Звуки капели

Вдоль бетонного арыка торопливой тенью пробежала небольшая крыса.
«Хромает на заднюю левую», — приметил Рим.
«Кыш, треклятая!» — попытался он выполнить пинок под недосягаемый зад животного.
Потерянное равновесие шатнуло тело. Сделав несколько шагов вспять, он отступил от достигнутых рубежей.
Асфальтовая дорога навязывала подъём. Преодоление финальной сотни метров, отделявшей его от домашнего уюта, истощило последние силы. Оно было подобно каре богов, которая постигла Сизифа в царстве мрачных теней.
«В жизни всегда найдётся кому позавидовать», — пробормотал Рим.
Воспоминания о крысе, успешно справившейся с тяжким восхождением, были ещё свежи.
«На кой леший я столько выпил? Чем думал, когда мешал пиво с виски?»
Риторические вопросы звучали справедливыми упрёками.
Встреча друзей, с которой он возвращался, проходила в популярном ресторане. Заведение удивляло оригинальным стилем оформления, живой музыкой и приподнятыми ценами. Светлое чешское пиво то и дело наполняло кружки. Белая пена поверх янтарного напитка соревновалась с непринуждённой беседой своей лёгкостью.
Венцом щедрого меню явилось «печёно вепрево колено». Для опьяневшего разума так и осталось загадкой, для чего у вепря было такое количество свиных рулек? Даже с точки зрения мужского аппетита, разбуженного выпивкой, было вполне достаточно одной голени на две голодные персоны.
Валкая походка медленно приближала Рима к заветной цели. Поворот. Опасная пробежка по спуску. Замечательно! Обошлось без падения. Осталось немного. Чёрная дыра подъезда была готова проглотить очередную жертву.
«Врёшь, не возьмёшь!»
В героическом остервенении тело рванулось к устремившимся навстречу ступенькам лестничного марша. Боли не было…

Запах кофе протянул щупальца и обвил тело, дремавшее в постели. Всё, как принято в рекламных роликах.
Открывать глаза Рим не торопился. Маленькие тайны, скрытые за сомкнутыми веками, будили фантазии. Мозг легко путал реальность с вымыслом. Сглаживал шероховатости, присущие действительности, и добавлял в неё немного волшебства.
Послышался едва уловимый шелест воздушного платья и звуки скользивших по ламинату пола домашних тапочек. Лёгкий аромат вчерашнего парфюма набирал силу, подкрадываясь всё ближе и ближе. Чувствовалось, что она была рядом. Откинув притворство, Рим приподнял веки...
Её улыбка не могла справиться с сопротивлявшимися губами. В одной руке она держала чашку с кофе. В другой — блюдце. На глади блюдца теснились остроконечные дольки яблок, словно парусники.
Её звали Мариной, и это означало, как известно, «морская». Заклятие, наложенное именем, влияло на восприятие всего, что было связано с этим чудом женского пола.
Рим был готов поверить, что она вышла из прибрежной пены. Плоть её была подобна упругой волне. Яркие эмоции зачерпнуты из глубины чувств. Бывало даже, что солоноватый привкус улавливался в поцелуях. Нередко он тонул в её пепельно-голубых глазах и не желал быть спасённым.
Сомнительно, что слово «любовь» могло правильно передать происходившее с ним. Поскольку оно предназначено для описания трепетного отношения к идеализированному образу женщины. Он с упоением купался в собственных чувствах. И, увы, не осознавал этого.
Ведь чем именно чаще всего мы наслаждаемся при общении с избранницами? Тактильными контактами и отражением своих же чувств. Тоскливое одиночество внезапно окончилось в момент их первой встречи.
Всю жизнь он избегал употребления, размытого как туман, понятия «счастье» применительно к собственной жизни. Лишь теперь появилось некое представление о шкале его измерения.
«Рим и Марина, Рим и Марина. Это как вдох и выдох, – зомбировал он свой мозг, многократно повторяя имена, – лишившись одного из них, можно просто задохнуться».
— Ты как? — прозвучали слова женского сочувствия с намеком на последствия минувшего дня.
