кем-либо ещё. Это особенности карантина. У меня не будет возможности связаться с внешним миром до тех пор, пока они не поверят в мою лояльность к ним.

     Какое-то время девушки сидели обнявшись, думая каждая о своём. Маша чувствовала невыразимое облегчение от того, что, наконец, у неё появилась возможность выговориться. Лина же не оставляла надежды на спасение.

     - Мой дядя олигарх, он знает, где я и уже наверняка находится где-то поблизости. У него достаточно крутой характер, очень много возможностей, и для достижения поставленной цели он никогда ни перед чем не останавливается... - внезапная догадка заставила Манулову вздрогнуть. - Дядя Коля сказал мне, что будет через пять минут, что он где-то рядом... Нет, я не верю... Этого не может быть...

     - Ты о чём? - Мельникова посмотрела в расширевшиеся от страха глаза Мануловой.

     - Я видела, как подбили вертолёт. Не хочу даже думать о том, что это был вертолёт дяди Коли. Он должен быть где-то здесь, он ищет меня, чтобы помочь. И он тоже точно не из этой организации. Как только он найдёт меня, мы с ним вернёмся в Москву, он обязательно найдёт возможность уехать отсюда!

     - Боюсь, ему будет сложно найти тебя даже, если он находится на территории санатория, - заметила Маша. - Это военный санаторий. Здесь полно бомбоубежищ, в одном из которых мы и находимся. Для безопасности гостей санатория после того, как был подбит вертолёт, пролетавший над ним, была проведена эвакуация. Проще говоря, всех насильно согнали в одну часть санатория, здания здесь оборудование комфортабельными бомбоубежищами. Бомбоубежища эти, как ты видишь, обустроены под жилые помещения. Покидать их, выходить на свежий воздух можно только с разрешения Саламатина, получить которое очень сложно, и уж тем более невозможно покинуть пределы санатория. Как долго это продлится, неизвестно. Никто ничего не знает, Саламатина пока воздерживаться от комментариев, он лишь выступил с радиообращением, суть которого в том, что тот, кто нарушит запрет, может пострадать.

     - Я думаю, если это был вертолёт дяди Коли, то он выжил во время катастрофы, и теперь ищет меня, - высказала предположение Лина.

     - Если это так, то за ним охотятся все рабы Саламатина, а это более ста человек, обученных убивать.- Маша поднесла руки ко рту. - Михаил Александрович, как и твой дядя, не останавливается ни перед чем для достижения собственных целей...

     ***38***
    
     - Подъём, хлопцы! - Иван бесцеремонно растолкал обоих мужчин. - Пора выдвигаться! Думаю, совсем уже скоро начнётся охота, в которой мы выступаем в роли дичи!

     - Я сам кого угодно дичью сделаю! - заявил Андрианов, тяжело поднимаясь с земли. - Кровью плеваться у меня будут все!

     - Блин, рано ещё... - Пилот вертолёта тоже встал, протёр кулаками глаза, огляделся.

     - Это хорошо, что рано. - Первый, как и вчера, прятал своё лицо под маской. - Успеем уйти до начала охоты.

     - Да не будет никакой охоты, у тебя просто мания преследования! - заявил Андрианов, и только сейчас заметил три автомата у своих ног. - Ты, я смотрю, прикупился пока мы спали.

     - Патронов предостаточно, но стреляйте только в крайнем случае. - Иван протянул каждому из мужчин по три автоматных рожка. - Охота будет, санаторий уже набит войсками. С минуты на минуту здесь станет жарко, поэтому делайте то, что я скажу, и останетесь живы.

     - Когда ж ты успел прибарахлиться? - Пилот рассовал рожки по карманам, поднял с земли один автомат, осмотрел его со знанием дела, и передёрнул затвор, загоняя патрон в ствол. - Николай Матвеевич, вы всё же отнеситесь серьёзно к его словам. Мало ли что. Не стоит недооценивать ситуацию.

     Андрианов тоже зарядил свой автомат, и посмотрел на пилота.

     - Ладно, сыграем в войнушку. Если что, Колян, не подставляйся под пули, не рискуй.

     - Всё будет хорошо, шеф, - кивнул пилот. - Не беспокойтесь.

     - Знаю я твоё "хорошо", - проворчал Андрианов, поёжившись от утренней прохлады. - Как только берёшь оружие в руки, так сразу третья мировая начинается.

     - Поэтому и работаю у вас, - усмехнувшись, развёл руками пилот.

     - Я смотрю, вы недооцениваете ситуацию, - заметил Иван. - Если не выполните хоть одно из моих указаний, я вас брошу.

     - Окей, окей, ты главный! - повесив автомат на плечо, Николай Андрианов поднял обе руки. - Давай, команду, Борисыч. Колян, слушайся Борисыча, аки мать родную.

     - Как скажете, Николай Матвеевич, - кивнул пилот. - Борисыч мне, как мать, а вы, как папа.

     - Шутить изволите? - Первый двинулся вперёд. - Ну, ну, я предупредил.

     - Сказал же, будем тебя слушаться, - повысил голос Андрианов, следуя за Иваном. - Ты мне нужен, поэтому ссориться с тобой мне не вариант.

     - Слушай, Борисыч, - на ходу окликнул пилот Первого. - Всё хотел тебя спросить...

     - Не время, - оборвал Иван. - Быстрее на дерево!

