Зарисовки полоумного

УТРЕННИЙ МОЦИОН
 ИЛИ ЗАРИСОВКИ «ПОЛОУМНОГО»

         Я задаю себе вопрос: «Кто же будет читать эти, я бы сказал, зарисовки «полоумного»? В них сарказм и юмор пересекаются с бытием нашей современной жизни и нашей историей. Может быть, такие же, как их автор? В этом случае Карл Маркс сказал бы: ««Полоумные» всех стран, соединяйтесь!». И кто его знает, что мы из себя представляем. Может быть, «полоумность» - это исключительность. А каждый человек исключительный не похож ни на кого другого. Он похож исключительно на себя. И здесь уже ничего не попишешь, если он незаконнорожденный. Это тот случай, когда все законнорожденные. Все мы «полоумные» и своей безумностью двигаем мир: «Безумству храбрых поем мы славу! Безумство храбрых – вот мудрость жизни!» По всей видимости, Максим Горький был бы в нашей команде.
        Не думал совершать утренний моцион, тем более о нем писать. Но, как получилось, так получилось. С утра пошел в аптеку ветеринарной клиники с названием «Две пары лап», тем более повод был. У моего возрастного шпица Соломоныча разболелись лапы. Не просто одна пара лап, а все две. Спрашивается, куда надо идти в этом случае? Ну, конечно в аптеку для животных, конечно к ветеринару, и, конечно, туда, где могут оказать помощь животным именно с двумя парами лап. Моему Соломонычу повезло, такая аптека нашлась. Кто-то может спросить: «Почему он носит такое режущее ухо имя, а точнее отчество без имени?» Дело в том, что он мне достался уже в возрасте от прежних хозяев, уехавших искать счастье в Израиль, с обрезанным хвостом, а на прежнее имя Пушок он никак не реагировал. А вот, куда надо идти в этом случае для заболевшего петушка Жигало? Не знаю. Может быть, найдется аптека с названием: «Одна пара лап».
        Перед входом в аптеку увидел скульптурную композицию, которая меня очень заинтересовала. Усатый, бородатый и очкастый Айболит держит на руках собачонку, а сам пристально смотрит вдаль, чтобы увидеть тех, кому нужна его помощь. Почти рядом с ним запечатлен писающий у всех на виду, явно не культурный кобель. Взгляд у него отрешенный и жалобный. Его не высокоподнятая говорящая нога говорит о том, что кобель не метит территорию. У него явно энурез. Вот кому нужна помощь! Хочется крикнуть: «Эй, Айболит! Повернись вполоборота, окажи помощь больной собачке!» Как ни странно, он внял моим непроизнесенным словам, повернулся, но рядом с ним, вернее, между ним и писающим кобелем, уже сидела молодая красивая девушка, пишущая что-то в блокноте. Айболит в замешательстве. Что ему делать? А хотелось заняться кобелем. Как-то это звучит не очень. «Лучше займусь девушкой,- решил Айболит. Она что-то пишет, явно культурная, в отличие от не культурного кобеля». Хотя слова «писающий» и «пишущая» звучат, как одно целое и завораживающе, но разница между ними колоссальная. После увиденного мною, на время отпало желание идти в аптеку (Соломоныч, извини, я про тебя не забыл), а продолжить путь туда, где нет никаких аптек, где никто не болеет, где каждый живет своей жизнью и, не важно, какой. И тут, как говорится, «Остапа понесло» не в плане полета творческой фантазии, а в плане желания идти, идти и идти. И меня понесло порывистым ветром от зарисовки к зарисовке.
        Повстречался одетый во все чистое в моднявых кроссовках и не по годам стройный старикашка с костыликом в одной руке, с пустым полиэтиленовым пакетом в другой и рюкзаком за плечами. «Наверно, пенсионер идет за серьезными покупками», - подумал я, но не угадал. Он остановился не у магазина, а у мусорки. С помощью костылика методично проштудировал содержимое двух контейнеров из-под мусора, извлекая из них то, что надо, и, что, «а вдруг пригодится?» и, кладя найденное во вместительный полиэтиленовый пакет на правах своей уже собственности. По всей видимости, время для рюкзака еще не пришло. Затем обошел территорию вокруг контейнеров, виртуозно орудуя тем же костыликом и насаживая на его заостренную часть, найденное. Можно подумать, что он нарвался на поляну не просто каких-то грибов, а самих белых, которые в одиночку не растут. Затем, немного покашливая, посмотрел на меня с улыбкой и ушел по-английски по только ему известному маршруту. «Почему по-английски?» - спросите вы. «Так нас же не представили друг другу».
     Как-то увиденное не настроило меня на позитивный лад, как-то все грустно. Но не идти же мне назад, если «Остапа понесло»? Хотелось бы, побольше положительных эмоций, хотелось бы открыть для себя что-нибудь новенького. С этими мыслями я оказался в городском саду.
        В нем я повстречал детишек хоровод во главе с воспитательницей, совершающих прогулку по парку. Каждый из них держится за общую веревку. Идут медленно, кто-то останавливается, но под общим потоком детишек вынужден продолжать движение. В основном лица у них не излучают радость. По-видимому, эта прогулка для них не совсем желанная. Вот бы побегать самостоятельно без веревки, поиграть, попрыгать! По-видимому, это будет не скоро. Повстречалась другая воспитательница. Теперь будет веселей первой, но не детишкам, даже, если им повстречается кто-то из детей. Да, условия не равные. Детишки начали отдаляться от меня, и я услышал чей-то детский голос: «МарьВанна, а когда мы будем играть?»  Ответа я не услышал.
       Я же продолжаю движение дальше. Настроение прекрасное, весеннее, хотя только конец февраля и солнышко еще не вышло из-за туч:
Вчера светило солнышко,
Сегодня его нет,
Колышет ветер перышки
Птичьих эполет.