— Чист, как протёртые линзы очковой змеи, — начал придуриваться Рим и для наглядности изобразил боевую стойку кобры, покачивая согнутой в локте рукой.
— Гад ты, аспид ползучий! —  поддержала она шутку.
— Если так, то несложно будет представить, что мы находимся в райском саду. Здесь допустимы любые соблазнительные желания. Хочешь попробовать яблочко? — потекли ручьём слова змея-искусителя, приукрашенные мужским тембром.
Рука Рима охватила её бедра, скрытые тонкой материей, и приблизила их.
— Кофе прольёшь, шут бестолковый, — предупредила она, стряхнула чужое объятие и опустилась на колени.
Долька сочного яблока, подхваченная пальцами Рима, медленно поплыла лодочкой вдоль её губ, пока не была поглощена алыми волнами. Раздался аппетитный хруст.
— Ошибаешься. Я очень серьёзен и необычайно умён, — возразил он.
— Ага, — кивнула она, — тебе черепная коробка не сильно жмёт? Ведь гениальным мыслям нужен простор. Наверно, они натирают мозоли с обратной стороны тесного черепа, — предположила Марина.
Потянувшись к тумбочке, она взяла зеркальце и повернула его к Риму:
— Посмотри на себя со стороны, горе ты моё.
— Ёшкин кот! — не сдержался он. Капельки кофе, перескочив край дрогнувшей чашки, достигли постели.
— Кто это меня так?
Двойник, явившийся в зеркале, изумленно таращил глаза. Всё бы ничего, но бинты, неумело наложенные поверх растрёпанных волос, кардинально изменили привычный имидж. Избавившись от несвоевременного кофе, руки принялись осторожно ощупывать голову. Лишь тогда появились отголоски притаившейся боли.
— Трудно будет отстирать, — вздохнула Марина, находясь под гипнозом тёмных пятен, жадно впитанных простынёй.
— Алло, в этом доме есть кто-нибудь? — попытался отвлечь впечатлительную особу от мелочей быта Рим. — Как это случилось, спрашиваю?
— Нашёл кого спросить, — усмехнулась она. — Явился за полночь раненый в голову. Из всех объяснений – одно мычание. Я лишь художественно оформила тебе проплешину. Пришлось вырезать её ножницами, прежде чем наложить повязку на голову. У тебя там есть ранка и небольшая припухлость. Не знала, что и делать.
— Обработала ссадину и нанесла на это место свой псило-бальзам. Он снимает отёки и обладает анестезирующим эффектом, — отчиталась она, показав тюбик. — Тебе не больно?
«А ведь она очень похожа на меня», — отметил Рим с удовлетворением. Ирония, граничащая с сарказмом, часто разбавляла и его речь.
Вчерашний штурм форпоста дома привёл к неким потерям. По меньшей мере исчез фрагмент в памяти с момента пересечения злополучного порога подъезда до утреннего пробуждения. Эпизоды героизма, проявленного на входе, равно как и последующее восхождение по лестнице триумфа были стёрты начисто. Может быть, оно и к лучшему? Стоит ли сожалеть о том, чего не помнишь или вовсе не происходило?
Жизнь людская в отдельности, как и история всего человечества в целом не терпит сослагательного наклонения и высосанных из пальца предположений. Всё есть, как есть! Это действительность, а остальное – лишь бесплодные фантазии.
Однако, стоило представить, как в таком виде он появится на работе, «бесплодные фантазии» вынудили беззвучно чертыхнуться. Осталось только уповать на чудотворное влияние наступивших выходных дней.
— Спасибо тебе, милая, — подсластил Рим.
Он вытянул губы и чмокнул, припав к тонким пальцам её послушной руки. Чувство вины за недавнее сомнительное прошлое подсказывало, что этих слов не будет достаточно. Пришлось добавить:
— И кофе твой, как всегда, изумителен.
— Вот за что я тебя так сильно лю… терплю, так это за твою крупнокалиберную беспардонную лесть! — приоткрыла истину Марина и слегка шлёпнула ладонью по его беззащитному лбу.
Затем встала, чопорно оправилась и покинула комнату. Через несколько минут на кухне раздалось недовольное шипение сковороды.
— Ну и мне пора, — решил Рим, — ведь завтрак пока никто не отменял.
