Пропавшие 20

     ***91***

     Почему-то Александр представлял Джубгу большим городом, чуть ли не мегаполисом, и был сильно удивлён, узнав, что это на самом деле всего лишь посёлок. Побродив немного по живописным улицам, он быстро отыскал нужный адрес.

     Мурад Езикян жил в большом трёхэтажном доме с балюстрадами на балконах, спрятанном за высоким каменным забором, увитым плющом. Массивная железная калитка с глазком видеокамеры надёжно защищала жителей дома от нежелательных визитов, но решительно настроенного Барикова она остановить не смогла. Разбежавшись, он буквально взлетел на забор.

     - И вот я, короче, говорю ему... - Молодой мужчина в джинсах и майке с короткими рукавами шёл по усыпанной мелкой галькой аллее, держа за руку девушку в лёгком платье. Увидев незнакомца, внезапно появившегося на заборе, он округлил глаза, и открыл рот, собираясь закричать, но спецназовец не позволил сорваться крику с его губ. Прыгнув вверх, и вперёд, Александр Бариков всей массой обрушился на мужчину, припечатав того к земле, тут же вскочил на ноги, и продемонстрировал девушке пистолет.

     - Не стреляйте, пожалуйста! - прошептала она испуганно.

     - Мне нужен Мурад, - негромко произнёс Александр. - Проведи меня к нему, и останешься жива.

     - Его нет дома, он будет только вечером. - Девушка умоляюще сложила ладони. - Пожалуйста, не...

     - Кем ты ему приходишься? - перебил Бариков.

     - Он мой отец...
     - А этот? - Спецназовец взглядом указал на молодого человека, начавшего приходить в себя.

     - Мы учимся вместе...

     - Ясно, не продолжай. - Александр пнул ногой тело, лежащее у его ног. - Подъём, хватит валяться!

     Молодой человек поднялся, морщась.

     - В доме есть ещё кто-то?

     - Бабушка... - Девушка не сводила испуганного взгляда с оружия. Её буквально трясло от страха. - Прошу вас...

     - Заткнись! - снова перебил спецназовец. - Взялись за руки, пошли в дом!

     Тропинка вела к огромному бассейну с прозрачной водой, окаймлённому рядом карликовых пальм, но Бариков не обращал внимания на окружавшую его красоту.

     - В дом, быстро! Зовите бабушку!

     На зов внучки из кухни выглянула миловидная старушка. Увидев незнакомого мужчину, вооружённого пистолетом, она сделала испуганное лицо, и поднесла морщинистую ладонь к сердцу.

     - Я никого не трону, если будете сидеть тихо, - пообещал Александр, жестом приказывая молодым людям пройти на кухню. - Мне нужно поговорить с Мурадом.

     - Он будет только к вечеру... - Старушка тяжело опустилась на один из стульев. - Вы не...

     - Если никто из вас не выкинет фокуса, то всё будет хорошо, - заверил Александр. - Так что присаживайтесь, и будем ждать.

     Девушка опустилась на краешек свободного стула, парень встал за её спиной, но встретился глазами с тяжёлым взглядом спецназовца.

     - Тебе особое приглашение нужно? Я просил всех сесть. Не заставляй меня уговаривать.

     Парень поспешил занять один из оставшихся стульев. Бариков прислонился спиной к подоконнику, и обвёл дулом пистолета просторную, дорого обставленную кухню.

     - Смотрю, вы хорошо живёте. Большой двор с бассейном, шикарный дом. Чем зарабатывает Мурад?

     - Он предприниматель... - выдавила из себя девушка, ёжась от испуга, словно от холода. - Работает на себя...

     - Сомневаюсь, что на себя, но меня интересует, чем он конкретно занимается.

     - Торгует недвижимостью... - Голос девушки был еле слышен.

     - Думаю, ты догадываешься, что именно подразумевается под торговлей недвижимостью. - Взгляд Александра не упустил изменившегося выражения лица девушки.

     - Догадываюсь...

     - И как ты к этому относишься?

     Девушка вздрогнула, как будто её ударили.

     - Я предупреждала папу, что однажды за ним придут...

     - Подробнее, - потребовал Александр.

     Девушка тяжело вздохнула прежде, чем начать говорить. Она по-прежнему не сводила испуганного взгляда с оружия.

     - Раньше мы жили бедно. Когда меня похитили, мне было пять лет. Отец тогда работал в полиции, он подключил все свои связи, и меня быстро нашли. С тех пор наша жизнь изменилась. Папа уволился, и стал предпринимателем. Когда мне исполнилось пятнадцать, я узнала, чем он занимается... Оказалось, что, выйдя на след моих похитителей, он договорился с ними, и стал одним из них...

    - Что ты такое говоришь, внученька?! - всплеснула руками старушка. - Как ты можешь про родного отца говорить такое?!

     Александр посмотрел на старушку, и та осеклась.

     - Вы хотите сказать, что не знаете, как именно зарабатывает ваш сын? Не знаете, на какие средства приобретено всё это? Неужели он много лет держал от вас в тайне, что торгует людьми?

     - Я не знала, честно...

     - Я вам не верю! - Бариков повысил голос. - Из ваших слов я делаю вывод, что вы всё знали, и покрывали своего сына.

     Старушка пошевелила губами виновато.

     - Вы ведь не из полиции, верно? Давайте, договоримся.

     - А давайте! - Александр кивнул. - Давайте договариваться. Сколько, по-вашему, стоят жизнь и свобода моего лучшего друга, которого я считаю своим братом?

     Не расслышав в голосе говорившего иронии, старушка призадумалась. Голос её стал увереннее, в нём уже не было слышно страха.

     - Думаю, тысяч за пятнадцать...

     - А ваши? - не дослушал спецназовец.

     - Не поняла? - вздёрнула брови старушка.

     - Жизнь и свободу моего друга вы оценили не дорого. Всего в пятнашку. Сколько в таком случае будут стоить ваша свобода и свобода вашей, я так понимаю, внучки?

     Старушка уставилась на Барикова своими подслеповатыми глазами, в изумлении открыв рот.

     - Вы же не думаете, что меня может что-то остановить, - спокойно продолжил Александр. - Какие-то там моральные, общечеловеческие аспекты? Нет, будьте уверены. Повторяю, во сколько оценит Мурад вашу свободу и свободу вашей внучки, вернувшись вечером, и не найдя вас дома? К его приезду я успею несколько раз перепродать вашу внучку. За вас, пожилого человека, вряд ли дадут много, но девушка, полагаю, уйдёт по хорошей цене. Чтоб не тратить моё время, предлагаю вам озвучить сумму, которая окупит мои расходы по транспортировке трёх рабов. Этот молодой человек окажется в одной упряжке с вами.

     - Вы не посмеете... - Старушка снова сделалась испуганной. - Вы не...

     - Это пистолет. С ним я посмею многое, - заявил Бариков. - К вечеру вы трое окажетесь в неволе. Сколько предлагаете мне для того, чтоб я забыл о вашем существовании?

     На этот раз старушка думала гораздо дольше.

     - У Мурадика большие связи, он вас из-под земли достанет.