     - Какое, на фиг дере... - начал Андрианов, но Иван довольно грубо толкнул его к толстому стволу раскидистой сосны.

     - Быстрее же! За нами вот-вот придут! - Первый подпрыгнул, ухватился руками за толстую ветку, легко подтянулся. - Идиоты, за мной! Вас вот-вот придут убивать, поймите же! Из-за вас и я рискую!

     - Ценю! - Андрианов решил, наконец, поверить Ивану. Поманив пальцем пилота, он перевесил автомат за спину. - Подсади-ка.

     - Выше! - скомандовал Первый, когда все оказались на дереве. - Нужно забраться так высоко, насколько это возможно, чтоб снизу нас не было заметно!

     Пилот и Андрианов продолжили карабкаться, Иван, держась одной рукой за ветку, достал другой какой-то пузырёк, и откупорил его зубами. Высыпав содержимое, молодой мужчина отшвырнул пузырёк в сторону, и тоже вскарабкался по стволу вверх.

     - Смотрите! Начинается!

     Отряд людей в военной форме с автоматами наперевес растянулся по парку длинной цепью. Солдаты шли неторопливо, внимательно осматривая каждый кустик.

     - Не растягиваться! - громко командовал старший. - Собак на короткий поводок!

     - Нам кранты! - одними губами прошептал пилот вертолёта. - Собаки учуят нас, и...

     - Не учуят! - так же тихо ответил Иван. - Я средство рассыпал одно. Не любят его собаки.

     Словно в подтверждение слов Первого одна из собак жалобно заскулила. К её скулежу присоединилась другая.

     - Собаки не могут взять след! - доложили командиру.

     - Удвоить бдительность! - отозвался он. - Смотреть под каждым камнем!

     Строй солдат прошёл под деревом, на ветвях которого притаились трое мужчин.

     - Шеф, я думаю, они и в самом деле готовы применить оружие, - прошептал пилот вертолёта. - И их слишком много, не стоит попадаться им на глаза.

     - Да, Борисыч оказался прав, - кивнул Андрианов. - Зря я не верил. Будем ждать, пока не забудут про нас.

     - Судя по всему, это случится не скоро, - вполголоса заметил Иван. - Но мы ждать не будем. Как только появится момент, свалим отсюда.

     - А куда? - поинтересовался Андрианов.

     - Есть у меня кое-какие мыслишки. Хочу взять за жабры владельца этого санатория. Думаю, он может свести меня с Семнадцатым.

     - Почему именно с семнадцатым, а не с пятьдесят девятым? - поинтересовался пилот.

     - Семнадцатый — это тот, которого я планирую убить после нашего с ним разговора.

     - А, понятно. - пилот кивнул. - Семнадцатый — это кликуха, погоняло, как у зэков. Знал я одного... Он всем раздавал  позорные клички. Я с таким удовольствием выбил ему пару зубов!

     Первый, устроившись поудобнее, исподлобья посмотрел на пилота:

     - Что ты имеешь против зэков?

     - А ты из сидевших что ли? - уловив в голосе Ивана вызов, усмехнулся пилот. - По какой статье чалился, бродяга?

     - Пошёл ты... - Иван перевёл взгляд на Андрианова. - Через несколько минут они уйдут из парка, и можно будет выдвигаться.

     - Интересно, как ты собираешься незаметно свалить отсюда?

     - Ну, почему незаметно? - В руке Первого появилась дымовая шашка. - Если б я был один, то сумел бы незаметно ускользнуть отсюда, но вы спалитесь, поэтому придётся немножко подымить. Держитесь рядом со мной, не отставайте, и забудьте про автоматы. Ни в коем случае не стреляйте без моей команды. Всё ясно?

    - Не отставать, и не стрелять. - Следом за Первым пилот принялся осторожно спускаться с дерева. - Ты мне другое скажи. Вчера у тебя не было ни оружия, ни дымовых шашек. Где ты всё это взял ночью?

     - У меня схрон недалеко отсюда. Думаете, я налегке путешествую? Нет, у меня довольно солидный багаж. И это я не только о знаниях в области ведения партизанской войны в условиях города. - Дождавшись, пока Андрианов тоже окажется на земле, Иван достал из кармана ещё одну дымовую шашку. - А теперь, повторяю: держитесь рядом со мной, ни в коем случае ни в кого не стреляйте, и постарайтесь стать незаметными! Всё, побежали!

     Трое мужчин, пригнувшись, бросились бежать из парка. За ними потянулся шлейф густого белого дыма, мгновенно укрывший беглецов от многочисленных глаз. Отряд солдат оказался не готов к такому повороту. Бойцы дружно вскинули автоматы.

     - Огонь! - приказал командир отряда, первым всаживая в стремительно разрастающийся очаг дымовой завесы полный автоматный рожок.

     Но пули были не в состоянии разорвать клубы дыма, наоборот: поднявшись до третьего этажа, стена густого белого тумана надёжно укрыла беглецов. Хотя, беглецами трёх мужчин назвать было сложно. Они уже не убегали, а шли совершенно спокойно. Сухие хлопки выстрелов, раздававшиеся где-то в стороне, казалось, совсем не беспокоили их.

     - Признаюсь, я совсем потерялся в пространстве, - пожаловался пилот вертолёта. - Где мы? Как нам удалось обойти такой многочисленный отряд? Они сзади, верно?