Он вскочил с постели. Вскинул кверху руки, потягивая мышцы спины. Вдруг что-то сжалось в голове. Мир поблёк в глазах. Неприятно захлестнула волна тошноты. Подкосившиеся ноги вынудили присесть.
— Мариша! — окликнул он своего домашнего ангела.
— Что с тобой? Тебе плохо? — прилетевший ангел прижал прохладные ладони к щекам Рима и посмотрел ему в глаза.
— Я потерял равновесие, когда вставал. И голова будто не своя.
— Да нет, мне кажется, по-прежнему твоя, — пошутила Марина, пристально вглядываясь и напрягая женскую интуицию.
— Я позвоню Виктору, пусть осмотрит тебя.
— Хорошо. Но пока принеси мне, пожалуйста, рюмочку. Говорят, все коньяки расширяют сосуды.
С некоторых пор он стал предпочитать алкогольные напитки с ярко выраженным вкусом. Перцовая настойка, виски, текила пытались найти достойное место в его рейтинге. Особое место занимала «Метакса». Строго говоря, она не являлась ни коньяком, и ни бренди, но обладала изысканным вкусом. Не отказывалась от этого нектара и Марина. Поэтому пара бутылок всегда была в запасе. Был и кремовый ликер «Бейлис». Как лучшее средство для соблазнения хозяйки дома.
Ждать заказанной рюмочки крепкого напитка, приготовленного из мускатного вина, пришлось недолго. Рим выпил и вновь прилёг...

Говорят, время лечит. В ожидании результатов этого лечения Рим лежал в постели и бессмысленно смотрел в потолок. Лишь тиканье часов напоминало о бездарно уходящем времени.
Тик-так, тик-так… Стоп! Это вовсе не часы. Видимо, уходя из дома, Марина не прикрыла полностью водопроводный кран на кухне.
Он представил, как набухают прозрачные капли воды на носике крана. Как, набравшись сил и смелости, ныряют вниз. Там их ловит в свои объятия небольшая лужица, наполнившая тарелку. То и дело слышны радостные поцелуи встретившихся «родственников».
Чмок, чмок, чмок… Как можно терпеть брошенную наспех немытую посуду в раковине!
В раздражении он встал. Никакого головокружения. Отлично! Небольшая экскурсия на кухню.
Жизнь щедра на мелкие будничные сюрпризы. Не было ни грязной посуды, ни донимающей «кухонной» капели. Всплески, недавно лишавшие покоя, тоже пропали.
Да и что, собственно говоря, произошло? Были звуки или почудились не так уж важно. Почему это стало так сильно беспокоить?
Рим всегда старался подавлять в себе раздражение, даже тогда, когда для этого был веский повод. А тут, какая-то мелочь вывела из равновесия! Где утерянное спокойствие?
Внезапная трель звонка передёрнула расшатанные нервы. Рим направился ко входу. Прильнул к дверному глазку.
— Врача вызывали? — послышался баритон в ответ на шорох из квартиры.
Улыбка, искажённая линзой, выглядела клоунской. Это был Виктор. Короткое дружеское объятие, допустимое среди мужчин, искренне обрадованных встрече, заменило многие бессмысленные фразы.
— Мне звонила Маринка, — принялся он объяснять столь нежданный визит, — сказала, что беспокоится о твоём ушибе головы. Просила заглянуть в гости.
Знакомство с Виктором тянулось многие годы. Тесное общение началось после нескольких вызовов на дом компьютерного специалиста. Выезды на место к заказчикам были в то время основным занятием Рима. Виктор, имевший медицинское образование, широкий кругозор и немалую врачебную практику, стал в конце концов консультантом по вопросам, связанным со здоровьем. Хорошо иметь под рукой «эскулапа», которому доверяешь.
Короткий осмотр, как и ожидалось, не дал никаких тревожных результатов. Не сдержавшись, Рим задал ехидный вопрос:
— Доктор, скажите правду, много ли мне ещё осталось?
Последовал оптимистичный ответ. Мол достаточно для того, чтобы большинство его пациентов сошли бы с ума от зависти. А пока – покой и терпение. Неплохо бы использовать препараты для уменьшения отёчности, вызванной ушибом.