     - Ему ничего не придётся делать ради того, чтоб разыскать меня, я уже здесь. - Спецназовец усмехнулся. - Вот, видите, вы считаете, что с вами нельзя поступать так, как Мурад поступает с другими людьми. А чем вы отличаетесь от тех, от других людей? У вас другого цвета кровь?

     Александр вскинул пистолет, направив его ствол в переносицу старушки. Она, взвизгнув, сползла со стула.

     - Я всё поняла! Простите нас! Берите всё, что захотите, только не убивайте!

     - Я хочу забрать вашу внучку. Или ваша жизнь или свобода вашей внучки. Выбирайте!

     Старушка посмотрела на девушку неуверенным взглядом.

     - Диана... - прошептала она.

     - Вы не мужчина, если предлагаете такой выбор старой женщине! - заявила девушка, вдруг набравшись смелости, и поднявшись со стула.

     - Ты теперь моя! - Бариков грубо схватил девушку за руку, и дёрнул к выходу. - Твоя бабушка мне тебя дарит!

     Старушка не посмела возразить. С болью в глазах она смотрела на то, как мужчина вытолкал её внучку из кухни.

     - Это мой номер телефона. Пусть Мурад свяжется со мной, если захочет вернуть свою дочь до того, как я продам её, - уже на выходе обронил Александр, оставляя на столе клочок бумаги.

     Диана безропотно позволила спецназовцу вывести себя на улицу.

     - Теперь мы вызываем такси, - произнёс он, - садимся в него и ты молчишь всю дорогу.

     Поймав такси, Александр попросил подбросить до ближайшей гостиницы, и на протяжении всего пути не проронил ни слова. Молчала и его спутница, помня про пистолет в кармане Барикова. И лишь оказавшись с ним в номере гостиницы, Диана решилась поднять глаза на своего похитителя.

     - Вы же не глупый человек, понимаете, что мой отец...

     - Твой отец продал в рабство моего брата, поэтому я с лёгкостью сделаю то же самое с тобой, - заверил спецназовец. - Поверь, я настроен более, чем решительно, поэтому не стоит злить меня угрозами, как не стоит и пытаться разжалобить. Если твой отец окажется понятливым, и сговорчивым, то для тебя всё закончится сравнительно хорошо. Поэтому просто сядь на кровать, и молчи.

     - Может быть, вы позволите мне поговорить с папой? - предложила девушка, послушно опускаясь на краешек постели. - Дело в том, что, скорее всего, мой папа не в курсе того, где сейчас находится ваш брат. Он просто получил деньги, как бы цинично это ни звучало, и вряд ли поинтересовался, куда отвезут вашего брата. Поэтому я бы не хотела, чтоб кто-нибудь из вас наломал дров. Я попрошу папу заняться поисками вашего брата, и, думаю, он послушает меня. Но потребуется какое-то время для того, чтоб разыскать вашего брата...

     - Если бы ты действительно не хотела, чтоб твой папа наломал дров, то сдала бы его в полицию сразу же, как только узнала о том, чем он промышляет. Теперь уже поздно говорить тебе с ним. Теперь с ним говорить буду я. А от тебя мне нужно только молчание. Поняла?

     Диана обиженно поджала губки, и отвернулась к окну.

     - Учтите, папа довольно крут... - вполголоса произнесла она. - Он добрый, но, если его разозлить, то он становится безжалостным.

     - Тем хуже для него. - Александр поднял трубку телефона, и заказал обед на двоих.

     - Вы не понимаете, что я не хочу крови? - Диана вскочила с постели, но тут же снова села, увидев появившийся в руке мужчины пистолет. - Ни его, ни вашей, ни уж тем более, своей! Поймите, прошу вас, Я не одобряю того, чем он занимается, но не хочу, чтоб он пострадал! Не хочу, чтоб хоть кто-нибудь пострадал!

     Бариков хмыкнул:

     - Раньше надо было думать об этом.

     - Раньше?! - забыв про направленное на неё оружие, девушка снова вскочила. - Раньше, вы говорите?! А когда раньше? Тогда, когда меня, пятилетнюю, собирался изнасиловать какой-то вонючий педофил?! Или вы думаете, что я тогда была слишком маленькая, и не понимала, зачем он меня раздевает? Я всё прекрасно понимала! Я защищалась, как могла, царапалась, и кусалась, но это только раззадоривало ублюдка! Что могла сделать пятилетняя девочка против ста пятидесяти килограммового выродка, иступлённо рвущего на ней одежду? Ничего! Негодяю помешал мой папа, появившийся в самый последний момент, когда я уже была раздета, и без сил! Тогда я впервые и узнала, что папу не стоит злить... И вы говорите, что мне надо было раньше думать о том, чтоб никто не пострадал? Когда раньше? В тот момент, когда мой отец наказывал выродка, я билась в истерике, кричала "папа, убей его, убей", и, естественно, не думала о человеколюбии! А как бы вы поступили в подобной ситуации? - Диана, слегка успокоившись, вздохнула, и понизила голос. - После этого было поздно говорить с отцом, он уже успел пообщаться с кем-то из представителей мафии, и перед ним открылись перспективы работорговли. Нет, мой отец не алчный человек, он всё делал, и продолжает делать для нас с бабушкой, а не ради собственной выгоды. Но говорить с ним о человеколюбии уже поздно. Сейчас я могу только постараться не допустить лишних жертв. Вы не маньяк какой-нибудь, это видно, и мне не хотелось бы, чтоб вы пострадали.

     - То есть, ты не допускаешь мысли, что пострадать может твой отец. - Бариков убрал пистолет.

     - Я думаю, что в сложившейся ситуации пострадать могут только двое: вы и я. Знаете, как мне всё это видится? Мой отец прижмёт вас, и вам придётся убить или ранить меня. Но даже, если я останусь невредима, папа вас убьёт, он реально крут.

     Диана уже полностью успокоилась, и говорила почти равнодушно, как будто обсуждала рецепт какого-то блюда.
     - Можно вопрос? Зачем вы забрали меня? Вы ведь, как я поняла, собирались дождаться моего папу у нас дома, и там пообщаться с ним.

     - Собирался... - Александра прервал стук в дверь.
     Официант молча вкатил в гостиничный номер тележку, заставленную посудой, и по знаку мужчины вышел.

     - Поешь, - предложил Бариков девушке. - Да, я собирался дождаться Мурада у вас дома, и потолковать с ним там. Но потом подумал, что он проявит больше рвения при поиске Андрюхи, если будет думать, что его дочь взята в заложники.

     - Какой-то резон в этом есть, - согласилась Диана, вместе с Александром приступая к еде.

     - Но не думай, что я буду снисходителен к тебе, если Мурад окажется несговорчивым, - счёл нужным предупредить спецназовец.

     - Я уверена, вы не начнёте отправлять меня ему по частям, - пожимая плечами, попыталась улыбнуться девушка с набитым ртом. - Я такая голодная, оказывается! Спасибо!

     - Поражаюсь я вам, мафиозникам! Говорите о смертях, о торговле людьми, и прочих ужасных вещах, как о чём-то обыденном! - Не чувствуя голода, Александр ел через силу, понимая, что неизвестно, когда он сможет поесть в следующий раз. - Бездушные твари! Тюрьма по вам всем плачет!