Снег скрипит лениво,
Забыв про этикет,
А синички мило
Поют весны сонет.

Музыка играет
Оркестровый джаз,
Снежок вот-вот растает:
Такой он лоботряс.

Дворник беспардонно
Машет злой метлой,
Слышатся лишь стоны
Пугливых воробьев.

Детская площадка
Грустит без детворы.
Утро, ленно, сладко!
Но это до поры!

       Детская площадка может и грустит, а вот мальчишка-карапуз в желтой курточке и синей шапочке с пустышкой во рту полон веселья, уверенно катаясь на самокате. Вот он разогнался и помчался навстречу бордюру. Вот-вот он врежется в него. Отец невозмутимо смотрит на сынишку и не делает никаких телодвижений, чтобы он не врезался в бордюр. Да он и не врезался, ибо резко затормозил первоначально ножками, а потом (все-таки скорость была не маленькой) упал на колени, что привело к окончательной остановке самоката. Отец не возмутим. Вот карапуз снова разгоняется, но не вписывается в поворот и падает, при этом, самокат в одну сторону, он в другую, а пустышка выскользнула у него изо рта. Малыш не хнычет, быстро поднимается, находит пустышку и, видя, что она загрязнилась, а, может быть, возникло желание больше ее не сосать, отдает отцу.
        Городской сад внезапно для меня переходит в Комсомольский. Посторонний человек этого и не заметит. Никакой границы между ними нет. Нет и никакого буфера, который мог бы подготовить постороннего человека к тому, что вот-вот его нога ступит на территорию уже Комсомольского сада. Мало кто задумывается, что в дореволюционное время здесь было кладбище. И сейчас я иду по тому месту, где еще совсем недавно стояло колесо обозрения, слышу песнопение (по всей видимости, в записи) из часовни иконы Урюпинской Божией Матери, являющейся преемником Скорбященской церкви, стоявшей в пятидесяти метрах от современной часовни, а на самом деле, иду по костям умерших предков, или по тому, что от них осталось или не осталось, а точнее, по их душам. Вот так же со временем кто-то, не знавшие сегодняшних нас, будут ходить, и не важно где, уже по нашим душам. Отзовется ли наша боль, не отзовется, никто не знает. Если не отзовется, значит, душа улетела. Если отзовется, ей не дает улететь та же толща асфальта, да мало ли что, а может быть, и грехи. Что-то я зафилософствовался. Мой друг Соломоныч, любитель сидеть на двухтомнике Ильфа и Петрова, в этом случае прогавкал бы следующее: «Однако, ближе к телу».
       А вот вход в так называемый «бункер». «Здесь, как гласит текст на мемориальной доске: в дни Сталинградской битвы с 23 августа по 14 сентября 1942 года работали областной и городской комитеты ВКП (б), исполкомы областного и городского совета депутатов трудящихся под руководством А.С. Чуянова, областной комитет ВЛКСМ и штаб МПВО». На последнем месте в тексте стоит штаб МПВО (местной противовоздушной обороны). Это тот орган, который содержал данный «бункер» в готовности к его использованию по прямому предназначению. Там было организовано круглосуточное дежурство дежурных смен штаба МПВО в довоенное время, наращивались, поддерживались имеющиеся там средства связи и оповещения в готовности к использованию, проводились учения по управлению мероприятиями по защите населения в условиях войны, наращивались защитные свойства объекта от имеющихся на тот момент средств