Оскорбил без умысла

 Не знаю, как у городских ребят, а у нас в деревне, всяк имел по несколько обидных кличек.  И в школе обзывались, и  откуда они брались, вроде бы народ весь тупой, безграмотный- до безобразия, а клички все меткие и со смыслом.
 
  В глаза могли обзываться только те, кто не боялся ни кого, кто же мог за себя постоять, тех не обзывали, но все равно, как-то доходило и до самих обозванных, и до остальных.
 
   Например Толя Михайлов, отъявленный бандит и силач, мог обзывать братьев Кузьминых по всякому, а те, два здоровых бугая не могли его заткнуть. Он же младшего обзывал Копчёным- тот был губастый такой и смуглый, Второго брата, который постарше, крупный, рыхлый круглолицый с глазами на выкате, хриплым грозным голосом, он обзывал -Гоголя. Все трое были из одной деревни, бывало на перемене возились, потом носились от него, и смеялись, обзывая его "Толковый".

  Михайлов был мужик мужиком. Ходил в телогрейке, кирзовых сапогах. Ну и голос у него был, как у взрослого человека. По пустякам он не озорничал. Но с преподавателями скандалил, не слушался, и не выходил, если его пытались удалить с урока. Мог выйти, когда сам хотел, как и приходил.
 
  Как-то его переводили  из класса в класс, и до восьмого он дошел уже будучи в призывном возрасте.

 Лёху Васильева звали Лосем. Даже не пойму- за что? Конечно, не в глаза, так как он сам никого не обзывал, не ссорился ни с кем и не дрался. 
  Нормальный, незлобивый, среднего роста и упитанности. Зубы, правда были несколько невзрачны, и речь, вроде как не совсем отчетливая, но при чем тут сохатый? Возможно, что-то в лице, все-таки было.

  Был бы он большой, или бы какой-нибудь вихрастый, или бы носил стоячий чуб, бегал бы быстро, или бы походка у него была лосиная,  но ничего такого в нем не напоминало лесного великана. Впрочем, вот походка-то была какая-то необычная, спокойная. Не могу его вспомнить бегущим, или спешащим.
  Думаю, что за его беззлобный нрав, безопасный, совершенно пацифистский.

  И вот, однажды, уже будучи более как, "за пятьдесят", я оказался в нашем районном центре в Боровичах на заправке. Смотрю, а это он, заправляет красненькие жигули. Вижу четко - он, его черты лица, и фигура. Неужели это был его сын? Но сыну могло быть лет двадцать пять, и что бы я не отличил взрослого мужчину от молодого парня?

_ В то время я работал электриком в солидном учреждении, а сантехник наш Толик Лосев был добрейшим моим другом. Ну и пришло мне на ум, что Леха - и есть Лосев. Я заправился, приглядываюсь к нему, он не реагирует, подхожу,  обращаюсь:

- Привет, ты ЛОСЕВ?
 Он отрицает,- "нет",- говорит.
Ни каких эмоций, просто "Нет", ждет еще вопросов.
 - Да как же, Алексей?
  -Алексей, но не...
  - А меня-то ты узнаешь?
  - Нет, кто Вы?
  - Да как же, из Глиненца, Александров.
  - Не знаю, - говорит спокойно.

   Неужели я так сильно переменился за тридцать лет, что он меня напрочь забыл, а может быть нарочно не признал, чтобы не вспоминать и мою кликуху, да не ссориться.
Но я-то его фамилию уже после вспомнил, Васильев, и деревня его - Васильево, и так стало досадно, ведь он, наверняка,вспомнил школьные годы и меня, но потом.
 
  Столько времени я себя проклинаю за ту промашку,
 Но я же не лосем его назвал, а вполне распространенную фамилию произнёс. Конечно, смысл остался, так что,  Лёха, прости пожалуйста.