     - Ну, во-первых, я не отношусь к мафиозникам, - заметила Диана.

     - Не важно, - отмахнулся мужчина. - Всё равно ты такая же.

     - Бездушная тварь? - с усмешкой произнесла девушка, и продолжила, увидев кивок собеседника: - А вы бы не стали бездушной тварью, пережив то, что пережила я? Знаете, сколько времени меня потом водили к психологу? Он постарался на славу, я сумела пережить случившееся, но стереть память сеансы психолога мне не смогли. Я помню всё. Вы бы не стали бездушным после такого?

     Бариков открыл рот, собираясь сказать что-то в ответ, но ему помешал телефонный звонок.

     - Это номер нашего домашнего телефона, - сообщила Диана, через плечо Александра взглянув на экран мобильника в руке спецназовца. - Папа звонит.

     - Ты, кто, мразь?! - раздался из трубки слегка хрипловатый, гневный голос. - Ты как посмел вломиться ко мне в дом, и похитить мою дочь?! Я тебя...

     - Заткнись, и внимательно слушай, что я тебе скажу! - перебил Бариков. - Вспоминай, около двух недель назад ты продал мужчину, которого чуть раньше тебе продал полкан из Сочи! Мне нужен этот парень, живой, и здоровый! Если ты не найдёшь мне его к утру, я отрежу твоей девочке уши, и пришлю их тебе домой для понимания того, что меня нужно слушаться, понял?

     - Погоди, родной! - донеслось из трубки миролюбивым тоном. - К чему так жестить? Давай, поговорим, порешаем...

     - Ты слышал моё условие! - отрезал спецназовец. - У тебя меньше суток!

     - Я понимаю, и готов заняться поисками нужного тебе человека, но что будет, если я его не найду к утру? Я, конечно же, буду искать его, начну прямо сейчас, но мне может понадобиться чуть больше времени, ты ведь и сам понимаешь, что я не знаю, где сейчас находится интересующий тебя человек. Я просто продал его, и не спросил адреса...

     - Ты продал не того человека!

     - Понимаю тебя, поэтому прошу тебя понять меня. Если мне понадобится больше времени, то я хочу быть уверен в том, что с моей дочерью всё в порядке.

     - Я сказал, к утру мой человек должен быть готов к обмену на твою Диану! - жёстко произнёс Бариков. - И учти, если он будет не в порядке, то у твоей дочери окажутся такие же увечья! Ясно?

     - Ясно, но я действительно думаю, что мне нужно больше времени, я ведь не знаю, где искать твоего человека, мне придётся обзвонить...

     Неожиданно приблизившись к Александру, Диана вырвала из его руки телефон, и нажала на кнопку отбоя. Не понимая, что заставило её так поступить, мужчина нахмурился.

     - Вам нужно уходить, как можно скорее! Думаю, ваше местоположение уже засекли!

     Реакция спецназовца оказалась мгновенной.

     - Уходим! - Дёрнув девушку за руку с такой силой, что та взвизгнула от боли, Бариков сгрёб её в охапку, и бросился к двери.

     Когда парочка выбежала на улицу, из резко затормозившего чёрного микроавтобуса уже выпрыгивали четверо крепких с виду парней.

     - Диана! - узнав девушку, громко окликнул один из них. Остальные трое, словно по команде, бросились к Барикову, всё ещё державшему девушку за руку.

     - По одному, ребятки! - Отпустив Диану, Александр с силой выкинул ногу навстречу первому, тот, натолкнувшись на неё грудью, отлетел назад, а спецназовец нанёс второму сокрушительной силы удар кулаком в челюсть, и повернулся к оставшимся двум.

     - Я сказал, по одному! - Александр подпрыгнул высоко, широко раскидывая ноги, и парни разлетелись в стороны, словно кегли.

     - Сюда иди! - Подскочив к самому первому, с трудом начавшему приходить в себя, Бариков схватил его, как котёнка за шиворот, и встряхнул. - Передай Мураду, что, если я ещё кого-то из его прихвостней встречу, то внепланово начну резать Диану! Ясно? А теперь отдохни!

     Сильный удар отправил парня в глубокий нокаут. Не обращая внимания на прохожих, ставших невольными свидетелями произошедшего, Бариков повернулся к Диане, следившей за быстро закончившейся схваткой широко распахнутыми от удивления глазами:

     - Уходим!

     - Как скажете! - Девушка торопливо сделала шаг навстречу. - Видимо, вас тоже не стоит злить!

     - Рад, что ты быстро учишься! - Взяв её под локоть, Александр поспешил прочь от гостиницы, и только оказавшись на параллельной улице, чуть сбавил шаг. - Как твой отец вычислил моё местоположение?

     - На домашнем телефоне у нас стоит такая штука, я не знаю, как она называется, определяет местоположение абонента, с которым говоришь пару минут.

     - Понятно. Значит, будем отклонять звонки с домашнего. - Мужчина подвёл девушку к только что остановившемуся на остановке автобусу. - Прокатимся.

     Диана безропотно поднялась в салон.

     - Куда мы едем?

     - Подальше отсюда. Для начала доедем до конечной.

     Дорога заняла около получаса. Выйдя из автобуса, мужчина и девушка неторопливо двинулись прочь от дороги и жилых домов.

     - Зачем ты помогла мне?

     - Не хотела вашей крови. Но, увидев, как ловко вы справились сразу с четырьмя бойцами, я подумала, что могла и не говорить вам о том, что наше местоположение определено. Мне кажется, даже, если бы они неожиданно вломились бы к нам в номер, застать вас врасплох им бы не удалось. Вы профессиональный спортсмен?

     Бариков отрицательно покачал головой.

     - Войска специального назначения.

     - Круто!

     - Наверное.

     - Не наверное, а на самом деле круто! Как быстро вы их! Бац, бац!

     - Это рабы твоего отца?

     - У нас нет рабов. Друг отца японец, мастер восточных единоборств, у него школа каратэ в городе. Когда отцу нужны бойцы, этот друг отправляет к нему своих учеников.

     Девушка и мужчина прошли по высокой траве, и оказались на краю утёса. Внизу, метрах в десяти, море лениво облизывало прибрежные валуны. Александр сел прямо на землю, Диана примостилась рядом.

     - Как думаешь, твой отец сделает то, что мне нужно? - негромко спросил Бариков, глядя на то, как яркий, огненный шар солнца медленно тонул в почти неподвижной морской глади. - Найдёт моего друга?

     - Теоретически... - протянула девушка, тоже невольно залюбовавшись закатом, - должен. У тебя козырь. Я. Но будь готов к сюрпризам. Он может не отпустить вас, когда я окажусь с ним, может ударить неожиданно. Папа очень опасный противник, с такими лучше дружить, чем ссориться.

     - Ладно, признаю, ты не очень похожа на тех бездушных тварей.

     - Ну, во-первых, я не хочу, чтоб вы причинили мне вред, во-вторых, мне кажется, вы не способны на что-то ужасное, и не начнёте резать меня, и, в-третьих, я действительно не одобряю того, чем занимается папа. Это бесчеловечно, но исправить что-либо мне не под силу.