поражения. Все эти мероприятия проводились на должном уровне. Слишком высока была ответственность за их не проведение или не качественное проведение. Еще бы, в 1940 году руководство МПВО было передано Наркомату внутренних дел во главе с всесильным товарищем Л. Берия. В условиях войны представительство штаба МПВО в «бункере» было сведено до минимума: начальник штаба да дежурная смена. Рабочих мест было мало, а ответственных работников много. Долго поработать им не удалось. «Бункер» был покинут, а партийные и советские органы стали продолжать работу в не занятом фашистами Кировском районе Сталинграда, который стал на тот момент временным центром города.
      На улице не жарко. Подул порывистый ветер. Я обратил внимание, что стало больше попадаться красивых женщин. Еще бы, пандемия короновируса, все в масках. А если вдобавок к маскам надеты затемненные очки, то красота не описуема. Вот две девушки, предки которых в далекое время жили в Африке, явно студентки медицинского университета (он под боком) так же прогуливаются в масках. Думаю, они их используют не для того, чтобы выглядеть красивее (красивее просто выглядеть невозможно), а для утепления лица. А вот наши студентки без масок резко ускорили шаг. Явно не для того, чтобы быстрее оказаться в храме науки, а для того, чтобы согреться. Каждый согревается по-своему.
      Мимо прошла женщина-полицейская. Встали бы сейчас из-под земли мои родители и узнали бы, что в нашей стране появились полицейские, было бы много шума. Они бы, зная, сколько бед принесли полицаи в годы войны, этого не приняли бы никогда. Женщина-полицейская молодцевато прошла мимо меня. Запомнилась ее форменная юбка, а, может быть, платье, выше колен и не совсем ровные ножки. Может, поэтому она и выбрала такую профессию, где изъяны в фигуре можно как-то скомпенсировать хорошо подогнанной красивой формой.
       А вот маленькая собачонка на привязи бежит так быстро, что за нею не успевает хозяйка. Собачонка, несмотря на усилия ее хозяйки, останавливаться явно не хочет. «Почему так? - подумал я и посмотрел на хозяйку. Да, от хозяйки с такой внешностью надо бежать и бежать». Нет. Нет. Такие особы женского пола – исключение. Если общепризнанно, что Иваново город невест, то наш город – город красивых невест. Конечно, бывают, хоть и редкие, но исключения.
       А вот и площадь Павших Борцов. Трудно представить, что территория, на которой сейчас находятся она и примыкающая к ней аллея Героев когда-то были заняты оврагом, тянувшимся от реки Царицы:
Февраль не закончился, в парке проталины,
Восседает ворона на бюстике Сталина.
Умилённо глядит в недалекое прошлое,
Где было плохое, где было хорошее.

Тополь стоит на посту весь израненный,
Он помнит войну, убитых и раненых.
Рубен Ибаррури снискал здесь покой,
Испанцы не знают, кто он такой.

Стоят на посту и часовые детишки,
В руках автоматы, короткие стрижки.
Рядом девчонки, такие же смелые,
Шинелишки не в пору, бантики белые.

Говорят, молодежь совсем не такая.
Мы были другими, скажу, не гадая.
В одном я уверен, не потеряна нить,
Молодежь золотая, она нас защитит.

Парк просыпается от спячки нервозной,
Весна на подходе, а, может быть, ложной.
От мыслей таких появилась испарина,
Ворона сидит на бюстике Сталина.