— Без томографии, делать какие-либо серьёзные выводы на сегодняшний день было бы шарлатанством, — обобщил Виктор. — Ты, старик, нашёл бы свободное время и явился на обследование в клинику при моём институте.
После защиты диссертации Виктор Самарцев работал в институте нейрофизиологии.
Человек увлечённый, он часто задерживался на работе. Уговоры и ультиматумы супруги не смогли излечить его от профессиональной болезни учёного: любопытства познания.
Жизнь такого человека похожа на квест, где успешность оценивается количеством и сложностью решённых задач и разгаданных ребусов.
Кто-то, шутя, сравнил его со своей таксой. Охотничьи инстинкты, подаренные природой этому шустрому существу, вырабатывали адреналин в избытке. Стоило ей сменить квадратные метры квартиры на дачные просторы. Намотав километраж в погоне за домашней птицей, она в изнеможении падала набок. Скрытые «пружины» ещё долго заставляли семенить короткими лапами, перебирая воздух. Язык вываливался из пасти. Обильная слюна щедро орошала землю. Инстинкт!
Неуловимые для постороннего глаза детали поведения позволяли с уверенностью судить: Виктор тоже «напал на след». Как ни странно, инстинкты исследователя брали верх даже над тремя основными: насыщения, самосохранения и продолжения рода. Настолько бывает алогичным перевёрнутый мир учёного.
Гостя распирало от желания поделиться результатами своих исследований. На столе к тому времени стояла откупоренная бутылка семизвёздочного напитка. Крупно нарезанные дольки помидоров и огурцов стыдливо прикрывали наготу блюдца. Крупинки соли, упавшие на них, быстро таяли, теряя цвет.
— За наше здоровье, — предложил хозяин и они опрокинули стопочки.
Густой аромат розы и средиземноморских трав, поднявшись, приятно ударил по носовым пазухам.
— Как твои научные успехи? — поинтересовался Рим, готовый выслушать друга.
— Не плохо, — живо выпалил гость, — давно не испытывал такого удовлетворения от работы.
Беседа завязывалась. Хозяин поспешил наполнить опустевшую посуду.
— Знаешь, в чём парадокс и беда современной науки? — спросил Виктор.
Его глаза вопрошающе следили за собеседником. Не дождавшись ответа, он разложил всё по полочкам:
— Мы пытаемся понять и объяснить окружающий мир, не познав свой внутренний. Но первостепенной задачей человека должна быть разгадка тайн собственного мозга. Ведь именно он является инструментом познания мира.
— Главное — сам не превратись в психа, похожего на тех, с кем тебе приходится общаться. Будем! — предупредил Рим и протаранил своей стопочкой хрусталь, замерший в протянутой руке гостя.
— Помнишь, ты рассказывал о виртуализации в компьютерах? — не умолкая, продолжал Виктор сквозь хруст перемалываемых челюстями огурцов.
— И сейчас повторю, виртуализация — это оптимальный путь к эффективному использованию компьютерных ресурсов, — подтвердил Рим.
— По большому счёту, мозг является тем же компьютером, но превосходящим по своим возможностям.
Дождавшись одобрительного кивка от собеседника, продолжил:
— Я давно занимаюсь подобными технологиями в этих компьютерах.
Он приставил указательный палец к своему виску. Поскольку речь шла на понятном языке, Рим проникся вниманием к своему визави. Свободных ресурсов мозга оставалось достаточно, чтобы параллельно сожалеть о скудности кощунственной закуски. Этих же ресурсов вполне хватало и на поддержание привычного гостеприимства. Он вновь налил выпивку.
— Со спонтанным появлением виртуальных миров в мозгу человека мы сталкиваемся постоянно, — подчеркнул Виктор. — „Внутренние“ голоса и „раздвоение“ личности — это просто разные арии из той же оперы... — продолжал, как заведённый Виктор.
— Мы называем это шизофренией или сумасшествием. А ведь оно могло быть и благом, научись человек управлять этим.
— Возможно, — согласился Рим, — только к чему ты клонишь?