     Бариков помолчал.

     - Нужно где-то переночевать. Пойдём обратно, недалеко от автобусной остановки я видел какие-то дома.

     - Да, всю ночь сидеть здесь я, честно говоря, не хотела бы...

     Трель телефонного звонка нарушила вечернюю тишину.

     - Папин сотовый, - прокомментировала Диана, когда перед тем, как поднести мобильник к уху, Александр показал ей номер звонившего, и сочла нужным добавить: - можно ответить, местоположение не засечёт.

     - Я навёл справки, интересующий тебя человек находится на Тамани, - сообщил Мурад. - В шести стах километрах отсюда. Сам понимаешь, бесплатно сюда его не привезут, тем более, к утру. За него запросили большую цену, таких денег у меня сейчас нет. К утру, думаю, найду, и...

     - К утру мой человек должен быть здесь! - не терпящим возражений тоном заявил спецназовец. - Тебе нужна дочь?

     - За него реально до хрена попросили! - вспылил на том конце  Мурад. - Он несколько побегов совершил, его хозяин попал на серьёзные бабки, и сейчас не отдаст его за ту же цену, по которой брал. Я найду деньги, обещаю, но туда ещё пилить шестьсот кэмэ! Мне за ним самому придётся ехать, ты понимаешь! Моя дочь...

     Увидев, что Диана делает ему какие-то знаки, Александр не дал Мураду договорить. - Погоди, не тарахти, повиси, не отключайся.

     - Дай мне поговорить с ним, - шёпотом попросила девушка.

     Бариков протянул ей трубку.

     - Алло, па, - произнесла она, поставив телефон на громкую связь. - Привет. Это я. Послушай меня. Я тебе сколько раз говорила, что однажды ты...

     - Доча! - послышался взволнованный голос. - С тобой всё хорошо? Он тебе ничего не сделал?

     - Со мной всё отлично, папа. Не ищи меня, я не вернусь домой, - заявила Диана.

     - Что ты такое говоришь, доченька?!

     - Ты всё правильно услышал. Не ищи меня больше. Я миллион раз говорила тебе, что твой род занятий тебе боком выйдет однажды.

     - Диана, я...

    - Хватит, пап, хватит уже! Адрес скинь на этот номер эсэмэской.

     - Какой адрес, доченька, ты...

     - Ты хочешь, чтоб меня изнасиловали? Ты этого хочешь? Он сказал, что сделает это со мной, если ты сейчас же не скинешь адрес.

     - Если он тебя тронет хоть пальцем, я его...

     - Адрес, папа, адрес!

     - Да, я сейчас напишу...

     Надавив пальцем на кнопку отбоя, девушка протянула мобильник Барикову:

     - Ждите эсэмэс с адресом.

     - Жёстко ты с ним... - только и произнёс Александр.

     - Да задолбал он меня, если честно, - с раздражением в голосе отозвалась Диана. - Это постоянное: "я всё это для тебя делаю"! Как будто я когда-нибудь просила продавать людей в рабство! Не нужны мне заработанные так деньги, я лучше на улице жить буду, чем дальше терпеть это всё! Просто до сегодняшнего дня я ничего не могла поделать... Хотя, нет, могла! Сто раз могла сбежать, но верила ему... А теперь уже всё! Не верю!

     Увидев, что по щекам девушки потекли слёзы, спецназовец обнял её успокаивающе. Телефон в его руке негромко пискнул, извещая о только что поступившем сообщении.

     - Адрес есть.

     - Теперь выключите телефон, и пойдёмте отсюда.

     ***92***
 
     Вэндэль фон Бергер уселся в кресло, и, уставившись в плотно заштореное окно, задумался.

     "Необъятная, немытая Россия, населённая грязными свиньями! На дворе две тысячи двадцать пятый год, но здесь мало что изменилось со времён Наполеона. Всё такая же грязь и тупость на улицах. Как этот народ сумел победить фашизм, уму непостижимо! Как они сумели стать великой державой? Наверное, только из-за размеров России. Сколько он уже колесит по одной только Кубани и Крыму? Месяц? Два? Пора домой, в свой замок. Но нельзя уезжать без этой девки, нельзя. Её папаша должен ответить! Уезжать без неё нельзя, но и найти её тоже не представляется возможным. А может, прикупить с десяток верных рабов, и отправить их на поиски одновременно в разные стороны? Хотя, они ж все тупые, вряд ли сумеют правильно оценить ситуацию в случае чего. Тут десятком рабов не обойтись, здесь нужна целая армия. Этот вариант отпадает. Как найти иголку в стоге сена, при условии, что нет магнита? Хотя, почему нет? Деньги - это прекрасный магнит. Плюс - мы живём в век развитых средств массовой информации. Конечно, это не о России, но уж телевидение тут должно быть. Если показать фото Мануловой по местным телеканалам, и объявить вознаграждение за информацию о ней, то, возможно, кто-нибудь узнает девчонку, и захочет получить деньги..."

     Вэндель фон Бергер поднялся из кресла, и направился к выходу, по дороге надевая свой плащ, и нахлобучивая на голову шляпу.

     ***93***

     Небольшое село, вплотную притулившееся к непроходимому лесу, затихало рано. Ко времени, когда окончательно стемнело, люди уже сидели по своим домам; многие из них ещё хорошо помнили времена, когда с наступлением темноты выходить из дома было опасно. Конечно, металлическая сетка рабица, опоясавшая всё село, являлась хорошей защитой от волков и медведей, захаживавших в деревню раньше, но жители всё ещё боялись.

     Этого нельзя было сказать о хозяйке деревни, о её владелице, Марии Мельниковой. Понимая, что ограждение, поставленное ею по периметру села, надёжно защищает от лесных хищников, девушка не боялась темноты. У неё уже вошло в привычку обходить свои владения по вечерам. Пользуясь тем, что запираться изнутри рабам было строжайше запрещено, Маша без стука входила в каждый дом, и, убедившись, что всё в порядке, уходила.

     Сегодня всё было, как обычно. Маша обошла уже всё село, и подошла к последнему домишке.

     - Есть кто дома? - громко спросила она, отворяя тяжёлую дверь.

     - Да, хозяйка, проходите! - послышалось из глубины.

     Навстречу вышла Софья, девушка примерно одних лет с Машей, одетая в лёгкое ситцевое платье.

     - Проходите, хозяйка! - повторила она, кланяясь. - Всё ждала, когда ж вы придёте! Кушать будете? Собрала на стол, что было.

     - Нет, Соня, спасибо, я не голодна. У тебя всё нормально?

     - Да, всё хорошо, благодарствую, хозяйка! - Софья ещё раз поклонилась, и, боясь, что может выдать свои истинные чувства, поднесла руки к груди, и заговорила быстро: - Хозяйка, когда к нам приедут дорогу пролаживать? Кто что говорит, не знаешь, кому верить! Одни говорят, завтра, другие говорят, что через неделю, а мне готовиться надо к приезду рабочих, кормить их чем...

     - Не "пролаживать", а прокладывать, - поправила Маша, не заметив в голосе служанки ничего необычного. - Завтра тебе привезут продукты, примешь всё по документам внимательно, а послезавтра тебе надо будет встать пораньше, и начать готовить. Думаю, к завтраку рабочие уже будут у нас.