      Как видно из стихотворения, на площади Павших Борцов есть и пост №1, где почетную вахту несут мальчишки и девчонки и гранитный памятник на могиле трех защитников Сталинграда, в том числе командира пулеметной роты испанца Рубена Ибаррури, и тополь, который пережил Сталинградскую битву. «А где же, - вы спросите, – на площади Павших Борцов бюстик Сталина? Его, вроде бы, нигде не видно. Или он настолько маленький (все-таки бюстик, а не бюст), что заметить его можно только в том случае, если кто-то знающий укажет на него?». Бюстик Сталина, конечно, есть. Только он находится в подвале центрального универмага на той же площади, где был взят в плен Ф. Паулюс. Теперь в этом подвале находится музей «Память». Ну, а где ворона? Да, вороной в музее даже и не пахнет. А все-таки, сидела ли на бюстике ворона или не сидела?».  Отвечаю приставучим, ибо им лучше ответить, иначе это не кончится никогда: «Да, сидела. Только не на бюстике, а на памятниках, которые в послевоенное время в эпоху культа личности были на каждом шагу, в том числе и в городском саду на месте колеса обозрения, и у современного мемориально-исторического музея, и за трибуной на площади Павших Борцов. Снова вопрос: «А ворона-то сидела?».  «Успокойтесь. Да. И сидела не одна. Даже специально обученные люди по отпугиванию ворон не помогли».
Иду в направлении аллеи Героев. Подхожу к проспекту Ленина и вижу следующую картину. Пожилой человек, двигаясь размашистым шагом, пытался перейти проспект, при этом, не спуская глаз с горевшего зеленым светом светофора. Поняв, что его желание перейти улицу, пока горит зеленый свет не осуществимо, резко остановился и так же резко махнул рукой, как будто бы в них была шашка, и надо было немедленно наотмашь сделать то, что делали его предки казаки в боях не на жизнь, а на смерть. Это у него получилось. Я сразу же вспомнил анекдот, когда надоедливый и нежеланный ухажер пытался долго засидеться у нравившейся ему женщине. Но он то ей не нравился. Тогда она накормила неугодного ей ухажера гороховым супом с неоднократной добавкой. Кавалер в этот день ушел намного раньше. Сын женщины, посмотрев в окно, спросил: «Мам, а почему дядя Коля сначала чуть ли не вприпрыжку удалялся от нашего подъезда, а потом резко остановился, так же резко махнул рукой и потихоньку с блаженной улыбкой засеменил дальше?»
Но пожилой человек оказался настырным, решив продолжить движение на красный свет светофора. Но, пройдя несколько метров по проспекту, понял, что эта затея не принесет ничего хорошего, стал возвращаться назад. В этот момент, когда, казалось, что он был уже в безопасности, проехавшая машина обдала его брызгами. Человек снова, но уже не так резко, махнул рукой и замер. А чего махать? Маши, не маши, пальто от этого тут же не высохнет.
       Я же перешел проезжую часть как положено и увидел, как молодой мужчина с неаккуратной бородкой и сверкающей лысиной на затылке совершает утренний моцион. Может быть, не молодой мужчина не совсем молодой? Сомнения прочь! Это современный молодой мужчина. Левой рукой он толкает летнюю детскую коляску с сидящим на ней симпатичным карапузиком, а в правой – универсальный поводок, который постоянно натягивается шустрой собачонкой. В этом случае мужчина пытается ее притормозить. Собака же встает на задние лапы и начинает скулить. При этом, карапуз улыбается, что-то невнятно бормочет. Мужчина умудряется не только выгуливать собачонку и карапуза, но и курить, делая глубокие затяжки одну за другой, явно, получая от этого удовольствие. Еще бы, ведь он вдыхает табачный дым вперемешку с чистейшим парковым воздухом! Я предполагаю, что при выходе из квартиры, жена для полнейшего счастья всучила ему еще мешочек  с мусором. В общем, это не просто мужчина, а мужчина универсал. Вдруг собачка не без труда подбежала к дереву и сделала свое собачье дело, карапуз засмеялся и сделал свое. Мужчина выплюнул сигарету на тротуарную плитку, чертыхнулся (какой он не хороший!), резко развернулся в противоположную сторону и учащенно зашагал туда, откуда пришел. Моцион удался, каждый сделал то, что хотел. Нет! Нет! Мужчина сделает это уже в квартире, если, конечно, успеет.
А вот и скульптура художника, пишущего кистью явно местный пейзаж. Он сосредоточенно смотрит в сторону. Явно, его взгляд поймал что-то такое, на что не обратил бы внимание обыкновенный смертный. Вот-вот, он это зафиксирует. Глядя на его нос, отшлифованный пальцами рук не равнодушных к нему людей и на остальные неотшлифованные части скульптуры, я подумал: «А не поддает ли он случайно?» «Поддает, не поддает!  Какая разница, - вторично подумал я. А художник, судя по сгрудившейся вокруг него толпы, все-таки отменный!» Мне захотелось, чтобы он нарисовал мой портрет, и я завел с ним разговор:

Нарисуй, художник, мой портрет,
Дождик нам с тобой не помешает,
Я сегодня несказанно светл,
Я сегодня с солнышком братаюсь.

Нарисуй, художник, мой портрет!
Я не скромен? Да, я понимаю.
Мне сегодня, может, двести лет.
(Столько не живут? Я это знаю).

Нарисуй, художник, мой портрет
В шляпе, сапогах на босу ногу.
Может быть, несу полнейший бред?
Ты не строй, художник, недотрогу.

Нарисуй, художник, мой портрет!
Можно углем. «Нет, я лучше кистью».
Ты набрось на плечи теплый плед,
Он согреет, как деревья листья.

Нарисуй, художник, мой портрет!
Уже дождик побежал на ужин к туче.
Поспеши, пока еще есть свет.
«Не учи меня, я знаю лучше".

Нарисуй, художник, мой портрет,
Как рисует ветер перламутром.
«Да ты, браток, наверное, поэт.
Не ты ли написал «Сосновый лес» и «Утро»?

Явно, художнику было не до меня. Он, глядя на величавую Волгу, не мог оторваться от ее красоты. И не мудрено. Сколько художников обращали свой взор на нее: И. Репин «Бурлаки на Волге», И. Левитан и Н. Дубовский написали картину с одинаковым названием «На Волге», А. Саврасов «Волга»…. Сколько поэтов любовались Волгой и признавались ей в своей любви: Е. Евтушенко «Волга», М. Агашина «Вот и август уже за плечами, А. Дементьев  «А я без Волги просто не могу»… И я, любуясь Волгой и признаваясь ей в любви, написал несколько строк. Хотелось бы, чтобы это не было бы ложкой дегтя к тому, что уже было и будет написано о великой реке Волга:

О, Волга! Волга! Я тобой любуюсь!
И вижу я в тебе святую Русь.
Ты боль моя! Ты в сердце вечно будешь,
Как отчий дом, как радость и как грусть!

О, Волга! Волга! Как тебе живется?
Что вспоминаешь ты под колокольный звон?
Люблю тебя навек, и в сердце отзовется
Боль твоя во мне, когда ты подо льдом!