     - Верно. - Иван кивнул. - Это называется "сбить преследователей с толку".

     - Я тоже не понял, где мы, и как смогли обойти стрелявших. По моим прикидкам мы всё ещё должны находиться на линии огня! - Во взгляде Андрианова, брошенном на Первого, читалось нескрываемое уважение. - Ты, смотрю, большой специалист по игре в догонялки.

     - И в догонялки, и в прятки, и в разного рода взрывалки. - Иван кивнул. - Сейчас мы подойдём к солдатам, и я заговорю с ними. Вы должны играть роль моих рабов, бойцов, если хотите. Вы моя личная охрана, готовая стрелять в любого, на кого я укажу, в любого, кто косо посмотрит на меня, в любого, кто посмеет повысить на меня голос или не подчиниться мне. Ясно? Если мне придётся повысить голос, вы тут же направляете оружие на того, кто заставил меня кричать, и, если я не дам отбой, вам надо будет стрелять на поражение. Ясно?

     - Борисыч, ну, ты охренел, конечно... - развёл руками Андрианов. - Это уже чересчур...

     - Не чересчур. - Иван расправил плечи и снял с головы маску. - С этой минуты я не Чернышов Иван Борисович, не Первый, а Саламатин Михаил Александрович, владелец этого санатория. Вам всё ясно?

     Взглядам Андрианова и пилота предстал седовласый мужчина лет пятидесяти с небольшим, и с крючковатым носом, похожим на клюв хищной птицы.

     Пилот вертолёта сориентировался первым, мгновенно погасив удивление.

     - Всё ясно, Михаил Александрович! Всё сделаю, как вы скажете!

     Андрианов, хотя и считал себя многое повидавшим, но всё равно не сумел скрыть изумления.

     - Но как, чёрт возьми,ты... Когда успел так...

     - Всё потом, - отозвался псевдо Саламатин. - Лясы будем точить, когда время появится. Сейчас некогда, в любой момент нам могут попасться солдаты или охрана санатория. Вам нужно в точности следовать моим инструкциям, если хотите остаться в живых. Я не преувеличиваю, речь действительно идёт о наших с вами жизнях.

     - Мы уже поняли! - Пилот сузил глаза, приглядываясь к лицу Первого. - Ни за что не поверю, что это маска, настолько естественно ты выглядишь, Борисыч!

     - Это грим, а не маска, - отозвался Иван. - Пошли, мужики. Время дорого.

     - Значит, ты ещё ночью решил перевоплотиться в этого, как его, Михаила  Александровича? - Андрианов всё ещё не мог справиться с удивлением. - Когда мы уснули, а ты пошёл за оружием? Другой возможности загримироваться у тебя не было.

     - Те, кого я собираюсь уничтожить, кроме всего прочего, научили меня анализировать ситуацию, просчитывать все возможные ходы предполагаемых противников. - Первый кивнул. - Я хочу пообщаться с владельцем санатория, знаю, в каком он здании находится, но там столько охраны, что пройти к нему никто не сможет. Никто, кроме него самого.

     ***39***

     Рабочий день Саламатина был ненормированым, выходные выпадали редко, но Михаил Александрович не привык жаловаться, он был настоящим трудоголиком. Бывало, так же, что ему удавалось лечь спать поздно ночью, но начинал новый день Михаил Александрович всегда одинаково: неторопливо попивая кофе, он калечил или пытал одного из своих многочисленных рабов. Хобби у Михаила Александровича было такое — пытать людей.

     Этой ночью поспать Саламатину не удалось совсем, близилось утро, а сон всё не шёл, поэтому мужчина решил не ложиться вовсе. Медицинский кабинет, в котором он любил проводить опыты, как он сам это называл, был оснащён всем необходимым для проведения операций оборудованием. У Саламатина имелось медицинское образование; когда-то он был довольно неплохим хирургом, но иногда любил смотреть на то, как под его руководством подчинённые режут, и кромсают тех, кому не посчастливилось оказаться на операционном столе.

     Удобно устроившись на стуле, Михаил Александрович протянул руку к чашке с ароматным кофе, и посмотрел на распластанное на операционном столе тело мужчины.

     - Приступайте, - равнодушно обронил он.

     Трое мужчин в белоснежных медицинских халатах обступили операционный стол с привязанным к нему крепкими ремнями телом.

     - Наркоз, - коротко скомандовал один.

     - Не надо наркоза, - обронил Саламатин, делая очередной глоток кофе. - Зря вы, Степан Алексеевич, отказались от моего предложения. Теперь мне придётся удалить вам язык для того, чтоб вы не кричали на каждом углу о том, что попали в руки мафии, которая чинит настоящие зверства. Правда, вы не только кричать не сможете, но и говорить, в принципе, тоже станет для вас невозможным. Совсем уже скоро вы сможете лишь невнятно мычать, сделаете первый шаг на пути к превращению в животное. Не хотите ли сказать что-нибудь напоследок?

     Один из палачей в медицинских халатах извлёк кляп изо рта жертвы.

     - Пить... - негромко простонал мужчина,с трудом проглотив застрявший в горле сухой ком. - Дайте стакан воды... Я не пил двое суток...