— Мне удалось создать технологию формирования вторичного виртуального сознания в мозгу человека. Я называю это виртуальным апперцептивным восприятием.
— Ну, и.... — терпение Рима начало иссякать.
— Это открывает небывалые возможности по управлению человеческим сознанием и эффективному использованию скрытых ресурсов мозга, — не умолкал Виктор.
— К примеру, ты ведь знаешь, что психология толпы кардинально отличается от психологии отдельной личности? Уровень коллективного мышления толпы сходен с уровнем подростка. Это облегчает манипуляцию поведением масс. Усреднённый разум масс лишён индивидуальности и всплесков гениальности. Его алгоритмы на удивление просты и подчинены примитивным инстинктам.
Лекция про глубины человеческой психологии продолжалась. Рим притворился, что тема его увлекла и одобрительно кивнул лектору. Тот оживился ещё больше.
— А теперь вообрази, что в мозгу человека удалось создать виртуальную толпу людей. У этой толпы будет низкий уровень сопротивляемости чужой воле.
«Что за фатальное невезение!» — потерял окончательно надежду Рим.
Пауза между тостами неприлично затянулась.
— Или же представь себе пациента на грани сумеречного состояния. Ясен пень, что он социально опасен. Создаём ему „вторичное Я“ с позитивным контентом. Обеспечиваем взаимодействие с базовым сознанием. И вуаля! Получаем пациента и психотерапевта в одном флаконе. Другими словами, круглосуточный внутренний самоконтроль, — Виктор умолк и подпёр ладонью захмелевшую голову.
Видимо, он опасался погрузить её ещё глубже в опасные научные фантазии.
«Витя, Витя, — подумал Рим с сочувствием, — умный ты мужик, но так легко отформатировать твоё сознание этим напитком греческих богов».
Последняя стопочка была выпита в одиночестве...

Понедельник полностью оправдал негативные эпитеты, которыми расслабленное выходными днями человечество успело его наградить. В этот словесный арсенал творческая фантазия вряд ли могла что-либо ещё добавить.
В зеркале по-прежнему отражалась физиономия непригодная для съёмок селфи. Голова же переполнена невесть чем, только не мыслями о работе.
Стоило повторить процедуру с анестетиком. Рим потянулся за алюминиевым тюбиком, заботливо оставленным Мариной. Слегка массируя, он нанес прозрачный гель и почувствовал приятный холодок.
Необходимо было сделать звонок в отдел кадров. Попросить оформить несколько дней отдыха в счёт отпуска. Не пугать же всех своим внешним видом.
Приветливая девушка из отдела кадров отнеслась с пониманием к просьбе. Вместе они посетовали на отсутствие должного освещения в подъездах. Слова её были настолько насыщены сочувствием, что Рим и сам поверил в реалистичность выдуманной версии о неудачном падении на темной лестнице.
Пришлось сканировать заявление и отправлять его по электронной почте.
К сожалению, радость от маленького обмана оказалась настолько хилой, что не дожила и до полудня.
«Нужно опять что-нибудь выпить», — выглянула из извилин мозга знакомая мысль, далёкая от оригинальности.
Осталось выбрать напиток.
«Перцовка! Конечно, перцовка с мёдом!» — принял неожиданное решение кто-то, поселившийся в голове.
Придётся сходить в магазин...
Уличный воздух не обновил принятых мозгом резолюций. Может от того, что был не свеж, а скорее загажен вредными выхлопами...
Марина была уже дома и не одна. Полная неожиданность!
Несмотря на то, что ранее обсуждалась нежелательность таких сюрпризов, это не остановило её. Присутствие постороннего обнаружилось сразу после закрытия входной двери. Да и не скрывался он вовсе. Для первого знакомства с Римом он приплёлся почти на четвереньках. Что иного стоило ожидать от щенка, возрастом не более трёх месяцев?
Лизнув для приличия протянутую руку, он без стеснений решил опробовать её на предмет съедобности. Черная волнистая шерсть на спине провоцировала ладонь на поглаживание. Прямой остроконечный хвост, будто дирижерская палочка, нервно описывал дуги.
— Это мы ещё посмотрим, кто в нашем оркестре будет дирижировать! — решительно пресёк Рим поползновение на лидерство.