     - Ух, как классно! - Софья, стараясь выглядеть искренной, радостно всплеснула руками. - Послезавтра у нас будет асфальт!

     - Ну, послезавтра его только начнут класть, - заметила Мельникова. - За день-то вряд ли справятся...

     - Всё равно классно! - не успокоилась Софья. - Я так рада, что у нас будут нормальные дороги в селе, что больше не будет грязи, и можно будет...

     - Пойду я, Соня. - Маша повернулась к выходу. - Отдыхай. Спокойной ночи.

     Пожелав в ответ приятных снов, Софья проводила девушку до двери, затем постояла пару минут, погасила во всём доме свет, неслышно покинула дом, и двинулась по улице в сторону, успевшей уйти на порядочное расстояние хозяйки.

     Не подозревая о том, что за ней следят, Мельникова торопилась к себе.

     Наконец-то, ещё один день закончился! Теперь можно успокоиться, расслабиться немного, и отдохнуть! А самое главное, что рядом будет он...

     Улыбнувшись радостно своим мыслям, Маша непроизвольно ещё больше ускорила шаг.

     - Выходите! - Оказавшись в сенях, девушка упала на колени, и рывком приподняла тяжёлую крышку подпола. - Уже можно!

     Первой из душного подвала выбралась Лина Манулова, за ней медленно, держась рукой за простреленную грудь, поднялся Шолохов.

     - Привет, Барби! - Радостная улыбка озарила лицо Ромэо. - Я соскучился!

     - Я тоже! - Прильнув к мужчине, Маша осторожно, чтоб не причинить боль, обхватила  его широкий торс обеими руками. - Выходи на воздух! Давай, я помогу тебе, обопрись!

     - Не надо, я сам. - Отстранившись от Маши, Ромэо двинулся к выходу. - Не маленький!

     - Я ж не говорю, что ты маленький! - Близость Шолохова успокаивающе действовала на расшатанные нервы Мельниковой. Весело рассмеявшись, девушка всё же поддержала своего спутника, и они вместе вышли из дома.

     - Хорошо как! - Ромэо с шумом втянул носом ночной воздух. - Свежо!

     Лина опустилась в кресло-качалку.

     - Да, целый день в подвале – это жёстко!

     - Я ничего не могу с этим поделать, пока Ромэо окончательно не поправится, - горестно развела руками Маша. - Как только он окрепнет, я смогу показать вас, сказав, что купила двух новых рабов.

     - Я здоров, как бык! - Шолохов подпрыгнул на месте, и пооморщился от пронзившей его грудь боли.

     - Да, вряд ли кто-то поймёт покупку раненого раба, - с горькой усмешкой произнесла Лина. - Нам когда-нибудь удастся выбраться отсюда?

     - Я поправлюсь окончательно, и увезу вас отсюда, - пообещал Ромэо.

     - Не будь наивным. Нас задержат раньше, чем мы доберёмся до города.

     - И телефона нет под рукой. Я могу сделать один звонок, нас сразу же вытащат. - Ромэо опустился на ступеньку крыльца.

     - Телефон-то есть, но что от него толку? - развела руками Маша, присаживаясь возле мужчины. - Всё звонки прослушиваются, стоит только позвонить не туда, и...

     - Да, знаю, эти ребята безжалостны. Но ничего! - Цыган обнял девушку, прижав к себе, от чего та довольно улыбнулась. - Я обязательно придумаю, как нам всем выбраться отсюда!

     - Ох, с каким удовольствием я придам всё это огласке! - Не в силах сидеть, Лина вскочила с кресла. - Я подниму такую шумиху в прессе, что никому не поздоровится!

     - Денисов говорил, что нужно выяснить, кто стоит над всем этим, - негромко сообщила Мельникова.

     - Когда? - встрепенулся цыган. - Когда ты с ним виделась в последний раз?

     - Около недели назад. - Маша наморщила лоб. - Да, точно. Он приезжал сюда неделю назад. Мы поговорили, и он уехал.

     - Мне рекомендовали его, как опытнейшего розыскника, ищейку, способную найти кого угодно, где угодно. Думаю, он сможет довести начатое до конца. Думаю, у нас всех есть шанс.

     - Представляешь, ему удалось выбраться отсюда! - сообщила Лина радостно. - Он был в Москве, и даже виделся с моим отцом! У нас действительно есть шанс спастись! Нужно только продержаться какое-то время.

     - Он так сказал? - спросил Шолохов, задумавшись о чём-то.

     - Да, просил потерпеть ещё какое-то время, и постараться не натворить бед.

     - Он знает, что я тоже здесь?

     - Нет, я ему не говорила про тебя. Только про Лину. - Уловив изменившееся настроение любимого, Маша снова потёрлась об его грудь щекой, и заглянула мужчине в глаза. - О чём ты думаешь?

     - Денисов правильный мужик, - задумчиво протянул Ромэо. - Это и плохо. По его мнению я должен сидеть в тюрьме, и с ним невозможно договориться. Чувствую, он мне ещё мозг вынесет.

     - И хорошо, если только мозг, - вставила Манулова.

     - Лина! - одновременно воскликнули Ромэо и Маша.

     - Хоть ты не начинай. Мне и так тяжело. - Мельникова грустно вздохнула. - Целыми днями притворяться циничной рабовладелицей, наказывать любого, кто не так посмотрит – это не моё. Мне кажется, я даже с детьми теперь не смогу проявлять строгость. Буду покладистой, как овечка!

     - Покладистая жена! Это мне нравится! - со смешком протянул мужчина.

     - Ты дурак! - Рассмеявшись, Маша хлопнула его ладонью по плечу. - Я не планирую выходить замуж в ближайшее время!

     - Я тоже, - хихикнул мужчина. - У нас с тобой много общего.

     - Между прочим, вы неплохо смотритесь вместе, - заметила Лина, и, увидев смущённый взгляд Маши, развела руками. - Я ни на что не намекаю. Так, просто мысли вслух.

     Ни Маша, ни Ромэо, ни Лина не подозревали о том, что за деревом стоит Софья. Замерев, буквально слившись с раскидистым молодым орешником, рабыня старалась не пропустить ни единого слова из подслушаной беседы.

     Всю свою сознательную жизнь Софья провела в рабстве. Девушка не помнила своих родителей, но до появления Мельниковой её всё устраивало. Устраивало, что бывший хозяин не домогался её, устраивало, что был он не злым, и никогда её не наказывал, устраивало то, что иногда он её даже поощрял: то яблоко ей даст, то рублей пятьдесят подарит. Софья любила на эти деньги ходить в магазин, и покупать себе сладости. В такие моменты она чувствовала себя свободной. Ещё бы! У неё есть деньги, и она может позволить себе шоколадку! Не то, что некоторые, то в яме сидят за провинность какую-то, то с трудом ходят после порки.