      А вот и памятник В. Хользунову, нашему земляку, заслуженному человеку, комдиву, летчику-бомбардировщику, участнику боев в войсках республиканской Испании, Герою Советского Союза. Не так и много в Волгограде памятников. Оно и понятно, город был стерт с лица земли в прошедшей Великой Отечественной войне, а значит, были стерты и памятники, и старинные здания. Памятник В. Хользунову, который был открыт спустя год после его гибели в 1940 году, повезло. Он уцелел. С сентября 1942 года он был в самом центре боевых действий. Постамент разрушился, а сама скульптура уцелела. Казалось бы, каждый житель Волгограда должен знать, кто такой В. Хользунов, кто такая Маргарита Агашина. Но это далеко не так. Не говоря уже о многочисленных других улицах с менее известными фамилиями и событиями. Есть в Волгограде и улица В. Хользунова. В нашей стране, в отличии, например, от Соединенных Штатов Америки, где в ряде городов вместо названий улиц идет просто порядковый номер, все улицы носят чьи-то достойные имена. Оно и понятно, ведь США относительно молодое государство и на момент его образования не было длительной истории, не было героев. А вот называть улицы индейскими именами (у них богатая история), которых они практически истребили, не хотелось. А вот в Коста-Рике вообще нет адресов (нет названий улиц и номеров домов, хотя ее история богаче, чем США).  А мы и не задумываемся, кто такие, чьими фамилиями увековечены улицы. Да это и невозможно. Все они достойные люди и не только нашей страны. Будучи героем В. Хользунову не пришлось носить золотую звезду, которую утвердили спустя два месяца после его гибели в авиационной катастрофе. В его время герою Советского Союза вручали орден Ленина и выдавали соответствующее номерное удостоверение.
       Было желание продолжить утренний моцион, но почувствовал угрызение совести (Соломоныч все-таки ждет и надеется на меня, а я не должен его подвести). Надо срочно выручать Соломоныча. Однако, не удержался и сорвал со столба объявление: «Пропала собака шпиц Боня у фонтана (фонтан находился рядом). Особые приметы: красный бантик». Что самое интересное, контактный телефон не указан, вознаграждение не определено, к чему прикреплен бантик - неизвестно. Такое впечатление, что Боня сама написала объявление и надо обращаться лично к ней. У фонтана резвились два шпица, один из которых был явно не Боня, а вторая на кличку Боня не отозвалась, да и бантика не было. Ну, что ж, Бони здесь явно нет. Моя совесть чиста. Бедная Боня, мой Соломоныч находится в лучшем положении. У него хоть и больные лапы, но он при мне. Ну, разве только тогда, когда я с ним играю в прятки. Так я его всегда нахожу. Срочно иду к нему.
        А, вот и аптека, у входа которой меня снова встречает Айболит со своей компанией. Только читающей девушки рядом с ним нет. Теперь там сидит старичок, чем-то похожий на Айболита, искусно пуская кольцами сигаретный дым. Ему явно не хватает общения, а тут целая компания. Ни скуление энурезного кобеля, ни лай собачки, сидящей на руках Айболита, не тревожат старичка. Они и не могли его потревожить: он же глухой. Счастливый! Нет, счастливейший человек! На чье-то ворчанье и гавканье, он только улыбается.
        Вдруг, чей-то громкий истошный лай режет на кусочки мой слух. Смотрю на входную дверь аптеки и вижу лающую красивую собачку. Боже мой! Так это симулянт-Соломоныч! Пройти такое расстояние на больных лапах невозможно. Кто тебя обидел, Соломоныч? Он на мой вопрос не реагирует и продолжает гавкать. Я невзначай посмотрел на вывеску над входной дверью в аптеку и обомлел. Там было написано большущими буквами: «Приведи друга, кастрация в подарок». Тут надо не гавкать, а бежать и, чем быстрее, тем лучше. Но Соломоныч что-то медлит. Явно (я то его хорошо знаю) перед кем-то выслуживается. Кто же это может быть? Явно, не я. А это кто тут скромно в сторонке стоит с красным бантиком на челке и виляет хвостиком? Еще раз обращаюсь к Всевышнему, наперед зная ответ, что это Боня. Так, значит, пропажа нашлась. Со временем чья-то пропажа превращается в чью-то находку. Так, чья же это находка? Судя, по довольному Соломонычу, его. Я успокоил Боню, сказав, что я друзей не сдаю, а, следовательно, никакие подарки не нужны.
       «Хорошо-то как!», - в унисон воскликнул я и старичок. Воздух чист и прозрачен. Боня нашлась. Довольный Соломоныч здоров. Старичок в нирване. Дышится легко. На душе весело и спокойно. У меня точно такое же душевное состояние, как четыре года назад, когда прогуливался в декабре-месяце по Хосте. Тогда я написал следующее стихотворение:

Хорошо-то как!
И лучше быть не может!
Судачат волны в такт,
День ещё не прожит.

Пусть он не кончается
С солнцем или без!
Он всё равно намается
И уйдёт за лес.

А я смотрю на волны,
С ними говорю.
Они грустят по полной,
А я их веселю.

День пусть не кончается!
Хорошо-то как!
Пусть земля вращается!
Я с нею ни на шаг!

Иду, кручусь, а стрелки
Застыли на часах,
Хоста, море, белки-
Это всё для нас.

Хорошо-то как!
Пусть будет день без ночи!
На меня посмотрели так:
Видно им не очень.

Интересно, всем ли сейчас хорошо, как и мне?

25.10.2022 г.