     - Потерпите ещё немного, Степан Алексеич, - с лёгкой улыбкой на губах попросил Саламатин. - Терпели двое суток, потерпите ещё пару часов. После операции вам дадут воду в неограниченном количестве. И еду тоже. Вас откормят, как следует, а потом я вас продам какому-нибудь фермеру. Извините, но дальнейшая ваша судьба меня интересовать больше не будет.

     - Не надо операции... - измождённым голосом попросил несчастный. - Я готов сотрудничать с вами...

     - Простите, не могу принять ваше предложение, - продолжая улыбаться, отозвался владелец санатория. - У вас было время подумать. Как показывает практика, люди, согласившиеся сотрудничать в последний момент, ненадёжны, им нельзя доверять. Они соглашаются стать одним из нас не из-за амбиций, не из-за желания получить неограниченную власть, которую я предлагал, а из-за животного страха перед тем, что их ожидает. А на страхе строить сотрудничество и деловые отношения нельзя. Поэтому не обессудьте, Степан Алексеич, вам последнее слово. Только хорошо подумайте, что сказать, это будут ваши последние слова в жизни.

     Несчастный прохрипел обессиленно:

     - Будьте вы прокляты...

     Саламатин весело ухмыльнулся.

     - Глупые слова, Степан Алексеич, вам не кажется? Ах, да, чуть не забыл! Я уже получил за вас деньги. И, хочу, чтоб вы знали: вашему новому хозяину нужно, чтоб вы не только молчали. Он так же просил избавить вас и от воспоминаний. Сказал, что усадит вас за работу, с которой даже идиот справится! - Михаил Александрович расхохотался. - Так что, если мы слегка ошибёмся, и вместо того, чтобы стереть вам воспоминания, случайно вырежем половину головного мозга, то никто за это на нас в обиде не будет, даже вы!

     Саламатин, продолжая заливисто смеяться над собственной шуткой, сделал своим людям знак начинать. Те склонились над столом, и один из них зажал жертве нос, заставляя её открыть рот. В руке другого палача сверкнул скальпель, и очень скоро истошные крики несчастного сменились хрипом.

     - Трепанацию делайте под наркозом, - распорядился Михаил Александрович, допивая свой кофе. - Пойду я. Дел куча.

     Глянув на циферблат золотых часов, обвивавших кисть его левой руки, мужчина достал из кармана сотовый телефон.

     - Здорово, друг, - проговорил он в трубку, - как ты? Разбудил? Знаю, разбудил, прости. Плохи у меня дела, плохи. Восстание у меня, я говорил тебе. Душ пять, не больше. Что? Не могу я, друг, не могу без твоей помощи. Моих душ хватает только на блокировку периметра и личную охрану. Просто сейчас большинство моих душ в рейсах, жду много нового товара. Совершенно некого отправить на подавление восстания. Восставших душ пять, говорю, но они имеют неплохую подготовку, и к тому же действуют тремя группами. Я их по видеокамерам отследил, знаю, где они засели, но отправить за ними некого. Да, друг, помоги, ты ведь знаешь, я в долгу не останусь!

     Убрав телефон от уха, Саламатин тут же набрал другой номер:

     - Здравствуйте, Сергей Анатольевич. Не спите? Я знал, потому и звоню вам. Проблема у меня. Восстание. Да. Душ пять, тремя группами. Одиночка, хорошо подготовленный, девка лет двадцати с небольшим, не подготовлена, тупо прячется, и трое спецов, среди которых одна моя рабыня. Не знаю, думаю, они каким-то образом уговорили её воостать против меня. Хочу взять всех живыми. Да, я надеялся на вашу помощь, Сергей Анатольевич. Знаю, у вас большие возможности, вы в любой момент можете поднять под ружьё целый батальон. Да, думаю, батальона вполне достаточно. У меня лишь горстка душ здесь, большинство моих в разъездах сейчас, и они все находятся на охране периметра санатория. Через сколько? Хорошо, я отдам приказ беспрепятственно пропустить ваших людей. Да, спасибо, Сергей Анатольевич, буду ждать. Когда моя ситуация урегулируется, я вас отблагодарю. Не спорьте, это не обсуждается. До свидания, и ещё раз спасибо!

     Мужчина снова посмотрел на часы.

     "Скоро уже рассветёт, и Липницкий с Писаренко пригонят своих. Если удастся взять живыми кого-нибудь из восставших, будет замечательно! Изрезать их на куски... Сделать их всех даунами, вместе с Савушкиной... Как она посмела ослушаться, неужели не подумала о последствиях? Пусть пеняет на себя..."

     От раздумий Саламатина отвлёк голос одного из людей в белых халатах.

     - Можно приступать к лоботомии, Михаил Александрович?

     - Да, конечно, - разрешил он, поднимаясь со стула. - Вводите наркоз, и приступайте. Постарайтесь не переусердствовать, чтоб пациент не разучился есть и ходить.

     - Не беспокойтесь, Михаил Александрович, всё будет хорошо, - заверили его.

     Покинув медицинский кабинет, Саламатин сделал знак четырём девушкам следовать за собой, и направился по широкому коридору, устланному ковровой дорожкой. Оказавшись в своём кабинете, он сел за стол, и углубился в просмотр документов.

     - Открой окно, и сделай мне кофе.

     Единственная, вошедшая вместе с ним в кабинет девушка проследовала к окну. Свежий утренний воздух, проникнув в помещение, принёс с собой отголоски собачьего лая.