Радость непонятной этиологии окончательно переполнила четвероногого оптимиста.
Кап-кап-кап зачастило у него под брюхом.
—Так нельзя, дружок! — произнес со вздохом Рим.
Пришлось объяснять простые истины:
— Если бы я позволял себе подобное, когда испытывал удовольствие от общения, то все с неприязнью сторонились бы меня.
К тому времени образовавшаяся лужица принялась лизать пол слюнявыми языками. Тем не менее, слова оказались убедительными. Сбрызнув струйку напоследок, щенок проявил понимание.
Малыш — просто умница. Сразу догадался, что подобная «капель» раздражает. Вот если бы кто-нибудь научил пса управляться с половой тряпкой!
Рим поднял взгляд, полный надежды. Реакция Марины на дружелюбное общение с собакой немного удивляла. Она молча стояла, прислонившись к дверному косяку, и с изумлением наблюдала. Разве поймешь этих женщин? Зачем привела нового жильца, если сомневалась, что все это примут?
Понятно, что ответов пока нет. Нужно просто уменьшить количество вопросов. Перцовая настойка могла бы в этом помочь...

— Целую… Я тебя тоже… Не могу больше говорить. Позже… — послышались приглушённые прерывистые очереди слов по мобильному телефону.
Они привлекли внимание. Рим направился в комнату, откуда слышался голос Марины. Плечи её дрогнули, почуяв спиной чью-то близость. Наступило молчание.
Всё-таки перцовка и сон не исполнили порученную им миссию. Гармония и спокойствие так и не появились.
— Кому это так сказочно повезло? — поинтересовался Рим с показным безразличием.
Оттопыренные ушные раковины застыли в тревожном ожидании. Чудилось, что улитки внутренних ушей успели сползти до самой печени. И оттуда пытались уловить мельчайшие нюансы её ответа. Ничего... Ничего кроме тишины, выдержанной Мариной паузы. И скрипа собственных стиснутых зубов.
— С мамой говорила, — уклончиво произнесла она наконец.
— Давненько я не слышал в вашем общении таких эротичных нот, — буркнул Рим с недоверием.
— Боже мой! Похоже, что ты опять ревнуешь. Прекрати! Запомни, никто кроме тебя! — уверяла она, прильнув щекой к груди мужа.
Марина охватила его сомкнутым кольцом объятий. Ему же казалось, что таким образом она пытается спрятать свои глаза.
Детская простота! Человек окружён предателями, о которых и не подозревает. Это мимика, жесты, интонация. Только дай повод, все готовы сдать своего хозяина. А она прячет глаза...
Подозрения были сфокусированы на тренере из спортивного зала, который Марина посещала пару раз в неделю. Костик — так звала она этого атлета. С его появлением спортивный клуб приобрёл немало поклонниц здорового образа жизни. Рим именовал этого типа — «Бройлер». Тот же смиренно сносил эту обидную кличку. Возможно лишь потому, что никогда её не слышал. Они, если и были знакомы, то лишь заочно.
Порой подозрения и сомнения внезапно вспыхивали, оставляя незримые ожоги, сдержанность исчезала и Рим приглушённо повторял:
— Убью!
Рим сыпал пустые угрозы, как соль на незаживающую рану. Хоть и знал, что нет у него ни пули, способной исполнить это, ни пистолета, готового ей подсобить. Не было даже пресловутой лицензии на убийство, счастливым обладателем которой, как известно, был Джеймс Бонд.
Но, несмотря на эти препятствия, всякий раз, когда ревность подливала очередную порцию яда, упорно твердил:
— Убью!
В прихожей послышались звуки размеренной капели. Многократно усиленные, они эхом отзывались в голове.
Неужели опять потёк сливной бачок в туалете? Проклятый сантехник!
Теперь ясно, что жестокую китайскую пытку каплями воды, падающими на голову истязаемых, придумали недобросовестные древние сантехники.
Распахнул настежь дверь, привыкшую к более интимному обращению, но течи не обнаружил.
— Опять почудилось, — решил он, поднимаясь с корточек.