     Нет, Маша Мельникова тоже была доброй, никак не наказывала Софью, но подарков, как бывший хозяин, не делала! К тому же Софья помнила, как появилась Маша. Отсидела в яме неделю, а потом вдруг – бац! И и сразу в дамки! Хозяйкой её назначили! По мнению Софьи Маша должна была стать чьей-то рабыней, её должны были продать на невольничьем рынке, но вместо этого поставили владелицей села! Мыслимое ли дело?! За что Маше такая благодать? Что такого она сделала?

     В душе Софья очень хотела стать хозяйкой, но прекрасно понимала, что ей и за всю жизнь не собрать денег, которых могло бы хватить хотя бы на покупку свободы, а не то, что своего собственного раба! А ведь обладать рабом, иметь при себе человека, который сделает всё, что бы ему ни приказали, это настоящее счастье, так считала Софья.

     Дни пробегали, а девушка оставалась рабыней Иногда ей даже казалось, что она так и умрёт от страсти, не успев воплотить в жизнь свою заветную мечту. Но судьба, очевидно, была благосклонна к Софье. Это девушка поняла, случайно узнав однажды, что Маша кого-то прячет. С тех пор Софья почти перестала спать; каждую ночь она тайком пробиралась к дому своей хозяйки, и наблюдала, прячась во дворе за орешником, росшим у окна Маши.

     Раненый мужчина, прятавшийся в подвале хозяйского дома, сразу понравился Софье. Примерно неделю она наблюдала за тем, как, как он с помощью Маши и второй девушки, Лины, с трудом спускался с крыльца, и подолгу сидел в кресле, наслаждаясь свежим воздухом после дня, проведённого в душном подполе. А сегодня Ромэо спустился со ступенек крыльца самостоятельно. Это далось ему тяжело, но было заметно, что Шолохов пошёл на поправку.

     Каждую ночь, затаив дыхание, Софья слушала, о чём негромко беседовала троица, и постепенно выяснила, что Маша, и Ромэо влюблены в друг друга. Это обстоятельство дало Софье новый повод для зависти.

     С трудом дождавшись рассвета, когда вся троица вернулась в дом, Софья бросилась к себе домой, упала на кровать, и проплакала пару часов, уткнувшись лицом в подушку. Когда же она вышла из дома, на её лице не было и следа слёз. Твёрдо зная, что нужно делать, девушка быстрым шагом покинула деревню, и направилась к автобусной остановке. Теперь нужно было не попасться на глаза полицейским патрулям; для того, чтоб самостоятельно передвигаться по городу, рабам требовалось специальное письменное уведомление с подписью хозяина, которого у Софьи в данный момент не было. Но встречи с полицией Софья не боялась, ведь она ехала в администрацию города, к Золотухину Льву Инокентьевичу, являвшемуся куратором её хозяйки.

     Ждать автобуса долго не пришлось, и следующие полтора часа Софья провела в раздумьях, правильно ли она поступила, потратив последние сто рублей на проезд.

     "Может, надо было оставить всё, как есть? Хозяйка однажды сама попадётся. Лев Инокентьевич внимательный человек, когда-нибудь заметит... Когда-нибудь! Нет! Нельзя ждать! Нужно наказать её прямо сейчас! Сегодня! Как можно скорее спустить с небес на землю, и макнуть лицом в грязь, где ей самое место, где она должна была оказаться сразу же после того, как её похитили! Она не должна была выбраться из ямы, в которой её держали неделю! Чем она заслужила такое хорошее отношение к себе? Нет, надо действовать, надо рассказать Льву Инокентьевичу всё! И то, что Мельникова прячет двух человек, и то, что хочет сбежать вместе с ними, и лишь ждёт подходящего случая..."

     Автобус безжалостно потряхивало на ухабистой дороге, но это не могло отвлечь Софью от её тревожных мыслей.

    "Интересно, а когда приедут за Линой? И приедут ли вообще? Обещали два миллиона..."

     Девушка вспомнила, как случайно увидела объявление с фотографией Мануловой по телевизору, когда однажды зашла в офис Маши. Мельникова куда-то вышла на минутку, оставив Софью одну, и как раз в этот момент  показали фотографию Лины, пообещав денежное вознаграждение за любую информацию. Софья хорошо помнила, как, узнав о вознаграждении за девушку, прятавшуюся у хозяйки, так же села в автобус, и украла телефон у одного из пассажиров.

     "А что было делать? Где было взять телефон?"

     Но прошло уже два дня, а никто так и не приехал. Софья подробно описала, как найти её дом, и два последних дня ждала, что вот-вот кто-то приедет к ней с деньгами, которых хватит на покупку свободы и пары рабов впридачу.

    "Не понимаю, зачем обещать, если не собираешься делать?!"

     Одинокая слезинка скатилась по щеке Софьи.

     "Ничего! Зато скоро, совсем уже скоро хозяйка станет такой же рабыней! Лев Инокентьевич не станет терпеть обмана, на расправу он скор! И хорошо будет, если он её высечет!"

     Утерев со щеки слезу, девушка улыбнулась.

     В городе, она, как это обычно бывало, слегка растерялась, но быстро взяла себя в руки, и двинулась в нужную сторону. Здание администрации располагалось в двух кварталах; Софья преодолела это расстояние в кратчайшие сроки.

     - Здрасьте! К Золотухину Льву Инокентьевичу можно? - выпалила девушка, взбежав по крыльцу, и встретившись своим взглядом со взглядом полицейского сержанта, дежурившего на входе. - Софья Палкина, из Берёзовки, по очень важному делу!

     - Второй этаж, третья дверь справа, - напутствовал сержант.

     Оробев, Софья медленно поднялась по широкой лестнице, почтительно здороваясь со всеми, кто попадался ей на пути. Перед нужной дверью она остановилась, и тыльной стороной ладони утёрла бисеринки пота со лба.

     - Войдите! - послышалось в ответ на негромкий стук.

     В просторном, залитом солнечным светом кабинете за широким столом восседал Лев Инокентьевич. Софье он показался похожим на волка, изготовившегося к нападению. От мужчины буквально пахло холодом и опасностью. Софья, никогда раньше не разговаривавшая с таким большим человеком, смутилась ещё сильнее, и какое-то время не могла произнести ни слова.

     Молчал и хозяин кабинета, не сводя пронзительного взгляда с посетительницы.

     "Почему она молчит? И вообще, кто она? Кажется, я где-то её видел, но где? Выглядит испуганной, и одета просто, на лице нет косметики, может, чья-то рабыня? Но в таком случае, почему она одна, без хозяина? Беглая? Тогда зачем пришла? Жаловаться на хозяина? Или денег скопила, и пришла покупать свободу? Возможно, но, опять же, почему обратилась не к своему хозяину? Почему она молчит? Стесняется? А может, она не рабыня? Может, ждёт, пока я первый заговорю с ней? Если так, и она окажется чьей-то подсадной уткой, а я ненароком проколюсь, то мне не сдобровать, или свои убьют, или менты повяжут. Но нет, бред, она точно рабыня."

     - Лев Иннокентьевич... Здрасьте...

     В ответ на приветствие мужчина кивнул коротко.

     - Я Софья Палкина из посёлка Осиновка... Моя хозяйка Мария Мельникова...

     Мужчина снова кивнул, продолжая молча разглядывать посетительницу.

    "Рабыня Маши! Какого лешего она пришла ко мне? Маша послала? Но зачем?"