     "Писаренко! Он пригнал рабов с собаками! Отлично, на него всегда можно было положиться! Скоро всё закончится! Совсем уже скоро негодяев, посмевших выступить против меня или убьют или принесут на блюдечке! Репортёршу, конечно, хотелось бы увидеть живой, она очень лакомый кусок..."

     Ветер донёс частые хлопки выстрелов. Саламатин встрепенулся, вскочил из-за стола, подбежал к окну.

    "Стреляют где-то в районе парка, отсюда не видно. Савушкина с цыганом и следаком в шестом корпусе, это ещё дальше, а репортёрша вряд ли окажет сопротивление, поэтому стрелять в неё не станут, значит, стреляют в Первого. Или стреляет он... Да не, Шестнадцатый говорил, кажется, что Первый не боец, предпочитает действовать исподтишка. Значит, стреляют в него. Скоро всё закончится!"

     Саламатин вернулся за стол, снова попытался заняться просмотром документов, но сосредоточиться не удавалось.

     - Ваш кофе, хозяин. - Девушка поставила на стол чашку. Взгляд мужчины против его воли задержался на её груди, и мысли работорговца приняли другое направление.

     - Разденься, - коротко приказал он, отодвигаясь от стола.

     Девушка тут же молча расстегнула пуговицы пиджака. Саламатин, протянув руку, коснулся её бедра.

     - Всё снимай.

     Она повиновалась, как обычно, молча. Почувствовав быстро нарастающее возбуждение, мужчина вскочил из-за стола, и принялся растёгивать брюки. Животная страсть, усиленная лёгким чувством опасности, овладела Саламатиным, и он грубо толкнул девушку к подоконнику. Она лишь закрыла глаза, как и много раз до этого послушно стискивая зубы, но какой-то неясный шум за дверью привлёк её внимание.

     - На ремни всех порежу! Кровью у меня плеваться будете! С дороги, мать вашу!

     Послышался звук удара тела об дверь, снова ругань, затем дверь распахнулась.

     Мгновенно потеряв дар речи, Саламатин ошарашенно смотрел на своего двойника, ворвавшегося в кабинет в компании с двумя вооружёнными автоматами мужчинами.

     - Пошла вон! - приказал лже Саламатин обнажённой девушке.

     Она замешкалась, беспомощно переводя растерянный взгляд со своего хозяина на его двойника.

     - Что не ясно?! - Иван направил оружие на девушку. - Пошла вон, вещь!

     Так и не поняв, что происходит, она схватила свою одежду в охапку, и стремглав выбежала из кабинета.

     - Заприте дверь! - приказал Иван своим спутникам, и, когда дверной замок щёлкнул, остановил взгляд на всё ещё ничего не понимающем мужчине. - Семнадцатый, какая неожиданная встреча, не правда ли?

     Михаил Александрович, застёгивая ширину брюк, понемногу приходил в себя.

     "Это Первый! Но он не может знать меня в лицо, значит, шанс есть!"

     - Я не понимаю, о чём вы... - жалобно пролепетал он. - Кто вы...

     Приблизившись, Иван нанёс Саламатину сильный удар прикладом автомата в живот.

      - Со мной твои шутки не прокатят, мразь! Или ты честно отвечаешь на мои вопросы или я убью тебя, как бешеную собаку!

     - Вам не жить! - согнувшись от боли, проговорил Михаил Александрович. - Санаторий набит моими людьми! Вы не выйдете отсюда!

     - Санаторий набит твоими людьми, но мы всё же пришли сюда, и ты считаешь, что мы не сможем уйти? - Иван ударил Саламатина кулаком по лицу. - Я был лучшего мнения о твоих умственных способностях, Семнадцатый!

     - Какой Семнадцатый, о чём ты? - Саламатин вспомнил о пистолете, лежавшем в нижнем ящике письменного стола. - Я ничего не понимаю, кто вы такие?

     - Слушай, Борисыч, мне не хочется затягивать разговор. - Николай Андрианов передал свой автомат пилоту вертолёта. - У меня есть кое-какой опыт в переговорах. Через пару минут он у меня соловьём запоёт.

     Иван пожал плечами, опускаясь на стул.

     - Вы владелец этого санатория, я правильно понимаю? - Николай сделал приглашающий жест в сторону стола. - Предлагаю вам поговорить цивилизованно. Угрожать друг другу сейчас не имеет смысла, избивать вас мне тоже пока не хочется. Вполне возможно, что мы сумеем найти общий язык.

     Саламатин, оправившись от боли, послушно проследовал к столу.

     - Вы позволите? - Андрианов внезапно, словно котёнка, бросил хозяина кабинета на ближайший стул, а сам уселся на его место. - Тёзка, пошевелится, прострели ему обе ноги.

     - Окей, босс. - Пилот вертолёта тоже плюхнулся на стул, положил на стол один автомат, второй направил на Саламатина. - Будь послушным дядькой, чтоб не оказаться мёртвым дядькой.

     Надежды Михаила Александровича добраться до пистолета рухнули, когда Андрианов принялся выдвигать один ящик за другим.

     - Борисыч, не стой, как истукан, займись делом, может, сможешь что-то интересное нарыть, пока я буду общаться с нашим новым компаньоном.

     На стол легли папки с документами. Иван, тоже присев за стол, принялся просматривать их.