— Твою ж мать! — выругался он и от неожиданности отпрянул. Иначе бы носом упёрся в невесть откуда возникшего мужчину с завидным телосложением. Взгляд атлета низвергался с пятнадцатисантиметровой высоты превосходства.
— Ты кто, мужик? — сформулировал свое приветствие Рим в форме, далёкой от деликатности.
— Друзья зовут меня «Бройлером», — ответил он, несмотря, на то, что от него веяло спокойствием гиппопотама.
— Ну да. И сам бы мог догадаться! — буркнул Рим, наполняясь агрессией. — Посторонись, Цыпа!
Раскрытые ладони попытались подтолкнуть неподвижный монолит чужой груди.
— Грубый ты, — инфантильно констатировал бугай.
Где-то сбоку костяшки его пальцев собрались в тяжёлый кулак. Затем мелькнувшая тень заслонила обзор и отключила все цвета, за исключением чёрного. Рим рухнул молча...

Шуршание платья Марины вернуло ход мыслей на круг действительности.
— Он до сих пор здесь? — спросил с подозрением Рим.
Затем приподнял своё туловище, оперевшись на локти.
— Витя? Здесь. Пришел только что.
— Видимо, я теперь знаю один надёжный способ, как вернуться в реальность, — поделился своей догадкой Рим, неуверенно ощупывая свою челюсть.
— Ну ты как, старина? — поинтересовался Виктор и помог полностью подняться с пола.
— Меня пугает его неадекватное поведение, — поспешила сообщить свои подозрения Марина.
— Как это проявляется?
— К примеру, он вдруг начинает с кем-то разговаривать. Порой этот кто-то и не человек вовсе. Недавно это была какая-то псина.
— Интересно! Можешь перечислить с кем ты общался в последнее время?
— Всего не упомнишь, — ответил уклончиво Рим, — похоже, что мне и впрямь нужен мозгоправ. Помнишь, ты рассказывал о своей технологии?
— Виртуального апперцептивного восприятия? — уточнил Виктор.
— Тебе лучше знать, как это называется.
— Хочешь стать подопытным кроликом? — усмехнулся Витя. — Всё же я по-прежнему рекомендую томографию.
— Я заметил одну странность. Всякий раз, когда я сталкиваюсь со своими „причудливыми пунктиками“, мне слышна какая-то капель, — пожаловался пациент.
— Это похоже на триггер пограничной личности, — рассудил вслух врач.
Было видно, что он перебирает специфичные диагнозы, не озвучивая их вслух.
— Слушай, а ты принимал какие-либо препараты?
— Только выпивку и под наблюдением врача. Ты ведь знаешь.
— Ещё пользовался псило-бальзамом, — добавила Марина и протянула коробочку.
Виктор вытащил вкладыш, пробежался по нему глазами.
— Ребята, а вы читали это?
Строгий взгляд врача смог вызвать лишь холодный пот, но ни слова в ответ.
— Тут же полно противопоказаний! Не наносить на повреждённую кожу. Категорически не употреблять алкоголь. Это только усиливает действие препарата. В добавок возможна индивидуальная непереносимость. Эффект равнозначен употреблению галлюциногенных грибов!
— Значит так, — подытожил Виктор, — не пить, не мазать, МРТ и анализы...

«Не всегда, но часто реальность бывает лучше грёз».
Это была первая простая мысль, посетившая Рима после сна, и она показалась здравой. Особенно на фоне последних событий.
Он резко открыл глаза, не давая возможности утренним фантазиям перехватить инициативу.
Марины рядом не было. Из душевой комнаты был слышен шум падающих капель.
«Неужели опять капель!»
Дверь оказалась распахнутой. Рим отодвинул шторку.
— Я решила проверить работу твоих триггеров, — сказала с улыбкой Марина. — Всё-таки иногда приятно, когда тебя беспочвенно ревнуют.
Капли воды торопливо сбегали с её обнажённого тела. Они уносили встречавшиеся на пути островки мыльной пены.
«Смыв этих радужных пузырей может и лишает эфемерных фантазий, но придаёт увиденному притягательной реальности», — шевельнулась бесхитростная мысль.
«Пёс с ней, с этой капелью!» — решил Рим и обнял мокрое тело жены.