     - Лев Иннокентьевич, я... Мне надо сказать вам... Мне кажется...

     Мужчина властно поднял руку, призывая к молчанию, затем надавил пальцем на какую-то кнопку в столе, и произнёс требовательно:

     - Ксения Михайловна, вызовите ко мне Остапенко. Срочно.

     Софья, не понимая, что происходит, боялась пошевелиться.

     - Подожди снаружи, тебя вызовут.

     - Как скажете, господин... - Софья попятилась назад, и шмыгнула за дверь.

     В коридоре её внимание привлёк включённый телевизор, висевший в углу под самым потолком. Звук был отключён, но Софье он был не нужен.

     - Разыскивается Манулова Лина, двадцать четыре года, - шёпотом прочла она высветившиеся на экране буквы. - Гарантировано крупное вознаграждение за любую информацию. Особые приметы: рост...

     - Палкина! - окликнули девушку сзади.

     Вздрогнув от неожиданности, Софья повернулась на голос.

     Из кабинета Льва Иннокентьевича выглянул маленький толстячок с лысиной.

     "Остапенко, - догадалась девушка. - Когда он успел придти?"

     - Сюда иди! - поманил толстячок. - Ну!

     На негнущихся ногах Софья вошла в кабинет.

     "Нужно ещё раз позвонить! Они всё ещё ищут её! Нужно не забыть номер телефона! Надежда получить деньги ещё есть!"

     - Палкина! - вывел Софью из задумчивости голос Льва Иннокентьевича. - Мы слушаем.

     - Я... Это...

     - Слушаем, - поторопил Остапенко. - Рассказывай, не молчи.

     - Хозяйка прячет кого-то! - решившись вдруг, выпалила Софья. - Мужчину и женщину! Это не рабы, он ранен, уже выздоравливает, а она... Она...

    В голове Софьи мелькнула мысль о том, что, если она сейчас расскажет о том, что её хозяйка прячет Манулову, то получить вознаграждение за Лину ей не удастся.

     - А она? - Лев Иннокентьевич подался вперёд, в глазах его заплескался неподдельный интерес. - Кто она?

     - Не знаю, - опустив голову, негромко произнесла девушка. - Я не знаю, кто она.
 
     Мужчины переглянулись.

     - Ты уверена? - спросил Остапенко. - Подумай хорошенько. Ты уверена, что твоя хозяйка их прячет? Может быть, они её гости?

     - Нет! Она их прячет, точно прячет! Они живут в подполе, в сенях, там нет видеокамер! Они выходят только по ночам, целыми днями сидят в подвале!

     - Ты слышала, они говорили о чём-то? - Толстячок снова переглянулся со Львом Иннокентьевичем.

     Софья качнула головой.

     - Нет, я ничего не слышала. Подслушивать нехорошо.

     - А подглядывать хорошо? - нахмурив брови, вопросом ответил Лев Иннокентьевич. - А жаловаться на свою хозяйку хорошо, как ты считаешь? Выпороть тебя мало! В яму...

     - Да, в яму! - перебила вдруг Софья. Шагнув вперёд, она упала на колени, и молитвенно сложила ладони. - Да, господин! В яму! Только не меня, в чём я виновата? В том, что против вас что-то затевается? Я виновата в том, что она из ямы, в которую её посадили, выбралась, и сразу стала хозяйкой, а мне и за всю жизнь не насобирать денег на свободу?! Я в этом виновата?!

     Остапенко взял в руки ручку, нацарапал что-то на листе бумаги, и подвинул листок собеседнику.

     "Зависть, - прочитал Лев Иннокентьевич. - Можно её расколоть на этом."

     "Действуй", - написал мужчина и вернул листок толстячку.

     - Ты давно в рабстве? - выйдя из-за стола, Остапенко приблизился к дрожавшей девушке, помог ей подняться, подвёл к стулу, и усадил. - Никто тебя не обидит, дитя моё, не бойся.

     - Не помню... С детства... - по щекам Софьи полились слёзы.

     - Ну-ну, дитя, успокойся. - Налив в стакан воды из графина, толстячок протянул стакан девушке. - Успокойся, выпей.

     Захлёбываясь, Софья осушила стакан и поставила его на стол. Всё ещё боясь поднять глаза, она негромко всхлипнула.

     - Тебя никто не обидит, дитя, - вкрадчиво произнёс толстячок. - Мне кажется, ты достойна большего, чем быть чьей-то рабыней. Ты умна, это хорошее качество. Расскажи нам всё, что знаешь, и в зависимости от того, что ты знаешь, мы придумаем, как наградить тебя.

     Софья вздохнула. Не в силах больше сдерживаться, она зарыдала.

     - Она стала хозяйкой сразу же, как только её вызволили из ямы, это неправильно! За что ей такой подарок, за что?! Она должна была стать чьей-то рабыней! Разве она достойна быть хозяйкой?! Она прячет мужчину и девушку, они выходят только по ночам! Он такой... Такой... Импозантный что ли, а та девушка... Я не знаю, кто она, но ведь не просто так они прячутся! Эти трое что-то затевают, я точно знаю, они...

     - Думаю, тебе пора дать свободу. - Остапенко отступил на шаг, присел на стол, сложил руки на груди, и с интересом взглянул на девушку. - Да, есть в тебе что-то такое. Чем ты хуже Мельниковой? А ничем, я скажу тебе! Думаю, ты достойна заменить её. Да, точно. Пожалуй, так и сделаем. Только... Знаешь, того, что она прячет кого-то, маловато. А вдруг ей приглянулся чей-то раб, вот она его и схоронила, для собственного, так сказать, удовольствия. А девушка... А девушка может быть, приходит в гости. А почему нет? Вдруг она любит приходить в гости по ночам. Вот если бы у тебя было больше информации для того, чтобы выдвинуть против твоей хозяйки реальные обвинения, то мы могли бы бросить её в яму, а тебя поставили бы на её место. Да, Лев Иннокентьевич? Как думаете?

     - Да, а почему бы и нет! - Хозяин кабинета развёл руками. - Нужно больше доказательств.

     - Никто к ней в гости не ходит! - В порыве чувств Софья вскочила со стула. - И не любовник он ей! Он раненый, а девушка эта, знаете, кто?! Та самая, о которой по телевизору передают! Вознаграждение за неё обещают! Лина... Как её... Манилова, кажется...

     - Манулова?! - одновременно выдохнули мужчины.

     - Да, Манулова! Её ищут, а она прячется у моей хозяйки! Давно уже! Она и раненый только по ночам выходят во двор, и никто, кроме меня не знает о них!

     В кабинете повисла звенящая тишина. Софья вдруг поняла, что наговорила лишнего, и вознаграждения, обещанного за Манулову, ей не видать. Но в то же время в душе девушки затеплилась надежда на то, что она сумела доказать свою преданность, и её назначат хозяйкой Осиновки.

     Мужчины тоже с минуту молчали, видимо, осмысливая услышанное, наконец, Лев Иннокентьевич поднялся со своего места.

     - Остапенко, на минутку, - обронил он, покидая кабинет.