     - Первое правило ведения переговоров с человеком, которого ты хочешь держать под контролем, заключается в том, чтоб выбить его из зоны комфорта, - начал Андрианов, продолжая доставать из стола документы. - Именно поэтому я сел на ваше место. И, как видите, поступил правильно. Было бы неприятно, если б вам удалось завладеть этим пестиком.

     Саламатин вожделенно посмотрел на свой пистолет, перекочевавший из нижнего ящика на стол, но потянуться к нему не решился.

     - Мне кажется, вы деловой человек, давайте поговорим. Буду краток. Из Москвы сюда приехала Манулова Лина Азаматовна, новостной телерепортёр центрального канала. Я прилетел за ней, это мой вертолёт сбили ваши люди. - Андрианов, видя, что Саламатин собирается что-то сказать, предостерегающе поднял руку. - Помолчите, я не люблю, когда меня перебивают. Уверен, вы хотели заверить меня в том, что вы не имеете никакого отношения к взрыву моего вертолёта, и хочу попросить вас не врать мне. Я не люблю, когда мне врут. Так вот, я прилетел за Линой, когда я уже подлетал, она внезапно позвонила, и голос её был испуганным. Я готов закрыть глаза на всю ту чертовщину, которая творится у вас тут. Мне нет до всего этого дела. Я даже прощу вам свой вертолёт. У меня таких девять. Для того, чтоб доказать вам свою лояльность, я даже готов вам предложить весьма немалую сумму, скажем, пятьдесят тысяч долларов в обмен на девушку. Если вы гарантируете мне, что с Линой ничего не случилось, и она по-прежнему жива и здорова, то я переведу вам деньги. Мне нужна она, всё остальное для меня не имеет значения. Как только её приведут, я уйду, и у вас станет на одну проблему меньше. А теперь я задам вам вопрос, и вы очень хорошо подумаете над ответом, договорились?

     Андрианов замолчал, не мигая глядя на Саламатина. Тот, понимая, что врать себе дороже, устроился поудобнее.

     - Догадываюсь, о чём вы хотите спросить. Знаю одно: Манулова действительно находится на территории санатория. Но жива ли она, здорова ли, я, к сожалению, не могу сказать. Да, мне выгодно избавиться от проблемы в вашем лице, но пообещать, что с Мануловой всё в порядке, было бы с моей стороны преждевременно. Я отдал приказ доставить её ко мне живой, и по возможности невредимой. Это всё, что я могу вам сказать. Я даже не знаю, где именно она сейчас находится. Так что...

     - Так что, - перебил Андрианов, - вы сейчас даёте своим людям отбой. Всем. Отдаёте приказ очистить территорию санатория. Убраться. Затем мы с вами начинаем кататься по санаторию, искать Лину. Находим её, и я вместе с ней уезжаю. Это, как вы понимаете, не просьба, а руководство к действию.

     - Рация у моих телохранителей за дверью, - сообщил Саламатин. - Мне нужно отдать приказ об отмене тревоги.

     Андрианов кивнул, посмотрев на Ивана, продолжавшего изучать бумаги.

     - А теперь, раз мы с вами сумели договориться, предлагаю вам ответить на вопросы моего приятеля. - Андрианов снова перевёл взгляд на Саламатина. - Он тоже жаждет пообщаться с вами. И советую вам отвечать на его вопросы так же честно, как и на мои.

     Михаил Александрович сглотнул застрявший в горле ком, понимая, что разговор с Первым окажется сложнее.

     - Привет от Шестнадцатого, - произнёс Иван.

     - Я не понимаю...

     - Молчать! - внезапно выйдя из себя, Иван вскочил, хлопнув ладонью по столу. - Хорош дурака валять! Я уверен в том, что ты и есть Семнадцатый! Будешь продолжать отрицать, я убью тебя!

     - Хорошо, хорошо, - Саламатин поднял обе руки. - Я Семнадцатый. Что дальше, Первый? Убьёшь меня, как и Шестнадцатого?

     - Мне нужен следующий. Восемнадцатый или как там его. - Иван успокоился, снова сел. - Я хочу размотать всю цепочку.

     - Ты наивен! - Михаил Александрович хихикнул. - Пытаешься развалить бизнес, работающий годами. Думаешь, ты единственный Первый, а я единственный Семнадцатый? На земле много горячих точек, много неспокойных мест, и наверняка в каждом из них есть свои Первые, свои Шестнадцатые, и свои Семнадцатые.

     - Что за бизнес? - спросил Андрианов.

     Саламатин посмотрел на него

     - Вижу, вы серьёзный человек, нам нужны такие. Направлений у нас много, сами сможете решить, в чём именно хотите развиваться. К примеру, это направление может принести вам пассивный доход. Организовав всё, вы просто сидите, и ждёте денег.

     - Я был вынужден грабить для них, - сообщил Иван. - Нас было десять человек. В Сирии, пользуясь неспокойной обстановкой мы грабили и террористов, и федералов, и русских. Воровали всё: ценности, деньги, оружие, антиквариат. А он просто сидел здесь, и считал доходы.

     - "Считал доходы!" - передразнил Саламатин. - Думаешь, легко было найти Харамышева? Легко было, думаешь, завербовать его, и постоянно держать на крючке? Он был трусом, постоянно норовил соскочить, кинув при этом меня, а мне нужно было отчитываться вверх! Да, я просто сидел, и считал доходы, но перед этим проделал серьёзнейшую работу: нашёл вас, десятерых отморозков, и завербовал командира военной части для того, чтоб обучить вас, идиотов, всему необходимому! - Саламатин снова повернулся к Андрианову. - Работорговля, наркоторговля, торговля оружием, подготовка и отправка спецагентов в горячие точки — это далеко не полный список направлений, из которых вам будет предложено выбирать; перед вами откроется очень много возможностей, если вы примете сейчас моё предложение, и, что самое интересное: чем бы вы не занялись, вам будет оказана поддержка на региональном уровне! И ваша задача будет заключаться в том, чтоб найти поддержку на федеральном уровне! Как только вы найдёте людей, готовых работать вместе с нами на федеральном уровне, ваша работа заканчивается! Вы сможете купить себе какой-нибудь остров, и на всю оставшуюся жизнь забыть о работе! Могу со стопроцентной уверенностью сказать, что таких предложений вы никогда не получали!

     Саламатин замолчал, выжидательно глядя на призадумавшегося Андрианова.

     - Да, вы правы. Я никогда не получал подобных предложений, - спустя минуту медленно заговорил олигарх, не сводя с собеседника тяжёлого, пронизывающего насквозь взгляда. - Но честно говоря, не могу сказать, что вижу выгоду в вашем предложении. У меня уже есть несколько островов, и я уже могу себе позволить не работать до конца своих дней, и мой бизнес давным-давно уже вышел на международный уровень. Так что с точки зрения финансовой выгоды ваше предложение мне неинтересно. Мне интересно другое. Признаюсь, когда-то, когда я только начинал заниматься бизнесом, мне пришлось совершить немало поступков, за которые мне стыдно до сих пор. Это не потому, что в России невозможно построить честный бизнес, нет. В той же пресловутой Америке так же запросто могли убить или покалечить за те суммы, которыми я оперировал, но сейчас не об этом. На моей совести много грехов, много тяжких грехов. Я мог бы регулярно ходить в церковь, и замаливать их, мог бы выделять средства на строительство храмов, но недостаточно набожен для этого. А без веры ничего не получится. Нет, я не призываю вас, если вам так показалось, бросить всё, чем вы занимаетесь, начать строить церкви, и уверовать внезапно. Нет. Я предлагаю вам подумать о душе. Мне кажется, со всем этим вашим бизнесом, со всей этой суматохой, которая вас окружает, вам не до души. А зря. Поверьте мне, человеку, имеющему за плечами немалый житейский опыт, что однажды вы подумаете о своей душе, но будет уже очень поздно, и замолить ни один из своих грехов вы уже не сможете. Просто поверьте, что вам необходимо каждый день думать о душе. Мне интересно, как так получилось, что вы уподобились зверю, вы скатились вниз по эволюционной цепочке, вы оказались во времени, где богатые владеют жизнями бедных. Это не честно по отношению к бедным, а значит, неправильно. Неправильно жить по первобытным законам, отнимая всё, в том числе свободу и жизнь, у себе подобных. Неправильно это. Однажды вы осознаете это, но будет уже поздно.

     - Не собираюсь я ничего замаливать! - заявил Саламатин. - Моя душа чувствует себя довольно комфортно, владея душами других, тех, кто слабее, беднее, неподготовленней к суровым реалиям. Они слабее, значит, глупее, поэтому необходимо использовать их, иначе их всё равно используют, но уже не я, другие, более богатые, более сильные!

     - Не проняло. - качнул головой олигарх, вставая из-за стола, и направляясь к Саламатину. - Не дошло до вас то, что я хотел дать вам. А ваша философия мне неинтересна, так что не обессудьте.

     Приблизившись, Андрианов неожиданно нанёс мужчине хлёсткую пощёчину. Тот упал вместе со стулом.

     - У вас нет никаких гуманистических идеалов, вы живёте по недоразвитым законам первобытных времён, вы чужак для современного, цивилизованного мира, поэтому я презираю вас! - Нависнув над Саламатиным, Николай Андрианов говорил медленно, и негромко, словно впечатывая каждое слово в лежавшего на полу мужчину. - Я грешен, но вы, и вам подобные в разы хуже меня, вы не просто преступаете закон, вы смеётесь над ним, гордитесь своим образом жизни, и кичитесь тем, что обычных, нормальных людей ввергает в шок и ужас! Вы бездушны!

     - Именно поэтому я и собираюсь... - Иван вскинул пистолет, но пилот вертолёта, подскочив, успел перехватить вооружённую руку.

     - Никто не умрёт, пока мой босс не пожелает этого! - заявил он.

     - Эта сволочь сделала из меня убийцу! - воскликнул Первый. - Меня заставили убивать ради наживы! Я не хотел, но иначе меня самого убили бы!

     - Я редко убиваю тех, кто не подчиняется мне, - рассмеялся Саламатин. - Гораздо прибыльнее сделать человека рабом!

     - Мне нужен Восемнадцатый, - произнёс Иван. - Или как там его. Тот, кто отдаёт тебе указания.

     - Ты не представляешь, против чего идёшь. - Саламатин поднялся с пола, и вытер ладонью струйку крови в уголке рта. - Вам всем несдобровать, вас...

     - Один мой звонок, и сюда приедет армия. - Андрианов вернулся к столу. - Мои возможности безграничны даже, несмотря на то, что я далеко от Москвы. Я могу устроить крупные неприятности любому, кто мне не понравится. Единственная причина, по которой вы ещё дышите — это Лина.