     - Ты пока тут побудь, дитя, - произнёс Остапенко, обращаясь к девушке. - Мы сейчас решим быстренько, что делать с твоей... С твоей теперь уже, вне сомнений, бывшей хозяйкой, и вернёмся!

     Как только за мужчинами закрылась дверь, Софья гибкой кошкой метнулась к столу Льва Иннокентьевича. В голове девушки билась только одна мысль:

     "Нужно успеть позвонить!"

     Схватив трубку стационарного телефона, Софья набрала цифры, увиденные на экране несколько минут назад.

     "Когда я стану хозяйкой Осиновки, деньги мне не помешают!"

     На том конце ответили сразу же, как будто ждали звонка. Низкий мужской голос с лёгким, еле различимым немецким акцентом поинтересовался:

     - Чем могу быть полезен?

     - Та, кого вы ищете, Лина Манулова, находится в Осиновке! - скороговоркой проговорила Софья,и назвала адрес. - Последний дом в конце улицы справа. Приезжайте ночью! Я покажу вам, где она прячется!

     - Я буду сегодня к полуночи, - пообещал голос.

     Не прощаясь, девушка положила трубку и вернулась на своё место.

     - "Как удачно всё получилось!"

     Тем временем двое мужчин стоя на лестничной площадке, где их никто не мог услышать из-за шума, доносящегося из распахнутого окна, негромко обсуждали услышанное.

     - Нужно звонить Стацюку, Иннокеннтьич, - развёл руками Остапенко. - Сам понимаешь, дело принимает серьёзный оборот.

     - Да не отвечает он! - отозвался Лев Иннокеннтьич. - Я и секретарю его звонил не раз! Никто не в курсе, где он, и что с ним. Просто исчез, на Играх!

     - И... - На лице Остапенко отобразилось бескрайнее удивление.

     - И с тех пор его никто не видел! Да, представляешь! - Лев Иннокентьевич тяжело вздохнул. - Никто за нас с тобой не подумает, Остапенко, придётся самим принимать решения.

     - Да что тут думать! - вскинулся Остапчук. - В яму её, и дело с концом...

     Лев Иннокентьевич отрицательно мотнул головой.

      - Был бы на месте Мельниковой любой другой человек, я б так и поступил бы! Но за неё нас самих бросят в яму, а потом головы поотрывают! Ты же знаешь, кто ей покровительствует.

     - Как только ты расскажешь её покровителю, что затевает девчонка... - Остапенко взял собеседника за локоть. - Кто станет терпеть такое?

     - Во-первых, у меня нет связи с человеком, покровительствующим Мельниковой, а у него есть связь со мной! И, если с Машей что-то случится, то мне несдобровать, понял? Я отвечаю за неё! А во-вторых, я не имею права решать, что Маша виновата! Я всего лишь исполняю приказы! И приказа как-то навредить девчонке мне пока не давали, ясно?!

     - Ясно-то оно ясно, - кивнул Остапенко. - Я прекрасно понимаю, что Мельникову трогать нельзя, но и оставить без внимания сигнал этой рабыни мы тоже не можем! Там, в этой Осиновке, затевается что-то непонятное, и мы обязаны выяснить, что именно. Иначе с нас обоих потом спросят, да так спросят, что нам мало не покажется!

     - Вот и давай выясним, что там затевается. Наведаемся туда с отрядом бойцов, на случай, если этот раненый попробует оказать сопротивление. А заодно и выясним, кто он.

     - Может, азиат? - призадумался Остапенко. - Он, как призрак, может появиться в любом месте, и замочить кого угодно.

     - Нет, вряд ли это азиат, - покачал головой Лев Иннокентьевич. - Рабыня сказала бы об этом. Думаю, это немец.

     - Час от часу не легче, он тоже тот ещё головорез! Никто не выжил после встречи с ним.

     - Решено, съездим, кончим раненого, повяжем Манулову, узнаем, кто, для чего её ищет, и с Мельниковой поговорим, припугнём как следует, пообещаем кинуть её в яму. Думаю, она сломается, девчонка слабохарактерная.

     Когда мужчины вернулись в кабинет, Софья по-прежнему сидела на стуле.

     - Вот что, дитя. - Подойдя сзади, Остапенко по-отечески мягко положил ладонь на плечо девушки. - Спасибо тебе большое за информацию, поезжай обратно в Осиновку, и веди себя, как ни в чём не бывало.

     - Это как же?! - Стряхнув руку мужчины, Софья в волнении вскочила со стула. - Одной?! Без вас?! А если Маша уже хватилась меня?! Она ж мне голову оторвёт, где я была полдня?!

     - Во-первых, не Маша, а твоя хозяйка, - мягко произнёс Остапенко. - Да, уже всего лишь формально, но всё же пока не стоит давать ей пищу для размышлений. Пусть ни о чём не подозревает. А во-вторых, нам ещё нужно подготовить документы на твою свободу. Вот подготовим к утру, и приедем. Свободной ты станешь с завтрашнего утра, это я тебе обещаю. А пока тебе нужно вести себя так, чтоб ни твоя хозяйка, ни те, кого она прячет, ничего не заподозрили. Поэтому, когда вернёшься, скажешь Мельниковой, что за тобой приезжал Лев Иннокентьевич. Скажем, просил оказать его друзьям одну маленькую услугу.

     - Возьми, это тебе. - Лев Иннокентьевич достал из кармана сторублёвую купюру. - Купишь себе что-нибудь.

     - Спасибо, господин! - При виде денег глаза Софьи радостно загорелись. - Спасибо большое!

     - Остапенко, проводи будущую хозяйку Осиновки, попроси кого-то из водителей, пусть отвезут её, потом возвращайся ко мне. Нужно девочке вольную подготовить, не может же рабыня быть хозяйкой посёлка.

     Поняв, что речь о ней, Софья расцвела ещё больше.

     - Спасибо, спасибо, Лев Иннокентьевич, спасибо вам! Вот увидите, я не подведу, не обману вашего доверия!

     Скривившись, Лев Иннокентьевич сделал своему помощнику знак увести девушку. Несколькими минутами позже, когда Остапенко вернулся, хозяин кабинета разговаривал по телефону.

     - Совсем сдурела рабыня, - пожаловался он, кладя трубку. - По имени-отчеству ко мне обратилась, возомнила себя свободной. Как закончится эта история с Мельниковой, не забудь хорошенько высечь её для острастки.

     - Планирую её в бордель продать Семёнычу, - поделился Остапенко. - Девка видная, денег нормально принесёт. Но перед этим высеку, конечно. Лично. Что нам с Машей делать, Иннокентьич? Если она реально прячет кого-то, кто наших убивает, то...

     - То надо её наказать. Только аккуратно. Психологически. С её головы ни один волос не должен упасть. Да, она просидела в яме неделю, но так было велено. Без разрешения я её в яму сажать не стану.

     - Понимаю. - Остапенко кивнул. - Можно надавить на неё, и вложить пистолет в руку. Пусть вальнёт кого-нибудь. Тогда она никуда от нас не денется.

     - Попробуем, - согласно кивнул Лев Иннокентьевич. - Да, за это нас не осудят, наоборот, её покровитель именно этого и хочет с того самого момента, как Маша попала к нам.