     - В таком случае, мне не выгодно вам помогать, - заключил Саламатин. - Как только вы её найдёте, я умру или того хуже, попаду в тюрьму.

     - Тебе лучше делать то, что скажет мой босс. - Пилот вертолёта перевесил автомат за спину, и достал из кармана куртки шнурок. - Я не умею красиво говорить, но, когда уговоры шефа не помогают, за дело берусь я.

     Тонкий шнур внезапно обвил змеёй шею Саламатина. Мужчина схватился обеими руками за горло, силясь порвать удавку, и захрипел. Пилот затянул петлю сильнее:

     - Будешь послушным мальчиком?

     - Да... - Хрип работорговца был похож на свист ветра в трубе.

     Удавка ослабла.

     - Обещаешь?

     Саламатин рванулся в сторону, но петля снова затянулась вокруг его горла, заставив вытаращить мгновенно налившиеся кровью глаза.

     - Обещаю!

     - Вот и хорошо. - Пилот сорвал петлю с горла своей жертвы, но прятать шнур не торопился. - Я могу заставить тебя умолять о пощаде, не забывай об этом.

     Массируя пальцами рук покрасневшую шею, работорговец затравленно посмотрел на своих противников.

     - Что надо делать?

     - Молодец, тёзка, в который раз уже убеждаюсь, что ты не зря ешь свой хлеб, - похвалил пилота Андрианов, и посмотрел на Саламатина. - Как уже говорилось ранее, вам нужно дать отбой всем. Чтоб через полчаса в радиусе ста километров не было ни одного вооружённого человека.

     - Я не уложусь в полчаса, нужно сделать пару звонков.

     - Так какого лешего ты ничего ещё не сделал? Давай уже! - поторопил олигарх.

     По-прежнему затравленно глядя на своих мучителей, Михаил Александрович достал из кармана брюк сотовый телефон, и набрал номер:

     - Это снова я. Отзови своих, я уже решил проблему. Говорю тебе, всё в порядке, дай своим отбой, чтоб через полчаса они уже были у тебя. Да, я помню, с меня причитается. Да, давай.

     Нажав на кнопку отбоя, Саламатин набрал другой номер, и опять поднёс мобильник к уху.

     - Сергей Анатольевич, это снова я. Да, ваши уже у меня, потому и звоню вам. С меня причитается, моя проблема решена. Ваши подняли стрельбу, и восставшие сами сдались. Нет ничего странного, они просто поняли, что не выстоят против такого количества противников. Да, благодаря вам, спасибо. Конечно, я наберу вас на днях. Всего доброго, удачи.

     - Отдай мне. - Как только Саламатин закончил разговор, пилот вертолёта отобрал у него телефон. - У меня пока побудет.

     - Остались твои люди. Говоришь, рация, по которой можно дать им отбой, находится за дверью? - Иван направился к двери, обойдя стол.

     - Тебе не дадут её... - Саламатин осёкся, увидев, как его двойник смело распахнул дверь кабинета.

     - Рацию мне! - умело копируя голос Саламатина, повелительно произнёс Иван, выглянув наружу.

     Одна из стоявших в коридоре девушек поспешно сунула рацию в руку молодому мужчине.

     Снова заперев дверь, Иван вернулся к столу.

     - Я — это ты, - с усмешкой произнёс он. - Кто посмеет отказать мне?

     - Да, Шестнадцатый говорил, что ты способный ученик, - с горечью кивнул Саламатин. - Недооценил я тебя.

     - Командуй отбой, - приказал Андрианов.

     - Мои люди только на периметре санатория, у ворот, и здесь, за дверью. - Работорговец вопросительно посмотрел на олигарха. - Куда их отправить?

     - Отправь всех в какой-нибудь корпус, пусть не высовываются оттуда.

     Саламатин кивнул, поднеся ко рту рацию.

     - Внимание. Группы "А" и "Б", отправляйтесь в корпус "Эф", - проговорил он. - Повторяю, всем собраться в корпусе "Эф", и ждать дальнейших указаний.

     - Где может прятаться Манулова? - поинтересовался Андрианов.

     - Не знаю, она может быть где угодно. Сидит в каком-нибудь укромном местечке, и ждёт, что её вот-вот схватят. - Михаил Александрович пожал плечами. - Чтоб найти её, нужно обойти весь санаторий.

     - Дадим твоим людям время собраться, и выдвинемся, - распорядился Андрианов. - Осмотрим каждый закоулок санатория. И твоё будущее зависит от того, как ты будешь помогать мне.

     - Я буду помогать, - пообещал Саламатин, вынашивая в голове план спасения.

     Когда, спустя полчаса вся компания вышла из здания, на улице было тихо.

     - Как будто вымерли все, - негромко произнёс Иван. -  Ни единой живой души.

     - Я б на всякий случай всё же не расслабляться. - Пилот вертолёта нервно озирался по сторонам, крепко сжимая автомат. - Подозрительная тишина.

     - Поблизости никого нет, - заявил работорговец, подходя к своему джипу.

     - Дай сюда. - Андрианов забрал у пленника ключи от машины. - Борисыч, за руль. Тёзка, свяжи нашему помощнику руки. Желательно за спиной. Я не хочу неожиданностей.